Цитаты из поэмы мертвые души (50 цитат)

Таков уже русский человек: страсть сильная зазнаться с тем, который бы хотя одним чином был его повыше, и шапочное знакомство с графом или князем для него лучше всяких тесных дружеских отношений.

В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так чтобы слишком молод.

И какой же русский не любит быстрой езды?

Кто увлечен красотами, тот не видит недостатков и прощает всё; но кто озлоблен, тот постарается выкопать в нас всю дрянь и выставить её так ярко внаружу, что поневоле её увидишь.

… русский человек в решительные минуты найдется, что сделать, не вдаваясь в дальние рассуждения…

Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.

Я их знаю всех: это всё мошенники; весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья.

Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!

… ленивым и вялым голосом, как будто бы, по русскому выражению, натаскивал клещами на лошадь хомут…

Комната была, точно, не без приятности: стены были выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой, четыре стула, одно кресло, стол, на котором лежала книжка с заложенною закладкою, о которой мы уже имели случай упомянуть, несколько исписанных бумаг, но больше всего было табаку. Он был в разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, насыпан был просто кучею на столе. На обоих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками. Заметно было, что это иногда доставляло хозяину препровождение времени.

В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!» В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Черт знает что такое!» – и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную.

Эх, русский народец! Не любит умирать своей смертью!

Чепуха, белиберда, сапоги всмятку!

Мне, признаюсь, более всех нравится полицеймейстер. Какой-то этакой характер прямой, открытый; в лице видно что-то простосердечное.

Сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы.

С товарищами не водись, они тебя добру не научат; а если уж пошло на то, так водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезными.

А какой, если б ты знал, волокита Кувшинников!

Русь! Русь! вижу тебя из моего чудного, прекрасного далека.

Произнесённое метко, всё равно что писанное, не вырубливается топором.

В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод.

В разговорах с сими властителями он очень искусно умел польстить каждому.

Видит теперь все ясно текущее поколение, дивится заблужденьям, смеется над неразумием своих предков, не зря, что небесным огнем исчерчена сия летопись, что кричит в ней каждая буква, что отвсюду устремлен пронзительный перст на него же, на него, на текущее поколение; но смеется текущее поколение и самонадеянно, гордо начинает ряд новых заблуждений, над которыми также потом посмеются потомки.

Полюби нас чёрненькими, а беленькими нас всякий полюбит.

Под всем этим было написано: «И вот заведение». Кое-где просто на улице стояли столы с орехами, мылом и пряниками, похожими на мыло; где харчевня с нарисованною толстою рыбою и воткнутою в нее вилкою. Чаще же всего заметно было потемневших двуглавых государственных орлов, которые теперь уже заменены лаконическою надписью: «Питейный дом». Мостовая везде была плоховата.

Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдёт оно ему и в род в потомство.

День, кажется, был заключен порцией холодной телятины, бутылкою кислых щей и крепким сном на всю насосную завертку, как выражаются в иных местах оширного русского государства.

Если вы хотите разбогатеть скоро, так вы никогда не разбогатеете; если же хотите разбогатеть, не спрашивая о времени, то разбогатеете скоро.

Неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за души, которые в некотором роде окончили своё существование?

Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная богом!..

И во всемирной летописи человечества много есть целых столетий, которые, казалось бы, вычеркнул и уничтожил как ненужные. 

Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит чорт знает на чём; а привстал, да замахнулся, да затянул песню — кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход — и вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.

На прошлой неделе сгорел у меня кузнец, такой искусный кузнец и слесарное мастерство знал.

И оказалось ясно, какого рода созданье человек: мудр, умен и толков он бывает во всем, что касается других, а не себя; какими осмотрительными, твердыми советами снабдит он в трудных случаях жизни!

Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, — только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.

Как несметное множество церквей, монастырей с куполами, главами, крестами рассыпано по святой благочестивой Руси, так несметное множество племён, поколений, народов толпится, постреет и мечется по лицу земли.

Как бы то ни было, цель человека все еще не определена, если он не стал наконец твердой стопою на прочное основание, а не на какую—нибудь вольнодумную химеру юности.

Довольно из десяти сторон иметь одну глупую, чтобы быть признанным дураком мимо девяти хороших.

Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины.

Страх прилипчивее чумы.

Все мы имеем маленькую слабость немножко пощадить себя, а постараемся лучше приискать какого—нибудь ближнего, на ком бы выместить свою досаду.

Я их знаю всех: это все мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет.

Таков уж русский человек: страсть сильная зазнаться с тем, который бы хотя одним чином был его повыше, и шапочное знакомство с графом или князем для него лучше всяких тесных дружеских отношений.

Один бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се…

Бесчисленны, как морские пески, человеческие страсти, и все не похожи одна на другую, и все они, низкие и прекрасные, вначале покорны человеку и потом уже становятся страшными властелинами его.

Нет, кто уж кулак, тому не разогнутся в ладонь.

Вы боитесь глубоко устремленного взора, вы страшитесь сами устремить на что—нибудь глубокий взор, вы любите скользнуть по всему недоумевающими глазами.

Моё такое неопытное вдовье дело! Лучше ж я маненько повременю, авось понаедут купцы, да примерюсь к ценам.

Нет уж извините, не допущу пройти позади такому приятному, образованному гостю.

Если приятель приглашает к себе в деревню за пятнадцать вёрст, то значит, что к ней есть верных тридцать.

Зачем же изображать бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни?