В книге «Между небом и землей» рассказана захватывающая любовная и мистическая история. Девушка по имени Лоррейн большую часть времени посвящала работе в больнице, но в результате аварии она впадает в кому. Квартиру, в которой жила Лорейн арендует другой мужчина, и как оказывается, только он способен воспринимать тонкое тело девушки и контактировать с ним. В данной подборке собраны цитаты из книги Между небом и землей.
Худшая ложь — это ложь самому себе.
Время затягивает раны, хотя и не избавляет нас от шрамов.
Я поставила крест на эгоистах, на сложных личностях и на тех, у кого слишком скупое сердце, чтобы дать волю желаниям и надеждам.
Помни, что надо быть самим собой, чтобы уметь любить.
В идеале мне бы превратиться в шоколадку — и время прошло бы быстрее и в фольге как-то спокойнее.
Потому что именно пока ты подсчитываешь, прикидываешь все «за» и «против», жизнь проходит мимо.
Каждое утро, просыпаясь, мы получаем кредит в размере 86 400 секунд жизни в день, и, когда мы засыпаем вечером, запас исчезает, а что не было прожито за день — пропало. Каждое утро волшебство начинается по новой, нам опять дают кредит в 86 400 секунд. И мы играем по правилу, обойти которое невозможно: банк может закрыть счет в любой момент без предупреждения; жизнь может остановиться в любую секунду. Что мы делаем с нашими ежедневными 86 400 секундами?
В конечном счёте эта женщина страдала атрофией чувства счастья.
Риск любви в том, что любишь, недостатки так же, как и достоинства; они неразделимы.
Всё пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у каждого своё.
Меня слишком долго привлекало то, что полностью противоречило моим мечтам, привлекали антиподы тех, кто мог принести мне радость…
Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц, спроси у матери, которая родила недоношенного ребёнка и ждёт, когда его извлекут из инкубационной камеры. Если неделя — спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день — спроси влюблённых, которые ждут встречи. Если час — спроси у страдающего клаустрафобией человека, который застрял в лифте. Секунда — посмотри на выражение того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой тренировался всю жизнь.
У любви чудесный вкус.
— Срочный случай! — Какого типа? — тут же отозвалась она с некоторой расслабленностью в голосе, хотя тон Пола ясно свидетельствовал о его нетерпении и нервозности. — Того типа, который сидит вон там! — Нет, я спрашиваю, в чем причина срочности? — Черепная травма! — Как это случилось? — Любовь слепа, а посох слепого все время бьёт по голове, вот в результате голова и не выдержала!
Знаешь, почему мы так хорошо понимаем друг друга, ты и я? Потому что я тебе не вру, потому что я говорю с тобой, как со взрослым, потому что я не боюсь. Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать массу вещей. Именно чувствовать я тебя и учу. Вот сейчас нам хорошо, и это «хорошо» состоит из множества частичек: мы оба, наш стол, наш разговор, мои руки, которые ты разглядываешь, запах комнаты, привычная мебель, покой начинающегося дня.
Сомнение и связанный с ним выбор – это две силы, заставляющие звучать струны наших чувств. Запомни, что важна только гармония этого звучания.
Родители — это горы, на которые всю жизнь стараешься взобраться, пока однажды сам не заметишь, что играешь их роль.
— А мы, дети, совсем другие? — Да! Мы, большие, испытываем тревоги, которых детство не знает; ты можешь назвать это страхами.
Твоя мама была настоящей леди, а настоящие леди умеют уходить достойно, не беспокоя тех, кого любят.
Мама умерла вчера, вчера много лет назад. Знаешь, больше всего меня поразило на следующий день после ее ухода, что дома по-прежнему стояли на своих местах по краям улиц, машины ездили как ни в чем не бывало и что люди шли, как будто знать не знали, что мой собственный мир вдруг исчез. Я-то узнал это по безмолвной пустоте, в которую провалилась моя жизнь. Вдруг стихли все шумы, словно в одну минуту звезды разлетелись вдребезги или потухли.
Каждодневность — источник взаимопонимания, даже соучастия, и, в отличие от привычек, именно она позволяет нащупать сочетание блеска и банальности, обособленности и близости.
То, что я сейчас расскажу вам, непросто представить и невозможно допустить, но если вы согласитесь выслушать мою историю, если вы согласитесь отнестись ко мне с доверием, тогда, может быть, в конце концов, мне удасться все объяснить, а это очень важно, потому что, сами того не зная, вы — единственный человек в мире, с которым я могу поделиться.
— Наличие идеалов создает серьезные затруднения. — Почему? — Ты ставишь планку слишком высоко. — Для другого? — Нет, для себя.
Он потерял мать рано, а отца ещё раньше. Они дали ему всё лучшее, что в них было, — за то время, которым они располагали. Так сложилась жизнь, в этом были и преимущества, и недостатки.
Ты дал мне то, о чем я даже и не подозревала, благодаря тому, что ты дал мне пережить, я поняла, сколько самых простых вещей может подарить любовь. Все, что у меня было до тебя, не стоит и одной секунды, которую мы провели вместе.
Знаешь, каждому свой мир! Главное — пустить корни в подходящую почву.
Его самолёт поднялся так высоко в небо, что остался на звёздах.
Когда умирает мама, это как пожар в библиотеке.
— Моя мать обучала меня с помощью историй об идеальной любви, а наличие идеалов создаёт серьёзные затруднения… — Почему? — Ты ставишь планку слишком высоко. — Для другого? — Нет, для себя.
Только когда даешь то, чего у тебя самого мало, даешь по-настоящему.
У счастья нет владельца. Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду, стать его квартиросъемщиком. И надо быть очень аккуратным с квартплатой, иначе мигом выставят за дверь.
Разглядеть счастье, когда оно лежит у твоих ног, иметь смелость и решимость нагнуться, подобрать его, прижать к себе… сохранить. Это разум сердца. Просто разум, без разума сердца – всего лишь логика, и она недорого стоит.
Одиночество – это сад, где душа высыхает; цветы, которые там растут, не имеют запаха.
Ты узнаешь много страхов. Борись с ними, но не подменяй их слишком долгими колебаниями. Подумай, реши и делай! Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за собственный выбор отравляет жизнь.
Потому что все пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у каждого свое.
Подать доллар бродяге, выходя из супермаркета, – дело пустяковое и ничего не значит. «Только когда даешь то, чего у тебя самого мало, даешь по-настоящему».
У любви чудесный вкус; люби. Помни: чтобы получать, надо отдавать; помни, что надо быть самим собой, чтобы уметь любить.
Родители – это горы, на которые всю жизнь стараешься взобраться, пока однажды сам не заметишь, что играешь их роль.
Только когда даёшь то, чего у тебя самого мало, даёшь по-настоящему.
Я не принадлежу системе, я всегда боролся против этого. Я вижусь с людьми, которых люблю, хожу туда, куда хочу, читаю книгу, потому что она мне интересна, а не потому, что ее обязательно надо прочесть, и так всю жизнь. Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Хорошие воспоминания не должны быть мимолётными.
Заставь мир двигаться, это же твой мир!
Завтрашний день — тайна для всех, и эта тайна должна вызывать смех и желание, а не страх и отказ.
Все мечты имеют цену.
Мужчины тоже имеют право плакать, мужчинам тоже знакома печаль.
У счастья нет владельца. Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду, стать его квартиросъёмщиком. И надо быть очень аккуратным с квартплатой, иначе мигом выставят за дверь.
Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаёшь, либо получаешь. Я же отдаю, ещё ничего не получив.
Разглядеть счастье, когда оно лежит у твоих ног, иметь смелость и решимость нагнуться, подобрать его, прижать к себе… сохранить. Это разум сердца. Просто разум, без разума сердца — всего лишь логика, и она недорого стоит.
… слёзы уносят печаль…
Но самая прекрасная вещь, которую дала нам земля, то, что превращает нас в человеческие существа, — это счастье делиться с кем-то. Тот, кто не умеет делиться, — калека, инвалид без чувств.
Море притягивает к себе наш взгляд, а земля — наши ноги.
Прошлое таково, каково оно есть, вот и всё.
— Почему ты даешь мне все лучшее, что есть в тебе, получая так мало взамен? — Потому что ты оказалась здесь так быстро и внезапно, потому что ты есть, и один миг с тобой — это уже невероятно много. Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее.
— Ты всегда прибегаешь к метафорам? — Часто, некоторые вещи так легче выразить.
Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.
Если думаешь, что способен разделить какую-то часть своей жизни на двоих, не уверяй себя и другого, будто можно начать что-то серьёзное, если не готов по-настоящему отдавать.
В долгом плавании, что ждёт тебя, никогда не теряй частицы души ребёнка, никогда не забывай свои мечты, они станут двигателем твоего существования, от них будут зависеть вкус и запах каждого твоего утра. Скоро ты узнаешь другую любовь, отличную от той, которую ты испытываешь ко мне; чувства созданы для того, чтобы делиться ими; самые лучшие воспоминания рождаются из мечты, воплощенной вместе. Одиночество — это сад, где душа высыхает; цветы, которые там растут не имеют запаха.
Есть волшебный банк. И он доступен каждому из нас — это время! Рог изобилия, из которого постоянно текут секунды…
Она ушла на цыпочках сердца.
Все боятся каждодневности, как будто она несет в себе фатальную неизбежность, чреватую скукой, привычкой; я в эту неизбежность не верю…
Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто непереносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение.
— Я говорил, что люблю тебя? — робко спросил он. — Ты мне дал доказательства своей любви. Это намного больше..
— Я живу в абсолютном одиночестве. Вы не представляете, что это значит — не иметь возможности ни с кем поговорить, быть совершенно прозрачной, не существовать ни в чьей жизни.
Воспоминания должны оставаться навечно, такие мгновения должны застыть…
— В твоей жизни было много женщин? — спросила она, не поднимая головы. — Когда любят, то не считают!
Всё на свете возможно, и, пока есть жизнь, есть и надежда.
Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за свой собственный выбор отравляет жизнь.
Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц, спроси у матери, которая родила недоношенного ребенка и ждет, когда его извлекут из инкубационной камеры. Если неделя – спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день – спроси влюбленных, которые ждут встречи. Если час – спроси у страдающего клаустрофобией человека, который застрял в лифте. Секунда – посмотри на выражение лица того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой тренировался всю жизнь.
