Книга ненавязчиво раскрывает нам главные жизненные ценности через образ главного героя барона Мюнхгаузена. Временами несерьёзный и смешной, но на самом деле очень мудрый персонаж. Эти выводы становятся очевидными  только спустя некоторое время. Когда мы наблюдаем за приключениями , мы видим только смешные моменты.  Лучшие цитаты того самого барона Мюнхгаузена. собраны в данной подборке.

– Нужно было выбирать одно из двух: погибнуть или как-то спастись.
– Ну, что же Вы выбрали?
– Угадайте.
— Барон, дорогой мой, во всём есть и хорошая сторона. Во всяком случае, город перестанет смеяться над вами.
— Жаль! Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.

— Правда — это то, что в данный момент считается правдой…
– А рука-то у меня, слава богу, о-го, сильная, а голова, слава богу, мыслящая!
Господи! Неужели вам обязательно нужно убить человека чтобы понять, что он живой!
— Попал. Утка! С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
— Она, кажется, и соусом по дороге облилась.
— Да? Как это мило с её стороны!
Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
– Обязательно. Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.
Уважаемые судьи, дамы и господа! Есть пары созданные для любви, мы же были созданы для развода! <…> Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!» — и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там в любви и согласии.
— Мне сказали — умный человек.
— Ну мало ли что про человека болтают!
– Ой!
– Конечно, дергать мы все умеем. Висит ручка, чего не дернуть?
Мы были искренни в своих заблуждениях!
— Карл, почему так поздно?
— По-моему, рано: не все глупости ещё сказаны.
– Господин барон пошел как-то раз в лес на охоту.
– Медведь бросился на него. А поскольку господин барон был без ружья…
– Чего же он был без ружья?
– Я же Вам говорю, он пошел на охоту.
Всякая любовь законна, если это любовь.
В своё время Сократ как-то мне сказал: «Женись непременно. Попадётся хорошая жена — станешь счастливым, плохая — станешь философом». Не знаю, что лучше.
– Томас, посмотри, они летят? А?
– Летят, господин барон! Сейчас пролетят над нашим домом.
– Будем бить через дымоход.
Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?
Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо — это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!
– Судя по обилию комплиментов, вы вернулись с плохой новостью?
— Вы же разрешаете разводиться королям.
— Ну, королям, в особых случаях, в виде исключения, когда это нужно, скажем, для продолжения рода.
— Для продолжения рода нужно совсем другое.
– Но это факт?
– Нет, это не факт.
– Это не факт?
– Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.
— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
— Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать!
– Я не разрешу опускать линию талии на бедра. 155.
– В конце концов, мы – центр Европы.
– Я не позволю всяким там испанцам диктовать нам условия.
– Хотите отрезной рукав – пожалуйста.
– Хотите плиссированную юбку с вытачками? Принимаю и это.
– Но опускать линию талии не дам.

— Стань таким как все, Карл. Я умоляю…
— Как все? Не летать на ядрах? Не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?
– Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг. Но вообще что-то героическое в этом есть.
— Ну вот и славно… И не надо так трагично, дорогой мой… В конце концов, и Галилей отрекался!
— Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно!
– Это еще что такое?
– Арестованный.
– Почему под оркестр?
– Ваше высочество, сначала намечались торжества потом аресты. Потом решили совместить.
— Объясните суду — почему двадцать лет все было хорошо, и вдруг такая трагедия?
— Извините, господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!
– Мой муж, господа, опасный человек! 20 лет моей жизни отдано ему! 20 лет я усмиряла его. Я удерживала его в границах семейной жизни. И тем самым спасала жизнь. Вашу жизнь. Жизнь общества от него!…
— Томас, ступай домой и готовь ужин. Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
— Шесть вечера или шесть утра?
— Шесть дня.