Цитаты из книги Орудия Смерти. Город костей (500 цитат) 📃

Орудия смерти – целая серия популярных книг, под авторством Кассандры Клэр. Произведение написано в жанре фантастики, фэнтэзи. Такая литература пользуется особой популярностью у читателей подросткового возраста. Город костей – является первой книгой во всем цикле, в который вошло целых 6 книг. В центре повествования находится юная девушка Клэри Фрэй, которой предстоит пройти длинный путь. В данной подборке собраны цитаты из книги Орудия Смерти. Город костей.

С того дня мальчик перестал плакать и на всю жизнь запомнил урок: любовь — это уничтожение, и если тебя полюбят — значит уничтожат.

Лёгок спуск в ад.

Такое впечатление, что парень проглотил словарь, и теперь его рвет всеми умными словами подряд.

— Ну вот, сейчас ты подойдешь ко мне, сорвешь с себя рубашку и приложишь мне ее к ране.
— Слушай, если хочешь, чтоб я разделся, просто попроси!

Воспринимай мир таким, какой он есть — бесконечным.

Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах — редкий дар, а не безумие.

Человеческая глупость поразительна! Жизнь — это бесценный дар, а люди порой готовы отдать его за деньги, за щепотку порошка или за улыбку незнакомца.

Меня всегда забавляли признания в любви, особенно если она безответная.

Вместе с силой всегда приходит необходимость выбора.

Самые ужасные поступки люди совершают во имя любви.

— А ты не слышал, что скромность украшает человека?
— Только от убогих. Может, смиренные люди и будут цениться в будущем, но пока миром правят тщеславные.

— Слушай, ну прости, а? Я не собиралась с ним целоваться. Так вышло. Я знаю, что Джейс тебе не нравится.
— Мне не нравится минералка без газа, — произнес Саймон ледяным тоном. — Мне не нравятся прилизанные мальчики из поп-групп, мне не нравится стоять в пробках, мне не нравится делать домашнюю работу по математике, но Джейса я ненавижу! Чувствуешь разницу?

Любовь и ненависть ходят друг с другом об руку.

Жизнь – это бесценный дар, а люди порой готовы отдать его за деньги, за щепотку порошка или за улыбку незнакомца.

Сарказм – это последнее оружие людей с нехваткой воображения.

Психологи утверждают, что основная причина агрессивного поведения – это подавленное сексуальное влечение.

Нельзя спасти других, пока не спасешься сам.

Есть Бог, нет Его – не так уж и важно: в любом случае мы сами по себе.

«Меня всегда забавляли признания в любви, особенно если она безответная»

Человеческая глупость просто поразительна! Жизнь – это бесценный дар, а люди порой готовы отдать его за деньги, за щепотку порошка или за улыбку незнакомца.

– Господи! – выдохнул Люк. – Нет, всего лишь я. – На пороге стоял Саймон. – Мне часто говорят, что мы похожи. – Он махнул Клэри с порога: – Идем?

Я всегда надеялся, что в ответ на мое «я тебя люблю», я услышу «я знаю» — как Лея сказала Хану в «Звёздных войнах».

На этот раз Магнус ответил. Его голос загремел на весь подъезд:
– КТО ПОСМЕЛ НАРУШИТЬ МОЙ ПОКОЙ?
Джейс почти занервничал:
– Джейс Вэйланд. Помните? Я из Конклава.
– Тот, который с голубыми глазами? – оживился Магнус.
– Он про Алека, – шепнула Клэри.
– Нет. Обычно мои глаза называют золотистыми и сияющими, – сообщил Джейс в домофон.
– Ах, вот кто, – разочарованно протянул Магнус. Не будь Клэри так расстроена, она бы обязательно засмеялась. – Ну ладно, поднимайся.

«In Manibus Fortuna» — судьба, или удача, в твоих руках.

— Не надо разговаривать со мной свысока.
— Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой снизу вверх.

Как легко потерять все то, что, казалось бы, дано тебе на всю жизнь.

— Ты даже не удосужилась позвонить, не сообщила, где находишься… а сама шлялась с крашеным блондинчиком, косящим под гота! В «Адском Логове» подцепила? Я три дня с ума сходил, боялся, что ты погибла.
— Я не шлялась! — Клэри подумала с облегчением подумала, что в сумерках её покрасневшие щёки не заметны.
— Между прочим, цвет волос у меня натуральный — добавил Джейс. — Для сведения.

Предавать тяжело, а предавать ребенка — тяжело вдвойне.

— А откуда вы знаете, что я люблю книги?
— По тому, как ты на них смотрела.

Несчастны лишь те, у кого нет цели.

Если бы существовал такой диагноз «буквализм в последней стадии», ты бы погибла в детстве.

— Что тебе принести?
— Только кофе. Чёрный, как моя душа.

Любое знание приносит боль.

Не каждую правду надо произносить вслух.

– Обед! – В дверях библиотеки стояла Изабель. – Прошу прощения, если прервала вас, – добавила она в последний момент.
– Господь Всемогущий! – произнёс Джейс.– Час расплаты пробил

Есть Бог, нет Его — не так уж важно: в любом случае мы сами по себе.

Его взгляд походил на мягкое прикосновение кошачьей лапы.

У художников иное, не доступное другим восприятие мира.

«Нельзя спасти других, пока не спасешься сам».

А потом ты начнешь воспринимать мир таким, какой он есть – бесконечным.

– Еще бы, – довольным тоном произнес он. – Я потрясающе красив. – А ты не слышал, что скромность украшает человека? – Только от убогих. Может, смиренные люди и будут цениться в будущем, но пока миром правят тщеславные. Такие, как я. – Он подмигнул девчонкам. Те снова захихикали.

Когда в следующий раз решишь эффектным падением привлечь мое внимание, имей в виду: иногда пара ласковых слов творит чудеса.

Безответное чувство порождает в человеке дисгармонию, которую очень легко использовать в корыстных целях. Любовь и ненависть ходят друг с другом об руку.

Сарказм – это последнее оружие людей с нехваткой воображения

Не стоит отрекаться от своих неприглядных поступков, – Магнус смотрел на Алека в упор, – иначе никогда не научишься на собственных ошибках.

Страшен Магнус, наш герой, как огромный геморрой!

Еще одно. Здесь поблизости есть какое-нибудь святое место? – Хорошая мысль. Перед тем, как идти в вампирское гнездо, лучше помолиться.

И за все это время ни разу – ни разу! – не видел ангела

– Давай вали с больной головы на здоровую! Не ты ли искал «телку пофигуристей», чтоб было с кем прийти на школьную тусовку? – Она передразнила ленивую интонацию Эрика. Саймон злобно сжал губы. – Джейс действительно иногда ведет себя как урод. Дальше что? Ты мне не брат и не отец. Мои друзья не обязаны тебе нравиться! Меня тошнило от всех твоих подружек, но я хотя бы держала свое мнение при себе.

– Нет, у меня высокий болевой порог. Просто сидеть тут скучно. – Джейс покосился на нее. – Кстати, ты помнишь, что обещала в отеле? Если мы выживем, оденешься медсестрой и будешь тереть мне спину в ванной!

Клэри повернулась, чтобы извиниться, но каким-то загадочным образом оказалась в кольце его рук. Джейс поцеловал ее.

У художников иное, не доступное другим восприятие мира. Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах – редкий дар, а не безумие.

Все, что тебе нужно, — это карандаши и твои воображаемые миры.

Каждая история правдива.

Если назвать электрического угря резиновой уткой, он в неё не превратится.

— Не отставай! — раздался возле уха чей-то недовольный голос. Джейс специально сбавил темп, чтобы идти рядом. — Мне надоело постоянно оборачиваться и следить, чтобы с тобой ничего не случилось.
— Ну так не оборачивайся.
— Нет уж, в прошлый раз на тебя напал демон, — припомнил он.
— Да, неудачно получится, если моя внезапная гибель помешает твоей приятной прогулке.
Джейс выразительно посмотрел на Клэри:
— Не стоит переходить границу между сарказмом и откровенной грубостью. В чем дело?
— Сегодня утром несколько жутких созданий копались в моих мозгах; сейчас я иду на встречу к типу, который когда-то сделал то же самое. А если он вынет из моей памяти что-нибудь ужасное?
— Почему именно ужасное?
Клэри отлепила волосы от покрытой испариной кожи:
— Ненавижу, когда ты отвечаешь вопросом на вопрос.

Молодость не приемлет компромиссов.

Когда в следующий раз решишь эффектным поведением привлечь мое внимание, имей в виду, что порой пара ласковых слов творят чудеса.

Жалость — горькое чувство, но оно лучше, чем ненависть.

Нельзя спасти других, пока не спасешься сам.

Вот таким был Валентин: смутьян, мечтатель, человек огромного обаяния, лидер… и убийца.

Клэри с нежностью прижала его к груди.
– Бедняжка! – ласково приговаривала она, словно обращалась к домашнему любимцу. – Все будет хорошо. Я обещаю…
– Чего ты его жалеешь? По-моему, Саймон впервые в жизни оказался так близко от девичьей груди, – ехидно заметил Джейс.

— Если бы Джейс не переживал за тебя, он точно бы взбесился, услышав, что я насочиняла, — призналась Клэри. — А если бы услышал, что я тебе сказала до этого, наверное, голову бы мне снес.
— А мы ему не скажем! — В уголках рта Алека появилась улыбка. — Джейс, конечно, может и демона Ду-Шен кокнуть из самодельной рогатки, но в людях он точно не разбирается.
— Да уж… — ухмыльнулась Клэри.

Добрые дела не дают право забывать об ошибках прошлого.

— А разве вы не… — Клэри замялась в поисках подходящего слова, — размножаетесь?
Джейс расхохотался.
Карета неожиданно вильнула влево, и Клэри заскользила на сиденье. Прежде чем она успела за что-нибудь схватиться, руки Джейса легко, но прочно удержали девушку. Она ощутила холодное прикосновение кольца Джейса к своей влажной от жары коже.
— Еще бы! Мы просто обожаем размножаться.

— Отойдите, примитивные! — Джейс деликатно отстранил Клэри, извлек из кармана стило и подошел к двери.
Саймон смотрел на молодого человека с отвращением — даже самые горячие вампирши не заставят его подружиться с таким типом!
— Редкий кадр, — шепнул Саймон Клэри. — Как ты его терпишь?
— Он спас мне жизнь.

– Любопытный факт из жизни примитивных, – произнес Джейс, ни к кому не обращаясь. – Ищут магию где ни попадя, хотя сами даже не понимают, что означает это слово.

Добрые дела не дают право забывать об ошибках прошлого.

Если хочешь узнать истину, имей терпение.

Как говорил Оскар Уайльд: «Лишиться одного из родителей – несчастье, но сразу обоих – некоторая беспечность».

Гораздо проще воспринимать врагов как единую массу, а не как конкретных личностей, оценивать которых нужно по отдельности…

«Я просил, чтобы ты научил сокола слушаться. – С этими словами отец швырнул мертвое тело птицы на землю. – А ты научил его любить тебя. Соколы не домашние любимцы; они неистовые и дикие, сильные и жестокие. Ты не обучил его, а сломал!»

– Интересно, она спит с Джейсом? Клэри даже закашлялась…

Толпа напирала. Клэри держала рюкзак у груди, защищая его руками. Кто-то больно врезался ей в плечо. Клэри вскрикнула, и ее тут же оттеснили в сторону от Джейса. Чья-то рука погладила рюкзак: на Клэри с ухмылкой смотрел молодой вампир с серьгой в виде кола. – Привет, милашка! А что у тебя в сумке? – Святая вода, – ответил Джейс, словно дух неожиданно появившийся возле нее. Язвительный светловолосый дух.

– Ненавижу, когда ты отвечаешь вопросом на вопрос. – Ничего подобного – тебе кажется, что это очаровательно. В любом случае, неужели ты не хочешь узнать правду?

Добрые дела не дают право забывать об ошибках прошлого.

Мы не выбираем то, какими рождаемся.

– Те девчонки пялятся на тебя. – Еще бы, – довольным тоном произнес он. – Я потрясающе красив. – А ты не слышал, что скромность украшает человека? – Только от убогих. Может, смиренные люди и будут цениться в будущем, но пока миром правят тщеславные. Такие, как я. – Он подмигнул девчонкам. Те снова захихикали.

– Как же я сразу не догадался, что вы с Джейсом брат и сестра. Вы оба так хорошо рисуете. Клэри замерла: – Джейс рисует? Алек широко улыбнулся, и его глаза засияли, словно голубые фонарики. Теперь Клэри увидела, что именно привлекло в нем Магнуса. – Шучу! Джейс и прямую линию-то провести не может.

– Хм-м… – Клэри задумчиво повертела камень. – Знаешь, когда девчонки заявляют, что они хотят луну с неба, не стоит воспринимать эти слова буквально, вручая им кусок лунного грунта. И в чем прикол?

– Ну, когда мне было пять, я захотел наполнить ванну спагетти и валяться там.

Видимо, в ее голосе прозвучало нечто такое, что Джейс обернулся. Клэри влепила ему звонкую оплеуху. Он прижал ладонь к щеке, испытывая не столько боль, сколько изумление: – Какого черта? – Это тебе оставшиеся десять процентов.

Спуск манит, Как манил подъем.

В каждой сказке есть толика правды

Страшен Магнус, наш герой, как огромный геморрой!

– А вампиры тоже существуют? Оборотни, маги и все такое?
Клэри закусила губу:
– Говорят, да.
– Их ты тоже убиваешь? – Саймон обратился к Джейсу. Тот убрал стило и придирчиво разглядывал свои безупречные ногти.
– Только если они расшалятся.

— Хм-м… – Клэри задумчиво повертела камень. – Знаешь, когда девчонки заявляют, что они хотят луну с неба, не стоит воспринимать эти слова буквально, вручая им кусок лунного грунта.

Сарказм — это последнее оружие людей с нехваткой воображения.

— Привет, я парень с ножом из «Адского логова». Боюсь, у тебя сложилось обо мне превратное впечатление. Не смогу ли я как-то исправить ситуацию?
— Саймон! ― Оглушенная хохотом приятеля, Клэри отставила трубку от уха. ― Не смешно!

— А где моя одежда?
— Твои шмотки были все в крови и яде. Джейс их сжег.
— Сжег! — возмутилась Клэри. — Он всегда такой любезный или только с «примитивными»?
— Джейс по-другому просто не умеет, — непринужденно ответила Изабель. — Поэтому он такой сексуальный. Притом для своего возраста Джейс убил рекордное количество демонов.

Да, я пришила демона в собственном доме! Завидуй! Слава богу, я не какая-нибудь испорченная соплячка из богатой семьи, как ты со своей сестрицей!

Ты сказал «здорово» Джейсу и Алеку. Но почему бы не сказать «привет» для разнообразия?

— Все стремились завладеть кубком, но цели у всех были глупыми. — А у тебя — нет? — Кубок поможет мне очистить нашу кровь. Так я спасу нашу расу. — Вряд ли ты хорошо знаком с историей примитивных. Предупреждаю тебя: обычно все разговоры о чистоте расы очень плохо заканчиваются.

— Ну вот, сейчас ты подойдешь ко мне, сорвешь с себя рубашку и приложишь мне ее к ране. — Слушай, если хочешь, чтоб я разделся, просто попроси!

Существовали руны траура, но их применяли для того, чтобы почитать мертвых. Точно так же существовали обручальные руны, которые подобно свадебным кольцам символизировали узы любви. Нельзя с помощью руны влюбить в себя кого-либо, как и невозможно унять с ее помощью чье-либо горе. Так много магии и нет ничего, что могло бы излечить разбитое сердце.

Семья — это не только кровное родство. Это любящие тебя люди. Люди, которые всегда прикроют тебя.

Демоны — это ангелы, которые когда-то выбрали неправильный жизненный путь.

Мы все часть того, что мы помним. Мы храним в себе надежду и страх за тех, кто любит нас. Пока есть любовь и память, нет истинной потери.

– Я не несчастен, – возразил Джейс. – Несчастны лишь те, у кого нет цели. А у меня она есть.

Смотреть сквозь защитные чары пара пустяков, зато разглядеть настоящее обличье человека очень непросто

Когда я увидел его, лежащего в луже собственной крови, то понял, что по-прежнему верю в бога. Только с тех пор я перестал верить, что богу есть до нас дело. Есть бог, нет его – не так уж и важно: в любом случае мы сами по себе.

Сарказм – это последнее оружие людей с нехваткой воображения, – заявила Клэри. – Ничего не могу с собой поделать. За своими остротами я скрываю душевную боль.

Может, смиренные люди и будут цениться в будущем, но пока миром правят тщеславные.

– А теперь ты порвешь свою футболку мне на повязку? – пыталась шутить Клэри. Она не переносила вида крови, особенно своей собственной. – Хочешь, чтобы я разделся? Так бы сразу и сказала, – парировал Джейс. Он извлек из кармана стило. – Это было бы гораздо менее больно.

С тысяча двести тридцать четвертого года Сумеречные охотники смотрятся в черном лучше, чем вдовы их врагов.

Легок спуск в ад. Вот в чем смысл девиза, – пояснил Брат Иеремия.

Несчастны лишь те, у кого нет цели.

Sed lex dura lex, – тут же ответил Джейс. – Закон суров, но это закон.

Не каждую правду надо произносить вслух.

«Fidelis ad Mortem». – Верность до самой смерти.

Даже почти в одежде Сумеречных охотников Саймон умудрялся выглядеть как милый мальчик, который зайдет за тобой на свидание, понравится родителям и полюбится домашним животным. Зато Джейс напоминал парня, который придет к тебе в гости и ради прикола подожжет квартиру.

– Обескровливание… – Джейс взглянул на нее с уважением. – Какое большое слово. – А ты большой… – Тс-с-с-с… Не ругайся! Мы же в церкви.

– Моя подпись… Глупость, совершенная из чистой гордыни. – Вы расписались у меня в голове? – ошарашенно спросила Клэри.

– А по какому поводу вечеринка? – Отмечаем день рождения моего кота. – Да? А где ваш кот?

– Не отставай! – раздался возле уха чей-то недовольный голос. Джейс специально сбавил темп, чтобы идти рядом. – Мне надоело постоянно оборачиваться и следить, чтобы с тобой ничего не случилось. – Ну так не оборачивайся. – Нет уж, в прошлый раз на тебя напал демон, – припомнил он.

– Ну разумеется! Я ведь плоская как доска, да еще и лилипутка!

– А разве вы не… – Клэри замялась в поисках подходящего слова, – размножаетесь? Джейс расхохотался.

– Никто не будет есть суп. – Я буду суп, – вызвался Саймон. – Ты не суп хочешь, – усмехнулся Джейс, – а переспать с Изабель.

– Слушайте, куда мы идем? – К метро, – спокойно ответил Джейс. – Ты смеешься? Истребители демонов ездят на метро? – Та к быстрее, чем на машине. – Да ну… метро не круто. А я уж представил себе микроавтобус с надписью «Смерть демонам» или…

Чтение считалось в их доме священным занятием; Джослин не станет отвлекать ее даже ради очередной выволочки.

Большинство людей плачут не от расстройства или страха, а от отчаяния.

Я просил, чтобы ты научил сокола слушаться.

«Deus volt» – «Такова воля Господа»

Меня всегда забавляли признания в любви, особенно если она безответная

Он оторопело заморгал. Захлестнуло желание обнять ее, уверить, что все будет хорошо. Но он не двинулся с места, зная по опыту, что хорошо бывает очень редко.

Слова подобны оружию – так учил отец. Еще ни одной девчонке Джейс не хотел сделать так больно, как ей. Честно говоря, раньше у него вообще не возникало подобного желания. Обычно им завладевали несколько другие желания относительно девушек, которые

– Я бы придерживался другой тактики, – сообщил Джейс. – Сначала конфеты и цветы, потом покаянные письма и только потом орды Пожирателей. Именно в таком порядке.

– Тебя хотят не все и не всегда, – поддразнивал Алек. – Отстань, – буркнул расстроенный Джейс. – Ладно, мы пойдем в оружейную.

– Джейс Вэйланд, будьте любезны, объяснитесь! Тот сердито посмотрел на кота: – Я же просил привести меня к Алеку! Эх ты, иуда!

Большинство людей плачут не от расстройства или страха, а от отчаяния.

Конечно, настоящие раны не затянутся никогда, хоть их никто и не увидит.

Потоки жизненной энергии хлестали из нее, будто кровь из открытой раны.

Психологи утверждают, что основная причина агрессивного поведения – это подавленное сексуальное влечение.

Не понимаю, почему примитивные вечно просят прощения за то, что произошло не по их вине!

Самые ужасные поступки люди совершают во имя любви.

– Это и есть фургон? Похож на гниющий банан… – Джейс с подозрением взглянул на автомобиль.

– Ну, я был уверен на девяносто процентов. – Понятно, – отозвалась Клэри.Видимо, в ее голосе прозвучало нечто такое, что Джейс обернулся. Клэри влепила ему звонкую оплеуху. Он прижал ладонь к щеке, испытывая не столько боль, сколько изумление.– Какого черта? – Это тебе оставшиеся десять процентов.

Он обречен выживать в мире мертвых, где солнце догорающим угольком тлеет в небе. А в людях жизненная энергия горит ярко, словно огонек свечи. Зато погасить его очень легко!

Нельзя спасти других, пока не спасешься сам.

Есть бог, нет его – не так уж и важно: в любом случае мы сами по себе.

Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах – редкий дар, а не безумие.

– Смотреть сквозь защитные чары пара пустяков, зато разглядеть настоящее обличье человека очень непросто, – вздохнула Клэри. – Каждый видит то, что хочет, – тихо ответил он.

– Безответное чувство порождает в человеке дисгармонию, которую очень легко использовать в корыстных целях. Любовь и ненависть ходят друг с другом об руку.

Джейс ухмыльнулся. В отличие от волос, его зубы были небезупречны: краешек верхнего резца был чуть-чуть отколот. Это показалось Клэри очень трогательным.

– Ну, ты даешь! – проговорил он, задыхаясь от смеха. – Ты самая… – Какая? – подозрительно поинтересовалась Клэри.

А чего стоила мамина походка! На нее до сих пор оборачивались на улицах. А Клэри вечно шаркала ногами. Однажды она тоже привлекла к себе внимание окружающих – когда свалилась с лестницы.

Безответное чувство порождает в человеке дисгармонию, которую очень легко использовать в корыстных целях. Любовь и ненависть ходят друг с другом об руку

А потом ты начнешь воспринимать мир таким, какой он есть, – бесконечным.

Порой мне кажется, что по-настоящему ее не знает никто.

Самые ужасные поступки люди совершают во имя любви.

На фоне Джейса он даже стал как-то ярче. Если Клэри стала бы их рисовать, то Джейса нужно было бы выводить мягкими, слегка размытыми линиями, а Алека наоборот – резкими, четкими штрихами.

Из всего, что с ней произошло за последнее время, напрашивался по крайней мере один вывод: как легко потерять все то, что, казалось бы, дано тебе на всю жизнь.

Меня всегда забавляли признания в любви, особенно если она безответная, – ответил Джейс.

«In Manibus Fortuna» – судьба, или удача, в твоих руках.

Зато Джейс напоминал парня, который придет к тебе в гости и ради прикола подожжет квартиру.

Молодость, – добавил Ходж, – не приемлет компромиссов. Для детей существует только добро или зло, свет или тьма. Валентин так и не перерос эти взгляды; наоборот, он превратился в опасного идеалиста, фанатично ненавидящего все «нечеловеческое».

Ничего не могу с собой поделать. За своими остротами я скрываю душевную боль.

Я всегда нуждался в тебе больше, чем ты во мне.

Молодость, – добавил Ходж, – не приемлет компромиссов. Для детей существует только добро или зло, свет или тьма.

Если существовал бы такой диагноз «буквализм в последней стадии», ты погибла бы в детстве.

Хоть Джейс и отлично целуется, ему на нее наплевать. Он сам так сказал.

Не забывай, что Джослин сбежала из Сумеречного мира не просто так: она пряталась не от монстров, магов, оборотней или другой нежити. И даже не от демонов. Она убегала от Сумеречных охотников.

Я думаю, мы на крысиной тропе, Где кости свои мертвецы раскидали.

Любопытно, существуют ли на свете некрасивые или толстые вампиры? Может, уродов вообще не обращают? Или некрасивым людям просто ни к чему вечная жизнь?

Кстати, когда мне было пять лет, я очень хотела залезть в сушилку для одежды, – призналась Клэри. – Но мама так и не позволила.

– Откуда ты знал, что этот мотоцикл полетит? – А я не знал! – раздался радостный голос Джейса.

– Кажется, я повредил плечо. Будешь потом меня выхаживать. – Да выбей наконец дверь!

– А разве нам не лучше идти спиной друг другу? – Как это? Зачем? – Не знаю. В кино всегда так показывают, когда герои в смертельной опасности. Она почувствовала, как Джейс содрогнулся. Неужели эти слова его напугали? – Ну ты даешь! – проговорил он, задыхаясь от смеха. – Ты самая… – Какая? – подозрительно поинтересовалась Клэри.

Возле кровати стояла Изабель; она зажгла свет и с негодованием смотрела на Клэри. Длинная серебристая юбка, расшитая блестками кофточка, ногти – как сверкающие монеты, в темные волосы вплетены мерцающие бусинки. Изабель напоминала лунную богиню. Клэри хотелось ее убить.

– Не надо разговаривать со мной свысока. – Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой снизу вверх. – Джейс обернулся, и факел в его руке рассыпал зеленые искры. – Ведите, мы идем следом.

В темноте сверкнула белозубая улыбка. – С тысяча двести тридцать четвертого года Сумеречные охотники смотрятся в черном лучше, чем вдовы их врагов.

Еще бы! Мы просто обожаем размножаться.

– А с помощью Чаши смерти можно пополнять ряды Охотников, верно? – догадалась Клэри. – Конечно, – кивнул Джейс. – Но Чаши нет уже довольно долго. Многие Охотники погибают молодыми. Та к что нас становится все меньше…

– Пришел один из Братьев. Я разбудил тебя по просьбе Ходжа. Честно говоря, сначала он собирался сам тебя будить, но я подумал, что, просыпаясь в пять утра, лучше увидеть перед собой кого-нибудь посимпатичнее. – Тебя, что ли? – А кого же еще? – Я на это не подписывалась, – резко проговорила Клэри. – Я не пойду к Безмолвным Братьям.

– Не люблю котов, – произнес Саймон, столкнувшись с Клэри плечами в узком коридоре. – Судя по Чёрчу, ваши чувства взаимны, – заметил Джейс.

Выгнув спину дугой, кот мяукнул. Джейс наморщил нос (в других обстоятельствах Клэри назвала бы его гримасу очень милой).

Клэри чувствовала странную радость: ее маму забрали те же, кто много лет назад убил отца Джейса. Теперь ему придется помочь ей в поисках мамы, хочет он того или нет. Он не бросит ее. По крайней мере, сейчас.

– Слушайте, я понятия не имею, где ее дочь. Хуже того, я подозреваю, что девочки нет в живых. Иначе она обязательно дала бы о себе знать. В любом случае, девочка не опасна. Ей всего пятнадцать, про Валентина она никогда не слышала и в демонов не верит. Пэнгборн фыркнул: – Счастливый ребенок.

– Не будем злоупотреблять вашим гостеприимством. – Каким гостеприимством? – удивился Магнус. – Хотел бы я произнести, что-нибудь вроде «приятно было познакомиться», но ведь это не так. Хотя в вас, конечно, есть некоторое очарование. А ты, – он ткнул пальцем в Алека, – обязательно мне позвони. Тот покраснел, начал, заикаясь, что-то говорить… Наверное, Алек так и остался бы стоять как вкопанный, если бы Джейс не выволок его из квартиры за локоть. Изабель вышла следом. Клэри уже собиралась перешагнуть порог квартиры, когда неожиданно почувствовала легкое прикосновение к руке. Это был Магнус.

Семнадцать лет назад ты вручил его мне, предложив совершить самоубийство

Вот тебе мое мнение. Я убивал демонов треть своей жизни. Наверное, около пяти сотен тварей я вышвырнул обратно в то проклятое измерение, из которого они сюда просочились. И за все это время ни разу – ни разу! – не видел ангела. И ни о чем подобном ни от кого не слышал.

– Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой снизу вверх.

Не надо разговаривать со мной свысока.

Пришлось признать, что в коротком платье в сочетании с сетчатыми колготками и высокими сапогами она выглядела просто обалденно.

Психологи утверждают, что основная причина агрессивного поведения – это подавленное сексуальное влечение.

Любовь и ненависть ходят друг с другом об руку.

«Лишиться одного из родителей – несчастье, но сразу обоих – некоторая беспечность».

Нет, в жизни надо быть гибким, – сказала Клэри, зевая. Несмотря на содержание рассказа, монотонный голос Джейса навевал на нее сон. – Иначе просто сломаешься. – Сильные не ломаются.

Отец ушел, а мальчик еще долго плакал над трупом любимой птицы. Наконец папа приказал слуге унести мертвого сокола и похоронить его. С того дня мальчик перестал плакать и на всю жизнь запомнил урок: любовь – это уничтожение, и если тебя полюбят – значит уничтожат.

А потом ты начнешь воспринимать мир таким, какой он есть – бесконечным, – с сухой улыбкой проговорил Джейс.

– Неправда, – к ее удивлению, произнес Джейс. – Скорее она из-за тебя нервничает: раньше Изабель была единственной девчонкой среди обожающих ее ребят, а теперь ситуация изменилась.

– Ты бы оставил его без зазрения совести, если бы не она! – Изабель вложила в последнее слово столько яда, что им запросто можно было бы убить слона, и удалилась, покачивая бедрами.

И тут сзади громко кашлянули. Звук был скорее похож на сдавленный смех.

– Между прочим, цвет волос у меня натуральный, – добавил Джейс. – Для сведения.

Тот моментально придержал ее, предотвращая падение. Клэри повернулась, чтобы извиниться, но каким-то загадочным образом оказалась в кольце его рук. Джейс поцеловал ее.

– Хочешь, я возьму тебя за руку?

– Я пойду с тобой, – вызвался Джейс. – Я буду все время рядом.

– Значит, ты еще больший идиот, чем кажешься. – Джейс презрительно взглянул на него.

– Ну тогда не стесняйся, высунь голову из окна, если хочется. Люк засмеялся: – Я же оборотень, а не золотистый ретривер!

Несколько сотен лет перемирия благодаря Договору не в силах стереть следы тысячелетней вражды.

Наконец папа приказал слуге унести мертвого сокола и похоронить его. С того дня мальчик перестал плакать и на всю жизнь запомнил урок: любовь – это уничтожение, и если тебя полюбят – значит уничтожат.

Целыми неделями руки мальчика не заживали. Сокол жил на воле больше года, и теперь его уже невозможно было приручить, но мальчик старался изо всех сил, потому что так велел папа. Он проводил с соколом все свое время, разговаривал с ним, не давая уснуть: ведь усталую птицу приручить легче. Вскоре мальчик выучился набрасывать путы на ноги и крылья сокола, умело надевал на его голову колпачок и мог держать птицу на привязи. Зная, что во время дрессировки сокол должен находиться в колпачке, мальчик сидел с ним рядом и гладил по крыльям.Он приучил его есть с руки. Сначала сокол не прилетал за едой, а потом начал клевать с руки с такой силой, что разбивал ладони мальчика в кровь.

Потом сокол стал садиться мальчику на плечо и зарывать клюв в волосы. Сокол полюбил его.И вот настало время, когда птица была не просто обучена, а обучена как следует. И тогда мальчик пошел к отцу; он надеялся, что папа будет гордиться им. Но папа взял в руки послушную птицу и свернул ей шею. «Я просил, чтобы ты научил сокола слушаться. – С этими словами отец швырнул мертвое тело птицы на землю. – А ты научил его любить тебя. Соколы не домашние любимцы; они неистовые и дикие, сильные и жестокие. Ты не обучил его, а сломал!» Отец ушел, а мальчик еще долго плакал над трупом любимой птицы.

Закрой глаза. Жил-был мальчик… Клэри тут же перебила:– Сумеречный охотник?– Конечно. – В голосе Джейса промелькнула горечь. – Когда мальчику исполнилось шесть лет, отец подарил ему сокола. Папа сказал ему, что соколы – хищники, они убивают других птиц. Это небесные Сумеречные охотники. Мальчик и сокол невзлюбили друг друга. Острый клюв птицы пугал мальчика, а блестящие глаза как будто все время следили за ним. Стоило мальчику подойти поближе, как сокол тут же набрасывался на него и ранил

Клэри до сих пор помнила его слова.

Демонам нужна жизнь – причем не просто твоя или моя, они хотят получить целый мир: реки, города, океаны – вообще все. И единственная сила, которая стоит между ними и разрушением нашего мира, – Джейс махнул рукой в сторону окна, – это нефилимы.

Тема смысла жизни издавна волновала многие великие умы. Я, конечно, не сторонник онтологического редукционизма, упрощающего все донельзя, но…

Здесь», то есть у двери твоей спальни, или в глубоко философском смысле – цель моего существования на этой планете? Случайность ли это космического масштаба или жизнь человека – очередной этап в его самосовер.

Клэри могла поспорить, что он стоит сзади, держа руки в карманах, и на его губах играет улыбка, доводящая ее до белого каления.

Такое впечатление, что парень проглотил словарь, и теперь его рвет всеми умными словами подряд.

Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах – редкий дар, а не безумие. Ты особенная, и в этом нет ничего плохого.

В то время дух и смертные орудья

Сравниться может время, что проходит Меж совершеньем тягостного делаИ первым побуждением к нему, С тревожным сном иль грозным привиденьем.

– А потом ты начнешь воспринимать мир таким, какой он есть, – бесконечным, – с сухой улыбкой проговорил Джейс. – Только не надо цитировать мне великого английского поэта Блейка.

– Только потому, что ты теперь научилась видеть сквозь защитные чары… – Джейс деликатно замолчал, и окончание фразы повисло в воздухе. – Я вижу только, когда настроюсь. И почему-то у меня сразу начинает ныть голова.– Могу поспорить, всему виной заблокированное сознание. Братья помогут тебе. – А потом что?

Это был Саймон. Из-за своих переживаний Клэри даже не заметила, как ужасно он выглядит: так и не помылся, в грязной рваной одежде, на голове черт-те что. Он неуверенно мялся в дверях.

Джейс покосился на нее. – Кстати, ты помнишь, что обещала в отеле? Если мы выживем, оденешься медсестрой и будешь тереть мне спину в ванной! – Ты ослышался. Это тебе Саймон обещал, – парировала Клэри.Джейс невольно посмотрел на него.– Вот только подлечусь немного, красавчик! – с широкой улыбкой произнес Саймон. – Все-таки надо было тебя крысой оставить, – пробормотал Джейс.

И вообще, зачем ездить за продуктами, если можно заказать доставку на дом? Двигатель мотоцикла взревел, заглушая смех Джейса. Клэри с визгом вцепилась в брата; мотоцикл вылетел с крыши Института и устремился вперед.

«Здесь», то есть у двери твоей спальни, или в глубоко философском смысле – цель моего существования на этой планете? Случайность ли это космического масштаба или жизнь человека – очередной этап в его самосовершенствовании? Тема смысла жизни издавна волновала многие великие умы. Я, конечно, не сторонник онтологического редукционизма, упрощающего все донельзя, но…

Я не ясновидящий – мне правду говорить не обязательно.

С того дня мальчик перестал плакать и на всю жизнь запомнил урок: любовь – это уничтожение, и если тебя полюбят – значит уничтожат. Едва дыша, Клэри открыла глаза.

Просто расскажите мне правду, и я пойму ее или нет.

Любопытный факт из жизни примитивных, – произнес Джейс, ни к кому не обращаясь. – Ищут магию где ни попадя, хотя сами даже не понимают, что означает это слово.

Мама не станет возражать: она меня любит. Клэри хмыкнула. – У мамы всегда был странный вкус.

Безответное чувство порождает в человеке дисгармонию, которую очень легко использовать в корыстных целях. Любовь и ненависть ходят друг с другом об руку. – Саймон не испытывает ко мне ненависти.

– Огурец и бергамот, – произнесла она. – Может, огласишь весь список? Что еще ты не любишь? Джейс взглянул на Доротею поверх чашки. – Лжецов.

«Я думаю, мы на крысиной тропе, Где кости свои мертвецы раскидали»

– С тысяча двести тридцать четвертого года Сумеречные охотники смотрятся в черном лучше, чем вдовы их врагов.

А теперь ты порвешь свою футболку мне на повязку? – пыталась шутить Клэри. Она не переносила вида крови, особенно своей собственной. – Хочешь, чтобы я разделся? Так бы сразу и сказала, – парировал Джейс. Он извлек из кармана стило. – Это было бы гораздо менее больно.Клэри вспомнила обжигающее прикосновение кончика стило к запястью, когда Джейс ставил ей знак. Она приготовилась терпеть боль, однако на сей раз почувствовала лишь тепло в районе травмы. – Вот и все. – На коже по-прежнему виднелась кровь, но раны на локте уже не было. Отечность и боль тоже исчезли. – Когда в следующий раз решишь эффектным падением привлечь мое внимание, имей в виду: иногда пара ласковых слов творит чудеса.

Казалось, ее жизнь была построена на тонком льду, который покрылся трещинами, угрожая утопить Клэри в темной воде, где обломками кораблекрушения плавали мамины секреты.

Нелегко предавать свои убеждения и тех, кто тебе доверяет…

Хоть я и не верю в грех, чувство вины мне знакомо.

Изабель пользовалась своей красотой с той же ловкостью, что и кнутом; Клэри даже не подозревала о своей привлекательности. Возможно, в этом и был ответ.

Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой снизу вверх. – Джейс обернулся, и факел в его руке рассыпал зеленые искры. – Ведите, мы идем следом.

А потом ты наконец поворачивалась ко мне со смущенной улыбкой, потому что напрочь забывала все, о чем мы говорили. Но я никогда не сердился. Половина твоего внимания мне все равно дороже, чем чье-нибудь целиком.

Но ей было не до этого: далеко внизу расстилался город, словно лес, в котором растут деревья из серебра и стекла.

Ходж с землистым лицом молча смотрел, как Валентин склонился над Джейсом и легко поднял юношу на руки. Безупречно скроенный пиджак Валентина натянулся на руках и спине, выдавая мощь, скрывающуюся в обманчиво грузном теле. Фигура Валентина напоминала ствол векового дуба, а Джейс на его руках казался маленьким ребенком. – Скоро он присоединится к своему отцу, – произнес Валентин, разглядывая бледное лицо Джейса. – Нечего ему здесь делать.

– Плевать, что я не такая, как остальные, – заявила она. – Я просто хочу быть самой собой.

Все подростки на свете чувствуют себя точно так же: подавляемыми или непонятыми, в общем, другими – прямо королевские отпрыски, по ошибке рожденные в крестьянских семьях!

Его взгляд походил на мягкое прикосновение кошачьей лапы.

– Не надо разговаривать со мной свысока. – Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой снизу вверх.

Несчастны лишь те, у кого нет цели. А у меня она есть.

За своими остротами я скрываю душевную боль.

Их оружие – сила разума, а не возможности плоти.

Клэри с такой силой сцепила руки, что кончики пальцев побелели.

Его лицо казалось непроницаемой маской, и лишь в золотистых глазах вспыхнул недобрый огонь.

Может, смиренные люди и будут цениться в будущем, но пока миром правят тщеславные

Если назвать электрического угря резиновой уткой, он в нее не превратится. Не завидую тому, кто решит влезть в ванну с такой игрушкой.

Складывалось впечатление, что своей планировкой здание обязано не архитектору, а грунтовым водам, стихийно пробившим себе путь внутри цельного куска горной породы.

В темноте сверкнула белозубая улыбка.

Обед! – В дверях библиотеки стояла…

Это тебе оставшиеся десять процентов

Человеческая глупость просто поразительна! Жизнь – это бесценный дар, а люди порой готовы отдать его за деньги, за щепотку порошка или за улыбку незнакомца

Ходж стоял в самом конце переулка.

У меня много чего нет, в отличие от него! – завелся Джейс. – Например, близорукости, идиотской манеры сутулиться и потрясающего отсутствия координации.

Клэри моментально поняла значение руны.

Сравниться может время…

…нетрудно спуститься к Аверну: День и ночь открыты врата в подземельное царство; Но возвратиться вспять и снова подняться на гору В этом всё дело и труд

На белом лице, забрызганном капельками крови, глаза Алека казались пронзительно синими. Юноша схватил окровавленными пальцами левую руку Джейса.– Я… – Тут он увидел Клэри, и в его взгляде неожиданно появилось торжествующее выражение. – Я убил демона?Лицо Джейса исказило страдание.– Да, – ответила Клэри. Алек посмотрел на нее и рассмеялся; во рту забулькали кровавые пузыри.

Тут нас никто не потревожит. Алек и Изабель не любят сюда ходить. У них аллергия.

Он лишь молча протянул руку. Ухватившись за холодную ладонь Рафаэля, Клэри приготовилась прыгать. Затем она ухнула вниз, где через секунду ее поймал Джейс: платье Клэри задралось, и руки Джейса проехались по ее бедрам. – Ты как? – Он почти мгновенно отпустил ее.Клэри одернула платье. Окружавшая их темнота оказалась как нельзя кстати. – Нормально.

Переводится как «Отель мертвых»… – Двух лет изучения французского Клэри хватило, чтобы оценить шутку.

Слабый свет, льющийся из витражных окон, раскрасил лицо Джейса разноцветными квадратами.

– Я бы помог тебе спуститься, – сказал он. – Все нормально, я сама.

Уже взяла. – Изабель улыбнулась и задрыгала ногами, отчего ее браслеты зазвенели, словно рождественские колокольчики. – Вот, например. Браслет на левой ноге сделан из золота – ядовитого для демонов металла. А на правой – из освященного железа: вдруг я встречу враждебно настроенного вампира или даже фейри. На обоих браслетах высечены руны силы. Поэтому при необходимости я могу так врезать, что мало не покажется!

Клэри замялась в поисках подходящего слова, – размножаетесь? Джейс расхохотался.Карета неожиданно вильнула влево, и Клэри заскользила на сиденье. Прежде чем она успела за что-нибудь схватиться, руки Джейса легко, но прочно удержали девушку. Она ощутила холодное прикосновение кольца Джейса к своей влажной от жары коже. – Еще бы! Мы просто обожаем размножаться.

– Не принимать близко к сердцу? Оказывается, мой папаша – чуть ли не сам сатана, а ты предлагаешь мне не принимать близко к сердцу?!

Ты будто ждешь чего-то. – Джейс сорвал с ближайшей ветки лист и растер его между пальцами. При всей внешней сдержанности в его движениях нередко проскальзывала нервозность. А может, ему просто нравилось все время двигаться.

Господи! – выдохнул Люк. – Нет, всего лишь я. – На пороге стоял Саймон. – Мне часто говорят, что мы похожи. – Он махнул Клэри с порога: – Идем?

– Пузырьки со святой водой, освященные ножи, стальные и серебряные клинки, – объяснял Джейс, выкладывая оружие на пол, – проволока из электрума, нам от нее проку мало, но на всякий случай.

Она остановилась. «Как странно, у него седые волосы и шрам на лице, он выглядит намного старше мамы. Но когда-то и они были молодыми, вместе вступили в Круг, общались с Валентином…» – Мама никогда бы… – вновь начала Клэри и осеклась. Теперь она уже не могла с прежней уверенностью сказать, что знает Джослин. Собственная мать превратилась в незнакомку, в лживого человека, скрывающего правду. Чего бы она «никогда» не сделала?

– Жаль… а я уж собралась загнать их через eBay, – пробормотала Клэри. – Через что?!

– Послушай, во что бы ни ввязалась Джослин, ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Лучше оставайся на месте. – Но я не хочу, – по-детски заныла Клэри. – Я никого тут не знаю…– Я тебе не отец. Давай не будем снова начинать этот разговор.Слезы жгли ей глаза.– Прости, я…– И больше не звони. У меня самого проблем по горло, не хватало еще с твоими разбираться. Люк повесил трубку.

Она упала, закашляла кровью, но пыталась встать на ноги. Он снова ударил, и на сей раз девушка затихла.

Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой снизу вверх.

Сердце бухало в груди, словно молот.

Вот поэтому Гретель обращалась ко мне «сэр». Ты не представляешь, чего стоило отучить ее говорить «хозяин». – А мама знала?

Мне нравится любой, кто убивает тварей, – невозмутимо проговорил Джейс. – В особенности я сам.

Захлестнуло желание обнять ее, уверить, что все будет хорошо. Но он не двинулся с места, зная по опыту, что хорошо бывает очень редко.

Человеческая глупость просто поразительна!

Чтобы любить кого-то, надо узнать его поближе. – Я расстроилась еще и по другой причине… Алек, тебе было весело у Магнуса?

Человеческая глупость просто поразительна! Жизнь – это бесценный дар, а люди порой готовы отдать его за деньги, за щепотку порошка или за улыбку незнакомца. В облаках цветного дыма девушка походила на бледное привидение. С улыбкой обернувшись к молодому человеку, она игриво приподняла длинный подол платья.

– А вы с Венделем неплохо бы смотрелись.

Я дружу с твоей мамой с самого детства, которое мы оба провели в Идрисе. Это очень красивая страна – жаль, что ты ни разу там не была. Только представь: огромные сосны, темная земля, холодные чистые реки… В Идрисе много мелких городов и один крупный – Аликанте, в котором собирается Конклав. Аликанте еще называют Городом стекла, потому что его башни, сделанные из того же отпугивающего демонов материала, что и стило, сверкают в закатном солнце как стеклянные.

Ангел вручил три предмета первым Сумеречным охотникам: Чашу, Меч и Зеркало. Меч сейчас у Безмолвных Братьев; Чаша и Зеркало хранились в Идрисе. Пока не появился Валентин.

О, Кали, наша Мать, полная блаженства, услаждающая всесильного Шиву. Танцуешь Ты в неистовой радости, хлопая в ладоши. Ты суть Движение всего, что движется, и мы беззащитны пред тобой» .

В остальном Алек выглядел потрясающе бодрым для человека, который четыре дня назад чуть не умер.

– Что выяснилось? – Голос девушки зазвенел от напряжения. – Что Джейс маньяк-трансвестит, нападающий на кошек?

– Мы наконец-то воссоединимся там, и все встанет на свои места. «Если не считать, что твоя жена в коме, сын чуть не сошел с ума от последних новостей, а дочь смертельно ненавидит собственного отца. Замечательное воссоединение!» – подумала Клэри.

– Мне нравится любой, кто убивает тварей, – невозмутимо проговорил Джейс. – В особенности я сам.

– Что?! – Джейс не поверил своим ушам. Можно подумать, она призналась, что видела обнаженного Безмолвного Брата, выделывающего кульбиты в коридоре.

Потому что игры с сушилкой могут закончиться печально, – пояснил Джейс, – а ванна из спагетти редко приводит к смертельному исходу. Если только ее не приготовила Изабель.

Кстати, ты помнишь, что обещала в отеле? Если мы выживем, оденешься медсестрой и будешь тереть мне спину в ванной! – Ты ослышался. Это тебе Саймон обещал, – парировала Клэри.

– Откуда ты знал, что этот мотоцикл полетит? Он направил мотоцикл почти вертикально вверх. Клэри завизжала и схватилась за него сильнее.

Зато Джейс напоминал парня, который придет к тебе в гости и ради прикола подожжет квартиру. – А мне нравится. – Он отлепился от стены и медленно оглядел Клэри с ног до головы. Его взгляд походил на мягкое прикосновение кошачьей лапы. – Только кое-чего не хватает.

Расследования? – насмешливо повторила Изабель. – Мы стали детективами? Тогда предлагаю завести всем кодовые имена. – А что, хорошая идея, – одобрил Джейс. – Чур я Барон Хотшафт фон Гугенштайн.

Чего ты его жалеешь? По-моему, Саймон впервые в жизни оказался так близко от девичьей груди, – ехидно заметил Джейс.

Он не врун. Если дело касается чего-то серьезного, Джейс никогда не станет врать. Он скажет тебе самую горькую правду, но ни за что не солжет. – Через секунду она тихо добавила: – Поэтому лучше не приставать к нему с вопросами, если не уверена, что выдержишь прямолинейный ответ.

– Те девчонки пялятся на тебя. – Еще бы, – довольным тоном произнес он. – Я потрясающе красив.

Алек вздрогнул, словно Клэри попросила его нарядиться в балетную пачку и крутануть.

К сожалению, горькая месть в меню отсутствует.

Жизнь – это бесценный дар, а люди порой готовы отдать его за деньги, за щепотку порошка или за улыбку незнакомца.В облаках.

– Помнишь основной постулат Завета? – Sed lex dura lex, – тут же ответил Джейс. – Закон суров, но это закон.

Люк в курсе, что ты здесь? – допытывалась она. – Нет, конечно, – раздраженно ответил Саймон. – Сильно подозреваю, что он не обрадовался бы, увидев в кустах возле своего дома непонятных парней. – Что значит «непонятных парней»? Люк тебя знает. – Клэри захотелось дотронуться до кровоточащей царапины на щеке Саймона. Видимо, он разодрал кожу о кусты. – Главное, что с тобой все в порядке. – В порядке? – Саймон невесело рассмеялся. – Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить за последние два дня? Пулей вылетела из кофейни, а потом… просто испарилась! Я звонил на сотовый, на домашний – бесполезно. Потом Люк сказал, что ты уехала за город с какими-то родственниками. Но я-то знаю, что никаких родственников у тебя нет. Тогда я решил, что тебя сильно обидел. – Чем ты мог меня обидеть?

Джейс схватил его за руку. – Ну-ка покажись! – Слезь с меня, придурок! Незнакомец попытался спихнуть с себя Джейса и почти сел. На его носу криво сидели разбитые очки. Клэри ошарашенно уставилась на него. – Саймон?! – Черт, ничего интересного, – разочарованно произнес Джейс. – А я-то надеялся… – Не понимаю, зачем ты прятался в кустах возле дома Люка? – спросила Клэри, смахивая листья с головы Саймона. – Оставь мои волосы в покое, Фрэй. Сам справлюсь. Они сидели на ступеньках крыльца с задней стороны дома. Сидевший на перилах Джейс усиленно делал вид, что не замечает их: он с преувеличенным вниманием подпиливал ногти с помощью своего стило.

Клэри спрыгнула на пыльную землю, и в этот момент Джейс торжествующе закричал: – Попался! Злоумышленник лежал на земле лицом вниз. Сидевший верхом на незнакомце

А по-моему, с лишней парой рук очень удобно, особенно в бою, – отозвался Джейс. – Не совсем, если они растут из… – тут мадам ядовито улыбнулась, – шеи. – Ух ты! – тихо вырвалось у Джейса. – Вот именно, Джейс Вэйланд. – Доротея с достоинством переступила порог квартиры. Ее просторное одеяние развевалось сзади, как флаг. Клэри уставилась на спутника: – Вэйланд? – Да. Это моя фамилия, – ошарашенно пробормотал Джейс. – Не нравится мне такая осведомленность. Доротея зажгла в квартире свет. Густой аромат благовоний, хлынувший из открытой двери, смешивался с тяжелым запахом крови. – Давай все-таки попробуем с ней поговорить. Что мы теряем? – прошептала Клэри. – Когда немного разберешься в нашем мире, таких вопросов задавать не будешь, – заметил Джейс.

Тебя хотят не все и не всегда, – поддразнивал Алек.

Не моя вина, говоришь? А почему, увидев Аваддона, я забеспокоился не о других Охотниках, а о тебе?

Клэри повернулась, чтобы извиниться, но каким-то загадочным образом оказалась в кольце его рук. Джейс поцеловал ее. Поначалу он почти грубо накрыл рот Клэри своим. Потом прижал ее к себе, и его губы стали мягкими. Клэри почувствовала, как быстро колотится его сердце. На губах Джейса ощущался сладкий вкус яблок. Она запустила руки в его волосы: ей так давно хотелось сделать это… Волосы струились, как дорогой шелк. Пульс у Клэри зашкаливал, в ушах появился странный шум, похожий на хлопанье крыльев…

Я уверена, что Джослин жива. Пока. – Тогда ее надо найти! – выпалила Клэри. Пол перестал качаться. Джейс слегка приобнял ее за локоть, но Клэри ничего не замечала. – Поймите! Я должна найти ее до того, как… Доротея выставила перед собой руку: – Дела Сумеречных охотников меня не касаются. – Но мама вам не чужая! Вы были соседями… – начала Клэри. – Это официальное расследование Конклава, – вступил Джейс. – Я могу вернуться сюда с кем-нибудь из Безмолвных Братьев. Доротея обернулась на дверь своей квартиры, затем на Джейса и Клэри. – Ладно, заходите. Расскажу, что знаю. – Она шагнула к двери, потом остановилась и сердито посмотрела на молодых людей. – Но если хоть единой душе станет известно о моей помощи, то на следующий день вы проснетесь со змеями вместо волос и лишней парой рук. – А по-моему…

Удивление на лице Джейса плавно сменилось злобой. – Выходит, зная о Конклаве и о том, что в доме находится Отреченный, вы не сообщили им? Само существование Отреченных – уже преступление против Завета! – Ни Конклаву, ни Завету я ничем не обязана, – процедила мадам. Ее нью-йоркский выговор исчез, уступив место сильному неведомому акценту. – Джейс, прекрати! – Клэри обернулась к соседке: – Если вы в курсе о Конклаве и Отреченных, может, подскажете, что случилось с мамой? Доротея покачала головой, звякая серьгами. На лице пожилой женщины отразилась жалость. – Искренне советую: забудь о Джослин. Ее больше нет. Пол под ногами Клэри опасно покачнулся. – Она мертва? – Нет, – осторожно промолвила Доротея.

Джейс почти достиг второго этажа. Он резко повернулся и посмотрел вниз. Клэри сразу же узнала этот голос. Ошибиться было невозможно. – Мадам Доротея? Пожилая женщина с достоинством кивнула. Она стояла на пороге собственной квартиры, задрапированная в полотнище из багряного шелка. На запястьях и шее красовались золотые цепочки, черные с проседью волосы, делавшие ее похожей на барсука, были уложены в пучок. – Остальные? Кого вы имели в виду? – уточнила Клэри. – Остальные Отреченные, – неожиданно радостным тоном отозвалась Доротея. Она оглядела вестибюль. – Я смотрю, вы постарались на славу. А убирать за собой и не думали. Как обычно. – Вы ведь примитивная, – удивился Джейс. – Как наблюдательно, – съязвила Доротея, сверкнув глазами.

Джейс поднял голову на звук открывшейся двери. – Где Ходж? – поинтересовался он. – Пишет Безмолвным Братьям. Алека передернуло. Ощущая на себе его пристальный взгляд, Клэри медленно подошла к столу. – Что делаете? – Да вот, наносим последние штрихи.

Постояв минуту, обессиленная, слепо глядя на телефон, Клэри снова набрала номер Люка. Звонок перевелся на голосовую почту. Трясущимися руками она положила трубку на рычаг. Джейс наблюдал за ней, присев на подлокотник кресла. – Я так понимаю, он не особо обрадовался? Сердце Клэри превратилось в маленький твердый камешек в груди. «Я не стану плакать! Только не при них!» – Думаю, нам с Клэри надо поговорить, – произнес Ходж. – Наедине. – Прекрасно. Не будем мешать. – Алек поднялся с кресла. – Это нечестно, – начал спорить Джейс. – Я ее нашел, спас. Мне остаться? – добавил он.

За столом сидел горбоносый мужчина с проседью в волосах. – Любительница книг, вижу-вижу, – произнес он, с улыбкой глядя на Клэри. – Ты мне не говорил, Джейс. Юноша тихо рассмеялся. Клэри могла поспорить, что он стоит сзади, держа руки в карманах, и на его губах играет улыбка, доводящая ее до белого каления. – Книги мы с ней еще не обсуждали. Времени не было. – А откуда вы знаете, что я люблю книги? – спросила Клэри у горбоносого мужчины. – По тому, как ты на них смотрела.

Саймон поставил стаканчики на стол и шлепнулся на диван рядом с Клэри. – Чашки закончились. А эти такие горячие, еле донес. – Он подул на пальцы. Клэри наблюдала за ним с едва заметной улыбкой. Раньше она и не задумывалась, симпатичный Саймон или нет. У него были приятные темные глаза, и он здорово возмужал за последний год. Вот бы еще стрижку помоднее… – Что это ты на меня уставилась, будто первый раз видишь? – спросил Саймон.

Блондинка постучала Клэри по плечу: – Простите, это ваш молодой человек? Клэри удивленно уставилась на нее и уже хотела ответить: «Нет, я его даже не знаю». Однако, проследив за взглядом девушки, поняла, что та говорит о Саймоне. Он осторожно нес пластиковые стаканчики с кофе. – Нет. Только друг. Блондинка просияла. – Такой симпатичный!.. А у него есть девушка? Клэри замешкалась. – Нет. – А он не голубой?

Саймон расправил плечи. – Найди столик, а я сбегаю за кофе. Что тебе принести? – Только кофе. Черный, как моя душа, – пошутила Клэри.

Он повернул ручку двери, и… дверь неожиданно открылась.

Клэри. Люк выронил скотч. – Как если бы я стал единственным свидетелем преступления? – не глядя ей в глаза, сказал он. – Нет. Как если бы рядом стояли люди, которых можешь видеть только ты. Наверное, звучит дико, но… – Клэри старалась подобрать слова. Люк ласково взглянул на нее. – Ты, как и Джослин, творческая натура. У художников иное, не доступное другим восприятие мира. Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах – редкий дар, а не безумие. Ты особенная, и в этом нет ничего плохого.

Ты ведь знаешь: она никогда ничего не выбрасывает… Что читаем? Люк взял книгу из рук Клэри и прочел вслух: – «В мире все же полно самых разных созданий, существование которых официальная наука не признает: фейри и гоблины, призраки и демоны…»[3] Люк внимательно посмотрел на Клэри поверх очков. – Это для школы? – «Золотая ветвь» Фрезера? Нет. Мы еще несколько недель не учимся. – Она забрала книгу. – Это мамина. – Я подозревал. – Люк? Он рылся в ящике с инструментами, стоящем возле камина. – Нашел! – Люк обрадованно вытащил оттуда багажный скотч. – У тебя когда-нибудь так бывало: ты видишь что-то, а другие – нет? – тихо спросила.

Год назад Люк попросил Клэри не называть его «дядей Люком», мол, он еще не такой старый, и вообще это напоминает ему о «Хижине дяди Тома». А потом Люк деликатно добавил, что он ей не дядя, а давний близкий друг Джослин. – А где мама? – спросила Клэри. – Паркует машину, – ответил он. Худощавый Люк был одет в неизменные старые джинсы и фланелевую рубашку. На носу криво сидели старые очки в позолоченной оправе. – Напомни-ка: почему в вашем доме нет грузового лифта? – Потому, что дом старый и у него свои заморочки, – пошутила Клэри. – А для чего коробки? – Твоя мама… решила убрать лишние вещи, – проговорил Люк, глядя в сторону. – Лишние? Он неопределенно махнул рукой. – Ну… тут уже пройти невозможно.

Щелкнул замок входной двери. Клэри с размаху шлепнулась на диван и схватила с журнального столика первую попавшуюся книгу. Чтение считалось в их доме священным занятием; Джослин не станет отвлекать ее даже ради очередной выволочки. Дверь с глухим стуком распахнулась, и на пороге возник Люк со стопкой больших квадратных листов картона. Когда он опустил их на пол, Клэри поняла, что это сложенные картонные коробки.