Сомнение и связанный с ним выбор – это две силы, заставляющие звучать струны наших чувств. Запомни, что важна только гармония этого звучания.
Я скажу тебе, почему я «безмятежный», как ты выразилась. Потому что все пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у каждого свое.
– У счастья нет владельца. Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду, стать его квартиросъемщиком. И надо быть очень аккуратным с квартплатой, иначе мигом выставят за дверь.
Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за собственный выбор отравляет жизнь.
Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто непереносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение. Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.
Каждое утро, просыпаясь, мы получаем кредит в размере 86 400 секунд жизни в день, и, когда мы засыпаем вечером, запас исчезает, а что не было прожито за день – пропало.
– Разглядеть счастье, когда оно лежит у твоих ног, иметь смелость и решимость нагнуться, подобрать его, прижать к себе… сохранить. Это разум сердца. Просто разум, без разума сердца – всего лишь логика, и она недорого стоит.
Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее.
Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие.
– Разглядеть счастье, когда оно лежит у твоих ног, иметь смелость и решимость нагнуться, подобрать его, прижать к себе… сохранить. Это разум сердца. Просто разум, без разума сердца – всего лишь логика, и она недорого стоит
Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.
Твоя мама была настоящей леди, а настоящие леди умеют уходить достойно, не беспокоя тех, кого любят.
Потому что именно пока ты подсчитываешь, прикидываешь все за и против, жизнь проходит мимо.
Память содержит частицы воспоминаний и умеет их извлекать — никто не знает как и почему — в любой момент.
Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за свой собственный выбор отравляет жизнь.
Всё на свете возможно, и, пока есть жизнь, есть и надежда.
— Я живу в абсолютном одиночестве. Вы не представляете, что это значит — не иметь возможности ни с кем поговорить, быть совершенно прозрачной, не существовать ни в чьей жизни.
— В твоей жизни было много женщин? — спросила она, не поднимая головы.
— Когда любят, то не считают!
— Когда любят, то не считают!
Воспоминания должны оставаться навечно, такие мгновения должны застыть…
В долгом плавании, что ждёт тебя, никогда не теряй частицы души ребёнка, никогда не забывай свои мечты, они станут двигателем твоего существования, от них будут зависеть вкус и запах каждого твоего утра. Скоро ты узнаешь другую любовь, отличную от той, которую ты испытываешь ко мне; чувства созданы для того, чтобы делиться ими; самые лучшие воспоминания рождаются из мечты, воплощенной вместе. Одиночество — это сад, где душа высыхает; цветы, которые там растут не имеют запаха.
— Я говорил, что люблю тебя? — робко спросил он.
— Ты мне дал доказательства своей любви. Это намного больше..
— Ты мне дал доказательства своей любви. Это намного больше..
Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто непереносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение.
Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.
Если думаешь, что способен разделить какую-то часть своей жизни на двоих, не уверяй себя и другого, будто можно начать что-то серьёзное, если не готов по-настоящему отдавать.
Все боятся каждодневности, как будто она несет в себе фатальную неизбежность, чреватую скукой, привычкой; я в эту неизбежность не верю…
Его самолёт поднялся так высоко в небо, что остался на звёздах.
— Почему ты даешь мне все лучшее, что есть в тебе, получая так мало взамен?
— Потому что ты оказалась здесь так быстро и внезапно, потому что ты есть, и один миг с тобой — это уже невероятно много. Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее.
— Потому что ты оказалась здесь так быстро и внезапно, потому что ты есть, и один миг с тобой — это уже невероятно много. Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее.
Но самая прекрасная вещь, которую дала нам земля, то, что превращает нас в человеческие существа, — это счастье делиться с кем-то. Тот, кто не умеет делиться, — калека, инвалид без чувств.
Память содержит частицы воспоминаний и умеет их извлекать — никто не знает как и почему — в любой момент.
… слёзы уносят печаль…
Прошлое таково, каково оно есть, вот и всё.
Разглядеть счастье, когда оно лежит у твоих ног, иметь смелость и решимость нагнуться, подобрать его, прижать к себе… сохранить. Это разум сердца. Просто разум, без разума сердца — всего лишь логика, и она недорого стоит.
Море притягивает к себе наш взгляд, а земля — наши ноги.
Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаёшь, либо получаешь. Я же отдаю, ещё ничего не получив.
У счастья нет владельца. Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду, стать его квартиросъёмщиком. И надо быть очень аккуратным с квартплатой, иначе мигом выставят за дверь.
Мужчины тоже имеют право плакать, мужчинам тоже знакома печаль.
Завтрашний день — тайна для всех, и эта тайна должна вызывать смех и желание, а не страх и отказ.
Все мечты имеют цену.
Я не принадлежу системе, я всегда боролся против этого. Я вижусь с людьми, которых люблю, хожу туда, куда хочу, читаю книгу, потому что она мне интересна, а не потому, что ее обязательно надо прочесть, и так всю жизнь. Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Заставь мир двигаться, это же твой мир!
Хорошие воспоминания не должны быть мимолётными.
Только когда даёшь то, чего у тебя самого мало, даёшь по-настоящему.
У любви чудесный вкус.
Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц, спроси у матери, которая родила недоношенного ребёнка и ждёт, когда его извлекут из инкубационной камеры. Если неделя — спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день — спроси влюблённых, которые ждут встречи. Если час — спроси у страдающего клаустрафобией человека, который застрял в лифте. Секунда — посмотри на выражение того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой тренировался всю жизнь.
Меня слишком долго привлекало то, что полностью противоречило моим мечтам, привлекали антиподы тех, кто мог принести мне радость…
В конечном счёте эта женщина страдала атрофией чувства счастья.
Всё пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у каждого своё.
Риск любви в том, что любишь, недостатки так же, как и достоинства; они неразделимы.
Каждое утро, просыпаясь, мы получаем кредит в размере 86 400 секунд жизни в день, и, когда мы засыпаем вечером, запас исчезает, а что не было прожито за день — пропало. Каждое утро волшебство начинается по новой, нам опять дают кредит в 86 400 секунд. И мы играем по правилу, обойти которое невозможно: банк может закрыть счет в любой момент без предупреждения; жизнь может остановиться в любую секунду. Что мы делаем с нашими ежедневными 86 400 секундами?
Потому что именно пока ты подсчитываешь, прикидываешь все «за» и «против», жизнь проходит мимо.
В идеале мне бы превратиться в шоколадку — и время прошло бы быстрее и в фольге как-то спокойнее.
Помни, что надо быть самим собой, чтобы уметь любить.
Я поставила крест на эгоистах, на сложных личностях и на тех, у кого слишком скупое сердце, чтобы дать волю желаниям и надеждам.
Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаешь, либо получаешь. Я отдаю, еще ничего не получив.
Каждое утро волшебство начинается по новой, нам опять дают кредит в 86 400 секунд. И мы играем по правилу, обойти которое невозможно: банк может закрыть счет в любой момент без предупреждения; жизнь может остановиться в любую секунду. Что мы делаем с нашими ежедневными 86 400 секундами? А секунда жизни поважнее доллара, правда же?
– Я решила: если думаешь, что способен разделить какую-то часть своей жизни на двоих, не уверяй себя и другого, будто можно начать что-то серьезное, если не готов по-настоящему отдавать. Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаешь, либо получаешь. Я отдаю, еще ничего не получив.
Родители – это горы, на которые всю жизнь стараешься взобраться, пока однажды сам не заметишь, что играешь их роль.
Все на свете возможно, и, пока есть жизнь, есть и надежда.
Многие ли каждое утро осознают, какой это дар – проснуться и увидеть, почувствовать, прикоснуться, услышать, ощутить?
Каждый вопрос может превратиться в игру, каждое принятое решение научит тебя лучше узнать и понять самого себя. Заставь мир двигаться, это же твой мир!
Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие.
Но самая прекрасная вещь, которую дала нам земля, то, что превращает нас в человеческие существа, – это счастье делиться с кем-то. Тот, кто не умеет делиться, – калека, инвалид без чувств.
Риск любви в том, что любишь недостатки так же, как и достоинства, они неразделимы.
Вот сейчас нам хорошо, и это «хорошо» состоит из множества частичек: мы оба, наш стол, наш разговор, мои руки, которые ты разглядываешь, запах комнаты, привычная мебель, покой начинающегося дня.
Риск любви в том, что любишь недостатки так же, как и достоинства, они неразделимы.
Потому что именно пока ты подсчитываешь, прикидываешь все за и против, жизнь проходит мимо.
Каждое утро, просыпаясь, мы получаем кредит в размере 86 400 секунд жизни в день, и, когда мы засыпаем вечером, запас исчезает.
Артур. Сомнение и связанный с ним выбор – это две силы, заставляющие звучать струны наших чувств. Запомни, что важна только гармония этого звучания.
Только твоя жизнь имеет значение, никогда не забывай этого и никогда не оскорбляй судьбу, играя с ней.
Только твоя жизнь имеет значение, никогда не забывай этого и никогда не оскорбляй судьбу, играя с ней.
Любовь слепа, а посох слепого все время бьет его по голове, вот в результате голова и не выдержала!
Одиночество – это сад, где душа высыхает; цветы, которые там растут, не имеют запаха.
– Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто непереносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение. Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.
Прошлое таково, каково оно есть, вот и все.
После аварии Лорэн ежедневно поражалась, как мало людей осознает, насколько время исчислимо и бесценно. Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц, спроси у матери, которая родила недоношенного ребенка и ждет, когда его извлекут из инкубационной камеры. Если неделя – спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день – спроси влюбленных, которые ждут встречи. Если час – спроси у страдающего клаустрофобией человека, который застрял в лифте. Секунда – посмотри на выражение лица того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой тренировался всю жизнь.
Я не принадлежу системе, я всегда боролся против этого. Я вижусь с людьми, которых люблю, хожу туда, куда хочу, читаю книг у, потому что она мне интересна, а не потому, что ее обязательно надо прочесть, и так всю жизнь. Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Жизнь напоминает один из таких дней. Мысль, что в конце ты отдохнешь, приносит спокойствие и утешение. Когда все становится трудным и утомительным, вечный сон не пугает, как раньше.
Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх.
Память содержит частицы воспоминаний и умеет их извлекать – никто не знает как и почему – в любой момент.
Только когда даешь то, чего у тебя самого мало, даешь по-настоящему.
Из чувства долга по отношению к человеку, который очень быстро научил меня очень многому, а особенно – стремлению к счастью. Знаешь, – добавил он, – все мечты имеют цену.
– В твоей жизни было много женщин? – спросила она, не поднимая головы. – Когда любят, то не считают!.
В конце концов мы становимся разными, но все мы изначально были детьми.
Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.
– Моя мать обучала меня с помощью историй об идеальной любви, а наличие идеалов создает серьезные затруднения. – Почему? – Ты ставишь планку слишком высоко. – Для другого? – Нет, для себя.
Каждый вопрос может превратиться в игру, каждое принятое решение научит тебя лучше узнать и понять самого себя.
Я поставила крест на эгоистах, на сложных личностях и на тех, у кого чересчур скупое сердце, чтобы дать волю желаниям и надеждам.
Машина исчезла за углом, и Пол, воздев руки к небу, возопил: «Ну почему я, Господи?» Несколько секунд он в тишине разглядывал облака и, не дождавшись ответа, пожал плечами и пробормотал: «Знаю, знаю! А почему бы и не я?!»
То, что я сейчас расскажу вам, непросто представить и невозможно допустить, но если вы согласитесь выслушать мою историю, если вы согласитесь отнестись ко мне с доверием, тогда, может быть, в конце концов мне удастся все объяснить, а это очень важно, потому что, сами того не зная, вы – единственный человек в мире, с которым я могу поделиться тайной.
У счастья нет владельца. Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду, стать его квартиросъемщиком. И надо быть очень аккуратным с квартплатой, иначе мигом выставят за дверь.
Ты всегда прибегаешь к метафорам?
— Часто, некоторые вещи так легче выразить.
— Часто, некоторые вещи так легче выразить.
— Наличие идеалов создает серьезные затруднения.
— Почему?
— Ты ставишь планку слишком высоко.
— Для другого?
— Нет, для себя.
— Почему?
— Ты ставишь планку слишком высоко.
— Для другого?
— Нет, для себя.
Знаешь, каждому свой мир! Главное — пустить корни в подходящую почву.
То, что я сейчас расскажу вам, непросто представить и невозможно допустить, но если вы согласитесь выслушать мою историю, если вы согласитесь отнестись ко мне с доверием, тогда, может быть, в конце концов, мне удасться все объяснить, а это очень важно, потому что, сами того не зная, вы — единственный человек в мире, с которым я могу поделиться.
Он потерял мать рано, а отца ещё раньше. Они дали ему всё лучшее, что в них было, — за то время, которым они располагали. Так сложилась жизнь, в этом были и преимущества, и недостатки.
Твоя мама была настоящей леди, а настоящие леди умеют уходить достойно, не беспокоя тех, кого любят.
Посмотри на пейзаж, которым тебе дано наслаждаться, посмотри, как вырисовывается вдали берег, будто кружево, как солнце зажигает там тысячу разных огоньков. Каждое дерево, отдаваясь ласкам ветра, колышется в собственном ритме. Ты думаешь, природа из страха придумала все эти мелочи… Но самая прекрасная вещь, которую дала нам земля, то, что превращает нас в человеческие существа, — это счастье делиться с кем-то.
Каждодневность — источник взаимопонимания, даже соучастия, и, в отличие от привычек, именно она позволяет нащупать сочетание блеска и банальности, обособленности и близости.
— А мы, дети, совсем другие?
— Да! Мы, большие, испытываем тревоги, которых детство не знает; ты можешь назвать это страхами.
— Да! Мы, большие, испытываем тревоги, которых детство не знает; ты можешь назвать это страхами.
Родители — это горы, на которые всю жизнь стараешься взобраться, пока однажды сам не заметишь, что играешь их роль.
У каждого из нас собственная вселенная. Чтобы два существа жили друг с другом, недостаточно, чтобы они любили, они ещё должны быть совместимы, нужно, чтобы они встретились в благоприятный момент.
Сомнение и связанный с ним выбор – это две силы, заставляющие звучать струны наших чувств. Запомни, что важна только гармония этого звучания.
Знаешь, почему мы так хорошо понимаем друг друга, ты и я? Потому что я тебе не вру, потому что я говорю с тобой, как со взрослым, потому что я не боюсь. Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать массу вещей. Именно чувствовать я тебя и учу. Вот сейчас нам хорошо, и это «хорошо» состоит из множества частичек: мы оба, наш стол, наш разговор, мои руки, которые ты разглядываешь, запах комнаты, привычная мебель, покой начинающегося дня.
Посмотри хорошенько на всё, что нас окружает: бурлящие волны и безразлично принимающий их берег, нависающие горы, деревья, свет, в каждую секунду дня меняющий интенсивность и цвет, птицы, мятущиеся над нашими головами, рыбы, что стремятся не стать добычей чаек, пока они сами охотятся за другими рыбами. Удивительная гармония волн, гармония звуков, ветра, песка; и посреди невероятной симфонии жизни и материи существуем ты, я и все люди, которые нас окружают. Многие ли среди них замечают то, что я тебе описал?
Следующий день прошел в ритме минут, медленно текущих сквозь воскресную лень.
— Срочный случай!
— Какого типа? — тут же отозвалась она с некоторой расслабленностью в голосе, хотя тон Пола ясно свидетельствовал о его нетерпении и нервозности.
— Того типа, который сидит вон там!
— Нет, я спрашиваю, в чем причина срочности?
— Черепная травма!
— Как это случилось?
— Любовь слепа, а посох слепого все время бьёт по голове, вот в результате голова и не выдержала!
— Какого типа? — тут же отозвалась она с некоторой расслабленностью в голосе, хотя тон Пола ясно свидетельствовал о его нетерпении и нервозности.
— Того типа, который сидит вон там!
— Нет, я спрашиваю, в чем причина срочности?
— Черепная травма!
— Как это случилось?
— Любовь слепа, а посох слепого все время бьёт по голове, вот в результате голова и не выдержала!
В день её смерти — клянусь, это правда — садовые пчёлы не вылетели из ульев, ни одна из них не собирала мёд у нас в саду, будто они знали… Я бы хотел хоть на пять минут превратиться в маленького мальчика, спрятавшегося ото всех в кольце её рук, убаюканного звуком её голоса. Ещё раз почувствовать, как бегут по спине мурашки при пробуждении от сна, когда она зовет меня, проводя пальцем по подбородку.
Если я сейчас не рискну, то вся красота, энергия, вся жизнью дышащая материя станут для тебя недоступны. Вернуть тебя в мир — это то, что придаёт смысл моей жизни. Предложит ли мне жизнь ещё хоть раз что-нибудь подобное?
Если уж дружба не годится для того, чтобы делить с другом любой бред, то что она вообще такое, я спрашиваю?
Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто непереносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение. Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.
Я боялась нарушить установленный порядок, боялась начать всё сначала, боялась, что ничего не получится, что всё останется лишь мечтой. Но не прожить эту любовь было кошмаром. Ночью и днём я думала о нём, и я его себе запрещала.
Взрослые боятся самых разных вещей: старости, смерти, боятся понять, что они жили неправильно, боятся болезней, боятся, что их осудят.
Первые дни положение фантома ее забавляло. Ощущениее абсолютной свободы. Не надо думать, что надеть, как причесаться, как ты выглядишь, похудела ты или наоборот — никто на тебя не смотрит. Никаких обязательств, никаких ограничений.
Подать доллар бродяге, выходя из супермаркета, — дело пустяковое и ничего не значит. Только когда даешь то, чего у тебя мало, даешь по-настоящему.
Он не хочет об этом говорить, потому что это причиняете му боль и сама тема для него слишком печальная. Прошлое таково, каково оно есть, вот и все.
Главное качество для жизни вдвоем — великодушие.
Нет ничего невозможного, лишь границы нашего рассудка определяют некоторые вещи как непостижимые.
Жизнь иногда заставляет нас сомневаться во всём. Никогда не опускай руки, сердце моё. С того дня, как ты родился, я видела в твоих глазах свет, отличавший тебя от других. Я видела, как ты падал и подымался, сжав зубы, когда любой ребёнок расплакался бы. Это мужество — твоя сила, но и твоя слабость. Будь осторожен; чувства созданы для того, чтобы делиться ими, сила и мужество могут обратиться против того, кто использует их не к месту. Мужчины тоже имеют право плакать, Артур, мужчинам тоже знакома печаль.
Потому что люди не любят странных, потому что, когда кто-то громко разговаривает и жестикулирует, сидя один, это беспокоит остальных?
Тут Артур вспомнил, что однажды ответила мать на его вопрос о том, боятся ли взрослые смерти: «Если ты хорошо провёл день, рано встал, чтобы пойти со мной на рыбалку, набегался, поработал в розарии с Энтони, то к вечеру ты устал. И даже ты, который терпеть не может укладываться в постель, будешь счастлив улечься.
Жизнь напоминает один из таких дней. Мысль, что в конце ты отдохнёшь, приносит спокойствие и утешение. Когда всё становится трудным и утомительным, вечный сон не пугает, как раньше».
Жизнь напоминает один из таких дней. Мысль, что в конце ты отдохнёшь, приносит спокойствие и утешение. Когда всё становится трудным и утомительным, вечный сон не пугает, как раньше».
Все относительно. Зависит от того, под каким углом смотреть на вещи.
Жизнь лежит перед тобой; ты единственный ее хозяин.
В долгом плавании, что ждет тебя, никогда не теряй частицы души ребенка, никогда не забывай свои мечты, они станут двигателем твоего существования, от них будут зависеть вкус и запах каждого твоего утра.
Мужество – достоинство тех, кто действует во благо, тех, кто приходит на помощь. И действует именно в тот момент, когда следует действовать, а не просчитывать угрозы.
Если уж дружба не годится для того, чтобы делить с другом любой бред, то что она вообще такое.
