Цитаты из сериала Американская история ужасов (260 цитат)

Если любишь кого-то, никогда нельзя причинять им боль. Никогда.

— Ты немного с приветом, да?
— Ты и половины не знаешь.

— Я тоже люблю птиц.
— За что ты их любишь?
— За то, что они могут улететь, когда жизнь превращается в хаос.

Да, у меня депрессия. Но я не собираюсь покончить собой. Так что можете вернуться к своей политике невмешательства.

Просить прощения — просто, а как насчёт того, чтобы взять на себя ответственность за то, что ты натворил?

До тебя я жил во мраке. Ты — единственный свет, который я знал.

Дьявол существует, и это не просто карлик с хвостом и рогами, он очень красивый. Ведь он падший ангел, когда-то он был любимцем Господа.

— Ты ничего не ешь.
— Я не голодна. Сыта враньем по горло.

Нормальные люди меня пугают.

— Значит… Всё это время, я думала, что защищаю тебя. А выходит, что ты защищал меня.
— Я только это и хотел делать, с тех пор, как впервые увидел тебя.

— Значит… Всё это время, я думала, что защищаю тебя. А выходит, что ты защищал меня.
— Я только это и хотел делать, с тех пор, как впервые увидел тебя.

— Значит… Всё это время, я думала, что защищаю тебя. А выходит, что ты защищал меня.
— Я только это и хотел делать, с тех пор, как впервые увидел тебя.

Чем больше вы чего-то боитесь, тем больше силы вы этому даете.

Один мой профессор по психиатрии говорил, что люди выдумывают истории, чтобы справиться со страхами. Произведения искусства и мифы нужны лишь для того, чтобы получить иллюзию контроля над тем, что нас пугает. Боишься смерти — придумай реинкарнацию, боишься зла — придумай милосердного Бога, который отправит злодеев в ад.

— Ты делаешь это неправильно. Если пытаешься себя убить, то режь вертикально. Они не смогут это зашить.
— Как ты сюда попал?
— Если пытаешься покончить с собой, то лучше всего закрывать дверь.

— Валяй, Рэмбо. Ты её не интересуешь, и тебе с ней больше ничего не светит. Она никогда с тобой не заговорит.
— Я подожду… вечность, если придется.

Я уже давно не спрашиваю безумцев, почему они творят безумства.

Просто она совсем одна… И это неправильно!

— Мне тоже нравятся птицы.
— Почему?
— Наверное, потому что они могут улететь, когда вокруг начинается полный дурдом.

Жизнь слишком короткая, чтобы так горевать.

Все мы боимся остаться в одиночестве. Брошенными без любви.

Дух крепок, но плоть слаба.

Самая жестокая вещь — это ложные надежды.

Со мной всё просто: я люблю тех, кто любит меня, и я ненавижу тех, кто меня ненавидит.

Я думала, что ты такой же, как и я. Тебя притягивала тьма, но, Тейт, ты и есть тьма.

Если хочешь покончить с собой, лучше режь вдоль. Так уже не зашьют.

Говорят, что когда умирает родитель ребенок осознает, что он смертен. Но когда умирает ребенок, родитель теряет свое бессмертие.

Я никогда не поступлю в Гарвард…
Зато я сэкономила тебе хренову тучу денег.

Вайолет. В тебе что-то изменилось. По отношению ко мне. Ты далекая, холодная. Не знаю, в чем я виноват, но я оставлю тебя в покое навсегда, если ты этого хочешь… Ты этого хочешь? И знаешь, почему я оставлю тебя в покое? Потому что я дорожу твоими чувствами больше, чем своими. Я люблю тебя. Вот, я признался… не просто на доске написал. Я не позволю никому и ничему тебя обидеть. Я никогда ни к кому так не относился…

Любовь её довела до этого. Однажды ты поймешь. Во имя любви нужно идти на жертвы.

Красные розы. Что может быть пошлей этого избитого клише.

Я не чувствую грусти.
Я вообще ничего не чувствую.
Мы живем в отвратительном мире.
Это отвратительный, проклятый, беспомощный мир и, если честно, то, по-моему, я помогаю им выбраться из этого дерьма, ссанья и блевотины, которыми заполнены улицы. Я помогаю им попасть в чистое и хорошее место…
Этот мир — мерзкое место. Это — мерзкое, отвратительное шоу ужасов.

Как знать, когда случится что-то ужасное? Иногда люди просто сходят с ума.