– Стойте! – закричала Клэри, выбежав из-за колонны. – Вы не имеете права!Джейс повернулся в ее сторону. От неожиданности он разжал пальцы, и нож звякнул о бетонный пол. В то же мгновение обернулись Изабель и Алек. Связанный юноша застыл как вкопанный. Все пораженно смотрели на Клэри.Первым опомнился Алек.– Это еще что за чудо?

Нож!– Саймон! – закричала Клэри, хватая приятеля за руку.– Что? – встревожился он. – Нет у нас с твоей мамой никакого романа, не переживай. А то говорю-говорю, а в ответ ноль внимания. Она, конечно, очень привлекательная женщина, но…

– Давно хотел признаться: я трансвестит, – добавил Саймон. – И еще: у меня роман с твоей мамой.Приоткрыв дверь с надписью «Служебное помещение», девушка кивнула синеволосому юноше, и они скользнули внутрь.Клэри и раньше видела, как уединяются парочки – обычное дело. Странно другое: за этими-то почему следят?.. Двое парней в черном остановились у той самой двери – блондин и брюнет. Блондин вынул из кармана куртки какой-то длинный узкий предмет.

Ты смешиваешь совершенно разные вещи! Вампиры, оборотни и даже маги – частично люди. Они принадлежат нашему миру, родились в нем.

Клэри взглянула на рисунок в блокноте. Саймон верно подметил: ей удалось довольно точно передать черты Джейса – твердую линию рта, ярко контрастирующую с беззащитным взглядом. А крылья выглядели такими настоящими, что, казалось, стоит провести по ним рукой, и можно ощутить их мягкость. Клэри рассеянно коснулась пальцами рисунка.

Алек широко улыбнулся, и его глаза засияли, словно голубые фонарики.

Вампиры и оборотни получились в результате болезней, занесенных демонами из своих измерений. Большинство таких заболеваний смертельны для людей, но в некоторых случаях зараженный человек не умирает, и с ним творятся странные вещи.

Зверек напоминал скорее большую мышь, чем крошечного кота.

У ног Магнуса возник маленький белый комок с зигзагообразными серыми полосками и кисточками на розовых ушах. Зверек напоминал скорее большую мышь, чем крошечного кота. – Главнейший Мяо? – догадалась Клэри. Магнус кивнул.

Я пришел к ним за отмщением и смертью, а неожиданно обрел новую жизнь.

Он повернул ручку двери, и… дверь неожиданно открылась. – Господи! – выдохнул Люк. – Нет, всего лишь я. – На пороге стоял Саймон. – Мне часто говорят, что мы похожи. – Он махнул Клэри с порога: – Идем?

Однажды она тоже привлекла к себе внимание окружающих – когда свалилась с лестницы.

Слава богу, голос ее не подвел. Более того, Клэри даже удалось отвернуться от Джейса. Они двинулись на выход, и в ярком свете взошедшей луны Клэри заметила на полу что-то блестящее – нож. Девушка поспешно шагнула в сторону, чтобы не наступить на лезвие, и случайно налетела на Джейса. Тот моментально придержал ее, предотвращая падение. Клэри повернулась, чтобы извиниться, но каким-то загадочным образом оказалась в кольце его рук. Джейс поцеловал ее. Поначалу он почти грубо накрыл рот Клэри своим. Потом прижал ее к себе, и его губы стали мягкими. Клэри почувствовала, как быстро колотится его сердце. На губах Джейса ощущался сладкий вкус яблок. Она запустила руки в его волосы: ей так давно хотелось сделать это… Волосы струились, как дорогой шелк. Пульс у Клэри зашкаливал, в ушах появился странный шум, похожий на хлопанье крыльев… Со сдавленным возгласом Джейс осторожно отстранился от нее, по-прежнему не размыкая рук.

– В каждой сказке есть толика правды.

«Жизнь Сумеречного охотника – это шрамы и убийства».

Ну, тогда не стесняйся, высунь голову из окна, если хочется. Люк засмеялся. – Я же оборотень, а не золотистый ретривер!

«Прикид вроде ничего, для «Адского логова» в самый раз», – подумала Клэри. Ярко-синие волосы юноши торчали в разные стороны, словно щупальца перепуганного осьминога. Ни татуировок на лице, ни пирсинга на ушах и губах.

У дверей «Адского логова» выстроились с полсотни подростков. Перед клубом всегда стояла огромная очередь, особенно по воскресеньям. Желающие попасть в заведение обычно вели себя тихо (служба безопасности была безжалостна к хулиганам). Пятнадцатилетняя Клэри Фрэй и ее друг Саймон вместе со всей очередью затаили дыхание.

С тысяча двести тридцать четвертого года Сумеречные охотники смотрятся в черном лучше, чем вдовы их врагов. – Джейс… Легок спуск в ад. Вот в чем смысл девиза, – пояснил Брат Иеремия.

Институт оказался огромным лабиринтом коридоров и комнат. Складывалось впечатление, что своей планировкой здание обязано не архитектору, а грунтовым водам.

– Уже уходите? Джейс кивнул: – Не будем злоупотреблять вашим гостеприимством. – Каким гостеприимством? – удивился Магнус. – Хотел бы я произнести что-нибудь вроде «приятно было познакомиться», но ведь это не так. Хотя в вас, конечно, есть некоторое очарование. А ты, – он ткнул пальцем в Алека, – обязательно мне позвони.

– Я не хочу спагетти. Я хочу знать, что такое Магнус Бейн. – Не что, а кто, – поправил ее Джейс. – Ты с ним знаком? – Он маг, – назидательно поведал Джейс.

Давно хотел признаться: я трансвестит, – добавил Саймон. – И еще: у меня роман с твоей мамой.

Его взгляд походил на мягкое прикосновение кошачьей лапы. – Только кое-чего не хватает.

А потом ты начнешь воспринимать мир таким, какой он есть, – бесконечным, – с сухой улыбкой проговорил Джейс. – Только не надо цитировать мне великого английского поэта Блейка. Улыбка Джейса потеплела.

Валентин почти не напоминал красивого юношу с фотографии, узнаваемы остались лишь черные глаза. Клэри удивленно рассматривала лицо сдержанного, закрытого, обращенного внутрь себя человека. В его глазах читалась скорбь. Это было лицо священника. На фоне строгого черного костюма ярко светились белые шрамы, избороздившие запястья, – свидетельство многолетнего знакомства со стило.

Тот удивленно смотрел на своего учителя. Они разительно отличались друг от друга: загрубевшие от времени черты Ходжа и юное лицо Джейса в обрамлении светлых волос.

– Хоть я и не верю в грех, чувство вины мне знакомо. Жизнь Сумеречных охотников подчинена жесткому уставу. Нам не чужды понятия чести, вины и наказания, но они связаны только с нами и не имеют ничего общего с религией. Меня не переделаешь, Клэри, – в отчаянии проговорил Джейс. – Я присягал Конклаву. Не моя вина, говоришь? А почему, увидев Аваддона, я забеспокоился не о других Охотниках, а о тебе? Я сразу понял, что с Алеком что-то происходит. Но все мои мысли… – Джейс прижался к ее лбу. Клэри почувствовала его дыхание на своих ресницах. Она закрыла глаза, отдавшись на волю ощущений. – Если Алек умрет, получится, что я убил его. Я не вмешался, когда убивали отца, а теперь убил человека, которого считал своим братом.

Джейс стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене: глаза закрыты, окровавленные руки сжаты в кулаки. Когда Клэри подошла ближе, он внезапно открыл почерневшие глаза.

– Аваддон не умер, – вмешалась Изабель. – Высших демонов невозможно убить. Для этого надо уничтожить их физическую и бестелесную оболочки. Нет, мы его лишь прогнали.

Клэри ощутила себя глупой и никчемной: она испугалась, страх лишил ее способности думать. Ее затопило чувство вины.

Вспомнились ужасные слова, которые она наговорила Алеку, то, как он бросился на демона… Заметив, что одеяло пропиталось кровью, Джейс обеспокоенно склонился над Алеком. У Клэри перед глазами возник образ мальчика с мертвым соколом. «Любить – значит уничтожать».

Лицо Джейса исказило страдание.

Джейс посмотрел на нее в упор. Солнечные лучи, льющиеся сквозь разбитый витраж, освещали его лицо.

– Ради ангела! – воскликнул Джейс. – Я, конечно, подозревал, что высшие демоны не красавцы, но ты еще и воняешь!

На мгновение глаза Клэри и Джейса встретились. В его взгляде читался вызов и что-то еще, словно немая мольба объяснить ее нежелание видеться с Саймоном.

– У меня много чего нет, в отличие от него! – завелся Джейс. – Например, близорукости, идиотской манеры сутулиться и потрясающего отсутствия координации. – Психологи утверждают, что основная причина агрессивного поведения – это подавленное сексуальное влечение.

Дело не том, что Чашу должны искать именно мы, а в твоей наркотической зависимости от экстремальных ситуаций.

Она сжимала в руках блокнот, из растрепавшихся косичек выбились пряди волос. Джейс прислонился к дверному проему, стараясь не обращать внимания на мощный прилив адреналина, вызванный одним лишь ее видом. Он в который раз задал себе один и тот же вопрос: «Почему?» Изабель пользовалась своей красотой с той же ловкостью, что и кнутом; Клэри даже не подозревала о своей привлекательности. Возможно, в этом и был ответ. Джейсу приходила в голову лишь одна причина, по которой она могла здесь оказаться. Хотя после всего, что он ей наговорил… Слова подобны оружию – так учил отец. Еще ни одной девчонке Джейс не хотел сделать так больно, как ей. Честно говоря, раньше у него вообще не возникало подобного желания. Обычно им завладевали несколько другие желания относительно девушек, которые немедленно удовлетворялись, а потом он хотел лишь одного: чтобы его оставили в покое.

– Не переживай. Для меня это тоже досадное недоразумение.

На мгновение лицо Джейса побелело от ярости; затем снова обрело обычное выражение: непринужденное и слегка скучающее.

Они спустились тем же путем, что и пришли, но сейчас Клэри чувствовала себя совершенно иначе. Джейс не выпускал ее руку из своей, отчего кожу покалывало, будто легкие электрические разряды пробегали по ладони, пальцам и запястью. В голове роились вопросы, но Клэри молчала, боясь разрушить очарование момента. Он сказал «жаль» – значит, вечер закончен. По крайней мере, поцелуи.

Поначалу он почти грубо накрыл рот Клэри своим. Потом прижал ее к себе, и его губы стали мягкими. Клэри почувствовала, как быстро колотится его сердце. На губах Джейса ощущался сладкий вкус яблок. Она запустила руки в его волосы: ей так давно хотелось сделать это… Волосы струились, как дорогой шелк. Пульс у Клэри зашкаливал, в ушах появился странный шум, похожий на хлопанье крыльев…

Думаешь, Изабель не заметила? Ей всегда хотелось быть маленькой и хрупкой и не смотреть на мальчишек сверху вниз.

– Большинству Сумеречных охотников первые знаки ставят как раз в двенадцать. И твои мысли о татуировке были неслучайны: это зов крови.

– Кстати, когда мне было пять лет, я очень хотела залезть в сушилку для одежды, – призналась Клэри. – Но мама так и не позволила.

– Теперь с тобой всегда будет свет, даже в самых темных уголках вселенной.

– Я ценю твой юмор, но, между прочим, перед тобой не совсем обычный булыжник. У каждого Охотника есть ведьмин огонь. Это рунический камень, который может светиться.

– У меня не было друзей, кроме отца, – отрезал он. – Больше я ни в ком не нуждался.

– Еще бы. – Клэри попыталась представить маленького Джейса, с хихиканьем барахтающегося по уши в макаронах, но так и не смогла. Вряд ли он хихикал, даже в пять лет. – А еще о чем ты просил на день рождения?

– Ну, когда мне было пять, я захотел наполнить ванну спагетти и валяться там. – И папа, конечно же, запретил тебе? – Ничего подобного. Разрешил. Он сказал, что мое желание обойдется ему не очень дорого и почему бы нет, если я и правда хочу купаться в спагетти.

– Точно. – Он что-то извлек из пакета и протянул ей: – Убийственные бутерброды с сыром мне особенно удаются. Попробуй.

– «Здесь», то есть у двери твоей спальни, или в глубоко философском смысле – цель моего существования на этой планете? Случайность ли это космического масштаба или жизнь человека – очередной этап в его самосовершенствовании? Тема смысла жизни издавна волновала многие великие умы. Я, конечно, не сторонник онтологического редукционизма, упрощающего все донельзя, но…

– Я почти весь день провалялась. – Фактически так оно и было. Правда, при виде Джейса ее сразу заколотило от нервного возбуждения, но она не собиралась посвящать его в такие детали. – А ты разве не устал?

– Моя мать говорит, что каждому для самореализации нужны как раз три человека, не более. – Саймон старался вести себя непринужденно, но под конец фразы его голос сорвался. – Она сказала, что с самореализацией у тебя все в порядке.

– У меня в жизни было лишь три близких человека: мама, Люк и ты. Маму и Люка я потеряла. Неужели ты думаешь, что не дорог мне?

– Нет, не чушь, – с пугающим спокойствием заявил Саймон. – Ты всегда была… самодостаточной. Все что тебе нужно – это карандаши и твои воображаемые миры. Мне приходилось повторять одно и то же по шесть, семь раз. А потом ты наконец поворачивалась ко мне со смущенной улыбкой, потому что напрочь забывала все, о чем мы говорили. Но я никогда не сердился. Половина твоего внимания мне все равно дороже, чем чье-нибудь целиком.

– Пойми же наконец! Ты не знаешь его так, как я. Джейс уверен, что, кроме него, мир спасть некому. Он с радостью отдаст жизнь во имя человечества, но это не значит, что его надо лишний раз провоцировать.

Вскоре они уже летели вверх, к усыпанному звездами небу. Джейс кричал от радости и облегчения.

– Клэри, – произнес он. В его голосе послышалось плохо скрываемое раздражение. – Неужели обязательно…

– Придержи язык, Охотник! Здесь тебе не Конклав! Придя сюда, ты нарушил Завет. Закон тебя не защитит.

– Когда ты понял? – Акцент почти исчез. Теперь его речь звучала четко и отрывисто.

Клэри удивленно заметила, что он выглядит усталым: тени под глазами обозначились сильнее.

Однако по какой-то загадочной причине Клэри захотелось встряхнуть Джейса, сорвать маску циника, заставить его признаться, что он верит (хоть во что-нибудь!), что на самом деле он вовсе не такой каменный.

– Красивая легенда. – Джейс смотрел на нее сквозь полуопущенные веки, как кот. – Отец верил в бога, а я не верю.

– Вот тебе мое мнение. Я убивал демонов треть своей жизни. Наверное, около пяти сотен тварей я вышвырнул обратно в то проклятое измерение, из которого они сюда просочились. И за все это время ни разу – ни разу! – не видел ангела. И ни о чем подобном ни от кого не слышал.

– Может, прекратишь самолюбование, и мы наконец начнем спасать моего лучшего друга, пока он не умер от обескровливания? – Обескровливание… – Джейс взглянул на нее с уважением. – Какое большое слово. – А ты большой… – Тс-с-с-с. Не ругайся! Мы же в церкви.

Джейс с кивком отступил, и дверь тут же захлопнулась. Молодые люди взялись за руки, спустились по лестнице и вышли на ночную улицу.

– Вы ковырялись в моих мозгах, стирали мои воспоминания. Неужели я не заслужила одного-единственного одолжения?

– Тогда вы должны помочь нам, – произнесла Клэри. – Иначе Саймон умрет! Магнус посмотрел на нее почти ласково. – Все люди умирают, дорогуша. Привыкай.

Вряд ли в квартире верховного мага Бруклина что-либо происходит без его ведома.

У ног Магнуса возник маленький белый комок с зигзагообразными серыми полосками и кисточками на розовых ушах. Зверек напоминал скорее большую мышь, чем крошечного кота.

Не пренебрегай самопожертвованием матери – не рискуй своей жизнью.

– Каким гостеприимством? – удивился Магнус. – Хотел бы я произнести что-нибудь вроде «приятно было познакомиться», но ведь это не так. Хотя в вас, конечно, есть некоторое очарование. А ты, – он ткнул пальцем в Алека, – обязательно мне позвони.

Клэри вздрогнула, почувствовав его дыхание у своего уха.

– Да что ты заладила: «прости» да «прости»! – возмутился Джейс. – Почему примитивные все время просят прощения за то, чего не делали? Просто загадка! Ты ведь не заставляла его пить этот идиотский коктейль! – Саймон попал сюда только из-за меня, – тихо сказала Клэри. – Не льсти себе: он пришел сюда ради Изабель. Клэри рывком застегнула рюкзак. – Пора уходить. Меня уже тошнит от этой вечеринки.

– Заткнись! – взбесилась Клэри. Однако крысу от груди все же отстранила. Усики Саймона задрожали – то ли от злости, то ли от страха. – Тащи сюда Магнуса! Надо вернуть Саймону человеческий облик.

– С технической точки зрения Изабель не превращала Саймона в крысу, – заметил Джейс. – Самое худшее, в чем ее можно обвинить, – это невнимательность.

– Ты как? – тихо спросил Джейс, подойдя к Клэри. – Нормально. Никаких изменений не чувствую…

– Думаете, что он хочет отомстить? – Похоже на то. Валентин с треском проиграл, а он не из тех, кто способен принять поражение.

– Любое знание приносит боль. – Магнус раскрыл книгу на ее коленях.

Приятным его точно не назовешь, – с кривой улыбкой возразил Ходж. – Зато обаяния, одаренности и умения убеждать – хоть отбавляй. Больше никого не узнаешь?

– То есть нежить достаточно хороша, чтобы ее оставили в живых, достаточно хороша, чтобы готовить вам еду, но в остальном – раса второго сорта? Изабель и Алек уставились на Клэри так, словно она только что произнесла речь на языке урду. – Они просто другие. Не такие, как люди, – наконец выговорил Алек.

– Сумеречный охотник, поднявший руку на своего собрата, – хуже, чем демон. А значит, тем более должен быть уничтожен. – Слова Джейса прозвучали словно заученный текст из учебника.

Его глаза сверкнули в темноте. – Не понимаю, почему примитивные вечно просят прощения за то, что произошло не по их вине!

Хватит. – В ее голове снова раздался голос Брата Иеремии. – Если хочешь узнать истину, имей терпение.

Задохнувшись от неожиданности, Клэри отпрянула. Слова эхом прозвучали в голове, как будто ее собственные мысли… попавшие туда не по ее воле.

Брат Иеремия направился к ней, тяжелая мантия заколыхалась. И тут до Клэри дошло: незнакомец двигался совершенно бесшумно, даже его одеяние не шуршало. Клэри стала подозревать, что видит привидение, но когда он остановился, она почувствовала странный сладковатый запах, как будто смесь благовоний с привкусом крови.

– Да, и это тоже. Их по праву считают самыми могущественными охотниками на демонов и поэтому боятся больше всего.

Их оружие – сила разума, а не возможности плоти.

– Изабель, – мягко вмешался Ходж, – этот человек довел Идрис до плачевного состояния. Он настроил Сумеречных охотников против нежити. Из-за него улицы Города стекла обагрились кровью.

– Он не врун. Если дело касается чего-то серьезного, Джейс никогда не станет врать. Он скажет тебе самую горькую правду, но ни за что не солжет. – Через секунду она тихо добавила: – Поэтому лучше не приставать к нему с вопросами, если не уверена, что выдержишь прямолинейный ответ.

– Когда-то я сам тебя этому учил, – сухо заметил Ходж. – Теперь мои уроки обернулись против меня. Все верно.

– Знаю, – неожиданно признал Джейс. – Просто ты иногда… – Раздражаю? – Выбиваешь из колеи.

Изабель застыла. Когда она повернулась к Джейсу, ее лицо выражало скорее печаль, чем удивление.

Алек смотрел на Клэри с открытой неприязнью.

– Тебе только так кажется. Магия – это природная темная сила, а не волшебные палочки, хрустальные шары и говорящие золотые рыбки.

Стараясь отогнать от себя дурное предчувствие, Ходж приступил ко второму посланию. Он писал, а из пальца тихонько стекали на бумагу алые капли крови.

Много лет назад, во время Восстания, он был ранен в плечо; самая малая нагрузка, перепад температуры или резкое движение – и старая рана мгновенно давала о себе знать: отголоски мучительной боли, которую ничем не вытравить из памяти.

Однако обыкновенный человек не в состоянии увидеть нападающего на него демона. В крайнем случае человеческое сознание преобразит демона в нечто совершенно другое: злую собаку или другого человека. Но ты видела демона, он говорил с тобой…

– К сожалению, горькая месть в меню отсутствует, – ответил Ходж. – Выбирай: или чай, или ничего.

– Большинство людей плачут не от расстройства или страха, а от отчаяния. Твоя реакция вполне объяснима. Пережить такие испытания…

– Это Хьюго, – представил птицу мужчина. – Хьюго ворон, а они знают очень много. А я Ходж Старквезер, профессор истории, и знаю гораздо меньше мудрого Хьюго.

– По тому, как ты на них смотрела. Я сразу понял, что моя персона впечатлит тебя гораздо меньше. – Мужчина поднялся из-за стола и пошел к ней.

Юноша тихо рассмеялся. Клэри могла поспорить, что он стоит сзади, держа руки в карманах, и на его губах играет улыбка, доводящая ее до белого каления.

– Наверное, грустно и одиноко… – У меня есть все, что нужно. – Резким движением он распахнул двери и зашел внутрь. Через секунду Клэри шагнула следом.

– Родина Сумеречных охотников? – оторопело спросила Клэри. – Как же она называется? – Идрис.

Его золотистые волосы непокорно торчали во все стороны, будто он только что проснулся. Длинные пальцы бегали по клавишам. Клэри наблюдала за быстрыми и точными движениями рук. Еще недавно эти самые руки крепко ее держали, пока над головой, словно серебристые блестки, кружились звезды.

Веки словно приросли друг к другу. Впервые за три дня Клэри медленно разлепила глаза.

– Не все так быстро: яд демона не шутка, а девчонка – всего лишь примитивная. – Люди легко умирают!

Он поймал Клэри, словно всю жизнь только тем и занимался, что ловил теряющих сознание девушек. (Впрочем, кто знает?) Легко подхватив ее на руки, Джейс шепнул ей на ухо слово, похожее на «Завет». Клэри попыталась поднять голову, но звездное небо перед глазами закружилось и померкло.

– Там был Призрачный демон – они, в отличие от Пожирателей, способны менять обличья. Пожиратели, конечно, не красавцы, но собственная внешность их не волнует – они слишком тупы для этого.

На полу притаилось огромное существо с множеством плоских черных глаз на лобной части куполообразного черепа – чудовищная смесь крокодила и сороконожки: мощная приплюснутая морда, шипастый хвост… Многочисленные лапы под туловищем напряглись – монстр готовился к прыжку.

Чувствуя, как желудок скручивается в тугой комок, она медленно обернулась. Сквозь распахнутую дверь спальни виднелся пустой коридор. Клэри успокоилась… и взглянула вниз.

Картины пострадали больше всего. Каждая из них была выдрана из рамы и разорвана на тонкие лоскуты, усеявшие пол. Наверное, кто-то орудовал ножом – холст голыми руками так не порвешь. Пустые рамы напоминали обглоданные кости.

Джейс с улыбкой опустил руку. – Я знал, что ты сумеешь. Это не татуировка, а знак – руны, выжженные на коже.

Может, я и убийца, – кивнул Джейс. – Только я прекрасно знаю, кто я такой. Можешь сказать то же самое о себе?

– Стихи, говорю, просто кошмар. Такое впечатление, что парень проглотил словарь, и теперь его рвет всеми умными словами подряд.

Юноша глядел на Клэри в упор, скривив в усмешке уголок рта. Да он смеется над ней!.. Клэри стало неприятно. Но гораздо хуже другое: она могла поклясться, что пять минут назад Джейса на диване не было.

Тот, не двигаясь, смотрел в окно. Лишь мускул нервно подергивался на его щеке.

В голосе матери зазвучал металл.

Ты вчера совершила большую ошибку.

Красиво и ужасно. – Интересно, а отец тоже по-особенному воспринимал мир?

– Ты, как и Джослин, творческая натура. У художников иное, не доступное другим восприятие мира. Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах – редкий дар, а не безумие. Ты особенная, и в этом нет ничего плохого.

– У тебя когда-нибудь так бывало: ты видишь что-то, а другие – нет? – тихо спросила Клэри. Люк выронил скотч. – Как если бы я стал единственным свидетелем преступления? – не глядя ей в глаза, сказал он.

Рыжевато-коричневые глаза незнакомца светились, словно янтарь.

Алек смотрел на Клэри с нескрываемой неприязнью.

Однако характеры у них отличались разительно: надменная Изабель никогда бы не стала прятаться в кресле, надеясь, что ее не заметят. Кроме того, у Изабель были почти черные глаза, а у ее брата – темно-синие.

Теперь с тобой всегда будет свет, даже в самых темных уголках вселенной.

Не надо разговаривать со мной свысока. – Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой снизу вверх.

Ни одно физическое тело с Земли не в силах преодолеть защитный барьер между измерениями.

Демоны не могут созидать, их путь – путь разрушения.

У него что на уме, то и на языке. Никаких фильтров. – Фильтрам место в сигаретах и кофеварках.

Самые ужасные поступки люди совершают во имя любви.

Когда девчонки западают на парня, у них сразу делается особенное выражение лица.

Пустые рамы напоминали обглоданные кости.

Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах – редкий дар, а не безумие.

– Но она настоящая красавица. – Ты тоже. Просто вы с ней совершенно разные. Думаешь, Изабель не заметила? Ей всегда хотелось быть маленькой и хрупкой и не смотреть на мальчишек сверху вниз. Клэри ошарашенно молчала. Джейс назвал ее красивой!.. Никто не говорил Клэри такого, разве что Джослин. Но ее мнение нельзя брать в расчет – всякая мать считает своего ребенка красивым.

– Умница! – Гретель обмакнула тряпицу в одну из плошек и стала бережно стирать засохшую кровь с лица Клэри. – Что с тобой случилось? – Я и сам удивился, – вставил Люк. – На меня напал Хьюго. – Клэри старалась не морщиться: раны на лице горели от жгучего снадобья. – Хьюго? – Люк не верил своим ушам. – Ворон Ходжа. Думаю, все-таки его, а может, и Валентина. – Хугинн, – тихо произнес Люк. – У Валентина жили два ворона – Хугинн и Мунинн. Их имена означают «Мысль» и «Память». – Серьезно? А я думала «Нападай» и «Убей»!.. Хьюго чуть не выклевал мне глаза.

Девушка поспешно шагнула в сторону, чтобы не наступить на лезвие, и случайно налетела на Джейса. Тот моментально придержал ее, предотвращая падение. Клэри повернулась, чтобы извиниться, но каким-то загадочным образом оказалась в кольце его рук. Джейс поцеловал ее. Поначалу он почти грубо накрыл рот Клэри своим. Потом прижал ее к себе, и его губы стали мягкими. Клэри почувствовала, как быстро колотится его сердце. На губах Джейса ощущался сладкий вкус яблок. Она запустила руки в его волосы: ей так давно хотелось сделать это… Волосы струились, как дорогой шелк. Пульс у Клэри зашкаливал, в ушах появился странный шум, похожий на хлопанье крыльев… Со сдавленным возгласом Джейс осторожно отстранился от нее, по-прежнему не размыкая рук. – Только не пугайся. Кажется, мы не одни.

– А теперь смотри внимательно. Взгляд Джейса был прикован к зеленому кусту с глянцевитыми бутонами, под которым они сидели. Клэри уже собиралась спросить, что особенного в этом растении, как Джейс предупреждающе выставил вперед руку: – Погоди! – Глаза его сверкали от возбуждения. Вдруг один из плотно закрытых бутонов словно ожил, на глазах вырос в два раза и тут же раскрылся. Зрелище напоминало ускоренные съемки: нежно-зеленая чаша бутона распахнулась, открывая взору плотно сжатые лепестки самого цветка, покрытые легкой бледно-золотистой пыльцой. – Ух ты! – вырвалось у Клэри. – Куст по ночам расцветает? Джейс внимательно посмотрел на нее. – Ровно в полночь. С днем рождения, Кларисса Фрэй.

Джейс вытащил из кармана нож с костяной ручкой – Клэри подумала, что таким внушительным лезвием можно и медведя уложить, – и принялся методично резать каждое яблоко на восемь долек. – Конечно, не торт со свечками, – сказал Джейс, вручая Клэри отрезанный кусочек, – но все-таки лучше, чем ничего.

Джейс ухмыльнулся. В отличие от волос, его зубы были небезупречны: краешек верхнего резца был чуть-чуть отколот. Это показалось Клэри очень трогательным. Она зябко обняла себя за локти: от прохладного воздуха в коридоре руки покрылись гусиной кожей. – Ты что здесь делаешь? – «Здесь», то есть у двери твоей спальни, или в глубоко философском смысле – цель моего существования на этой планете? Случайность ли это космического масштаба или жизнь человека – очередной этап в его самосовершенствовании? Тема смысла жизни издавна волновала многие великие умы. Я, конечно, не сторонник онтологического редукционизма, упрощающего все донельзя, но… – Пойду-ка я, пожалуй, спать. – Клэри взялась за ручку двери. – Я здесь, потому что узнал от Ходжа про твой день рождения, – признался Джейс.

Руна на странице сразу стала видна отчетливее. Почему-то возникло слово «помни», однако истинное значение руны не умещалось в рамки слов. Оно подразумевало и лучи света, проникающие сквозь решетку детской кроватки, и запах дождя на улицах города, и боль незабываемой утраты, и горечь унижения, и жестокую шутку, которую играет память со старыми людьми, когда самые давнишние события всплывают в голове с необычайной ясностью, а недавние воспоминания не сохраняются вообще.

Правда? – Саймон с сомнением смотрел на Клэри, словно ожидая услышать от нее, что все сказанное неправда и на самом деле Джейс – сбежавший из дурдома психопат, с которым она общается только из сострадания.

Алек широко улыбнулся, и его глаза засияли, словно голубые фонарики. Теперь Клэри увидела, что именно привлекло в нем Магнуса.

На будущее имей в виду, Кларисса, – заметил он, – предупреждай заранее, если у тебя в постели другой мужчина. – Ты собиралась с ним в постель? – выдохнул потрясенный до глубины души Саймон. – Смешно, да? Мы не поместились бы втроем, – невозмутимо произнес Джейс.

Алек замялся. Он выглядел не менее эффектно, чем его сестра: те же темно-синие глаза на фоне белой кожи, однако, в отличие от Изабель, он будто нарочно старался испортить свою внешность и все время ходил в поношенных свитерах. А прическа? Складывалось впечатление, что он стриг себя сам, причем в темноте. Казалось, Алеку неуютно в собственном теле.

Стихи твоего друга – просто кошмар, – заметил он. Реплика застала Клэри врасплох. – Что? – вырвалось у нее. – Стихи, говорю, просто кошмар. Такое впечатление, что парень проглотил словарь, и теперь его рвет всеми умными словами подряд.

Жаль… а я уж собралась загнать их через eBay, – пробормотала Клэри. – Через что?! Клэри невинно улыбнулась. – Это такое мифическое пространство с огромной магической энергетикой.

Ты что здесь делаешь? – «Здесь», то есть у двери твоей спальни, или в глубоко философском смысле – цель моего существования на этой планете? Случайность ли это космического масштаба или жизнь человека – очередной этап в его самосовершенствовании? Тема смысла жизни издавна волновала многие великие умы. Я, конечно, не сторонник онтологического редукционизма, упрощающего все донельзя, но… – Пойду-ка я, пожалуй, спать. – Клэри взялась за ручку двери. – Я здесь, потому что узнал от Ходжа про твой день рождения, – признался Джейс. Клэри раздраженно вздохнула. – День рождения у меня завтра, а не сегодня. – А почему бы не начать праздновать прямо сейчас? Она внимательно посмотрела на него. – Ты избегаешь Изабель и Алека. Джейс кивнул: – Они оба провоцируют меня на ссору. – По одной и той же причине? – Пока не понял. И Ходж туда же. Все читают нотации. Все, кроме тебя. Ты ведь не собиралась читать мне нотацию? – Нет, – ответила Клэри. – Я собиралась поужинать. Очень хочется есть. Джейс вынул руку из-за спины. Он держал в ней слегка помятый бумажный пакет. – Вот, своровал немного с кухни, пока Изабель не видела. Клэри улыбнулась. – Пикник? По-моему, поздновато для прогулки в Центральном парке. Там сейчас полно… Он нетерпеливо отмахнулся: – Знаю, там сейчас полно фейри. – Нет, я о всяких неприятных личностях, – уточнила Клэри. – Хотя мне заранее жаль любого, кто осмелится приставать к тебе… – Молодец, правильно мыслишь! – Джейс выглядел польщенным. – Но я и не думал приглашать тебя в Центральный парк. Что скажешь про оранжерею? – Сейчас? Ночью? Там, наверное, темно. Он заговорщически ей улыбнулся.

Я не несчастен, – возразил Джейс. – Несчастны лишь те, у кого нет цели. А у меня она есть.

Пришел один из Братьев. Я разбудил тебя по просьбе Ходжа. Честно говоря, сначала он собирался сам тебя будить, но я подумал, что, просыпаясь в пять утра, лучше увидеть перед собой кого-нибудь посимпатичнее. – Тебя, что ли? – А кого же еще?

Саймон легко вел ее в танце сквозь толпу. Черная одежда выгодно подчеркивала его темные волосы, смуглую кожу и белые зубы. Клэри с удивлением осознала, что он красив.

Обед! – В дверях библиотеки стояла Изабель. – Прошу прощения, если прервала вас, – добавила она в последний момент. – Господь всемогущий! – произнес Джейс. – Час расплаты пробил. Ходж не знал, что делать. – Я… я… у меня был очень плотный завтрак. В смысле ланч. Плотный ланч. Так что я практически не голоден… – Суп пришлось вылить, – не дослушала Изабель. – Я заказала китайскую еду. Джейс встал с дивана и потянулся. – Отлично. Я ужасно хочу есть. – Разве что кусочек, – скромно добавил Ходж. – Законченные вруны! – мрачно сказала Изабель. – Вы же носы воротите от моей готовки. Думаете, не знаю? – Так прекрати готовить, – резонно заметил Джейс. – Заказала свинину «му шу»? Ты же знаешь, я ее обожаю.

Он прижал ладонь к щеке, испытывая не столько боль, сколько изумление. – Какого черта? – Это тебе оставшиеся десять процентов.

Юноша тихо рассмеялся. Клэри могла поспорить, что он стоит сзади, держа руки в карманах, и на его губах играет улыбка, доводящая ее до белого каления. – Книги мы с ней еще не обсуждали. Времени не было. – А откуда вы знаете, что я люблю книги? – спросила Клэри у горбоносого мужчины. – По тому, как ты на них смотрела. Я сразу понял, что моя персона впечатлит тебя гораздо меньше. – Мужчина поднялся из-за стола и пошел к ней.

Алек? Ты, что ли? – Нет, это я. – Она шагнула в комнату. – Клэри. Мелодия резко оборвалась. Джейс встал из-за рояля. – Наша спящая красавица! И кто же разбудил тебя поцелуем? – Никто. Я сама проснулась. – Ты была одна? – Нет, с Изабель. Она ушла ненадолго, кажется, чтобы позвать Ходжа. Просила дождаться ее, но… – Жаль, я не предупредил Изабель, что у тебя вредная привычка поступать по-своему. – Джейс нахмурился. – Вещи тебе Изабель дала? Смешно в них смотришься. – Напоминаю: мою одежду сжег ты. – Исключительно ради предосторожности. – Джейс закрыл блестящую черную крышку рояля. – Пойдем, я отведу тебя к Ходжу.

Leave your vote

0 Голосов

Upvote Downvote

Цитаты из книги Орудия Смерти. Город костей (500 цитат)

Leave your vote

Add to Collection

No Collections