Я не принадлежу системе, я всегда боролся против этого. Я вижусь с людьми, которых люблю, хожу туда, куда хочу, читаю книг у, потому что она мне интересна, а не потому, что ее обязательно надо прочесть, и так всю жизнь. Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие.
Море притягивает к себе наш взгляд, а земля – наши ноги.
Существует прошлое, самое что ни на есть конкретное и неизменяемое, поскольку оно прошлое.
Прошлое таково, каково оно есть, вот и все.
Она объяснила ему, что взрослые боятся самых разных вещей: старости, смерти, боятся понять, что они жили неправильно, боятся болезней, иногда даже детского взгляда; боятся, что их осудят.
Тогда открой глаза пошире и погляди как следует вокруг. Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными. Впитай их в себя. Они станут источником твоих вкусов и воспоминаний, когда ты станешь мужчиной.
Но я всё же думаю, что болезнь, может быть, не развилась бы, если бы я была в мире с самой собой. Все эти годы мы жили в тени моей лжи, я лицемерила с жизнью, и она мне этого не простила.
В моем положении появляется некоторая склонность к пересмотру того, во что верить или не верить. Я ведь и в фантомов не верила.
Это очень личное, не слишком веселое, и долгий разговор, и не тема для обсуждения.
Для Артура не существовало ничего более завершенного, чем супружеская пара, которая проходит сквозь время, смиряясь с тем, что страсть сменяется нежностью.
Она получила свою порцию любовных историй. Все они кончались по одной и той же причине: некоторые с возрастом перестают быть идеалистами.
Он относится к себе без особой любви, но и без неприязни, ценит в себе независимость от установленных обычаев.
Меньше всего человек рассуждает о жизни.
Хорошего времени вообще не бывает: всегда слишком рано или слишком поздно.
Пильгез умел отличить людей искренних от тех, кто изображал страдания.
Возможно все, это лишь вопрос времени, которое потребуется, чтобы придумать, как это сделать.
Ты хорошо поработал, и из тебя получится хороший полицейский, если мозги будут достаточно сдвинуты.
У меня была одна знакомая, она добавляла «прости» через слово и так всех достала, что её приятели не смели предложить ей стакан воды из боязни, как бы она не начала извиняться за то, что хочет пить.
У детей иногда бывает взгляд, который будит в вас такие воспоминания, что просто невозможно оставить вопрос без ответа.
Я верю, что каждодневность – источник взаимопонимания, даже соучастия, и, в отличие от привычек, именно она позволяет нащупать сочетание блеска и банальности, обособленности и близости.
Все боятся каждодневности, как будто она несет в себе фатальную неизбежность, чреватую скукой, привычкой; я в эту неизбежность не верю…
Для того и существуют друзья; может, в конце месяца ты мне понадобишься – я собираюсь поехать в горы постричь ногти одному медведю-гризли, так что буду держать тебя в курсе.
Я живу в абсолютном одиночестве. Вы не представляете, что это значит – не иметь возможности ни с кем поговорить, быть совершенно прозрачной, не существовать ни в чьей жизни.
Нектар счастья, который никогда не будет выпит – из-за равнодушия и невнимания, из-за привычки, уверенности или самодовольства.
Из чувства долга по отношению к человеку, который очень быстро научил меня очень многому, а особенно – стремлению к счастью. Знаешь, – добавил он, – все мечты имеют цену.
Я скажу тебе, почему я «безмятежный», как ты выразилась. Потому что все пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у каждого свое.
Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Меня слишком долго привлекало то, что полностью противоречило моим мечтам, привлекали антиподы тех, кто мог принести мне радость, вот и все, – ответила она.
Все боятся каждодневности, как будто она несет в себе фатальную неизбежность, чреватую скукой, привычкой; я в эту неизбежность не верю…
Ночью и днем я думала о нем, и я его себе запрещала.
Риск любви в том, что любишь недостатки так же, как и достоинства, они неразделимы.
Память содержит частицы воспоминаний и умеет их извлекать – никто не знает как и почему – в любой момент.
Заставь мир двигаться, это же твой мир!
Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными. Впитай их в себя.
Я не принадлежу системе, я всегда боролся против этого. Я вижусь с людьми, которых люблю, хожу туда, куда хочу, читаю книг у, потому что она мне интересна, а не потому, что ее обязательно надо прочесть, и так всю жизнь. Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Знаешь, – добавил он, – все мечты имеют цену.
Тот, кто не умеет делиться, – калека, инвалид без чувств.
Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц, спроси у матери, которая родила недоношенного ребенка и ждет, когда его извлекут из инкубационной камеры. Если неделя – спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день – спроси влюбленных, которые ждут встречи. Если час – спроси у страдающего клаустрофобией человека, который застрял в лифте. Секунда – посмотри на выражение лица того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой.
Потому что ты оказалась здесь так быстро и внезапно, потому что ты есть и один миг с тобой – это уже невероятно много. Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее. И добавил, что у него нет другого выхода, кроме как не дать ей умереть…
Лорэн столкнулась с чередой явлений, понять которые никогда не могла. И вспомнила, как отец однажды сказал ей: «Формулу можно вывести, только решив множество уравнений. Нет ничего невозможного, лишь границы нашего рассудка определяют некоторые вещи как непостижимые. Это вопрос времени и рамок, в которые заключен наш мозг. Пересадить сердце, заставить летать самолет, который весит триста пятьдесят тонн, ходить по Луне – это потребовало много труда, но главное – воображения. Поэтому, когда наши высоколобые ученые утверждают, что невозможно пересадить мозг, передвигаться со скоростью света, клонировать человеческое существо, я говорю себе, что они просто не научились понимать, что возможно все, это лишь вопрос времени – времени, которое потребуется, чтобы придумать, как это сделать».
Я колебалась, говорить ли тебе, в очередной раз боясь осуждения. Но не я ли учила тебя, что худшая ложь – это ложь самому себе?
Мальчик сложил письмо и убрал в карман. Поцеловал ледяной лоб матери. Потом прошел вдоль книжных полок, проводя пальцем по переплетам. «Когда умирает мама, это как пожар в библиотеке», — говорила она. Он вышел из комнаты твердым шагом, как она его учила. «Уходя, мужчина не должен оглядываться». Артур спустился в сад, от утренней росы исходила мягкая свежесть; ребенок подошел к розарию и встал на колени. – Она ушла, она больше не будет подрезать вам стебли. Если бы вы знали, – сказал он, – если бы только вы могли понять…
Видишь, я плачу, – сказал он, – поплачь и ты, слезы уносят печаль… – Я буду плакать потом, – ответил маленький мужчина, – печаль связывает меня с ней, я не хочу ее терять. Она была моей жизнью.
Мы были так близки, почему она не сказала мне «до свидания»? Я бы никогда так не сделал. Ты ведь большой, ты знаешь – почему? Скажи мне, я должен знать… Все всегда врут детям, взрослые думают, что мы дурачки! Но ты, если ты храбрый, скажи мне правду, почему она ушла вот так, пока я спал? У детей иногда бывает взгляд, который будит в вас такие воспоминания, что просто невозможно оставить вопрос без ответа. Энтони положил руки на плечи мальчика. – Она не могла поступить по-другому, смерть не приглашают, она приходит сама. Твоя мать проснулась посреди ночи, боль была ужасной, Лили ждала восхода солнца, но, несмотря на все ее попытки остаться в сознании, она угасла. – Значит, это я виноват, что спал. – Нет, конечно нет, ты не должен так думать. Хочешь узнать настоящую причину, почему она ушла, не попрощавшись? – Да. – Твоя мама была настоящей леди, а настоящие леди умеют уходить достойно, не беспокоя тех, кого любят.
Если я упаду в воду, ты не бросишься меня спасать, это было бы глупо. Все, что ты должен был бы сделать, – это протянуть руку, чтобы помочь забраться обратно в лодку, но если у тебя не получится и я утону, твоя душа будет спокойна. Ты принял правильное решение не рисковать бессмысленно жизнью, но ты сделал все, чтобы меня спасти. Артур заработал веслами. Лили взяла голову мальчика в свои ладони и нежно поцеловала в лоб. – Я сделала тебе больно? – Да. Ты никогда не утонешь, если я буду рядом. И я прыгну в воду, я достаточно сильный, чтобы вытащить тебя.
Но самая прекрасная вещь, которую дала нам земля, то, что превращает нас в человеческие.
Когда береговая линия еще не пропала из вида, Артур вынул весла из уключин и положил на дно лодки. Лили уже вытащила из корзины рыболовные снасти и насадила наживку на крючки. По традиции она готовила для Артура только первую удочку; потом он должен был, преодолевая отвращение, сам насаживать маленького красного червячка. Закрепив пробковую катушку между ногами на дне лодки, Артур обвязал нейлоновую леску вокруг указательного пальца и забросил в воду, вместе с привязанным свинцовым грузилом, которое быстро увлекло за собой приманку.
то ты будешь делать, если я упаду в воду? – Я прыгну тебя вылавливать, – ответил ребенок. Лили мгновенно пришла в ярость: – Ты говоришь глупость! Артур застыл, пораженный резкостью ответа. – Постараться добраться до берега, вот что ты должен сделать! – Лили сорвалась на крик: – Только твоя жизнь имеет значение, никогда не забывай этого и никогда не оскорбляй судьбу, играя с ней, поклянись! – Клянусь, – ответил испуганный ребенок. – Сам видишь, – смягчившись, сказала она, – ты должен был бы дать мне утонуть. Тогда маленький Артур расплакался. Лили вытерла его слезы кончиком указательного пальца. – Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто непереносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение. Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости. Ты узнаешь много страхов. Борись с ними, но не подменяй их слишком долгими колебаниями. Подумай, реши и делай! Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за собственный выбор отравляет жизнь. Каждый вопрос может превратиться в игру, каждое принятое решение научит тебя лучше узнать и понять самого себя. Заставь мир двигаться, это же твой мир!
Ну уж нет, чего не надо, того не надо; если я попробую всерьез осознать, что я в позаимствованной машине скорой помощи еду со своим компаньоном красть труп из госпиталя, я рискую проснуться, а тогда весь твой план провалится в тартарары. Поэтому я буду делать все от меня зависящее, чтобы оставаться как можно менее серьезным, что и позволит мне пребывать в уверенности, будто я вижу сон, переходящий в кошмар. Однако во всем этом есть и положительный момент: воскресные вечера всегда казались мне жутко пресными, а так мы хоть остроты добавили.