— Твой брат теперь в лучшем мире. Его страдания множились с каждым вздохом!
— Он страдал только из-за тебя!
— Знаешь, Тейт, в отличие от других моих детей, ты удостоился стольких даров! Почему же ты не можешь ими воспользоваться?! Просто улыбка или доброе слово открыли бы врата в рай.
— (Улыбаясь) Как бы сильно ты этого не хотела… Я никогда не буду твоим идеальным сыночком.

Я готовлюсь к благородной войне.
Я спокоен, я знаю тайну, я знаю, что будет, и я знаю, что никто меня не остановит, даже я сам.

Только помните, если Вы смотрите в лицо зла, зло смотрит на Вас в ответ.

— Мне нужны чертовы ответы!
— Милый, да ты даже не знаешь, каков чертов вопрос.

По крайней мере, мертвым ты не сможешь разочаровать тех, кого любишь.

Все чудовища — это люди.

— Ты знаешь, почему я взяла собаку женского рода?
— Потому что суки держатся вместе?

— Ух ты. Какие-то старинные орнаменты.
— Так и есть. Однажды ты поймешь, Вайолет, что слово «старинный» теряет свой смысл, когда все твое существование — одно бесконечное «сегодня».

Знаешь, в чем твоя беда? Ты наивно вбил себе в голову, что мир строится на доброте и порядочности. А на деле, доброта только могилу тебе выкопает. Но самое смешное то, что раз за разом тебя будет топить надежда. Надежда на то, что мир вдруг сам исправится, что справедливые люди будут вознаграждены, а злодеи наказаны… Если купишься на эту ересь, пиши пропало. Выжить в этом отвратительном, Богом проклятом мире можно лишь взяв всё в свои руки.

Не ложись с мужчиной как с женщиной, это мерзость.
— Как и твоя прическа, но я подумал, что это твое дело.

Знаешь, чем от нас мертвые отличаются? Тем, что им терять нечего.

Я прожила непорядочную жизнь, но зато со вкусом. И умру также.

— Ты расскажешь родителям? О таблетках?
— Нет. Я много сплю в последнее время. Они думают, что у меня депрессия.
— Это правда?
— Мне грустно.
— … Мне тоже.

— Что ты такое говоришь?
— Я хочу, чтобы ты ушел.
— Что? Нет, не делай этого…
— Уходи, Тейт.
— Мне нужна только ты! У меня есть только ты!

Тело в своем роде — дом. Можно устранять неполадки на кухне, ванной, но если фундамент разваливается, какой в этом толк?

Говорят, когда родители умирают, дети осознают, что они тоже смертны. Но когда умирают дети, их родители словно умирают с ними.

— Ты веришь в призраков?
— Почему ты меня спрашиваешь?
— Не знаю. Не всему же быть дерьмом, правда? Должно быть лучшее место, где-то. По крайней мере, для таких, как ты.
— Но не для тебя?
— С тех пор, как ты сюда переехала, это и есть лучшее место.

Людям сегодня подавай все новенькое и блестящее. А это лишь иллюзия. Блеск новизны быстро тускнеет.

Интересно, что думают мозгоправы, когда их многообещающий пациент не разговаривает, чтобы наказать психиатра?

Ну и что тебе снилось? Спорим, я знаю. Я бы тоже видел сны о ней, если бы мог. Но кажется я разучился…

— Что будет дальше?
— Ты тянешь карту и потом сбрасываешь её.
— Нет, в смысле… Как будет дальше?
— Вот так. Как и всегда было.
Мы с тобой. Вместе навсегда.

Надо сохранять достоинство в любой ситуации.

Я приходил сюда, когда мир сворачивался и становился таким маленьким, что я не мог дышать. Я смотрел на океан и думал: «Йоу, придурок, школа нихрена не значит». Курт Кобейн, Квентин Тарантино, Брандо, Де Ниро, Пачино… все бросили школу. Я… ненавидел школу. Я часто приходил сюда, и смотрел на этот огромный, бесконечный простор. И думал: это же твоя жизнь, чувак. Можно делать всё что угодно, стать кем угодно. Нахрен школу. Это всего лишь момент в жизни. Нечего там застревать.

— Я её ненавижу! Я хочу её убить!
— Ну так сделай это. Одной школьной сучкой меньше, и жизнь несчастных наладится, что, по моему мнению, — услуга обществу.

Даже если у тебя тридцать трупов подполе, ничто не мешает иметь отличную гостиную и быть успешным бизнесменом.

Прошлое нельзя изменить, но можно двигаться дальше.

— Он увидел тьму в ее красоте.
— Она увидела красоту в его тьме.