Посмотри хорошенько на все, что нас окружает: бурлящие волны и безразлично принимающий их берег, нависающие горы, деревья, свет, в каждую секунду дня меняющий интенсивность и цвет, птицы, мятущиеся над нашими головами, рыбы, что стремятся не стать добычей чаек, пока они сами охотятся за другими рыбами. Удивительная гармония волн, гармония звуков, ветра, песка; и посреди невероятной симфонии жизни и материи существуем ты, я и все люди, которые нас окружают. Многие ли среди них замечают то, что я тебе описал? Многие ли каждое утро осознают, какой это дар – проснуться и увидеть, почувствовать, прикоснуться, услышать, ощутить? Многие ли из нас способны хоть на миг отвлечься от суеты ради этой невероятной картины? Меньше всего человек размышляет о жизни. Ты осознала это в опасности.
Твоя уникальность в понимании – для ощущения собственной жизни необходимы другие люди; у тебя просто нет выбора. Так вот, я отвечу на твой вопрос, который ты мне постоянно задаешь, – если я сейчас не рискну, то вся красота, энергия, вся жизнью дышащая материя станут для тебя недоступны. Вернуть тебя в мир – это то, что придает смысл моей жизни. Предложит ли жизнь мне еще хоть раз что-нибудь подобное? Лорэн не сказала ни слова, только опустила глаза, устремив их в песок. Бок о бок они вернулись к машине.
Я бы хотел хоть на пять минут превратиться в маленького мальчика, спрятавшегося ото всех в кольце ее рук, убаюканного звуком ее голоса. Еще раз почувствовать, как бегут по спине мурашки при пробуждении от сна, когда она зовет меня, проводя пальцем по подбородку. И быть уверенным, что больше ничего плохого со мной случиться не может – нет ни верзилы Стива Хаченбаха, который преследовал меня в школе, ни криков учителя Мортона, ругающего за невыученный урок, ни едких запахов школьной столовой. Я скажу тебе, почему я «безмятежный», как ты выразилась. Потому что все пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у каждого свое.
– Что произошло в твоей жизни? – спросила она. – Почему ты спрашиваешь? – Потому что ты не такой, как другие. – Тебя смущает, что у меня два носа? – Ничего меня не смущает, просто ты отличаешься от других. – Отличаюсь? Но я никогда не чувствовал отличий, и потом – чем, от кого? – Ты безмятежный! – Это недостаток? – Вовсе нет, но это сбивает с толку. Такое ощущение, что для тебя не существует проблем. – Я люблю находить решения, поэтому не боюсь проблем. – Нет, тут что-то другое. – Ага, опять психоанализ. – Ты имеешь право не отвечать. Но и я имею право что-то чувствовать. – Мы разговариваем, как семейная пара со стажем. Мне нечего скрывать, Лорэн, никаких сумеречных зон, никаких травм. Я такой, какой есть, с массой недостатков.
Она получила свою порцию любовных историй. Все они кончались по одной и той же причине: некоторые с возрастом перестают быть идеалистами. У Лорэн было наоборот. – Я решила: если думаешь, что способен разделить какую-то часть своей жизни на двоих, не уверяй себя и другого, будто можно начать что-то серьезное, если не готов по-настоящему отдавать. Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаешь, либо получаешь. Я отдаю, еще ничего не получив.
Значит, это она тебя бросила! Артур ничего не ответил. – А ты так до конца и не исцелился. – Вовсе нет, я исцелился, хотя и не болел. – Ты не сумел любить ее? – У счастья нет владельца. Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду, стать его квартиросъемщиком. И надо быть очень аккуратным с квартплатой, иначе мигом выставят за дверь. – Звучит обнадеживающе. – Все боятся каждодневности, как будто она несет в себе фатальную неизбежность, чреватую скукой, привычкой; я в эту неизбежность не верю… – А во что ты веришь? – Я верю, что каждодневность – источник взаимопонимания, даже соучастия, и, в отличие от привычек, именно она позволяет нащупать сочетание блеска и банальности, обособленности и близости. Он заговорил о несобранных плодах, которые так и были оставлены гнить на земле. «Нектар счастья, который никогда не будет выпит – из-за равнодушия и невнимания, из-за привычки, уверенности или самодовольства». – Ты пробовал? – По-настоящему никогда, всего лишь робкие попытки применить теорию на практике. Я верю, что страсть может развиваться.
Что произошло в твоей жизни, из-за чего ты способен на подобные вещи. – Способен на что? – Плюнуть на все из-за тени женщины, которую ты даже не знаешь, и даже не ради ее попки – меня это заинтриговало. Артур начал есть. – Не устраивай мне сеанса психоанализа, у меня нет ни желания, ни потребности. Не ищи во мне сумеречных зон, их нет, поняла? Существует прошлое, самое что ни на есть конкретное и неизменяемое, поскольку оно прошлое.
Она о нем почти ничего не знает, но он считает себя человеком цельным и полон решимости идти до конца, чего бы это ни стоило. Он просит признать за ним право помочь ей. Он настаивал на этом праве, говоря, что от настоящей жизни ей осталось единственное – возможность принять его помощь. Она права, если полагает, что он не подумал, прежде чем влезть в эту историю. Он абсолютно не думал. «Потому что именно пока ты подсчитываешь, прикидываешь все за и против, жизнь проходит мимо». – Я не знаю как, но мы тебя вытащим. Если бы ты должна была умереть, это бы уже случилось. Я оказался тут, как раз чтобы поддержать тебя. Под конец Артур попросил Лорэн не перечить, если не ради нее самой, то ради тех, кого она будет лечить через несколько лет.
Поразительно слышать такое из уст врача. Все на свете возможно, и, пока есть жизнь, есть и надежда. Почему я в это верю больше, чем ты? – Именно потому, что я врач, – ответила она. – Я стремлюсь сохранить здравомыслие и убеждена, что мы теряем время – твое время. Ты не должен привязываться ко мне, мне нечего тебе предложить, нечем поделиться, нечего дать, я не могу даже приготовить тебе кофе!
Ты весьма противоречивая женщина. – Я стараюсь мыслить здраво. Разве ты не заметил, как все на тебя косо смотрели, потому что ты разговаривал с пустотой; знаешь ли ты, что в следующий раз, когда тебе вздумается зайти в этот ресторан, тебе скажут, что мест нет, потому что люди не любят странных, потому что, когда кто-то громко разговаривает и жестикулирует, сидя один, это беспокоит остальных? – В городе больше тысячи ресторанов, так что выбор есть. – Артур, ты милый, ты действительно милый человек, но ты теряешь ощущение реальности. – Не хочу тебя задеть, но что касается потери ощущения реальности, то в твоем нынешнем положении ты мне можешь дать фору. – Не играй словами. И не давай легковесных обещаний, тебе никогда не разрешить эту загадку. – Я никогда не бросаю обещаний на ветер, и я не милый человек. – Не обнадеживай меня напрасно, тебе просто не хватит времени.
Я больше не существую. Я могу их видеть, но от этого еще хуже. Может быть, это и есть Чистилище – вечное одиночество. – Ты веришь в Бога? – Нет, но в моем положении появляется некоторая склонность к пересмотру того, во что верить или не верить. Я ведь и в фантомов не верила. – И я тоже, – сказал он. – Ты не веришь в призраки и привидения? – Но ты же не призрак. – Ты находишь? – Ты не умерла, Лорэн, твое сердце бьется внутри, а сознание существует… где-то. Они разделились на время, вот и все. Надо понять, почему это произошло и как их соединить. – Заметь, что с такой точки зрения это развод с тяжелыми последствиями…
Я могла сесть на уголок стола в Овальном кабинете Белого дома и оказаться в курсе государственных секретов, могла посидеть на коленях у Ричарда Гира или принять душ с Томом Крузом. Все или почти все было доступно ей – бродить по закрытым музеям, проходить в кино без билета, спать во дворцах, летать на истребителе, наблюдать за самыми сложными хирургическими операциями или за исследованиями в лабораториях, перепрыгивать с опоры на опору моста Голден-Гейт. Не отрывая уха от трубки, Артур поинтересовался, пробовала ли она делать что-нибудь из этого. – Нет, у меня головокружение от высоты, я боюсь самолетов, Вашингтон слишком далеко, я не умею переноситься на такие расстояния, вчера я первый раз спала, так что дворцы мне были ни к чему, а что до магазинов, то какой в них толк, если ни к чему не можешь прикоснуться? – А Ричард Гир и Том Круз? – Та же проблема, что и в магазинах! Быть фантомом вовсе не забавно. Скорей уж это надрывает душу. Все доступно, но все недостижимо.
Лорэн рассказывала. Первые дни положение фантома ее забавляло. Ощущение абсолютной свободы. Не надо думать, что надеть, как причесаться, как ты выглядишь, похудела ты или наоборот – никто на тебя не смотрит. Никаких обязательств, никаких ограничений, не надо стоять в очереди в магазине – подходишь первым, и никто не возмущается, никто не осуждает. Не нужно скромничать – слушай чьи угодно разговоры, смотри на что хочешь, будь там, где не имеешь права быть.
Ты говорил с фантомом, он здесь, в комнате? Артур напомнил ему, что речь идет о женщине, и сообщил, что она сидит совсем рядом с ним, на краешке стола. Пол с сомнением посмотрел на него и очень медленно провел ладонью по столу своего компаньона. – Слушай, я знаю, что часто изводил тебя своими глупостями, но на этот раз, Артур, ты меня пугаешь. Ты себя не видишь, но похоже, ты вот-вот спятишь окончательно. – Я устал, я мало спал и, конечно, плохо выгляжу, но внутренне я в форме. Уверяю тебя, все отлично. – Внутренне ты в форме? Зато внешне дело швах. А как, интересно, по бокам? – Пол, дай мне работать. Ты мой друг, а не психиатр; и, кстати, психиатр мне не нужен. Пол попросил его не ехать на сегодняшнюю встречу по подписанию контракта: «Если поедешь – потеряем контракт. Ты не отдаешь себе отчета, в каком ты состоянии, ты меня пугаешь». Артур клюнул на наживку, встал, подхватил сумку и направился к двери. – Ладно, я пугаю, я в бреду, в таком случае пойду, что ли, домой; подвинься, дай выйти. Идемте, Лорэн. Мы уходим! – Ты гений, Артур, отколоть такой грандиозный номер. – Нет никакого номера, Пол, просто твой ум слишком, как бы сказать, скован условностями, чтобы вообразить, что я сейчас переживаю. Заметь, я вовсе на тебя не в обиде, я сам невероятно переменился со вчерашнего вечера.
Я так любила ночь – тишину, силуэты без теней, взгляды, каких не встретишь днем. Как будто два мира делят между собой город, не зная друг друга, не имея представления друг о друге.
Завтрашний день – тайна для всех, и эта тайна должна вызывать смех и желание, а не страх и отказ.
Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными. Впитай их в себя.
Но я все же думаю, что болезнь, может быть, не развилась бы, если бы я была в мире с самой собой. Все эти годы мы жили в тени моей лжи, я лицемерила с жизнью, и она мне этого не простила.
Тогда открой глаза пошире и погляди как следует вокруг. Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными. Впитай их в себя. Они станут источником и воспоминаний.
Твоя уникальность в понимании – для ощущения собственной жизни необходимы другие люди; у тебя просто нет выбора.
«Ну почему я, Господи?» Несколько секунд он в тишине разглядывал облака и, не дождавшись ответа, пожал плечами и пробормотал: «Знаю, знаю! А почему бы и не я?!»
Я скажу тебе, почему я «безмятежный», как ты выразилась. Потому что все пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у
– Я люблю находить решения, поэтому не боюсь проблем.
Риск любви в том, что любишь недостатки так же, как и достоинства, они неразделимы.
Нет ничего невозможного, лишь границы нашего рассудка определяют некоторые вещи как непостижимые. Это вопрос времени и рамок, в которые заключен наш мозг.
Чтобы давать советы, которыми я тебя щедро наделяла, я тоже должна была ошибаться.
Одиночество – это сад, где душа высыхает.
Ты узнаешь много страхов. Борись с ними, но не подменяй их слишком долгими колебаниями.
Знаешь, почему мы так хорошо понимаем друг друга, ты и я? Потому что я тебе не вру, потому что я говорю с тобой, как со взрослым, потому что я не боюсь. Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать массу вещей.
Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными.
Я вижусь с людьми, которых люблю, хожу туда, куда хочу, читаю книгу, потому что она мне интересна, а не потому, что ее обязательно надо прочесть, и так всю жизнь. Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Тебя смущает, что у меня два носа? – Ничего меня не смущает, просто ты отличаешься от других.
Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными. Впитай их в себя.
Такой волшебный банк доступен каждому из нас – это время! Рог изобилия, из которого постоянно текут секунды…
Как давно мы знакомы, Джордж? – Это один из вопросов, которые никогда не надо задавать, красавица моя.– Почему?– В любви нет места арифметике!– Все-таки сколько? – Достаточно, чтобы ты меня выносила, и недостаточно, чтобы ты меня больше не могла выносить!
Ты узнаешь много страхов. Борись с ними, но не подменяй их слишком долгими колебаниями. Подумай, реши и делай! Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за собственный выбор отравляет жизнь.
Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными. Впитай их в себя. Они станут источником и воспоминаний, когда ты станешь мужчиной.
Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаешь, либо получаешь. Я отдаю, еще ничего не получив.
Каждое утро волшебство начинается по новой, нам опять дают кредит в 86 400 секунд. И мы играем по правилу, обойти которое невозможно: банк может закрыть счет в любой момент без предупреждения; жизнь может остановиться в любую секунду. Что мы делаем с нашими ежедневными 86 400 секундами? А секунда жизни поважнее доллара, правда же.
Если час – спроси у страдающего клаустрофобией человека, который застрял в лифте. Секунда – посмотри на выражение лица того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль.
Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц, спроси у матери, которая родила недоношенного ребенка и ждет, когда его извлекут из инкубационной камеры. Если неделя – спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день – спроси влюбленных, которые ждут встречи. Если час – спроси у страдающего клаустрофобией человека, который застрял в лифте. Секунда – посмотри на выражение лица того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой тренировался всю жизнь. – Жизнь волшебна, Артур, и я знаю, что говорю, потому что после аварии я ощущаю цену каждого мгновения. Поэтому прошу тебя, давай воспользуемся каждой секундой, которая нам осталась.
Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц, спроси у матери, которая родила недоношенного ребенка и ждет, когда его извлекут из инкубационной камеры. Если неделя – спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день – спроси влюбленных, которые ждут встречи. Если час – спроси у страдающего клаустрофобией человека, который застрял в лифте. Секунда – посмотри на выражение лица того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой тренировался всю жизнь.
После аварии Лорэн ежедневно поражалась, как мало людей осознает.
Лорэн попросила Артура представить, что он выиграл на конкурсе приз – каждое утро банк открывает ему кредит в 86 400 долларов. Но есть правила. – Первое заключается в том, что все, не истраченное за день, вечером изымается, и смухлевать нельзя – скажем, нельзя перевести деньги на другой счет, можно только их истратить, но каждое утро, когда ты просыпаешься, банк открывает тебе новый счет – 86 400 долларов на текущий день.Второе правило: банк имеет право прервать игру без предупреждения; в любой момент он может заявить, что все кончено, счет закрыт и нового не будет.– Что бы ты сделал?Артур пожал плечами.– Но ведь это просто: каждое утро, когда ты просыпаешься, тебе дают 86 400 долларов, с единственным условием, чтобы ты все их потратил в течение дня, неиспользованный остаток у тебя забирают, когда ты отправляешься спать, это такой подарок, но игра может закончиться в любой момент.
Сомнение и связанный с ним выбор – это две силы, заставляющие звучать струны наших чувств. Запомни, что важна только гармония этого звучания.
Потом, когда меня не будет, ты вспомнишь о нем, и это воспоминание будет теплым, потому что мы разделили этот миг.
– А мы, дети, совсем другие? – Да! Мы, большие, испытываем тревоги, которых детство не знает; ты можешь назвать это страхами.
И действует именно в тот момент, когда следует действовать, а не просчитывать угрозы.
Мужество – достоинство тех, кто действует во благо, тех, кто приходит на помощь.
Формулу можно вывести, только решив множество уравнений. Нет ничего невозможного, лишь границы наше.
Почему? – Ты ставишь планку слишком высоко. – Для другого? – Нет, для себя.
Никто, кроме меня, тебя не слышит, никто не видит, никто не может с тобой общаться.
У любви чудесный вкус; люби. Помни: чтобы получать, надо отдавать.
«Триумф» продолжает скользить, время словно расслабляется и вдруг потягивается, как в долгом зевке.
Почему ты даешь мне все лучшее, что есть в тебе, получая так мало взамен? – Потому что ты оказалась здесь так быстро и внезапно, потому что ты есть и один миг с тобой – это уже невероятно много. Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее.
Почему ты даешь мне все лучшее, что есть в тебе, получая так мало взамен? – Потому что ты оказалась здесь так быстро и внезапно, потому что ты есть и один миг с тобой – это уже невероятно много. Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее.
Нет, у тебя есть мир. У каждого из нас собственная вселенная. Чтобы два существа жили друг другом, недостаточно, чтобы они любили, они еще должны быть совместимы, нужно, чтобы они встретились в благоприятный момент. Это не совсем наш случай.
В молчании они находили прибежище от всех жестокостей, с которыми обоим пришлось столкнуться в жизни.
Будь осторожен; чувства созданы для того, чтобы делиться ими, сила и мужество могут обратиться против того, кто использует их не к месту. Мужчины тоже имеют право плакать, Артур, мужчинам тоже знакома печаль.
Знаешь, почему мы так хорошо понимаем друг друга, ты и я? Потому что я тебе не вру, потому что я говорю с тобой, как со взрослым, потому что я не боюсь. Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать массу вещей. Именно чувствовать я тебя и учу. Вот сейчас нам хорошо, и это «хорошо» состоит из множества частичек: мы оба, наш стол, наш разговор, мои руки, которые ты разглядываешь, запах комнаты, привычная мебель, покой начинающегося дня.
Я не принадлежу системе, я всегда боролся против этого. Я вижусь с людьми, которых люблю, хожу туда, куда хочу, читаю книгу, потому что она мне интересна, а не потому, что ее обязательно надо прочесть, и так всю жизнь. Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Я такой, какой есть, с массой недостатков.
Она поинтересовалась, что имеется в виду под «кем угодно», но он отказался отвечать: «Я начну говорить любезности, а потом ты на меня рассердишься».
Лорэн снова спросила его, зачем он это делает. – Из чувства долга по отношению к человеку, который очень быстро научил меня очень многому, а особенно – стремлению к счастью. Знаешь, – добавил он, – все мечты имеют цену.
Посмотри хорошенько на все, что нас окружает: бурлящие волны и безразлично принимающий их берег, нависающие горы, деревья, свет, в каждую секунду дня меняющий интенсивность и цвет, птицы, мятущиеся над нашими головами, рыбы, что стремятся не стать добычей чаек, пока они сами охотятся за другими рыбами. Удивительная гармония волн, гармония звуков, ветра, песка; и посреди невероятной симфонии жизни и материи существуем ты, я и все люди, которые нас окружают. Многие ли среди них замечают то, что я тебе описал? Многие ли каждое утро осознают, какой это дар – проснуться и увидеть, почувствовать, прикоснуться, услышать, ощутить? Многие ли из нас способны хоть на миг отвлечься от суеты ради этой невероятной картины? Меньше всего человек размышляет о жизни. Ты осознала это в опасности. Твоя уникальность в понимании – для ощущения собственной жизни необходимы другие люди; у тебя просто нет выбора
Я делаю то, что мне нравится, не задаваясь тысячью вопросов «почему» и «как». А остальное меня не заботит.
Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаешь, либо получаешь. Я отдаю, еще ничего не получив.
Любовь слепа, а посох слепого все время бьет его по голове, вот в результате голова и не выдержала.