— Вот чёрт. Ты мне правда нравишься.
— А это плохо?
— Да, если ты разобьёшь мне сердце.

Наш мир — это просто мерзость. Это гадкий, тошнотворный, не прекращающийся кошмар. В нем слишком много боли… Слишком много.

Самая жестокая вещь — это ложная надежда.

Я мертвый, дорогая. Не тупой.

— Если бы пуля прошла на пару сантиментров правее, она бы не задела позвоночник, и я смог бы уйти отсюда. Может, даже смог бы его остановить. Пара сантиментров выше, и я бы погиб. Иногда дерьмо просто случается.
— Не бывает так, что у хорошего человека не заладился день, и он начал стрелять в людей.
— Может быть, он не был хорошим человеком.

— Ты кто?
— Призрак старой меня… Вайолет. Живу тут неподалеку.
— У тебя рука холодная.
— Знаешь, как говорят. Холодные руки, горячее сердце.

— Я ничего не сделал.
— Точно. Быть мудаком — не преступление.

Почему ты всё ещё жив? Ты меня расстраиваешь! Прекрати!

— Ты психопат, Тейт. Это психическое расстройство, терапия здесь не поможет.
— Значит это ваш диагноз: я психопат?
— Да. И самого ужасного толка. Ты обладаешь харизмой и даром убеждения. И ты патологический лжец…
— (сквозь слезы) Так значит всё. Я ничего не могу сделать? Нет надежды на прощение?
— (хлопая) Великолепное представление, Тейт. Ох уж эта роль непонятого подростка… Но психопат по определению не способен на расскаяние.

С начала времен мужчины находят предлоги, чтобы запереть женщин. Они выдумывают болезни, такие, как истерия. Вы знаете, откуда пошло это слово? По-гречески оно означает матка. Во втором веке, это случалось из-за сексуальной неудовлетворённости. И единственным возможным лекарством были маточные спазмы. Оргазмы. Врачи мастурбировали женщину в своих кабинетах и называли это лечением. Это было давно, но и теперь не лучше, мужчины всё ещё изобретают способы, как свести женщин с ума.

— Кто-нибудь что-нибудь мне объяснит?
— Ты веришь в Бога?
— Так вот в чем дело? Вы из «Студенческого движения за Христа».

Во всем этом большом и страшном мире, единственное, чего вы должны бояться, — это меня.

Смерть, развод, переезд — три наиболее стрессовых ситуаций в жизни любого человека.

Грехи не сходят с рук никому. В конце концов, все за них платят. Все страдают.

Если ты этого не видишь, то ты настолько же туп насколько и красив. А ты очень красив.

Там, где для других стена, мы видим окно.

Думаешь, мы еще будем хотеть друг друга, когда нам будет по восемьдесят?
— Надеюсь, иначе я пошлю тебя на фиг.

Мужчины любят секс, но никто их шлюхами не называет. Ненавижу это слово — оно мерзкое!

— Билли — очень одаренный медиум. Она может помочь… Я нашла её через сайт «Craigslist». Вдоволь пообщалась со всякими жуликами, но она настоящая на сто процентов.
— Я только что со встречи с каналом «LifeTime»; они хотят снять пилотную серию со мной.
— Эксрасенс из интернета с агентом в Голливуде. Кто бы мог подумать?

Моя доброта возвращается болью. Те, кому я столько дала, воздают лишь неблагодарностью и предательством.

Это преступление против человечности: предательство искренне любящего сердца.

Все думают, что у них есть стиль, как и чувство юмора, но у большинства нет.

Я не знаю, что я сделал, но я оставлю тебя в покое, если ты этого хочешь. Знаешь, почему я сделаю это? Потому что я забочусь о твоих чувствах больше, чем о своих.

— Думаете, я псих?
— Нет, Вы творческий человек.

Хватит постоянно извиняться. За все подряд. Так ты превращаешься в пустое место.

— Тебя зовут Джеймс Патрик Марч, ты родился 30 октября 1895 года, ты скорпион и это многое объясняет, ты величайший серийный убийца известный миру.
— Откуда ты это узнал?
— Я тебя загуглил.
— Звучит непристойно.

— Ты веришь в дьявола?
— Нет.
— А я да. И я заглянула ему прямо в глаза.

— Ты часто думаешь о сексе?
— Я думаю об одной конкретной девушке. Вашей дочке. Я дрочу, думая о ней. Часто.
— Мне неприятно слушать такое о моей дочери, Тейт…
— Не хотите узнать, что я хочу с ней сделать? Как я уложу её на постель и буду ласкать её нежную кожу, чтобы она мурлыкала, как котенок. Она — девственница. А они так легко становятся мокрыми…

— Когда-нибудь мир изменится.
— Это неправильный мир.

— У вас с ней были плохие отношения?
— В последнюю нашу встречу она снюхала половину моего кокса, а потом сдала меня копам за него. Она — эгоистичная сука.

Забавно. Я не умела жить, пока не умерла.

У человека может быть много достойных качеств, но храбрость — самое редкое из них.

… Потому что вот в чем прекрасный секрет: как только ты поймешь, что все мы гнилые уродливые твари, все до единого, — то станешь свободным.

Все постоянно говорят мне, что я особенный, что я должен устроить конец света, но мне никто не дал инструкцию для этого!

— Итак, кто хочет прочитать молитву?
— О, мама, можно я?
— Конечно, сынок, я всё надеялся, что ты решишь стать частью этой семьи.
[Все берутся за руки]

— Дорогой Бог, спасибо тебе за эту пересоленную свинину, которую мы сейчас съедим вместе с остальным несъедобным хрючевом. И спасибо тебе за нашу новую, так называемую семью. Мой отец сбежал, когда мне было всего шесть, если бы я знал все наперед, то сбежал бы с ним. А также из-за того, что она изо всех сил старалась вернуться в этот дом с тех пор как лишилась его. Господи! Большое тебе спасибо, что ослепил этого мудака, который дрючит мою мать, чтобы он не видел то, что очевидно всем. Что она его не любит.
— Аминь.

— Я не могу ходить по собственному дому, не натыкаясь на кого-нибудь из твоих мертвых отпрысков.
— Я любила своих детей.
— До смерти.

— Ты все, что у меня есть!
— Уйди прочь!

Я знакома с мужской природой. Им нужно воплощать и завоевывать; они видят то, что хотят видеть. Женщины, в свою очередь, видят душу человека.

— Покажите свои руки.
— Хотите прочесть мое будущее?
— Ваше прошлое.

Если позволяешь женщине указывать тебе, что делать, считай, ты отдал ей свои яйца.

Людям открываются потрясающие возможности. Стоит только… поздороваться.

— А у тебя проблемы с доверием?
— Такое случается, когда самый близкий придаёт тебя и выбрасывает, как ненужную тряпку.

— Простите, я сейчас занят.
— Ты труп! Какие у тебя дела?
— Смотреть в окно и дрочить в слезах. Рутина такая.

Одно из многих утешений в том, чтобы быть родителем, заключается в осознании того, что молодость не пролетела, а просто перешла к новому поколению.

Любые отношения — игра во власть, с кем бы они ни были.

Вы хотите выкинуть меня как мусор, да? Ничего не выйдет, не в этот раз. Я заслуживаю уважения.

Я представительница «Поколения «Y». Родилась между появлением СПИДа и 11 сентября. Нас называют «Поколением Next». Мы отличаемся самомнением и нарциссизмом. Возможно, потому что мы первое поколение, где каждый ребенок получает награду просто за участие. А возможно от того, что социальные сети позволяют выставлять нам каждый свой пердеж или сэндвич на всеобщее обозрение. Но, возможно, главная наша черта — это равнодушие.

Безразличие к страданиям. Лично я делала все, чтобы не чувствовать. Секс. Наркотики. Бухло. Лишь бы избавиться от боли. Не думать о матери. Об уроде отце. И обо всех тех мальчиках, которые не любили меня в ответ. И вообще, меня изнасиловали, а спустя два дня я, как ни в чем не бывало, пришла на уроки. Большинство людей не смогло бы это пережить. А я такая. «Шоу должно продолжаться» Я бы отдала всё, что у меня есть или будет, чтобы снова почувствовать боль, страдать.

Ты думаешь, я хочу остаться в этом мире, полном смерти, гнили и сожалений?

В одно мгновенье он читает, а в следующее его рука уже у тебя в трусах.

Ложь оставляет шрамы на душе. Она уничтожает Вас.

Твои чувства мне дороже, чем собственные.

Богини не говорят шёпотом — они кричат.

У нас две сущности. Одна — та, которую требует мир, подделка. И её тень. Забудешь о ней и будешь вечно страдать.

Я влюбилась в женатого мужчину и долго мечтала о том, что мы будем жить вместе, что всегда будем любить друг друга, что все вокруг будут счастливы, а жизнь замечательна. Но этого не произошло, потому что так никогда не бывает и не будет.

— Меня не волнует прошлое, я создаю будущее.
— Его надо создавать уважительно.

Почувствуй весь страх и боль, впитай их, а затем отпусти.

Мечта об идеальной любви, за которую ты цепляешься, всего лишь злая шутка, в которую с тобой сыграла судьба.

Неуверенность — признак ясного рассудка.

В нынешнее время возможно всё, если сильно этого захотеть.

Если защищать прошлое — можно потерять будущее.

Психическое расстройство — это лишь модное оправдание греха.

— Здесь ты ответишь за свои преступления перед самым главным судьёй — Господом Всемогущим.
— Бога нет. Бог не создал бы то, что я видел.

— Зачем вы это со мной делаете?
— Дьявол живёт не в аду, мистер Уокер. Он живёт вот здесь — в лобной доле и в затылочной доле.

Внутри этого прекрасного мозга лежит ключ к пониманию тьмы в человеческой душе. И даже десяток темных душ не так страшны, как то, что живёт вот здесь — в этой прелестной светловолосой дыньке.

Бог?! Ты ведь знаешь, что Бога нет, правда? Ты уже догадалась, что это чушь, которую выдумали, чтобы ты не была собой.

— Где он?
— В своей могиле. И он покоится там уже дольше, чем прожил на этой земле.

Хотя бы мертвыми мы не разочаровываем любимых.

— По-моему, стоит тебе поумерить свое желание ублажать хозяек этого дома.
— Наверное, у меня Эдипов комплекс, ты знаешь хорошего психиатра?

Я обречен провести вечность с мужчиной, который меня не любит. Конечно, могло быть и хуже. Твой-то парень тебя любит… Но он всегда будет чудовищем.

Когда с хорошими людьми постоянно происходит плохое, начинаешь сомневаться, что хорошо, что плохо!

Я еще поживу. На зло всем.

Живые изо всех сил цепляются за жизнь, но не ценят такой дар, как спокойная смерть.

— Нет, пожалуйста! Я люблю тебя!
— Хреновая из тебя актриса.

Люди реагируют на страх двумя способами: борются или смываются. И тут нечего стыдиться.

Жить значит страдать, а страдать значит искать смысл в своём страдании.

Я тот, кем ты хочешь меня видеть.

Ругательствами никого не заставишь замолчать.

Я считаю, что на свете нет такой двери, которую не под силу открыть красоте.

— Знаешь, почему я завела собаку, а не пса?
— Потому что суки держутся вместе?
— Потому что они куда преданнее и агрессивнее, когда дело касается защиты семьи.

Когда-нибудь этот компьютер устареет. Людям будут вживлять микрочипы прямо в мозг или типа того. И мы не сможем смотреть YouTube или вообще что-нибудь. Мы будем как и все остальные здесь: заключенные в камерах без окон… Кто покажет мне мир во всем его великолепии?

Любой может стать лучше. Каждый из нас.

— От терапии толку нет.
— Нет толка? Тогда зачем люди этим занимаются?
— Потому что не хотят нести ответственность за свои сранные жизни! Поэтому они платят психотерапевту. Чтобы он слушал их бредни и сделал так, чтобы всё казалось особенным. Чтобы они могли обвинить своих чокнутых мамаш в том, что всё пошло не так. Ничего не напоминает? Неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом мы получаем чеки, но в глубине души знаем, что толку нет.

Меняются времена, но не природа зла.

— Какая чудесная ночь, не правда ли?
— Для чего?
— Для убийства.

Что было в моей жизни самым ужасным? Всё. Мне знакома лишь боль. В этом мире для меня есть только боль. Так что я вправе отплатить болью за боль.

Ты можешь прожить ещё век, встретить чуткую, заботливую женщину — тигрицу в постели, ту, что будет вызывать улыбку, а не слезы… но ты не найдешь никого, кто будет любить тебя так, как мать.

Я не верю в бога, но я верю в зло.

— Мне очень сложно не осуждать тебя…
— Меня?! Ты убил всю свою семью!
— Да… Но я никогда не изменял.

Что же делать, если люди постоянно отнимают? Начинаешь раздавать всё направо и налево, чтобы не успевали отнять. Отдаёшь просто так, ведь лишь тогда можно притвориться, что тебе не больно.

— Мой муж сбежал от меня, от своих обязанностей…
— Вас не волновало, что он взял и исчез?
— Как только я узнала, что он мне изменил, Хьюго стал значить для меня не больше собачьего дерьма.

Почему ты упорно считаешь, что существует только одна реальность, которую можно увидеть?

— Моя мать, наверное, волнуется обо мне, да?
— Наверняка…
— Она — членососка. В смысле, буквально, членососка. Раньше постоянно отсасывала соседу. Мой отец об этом узнал и ушел. Бросил меня с этой членосоской. Можете себе представить? Это же вообще?
— Слыхал и похуже.
— Круто. Расскажите что-нибудь? Люблю всякие истории.

— Я не сумасшедший.
— Досадно. Если тебя признают вменяемым, попадешь в заведение похуже этого.
— Что может быть хуже?
— Жалеешь, что у тебя нет стула? Подумай о том, к которому тебя привяжут.

Я руководствуюсь рассудком, а не чувствами.

Дело не в том, для чего умирать, а в том, ради чего продолжать жить.

— Я осталась совсем одна в этом мире. И я решила, если мне суждено жить в печали — можно хотя бы окружить себя прекрасными вещами, и пускай со мной будет мужчина, которого я ни капли не люблю. Меня манила тьма, которую я ощутила в его сердце. Я мечтала однажды потеряться в ней…

Они думают, что ты монстр. Ну что за нелепая истина.

Так неприятно, когда люди хуже, чем кажутся.

Шаг за шагом дьявол отвращает наши взоры от Господа.

Мама всегда говорила: чтобы стать настоящим другом, нужно увидеть в этом человеке все зло и тогда уже оценить добро.

Что может быть больнее, чем сообщить своему ребенку о своей скорой смерти?

Ты прожила яркую жизнь. Все поведала, всех встретила. Исполнила каждую прихоть своего каменного сердца. Но так и не познала истинного счастья.

Жизнь без цели нельзя назвать жизнью.

— … Забыла, как Вас зовут.
— И не вспомните. Я Вам не представлялась. Меня зовут Вивьен Хармон…
— Неважно.

Оставь меня, я не американка, не привыкла ко всяким побоищам.

Величие в веденьи, а ты намеренно остаешься слеп ко всему, кроме того что можно увидеть глазами.

Мама лечила мою душу, а папа навёл порядок в голове.

Я сама проклятье. Все, кто хоть немного приближаются ко мне — обречены.

С членом во рту карьеру не построишь, милочка.

Ты задумывался, почему все эти ужасы случились с тобой? Всё это случилось… всё это должно было случиться с тобой, чтобы ты стал тем, кто ты есть сегодня.

— Мертвые свободно могут ходить на Хэллоуин.
— Мы всегда это знали.

Видишь ли, в чем дело. Я знаю, что тебе будет трудно в это поверить, но я тоже была молодой, и это было не так уж и давно. И я тоже вовсе не была святой. Я влюбилась в женатого и жила, и дышала мечтой о том, что мы будем вместе навсегда.

Родственными душами, любовниками, и все счастливы, и все живут вечно… Но этого не произошло. Потому что так не бывает, никогда не бывает. То, что он ищет, не имеет к тебе никакого отношения, ни к кому не имеет. Чего-то не хватает в нем самом.

Знаешь, что страшнее разбитого сердца? Одиночество.

Я пытаюсь извиниться. Для меня это редкость, сделай скидку, сучка!

— Жаркое почти готово.
— Не по этому я изголодался.

— Можно задать Вам вопрос? Вам не надоело убирать грязь за другими людьми?
— Мы, женщины, все это делаем. Только мне за это еще и платят.

Вы плакали? Я рада.

Почему Вы видите соринку в чужом глазу, но не видите бревно в своём?

— Это не луизианская грязь, но тоже сойдёт.
— Что это?
— «Липтон».

Я работаю в убойном отделе. Если что в этом мире и несет смысл, то только смерть.

Почему я не похожа на этих девочек?
— Не похожа и всё, такая уж ты родилась. Смирись. У тебя есть другие достоинства.

Мэдисон Монтгомери — отмороженная стерва, которая любит крепкий алкоголь, большие члены и неприятности. Если она сдохла, то, наверное, потому что набухалась и раздвинула перед чертом ноги.

Совесть просыпается только на сытый желудок.

Картины наблюдают за нами, свободны от сплетен и страданий трехмерного мира.

— Я не люблю рассказывать о себе.
— Уверена, это не правда. Думаю, ты просто не нашел подходящего слушателя, который бы понял тебя.

Я ни за что не хочу быть призраком. Это так грустно.

В мире есть кое-что пострашнее униженного мужчины — разъярённая женщина.

Я хочу извиниться. Давно этого не делала, так что будь снисходительной, дрянь.

Прорыв дамб был испытанием для жителей города. Те, кто остался — остался по причине. Так у них возникло чувство общности, что бывает во время кризиса. Все мелочи уходят, остаётся всё самое главное, ценное. Больно, когда тебя видят таким незащищенным. Нужно уметь доверять, а многие из нас давно лишились этой способности.

Нравится нам это или нет — мы нужны друг другу, притом очень сильно. Моя мать была права: мир небезопасен для такой, как я, но, может, и я небезопасна для мира?… И раз я не смогу испытать настоящей любви — надо использовать это проклятье себе во благо.

Ты боишься. Боишься удовольствия, так ты чувствуешь себя слабой, зависимой.

Долг всех меняет.

— Ещё раз появишься здесь, и я убью тебя! Слышишь? Убью!
— Вечно одни обещания…

Не напрягайте свои милые головки, у Крикета есть все ответы. Здешние духи — тёмные, зловещие. И так и есть, ваша дочь у них. Но я могу вас к ней отвести. $25,000. Принимаю Визу, Мастеркард, Дискавер.

Любое общество, которое решает дать власть страху, подписывает себе приговор.

Мы сядем с тобой за один стол, только если твоя голова будет главным блюдом.

Хочешь кем-то стать? Обрести значение? Пусть весь мир ошибается.

Я никогда не буду свободен. Тьма всегда будет шагать рядом.

Ты выглядишь так, будто тебе нужно выпить.

Я должна была ослепнуть, чтобы увидеть в тебе то, чего не видела раньше. Какая злая шутка.

— Ты плакала? Что-нибудь болит?
— Только сердце.

Разве есть что-то более прекрасное, чем надежда увидеть новое дитя? И более ужасное, чем потеря этой надежды?

— Меня никогда не смущало нежелание меня выслушать.
— Не смущало? Очень жаль, я мог бы тебе многое размазать о нежелании слушать.

За тяжелыми днями следуют тяжелые ночи.

— Я лишь пытаюсь защитить тебя от позора и разложения.
— О чём ты говоришь? Я от скуки разлагаюсь.

Сейчас почти нет девственных земель. Мы живем на головах друг у друга, такова теперь Калифорния, да и вся планета. На ней больше нет места, а людям свойственно попирать свои же могилы, разрушать построенное.

Ты был мертв, и я тоже. Я не видела света, а ты? Мне было холодно и темно… а потом пустота. Но мы оба вернулись… к этому. Почему-то здесь еще большая пустота. Ты прекрасно знаешь, что я чувствую. И ты сомневаешься, стоило ли оно того.

— Сколько тебе лет, Эдди?
— Леди никогда не раскрывает свое возраст.

Вся ложь уходит, а правда обнажена и уязвима. Она в агонии и под пристальным взглядом. И все скрепляется доверием, на которое многие уже не способны.

Мама была права. Меня в этом мире подстерегают опасности. Но и я сама опасна.

Ты первая красотка, которая не хочет говорить о себе. Наверное, с тобой что-то не так!

— Я боюсь не смерти, а подобной жизни, непрерывные боли и уродство.
— Не думала все это прекратить?
— Нет. Не собираюсь никого радовать своим самоубийством. Буду жить. Пусть мучаются дальше.

Жизнь — карнавал. Одни боятся рисковать и садятся на карусели, а другие хотят трепетать на американских горках. Я могла бы сидеть здесь и оплакивать свой выбор, жутко терзаться из-за того, как эгоистичен был мой путь. Но какой от этого прок?

Зачем ждать какого-то призрачного счастья, если можно ухватить его сейчас.

Я впадаю в экстаз при виде ужасов и красивых молодых лиц.

Ты запихнул меня в дурдом, уничтожил всё, что у меня было. Всё, что я знала, обращался как с бешеной собакой, как с умалишенной, и знаешь, что произошло? Я получила дар истинного прозрения. Я гораздо адекватнее теперь, как умалишенная, чем когда я была главой Браерклифа.

— Я просто обычная монашка.
— Монашка, да. Но не обычная. В тебе есть кто-то еще. Такой как я, только падший.

В мире нет ничего опаснее оскорбленного мужчины.

Чтобы зажечь свет, нужно погрузиться во тьму.

— Покуда есть бог, подобные тебе могут убивать тысячи… миллионы людей, но покоя тебе не отыскать.
— Ну что ж… в таком случае, мне придётся убить бога.

— Пожалуй, пора начать самую неприятную часть моего визита.
— Какую?
— Уйти, не убив вас.

Весь смысл религии заключается в том, чтобы иметь возможность объяснить необъяснимое.

— Зачем ты мне помогла?
— Потому что я не такая, как ты.

Она невинна! Честно. Ну, убила разок соседку, но та сама напросилась.

— Жизнь полна сюрпризов.
— Я уже устала удивляться. Сюрпризов на две жизни бы хватило.

— Я все гадаю: почему ты родился без клешней?
— Ты смотришь на белую ворону семьи Даледа. Они были у отца и у обоих братьев. Знаменитый клан Даледа с клешнями. А я носил отцу пиво, так нервничал и дрожал, что все падало из рук. Он брюзжал: «Пять здоровых пальцев, а ты даже бутылку пива донести не можешь! Может мне их откусить по очереди?»
— Ничего себе… Стал фриком за то, что родился нормальным.

— Трудно достичь оргазма?
— Нет, когда я одна.

Похоже, я обречен вечно чувствовать себя несчастным и терпеть эти измены…

— Значит, он лгал мне..
— Конечно, лгал.
— Почему они вечно лгут..
— Это в их природе.

— Здорово, что из этого сериала вышел какой-то толк. Космический баланс восстановился. Я потеряла мужа, но ты его нашла. Любить никогда не поздно.
— Поздно? Это ты к чему? Поздно, это когда сердце черствеет? Вагина иссыхает? И превращается в древний артефакт? Или это когда женщине больше двадцати пяти?

Предлагаю взорвать всё к чертям, замочить пару эльфов, а потом поработать ротиком.

Это домик для девочек. А это — домик для мальчиков. Девочки — «клубничка», мальчики — «черничка». И никакой ягодной смеси!

Мы никогда не избавимся от желания причинить боль своим собратьям.

Знаешь, чем ещё хорош Бог? На него можно свалить необъяснимое, но так же его именем можно оправдать свои поступки и деяния. Даже самые ужасные. Разве это не здорово?

Уходи и не возвращайся. Но не забывай про нас. Расскажи историю об этих призраках своим детям. Так мы будем жить вечно, восьмидесятые не умрут.

— Каково это, быть призраком?
— Не так уж и плохо. Постоянно чувствуешь пустоту и тоску, но я чувствовала тоже самое и при жизни.

О, как мы с тобой похожи… может, потому мы и не могли сблизиться.

На земле и на небе больше пятен, чем вы можете себе вообразить.

Лиловый носят короли, а не среднее звено.

Это не член, а деяние Господне.

— Мисс Бут, мне кажется, мы в опасности!
— О да! Мы в опасности. Ибо близки к греху.

— Так я не должен чувствовать вину за свои действия?
— Нет, если творишь во имя Бога.

— Садись в машину.
— А как же твои правила про незнакомцев?
— Если парень залез мне под капот — он уже не незнакомец.

Слава — это в каком-то смысле тюрьма.

Я не лесбуха, просто дружелюбная.

Царапни и из меня потечёт Dior.

— Видели, что творится с миром?
— Да, он выглядит лучше твоего пиджака, но мир хотя-бы можно спасти.

Знаешь, когда ты рисуешь кошку или дом, ты представляешь эту кошку или жилище в своём воображении, и они просто идеальны. Но твоя рука не может нарисовать всё так, как ты видишь в воображении. То же самое чувствуют и родители. Ты представляешь, как это будет, и всё так чудесно и безупречно, но жизнь никогда не будет такой же, как эта картинка.

Сейчас я люблю только своего сына. И я сделаю всё возможное, чтобы он жил в лучшем мире, даже если придется уничтожить старый.

Ненавижу эту страну. То, во что она превратилась.

Я не стану курить вашу странную травку. Если уж чем и травить лёгкие — так только крепким «Marlboro».

— Слыхала о сексуальной революции? Секс победил.
— Я в курсе, в какую упадочную эпоху мы живём.

— Если представлять всякие ужасы, в твоих глазах всё так и будет.
— Не нужно представлять ужасы, если ты уже их увидел.

Чтобы стать свободным и поступать как захочется, нужно следующее: Бог и травма.

— Он не будет таким неудачником, как я. Ему не придется сменить имя и прятать свою личность.
— Дорогой, мы на Аляске. Здесь все от чего-то прячутся.

Хочешь напугать меня этим ножичком, Тревор? Смерть для нас бизнес.

Прошлое нельзя изменить, но можно двигаться дальше.