Если она действительно здесь, тебе каюк! – Почему? – Потому что ты только что признался в любви.
Если неделя – спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день – спроси влюбленных, которые ждут встречи. Если час – спроси у страдающего клаустрофобией человека, который застрял в лифте. Секунда – посмотри на выражение лица того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой тренировался всю жизнь.
Знаешь, нет ничего более сложного, чем вырастить ребенка. Всегда стараешься поступать правильно, прекрасно зная, что беспрестанно ошибаешься. Для большинства родителей все сводится к любви, даже если иногда не можешь избавиться от доли эгоизма. Жизнь – вовсе не священнодействие. В тот день, когда я закрыла этот чемоданчик, я испугалась, что разочарую тебя.
Риск любви в том, что любишь недостатки так же, как и достоинства, они неразделимы. Чего ты боишься – что станешь осуждать мать? Ты по натуре не судья. Ты не можешь отворачиваться от того, что там хранится, ты нарушаешь ее же закон!.. Ведь она оставила чемоданчик, чтобы рассказать о себе, чтобы ты продолжил то, что время не позволило сделать ей, чтобы ты действительно узнал ее, не только как ребенок, но глазами и сердцем мужчины!
Будь осторожен; чувства созданы для того, чтобы делиться ими, сила и мужество могут обратиться против того, кто использует их не к месту. Мужчины тоже имеют право плакать, Артур, мужчинам тоже знакома печаль. С этого дня меня не будет рядом с тобой, чтобы отвечать на твои детские вопросы. Пришел момент, когда ты должен стать маленьким мужчиной. В долгом плавании, что ждет тебя, никогда не теряй частицы души ребенка, никогда не забывай свои мечты, они станут двигателем твоего существования, от них будут зависеть вкус и запах каждого твоего утра. Скоро ты узнаешь другую любовь, отличную от той, которую ты испытываешь ко мне; когда этот день придет, раздели ее с той, кого ты полюбишь; чувства созданы для того, чтобы делиться ими; самые лучшие воспоминания рождаются из мечты, воплощенной вместе. Одиночество – это сад, где душа высыхает; цветы, которые там растут, не имеют запаха. У любви чудесный вкус; люби. Помни: чтобы получать, надо отдавать; помни, что надо быть самим собой, чтобы уметь любить. Мой большой мальчик, доверься себе, будь верен своей совести и своим чувствам, живи свою жизнь, она у тебя всего одна. Отныне ты несешь ответственность за себя и за тех, кого ты полюбишь. Не теряй достоинства, сохрани навсегда тот взгляд, который объединял нас, когда мы делили зарю.
Ты узнаешь много страхов. Борись с ними, но не подменяй их слишком долгими колебаниями. Подумай, реши и делай! Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за собственный выбор отравляет жизнь.
Именно чувствовать я тебя и учу. Вот сейчас нам хорошо, и это «хорошо» состоит из множества частичек: мы оба, наш стол, наш разговор, мои руки, которые ты разглядываешь, запах комнаты, привычная мебель, покой начинающегося дня.
– Знаешь, почему мы так хорошо понимаем друг друга, ты и я? Потому что я тебе не вру, потому что я говорю с тобой, как со взрослым, потому что я не боюсь. Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать.
Я бы хотел хоть на пять минут превратиться в маленького мальчика, спрятавшегося ото всех в кольце ее рук, убаюканного звуком ее голоса. Еще раз почувствовать, как бегут по спине мурашки при пробуждении от сна, когда она зовет меня, проводя пальцем по подбородку. И быть уверенным, что больше ничего плохого со мной случиться не может – нет ни верзилы Стива Хаченбаха, который преследовал меня в школе, ни криков учителя Мортона, ругающего за невыученный урок, ни едких запахов школьной столовой. Я скажу тебе, почему я «безмятежный», как ты выразилась. Потому что все пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у каждого свое.
– Моя мать обучала меня с помощью историй об идеальной любви, а наличие идеалов создает серьезные затруднения. – Почему? – Ты ставишь планку слишком высоко. – Для другого? – Нет, для себя.
Подать доллар бродяге, выходя из супермаркета, – дело пустяковое и ничего не значит. «Только когда даешь то, чего у тебя самого мало, даешь по-настоящему».
– Знаешь, каждому свой мир! Главное – пустить корни в подходящую почву.
В первые дни пустота будила в Артуре гнев, неуверенность, ревность – не по отношению к другим людям, а к украденным мгновениям, к уходящему времени. Предательская пустота, проникая все глубже, изменяла чувства, обостряя их, будоража всплесками, делая пронзительными. Чувства становились все обостреннее. Он ощущал всей плотью неудовлетворенную потребность – в другом человеке, в любви.
Каждая секунда с тобой ценнее любой другой.
Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен.
Почему ты делаешь это для меня, Артур? – Потому что я люблю тебя, и тебя это не касается.
Меня слишком долго привлекало то, что полностью противоречило моим мечтам, привлекали антиподы тех, кто мог принести мне радость.
Если ты не можешь приготовить мне кофе, значит, у нас нет никакого будущего? Я не привязываюсь к тебе, Лорэн, ни к тебе, ни к кому другому. Я не собирался находить тебя в своем шкафу, просто ты там была, и это уже случилось.
– Для того и существуют друзья; может, в конце месяца ты мне понадобишься – я собираюсь поехать в горы постричь ногти одному медведю-гризли, так что буду держать тебя в курсе. Давай, катись. Сдается мне, у тебя еще куча дел.
Любовь слепа, а посох слепого все время бьет его по голове, вот в результате голова и не выдержала!
Но не я ли учила тебя, что худшая ложь – это ложь самому себе?
«Знаю, знаю! А почему бы и не я?!»
Жизнь волшебна, Артур, и я знаю, что говорю, потому что после аварии я ощущаю цену каждого мгновения. Поэтому прошу тебя, давай воспользуемся каждой секундой, которая нам осталась.
Секунда – посмотри на выражение лица того, кто в тысячную долю мига избежал смерти, или спроси у спортсмена, который только что выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх вместо золотой, ради которой тренировался всю жизнь.
После аварии Лорэн ежедневно поражалась, как мало людей осознает, насколько время исчислимо и бесценно. Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц,
Она ответила: – Такой волшебный банк доступен каждому из нас – это время! Рог изобилия, из которого постоянно текут секунды… Каждое утро, просыпаясь, мы получаем кредит в размере 86 400 секунд жизни в день, и, когда мы засыпаем вечером, запас исчезает, а что не было прожито за день – пропало.
Но ведь это просто: каждое утро, когда ты просыпаешься, тебе дают 86 400 долларов, с единственным условием, чтобы ты все их потратил в течение дня, неиспользованный остаток у тебя забирают, когда ты отправляешься спать, это такой подарок, но игра может закончиться в любой момент. Вопрос: что бы ты сделал с деньгами? Он ответил, что потратил бы каждый доллар на собственное удовольствие и на то, чтобы накупить кучу подарков тем, кого любит.
Но ведь это просто: каждое утро, когда ты просыпаешься, тебе дают 86 400 долларов, с единственным условием, чтобы ты все их потратил в течение дня, неиспользованный остаток у тебя забирают, когда ты отправляешься спать, это такой подарок, но игра может закончиться в любой момент. Вопрос: что бы ты сделал с деньгами? Он ответил, что потратил бы каждый доллар на собственное удовольствие и на то, чтобы накупить кучу подарков тем, кого любит.
– А Ричард Гир и Том Круз? – Та же проблема, что и в магазинах! Быть фантомом вовсе не забавно. Скорей уж это надрывает душу. Все доступно, но все недостижимо.
Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать массу вещей. Именно чувствовать я тебя и учу.
Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаешь, либо получаешь.
Все на свете возможно, и, пока есть жизнь, есть и надежда.
– Почему ты даешь мне все лучшее, что есть в тебе, получая так мало взамен? – Потому что ты оказалась здесь так быстро и внезапно, потому что ты есть и один миг с тобой – это уже невероятно много. Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее.
И в этом самая большая радость долгого путешествия, которое тебя ждет. Мой маленький мужчина, я оставляю тебя. Не отдаляйся от этой земли, она так прекрасна. Я люблю тебя, мой большой, ты был смыслом моей жизни, я знаю, как сильно ты меня любишь, я ухожу со спокойной душой, я горжусь тобой.
Когда ты будешь читать это письмо, я знаю, что в глубине души ты будешь очень сердиться на меня за то, что я натворила. Мой Артур, это мое последнее письмо тебе и в то же время мое завещание любви. Моя душа улетает на волне счастья, которое ты мне дал. Жизнь чудесна, Артур, но замечаешь это, когда она на цыпочках уходит от тебя. Жизнь иногда заставляет нас сомневаться во всем. Никогда не опускай руки, сердце мое. С того дня, как ты родился, я видела в твоих глазах свет, отличавший тебя от других. Я видела, как ты падал и подымался, сжав зубы, когда любой ребенок расплакался бы. Это мужество – твоя сила, но и твоя слабость. Будь осторожен; чувства созданы для того, чтобы делиться ими, сила и мужество могут обратиться против того, кто использует их не к месту. Мужчины тоже имеют право плакать, Артур, мужчинам тоже знакома печаль. С этого дня меня не будет рядом с тобой, чтобы отвечать на твои детские вопросы. Пришел момент, когда ты должен стать маленьким мужчиной. В долгом плавании, что ждет тебя, никогда не теряй частицы души ребенка, никогда не забывай свои мечты, они станут двигателем твоего существования, от них будут зависеть вкус и запах каждого твоего утра. Скоро ты узнаешь другую любовь, отличную от той, которую ты испытываешь ко мне; когда этот день придет, раздели ее с той, кого ты полюбишь; чувства созданы для того, чтобы делиться ими; самые лучшие воспоминания рождаются из мечты, воплощенной вместе.
Одиночество – это сад, где душа высыхает; цветы, которые там растут, не имеют запаха. У любви чудесный вкус; люби. Помни: чтобы получать, надо отдавать; помни, что надо быть самим собой, чтобы уметь любить. Мой большой мальчик, доверься себе, будь верен своей совести и своим чувствам, живи свою жизнь, она у тебя всего одна. Отныне ты несешь ответственность за себя и за тех, кого ты полюбишь. Не теряй достоинства, сохрани навсегда тот взгляд, который объединял нас, когда мы делили зарю. Помни о часах, которые мы провели вместе, срезая розы, разглядывая луну, различая запахи цветов, прислушиваясь к звукам дома, чтобы понять их. Это вещи очень простые, иногда они даже кажутся устаревшими, но не позволяй озлобленным людям или скептикам посягать на эти часы, волшебные для тех, кто умеет их проживать. У таких часов и мгновений есть название, Артур.
– Меня слишком долго привлекало то, что полностью противоречило моим мечтам, привлекали антиподы тех, кто мог принести мне радость, вот и все, – ответила она.
– Все боятся каждодневности, как будто она несет в себе фатальную неизбежность, чреватую скукой, привычкой; я в эту неизбежность не верю… – А во что ты веришь? – Я верю, что каждодневность – источник взаимопонимания, даже соучастия, и, в отличие от привычек, именно она позволяет нащупать сочетание блеска и банальности, обособленности и близости.
Она ответила: – Такой волшебный банк доступен каждому из нас – это время! Рог изобилия, из которого постоянно текут секунды…
Он ответил, что потратил бы каждый доллар на собственное удовольствие и на то, чтобы накупить кучу подарков тем, кого любит. Он бы использовал каждый цент из этого волшебного банка, чтобы привнести счастье в свою жизнь и жизнь окружающих, «даже тех, кого я не знаю, потому что не уверен, что сумел бы тратить на себя и близких 86 400 долларов в день; но к чему ты клонишь?».
Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости. Ты узнаешь много страхов. Борись с ними, но не подменяй их слишком долгими колебаниями. Подумай, реши и делай! Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за собственный выбор отравляет жизнь. Каждый вопрос может превратиться в игру, каждое принятое решение научит тебя лучше узнать и понять самого себя. Заставь мир двигаться, это же твой мир!
Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду, стать его квартиросъемщиком. И надо быть очень аккуратным с квартплатой, иначе мигом выставят за дверь.
Рассказал все с самого начала, то есть со шкафа в ванной, и до сегодняшнего вечера. Как будто забыв о присутствии Лорэн, Артур рассказывал о ней, ее взглядах, жизни, сомнениях, о ее силе, о своих разговорах с ней, о сладости минут, проведенных вместе, об их перепалках. Пол прервал его: – Если она действительно здесь, тебе каюк! – Почему? – Потому что ты только что признался в любви.
Каждое утро волшебство начинается по новой, нам опять дают кредит в 86 400 секунд. И мы играем по правилу, обойти которое невозможно: банк может закрыть счет в любой момент без предупреждения; жизнь может остановиться в любую секунду. Что мы делаем с нашими ежедневными 86 400 секундами? А секунда жизни поважнее доллара, правда же?
– Это твоя тайна? – Нет. Не настаивай, это принадлежит только мне.
– Тебе больше делать нечего, кроме как разговаривать обо мне с приборной доской?! – взвился Пол. – Знаешь, вчера я открыл холодильник, увидел свет, зашел и полчасика побеседовал о тебе с маслом и салатом.
Если уж дружба не годится для того, чтобы делить с другом любой бред, то что она вообще такое.
У счастья нет владельца. Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду, стать его квартиросъемщиком.
Риск любви в том, что любишь недостатки так же, как и достоинства, они неразделимы.
Формулу можно вывести, только решив множество уравнений. Нет ничего невозможного, лишь границы нашего рассудка определяют некоторые вещи как непостижимые.
Просто разум, без разума сердца – всего лишь логика, и она недорого стоит.
– Тогда открой глаза пошире и погляди как следует вокруг. Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными. Впитай их в себя. Они станут источником твоих вкусов и воспоминаний, когда ты станешь мужчиной.
Чтобы уловить дыхание моря, его напряжение, его настроение.
Я решила: если думаешь, что способен разделить какую-то часть своей жизни на двоих, не уверяй себя и другого, будто можно начать что-то серьезное, если не готов по-настоящему отдавать. Счастье не трогают потихоньку. Либо отдаешь, либо получаешь. Я отдаю, еще ничего не получив.
– Я верю, что каждодневность – источник взаимопонимания, даже соучастия, и, в отличие от привычек, именно она позволяет нащупать сочетание блеска и банальности, обособленности и близости.
Предательская пустота, проникая все глубже, изменяла чувства, обостряя их, будоража всплесками, делая пронзительными. Чувства становились все обостреннее. Он ощущал всей плотью неудовлетворенную потребность – в другом человеке, в любви.
Пустота проникала в его вены, добираясь до сердца. И ритм сердца с каждым днем становился все глуше.
– То, что я сейчас расскажу вам, непросто представить и невозможно допустить, но если вы согласитесь выслушать мою историю, если вы согласитесь отнестись ко мне с доверием, тогда, может быть, в конце концов мне удастся все объяснить, а это очень важно, потому что, сами того не зная, вы – единственный человек в мире, с которым я могу поделиться тайной.
– Я говорил, что люблю тебя? – робко спросил он. – Ты мне дал доказательства своей любви, – ответила она, – это намного больше.
Тут Артур вспомнил, что однажды ответила мать на его вопрос о том, боятся ли взрослые смерти: «Если ты хорошо провел день, рано встал, чтобы пойти со мной на рыбалку, набегался, поработал в розарии с Энтони, то к вечеру ты устал. И даже ты, который терпеть не может укладываться в постель, будешь счастлив улечься.
Если хочешь понять, что такое год жизни, задай вопрос студенту, который завалил годовой экзамен. Если хочешь понять, что такое месяц, спроси у матери, которая родила недоношенного ребенка и ждет, когда его извлекут из инкубационной камеры. Если неделя – спроси человека, который работает на конвейере или в шахте, чтобы прокормить семью. Если день – спроси влюбленных, которые ждут встречи. Если час – спроси.
Чтобы давать советы, которыми я тебя щедро наделяла, я тоже должна была ошибаться, и со мной это случалось часто. Родители – это горы, на которые всю жизнь стараешься взобраться, пока однажды сам не заметишь, что играешь их роль. Знаешь, нет ничего более сложного, чем вырастить ребенка. Всегда стараешься поступать правильно, прекрасно зная, что беспрестанно ошибаешься.
Пересадить сердце, заставить летать самолет, который весит триста пятьдесят тонн, ходить по Луне – это потребовало много труда, но главное – воображения.
Мужество – достоинство тех, кто действует во благо, тех, кто приходит на помощь.
Воспоминания должны остаться навечно, такие мгновения должны застыть
Разглядеть счастье, когда оно лежит у твоих ног, иметь смелость и решимость нагнуться, подобрать его, прижать к себе… сохранить.
Было полшестого, и комнату заливало золотистое сияние, по которому в Сан-Франциско безошибочно узнают о рассвете.
Чего ты боишься – что станешь осуждать мать?
Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто непереносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение. Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх.
– Посмотри хорошенько на все, что нас окружает: бурлящие волны и безразлично принимающий их берег, нависающие горы, деревья, свет, в каждую секунду дня меняющий интенсивность и цвет, птицы, мятущиеся над нашими головами, рыбы, что стремятся не стать добычей чаек, пока они сами охотятся за другими рыбами. Удивительная гармония волн, гармония звуков, ветра, песка; и посреди невероятной симфонии жизни и материи существуем ты, я и все люди, которые нас окружают.
Разглядеть счастье, когда оно лежит у твоих ног, иметь смелость и решимость.
Это разум сердца. Просто разум, без разума сердца – всего лишь логика, и она недорого стоит.
Поэтому, когда наши высоколобые ученые утверждают, что невозможно пересадить мозг, передвигаться со скоростью света, клонировать человеческое существо, я говорю себе, что они просто не научились понимать, что возможно все, это лишь вопрос времени – времени, которое потребуется, чтобы придумать, как это сделать.
Он бы использовал каждый цент из этого волшебного банка, чтобы привнести счастье в свою жизнь и жизнь окружающих, «даже тех, кого я не знаю, потому что не уверен, что сумел бы тратить на себя.
Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение. Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости. Ты узнаешь много страхов. Борись с ними, но не подменяй их слишком долгими колебаниями. Подумай, реши и делай! Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за собственный выбор отравляет жизнь.
У каждого из нас собственная вселенная. Чтобы два существа жили друг другом, недостаточно, чтобы они любили, они еще должны быть совместимы, нужно, чтобы они встретились в благоприятный момент. Это не совсем наш случай.
Отныне ты несешь ответственность за себя и за тех, кого ты полюбишь. Не теряй достоинства, сохрани навсегда тот взгляд, который объединял нас, когда мы делили зарю.
Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать массу вещей. Именно чувствовать я тебя и учу. Вот сейчас нам хорошо, и это «хорошо» состоит из множества частичек: мы оба, наш стол, наш разговор, мои руки, которые ты разглядываешь, запах комнаты, привычная мебель, покой начинающегося дня.
Хорошие воспоминания не должны быть мимолетными. Впитай их в себя. Они станут источником твоих вкусов и воспоминаний, когда ты станешь мужчиной.
Она объяснила ему, что взрослые боятся самых разных вещей: старости, смерти, боятся понять, что они жили неправильно, боятся болезней, иногда даже детского взгляда; боятся, что их осудят.
Я поверю в твою историю, потому что мы друзья и потому что ты не оставил мне выбора. Если уж дружба не годится для того, чтобы делить с другом любой бред, то что она вообще такое, я спрашиваю?
Нет. Жалела в момент разрыва, а сегодня говорю себе, что главное качество для жизни вдвоем – великодушие.
Отныне ты несешь ответственность за себя и за тех, кого ты полюбишь.
Она ничего не помнила об аварии.
Семь часов десять минут, скончалась
Вчерашний день уже прошел, завтрашний еще не существует, только сегодняшний имеет значение, только настоящее.
Потому что все пережить нельзя, важно пережить главное, и это главное у каждого свое.
И надо быть очень аккуратным с квартплатой, иначе мигом выставят за дверь.
Мне нечего скрывать, Лорэн, никаких сумеречных зон, никаких травм. Я такой, какой есть, с массой недостатков.
