Красивые цитаты про героизм (230 цитат)

Любой героизм — это следствие чьего-то раздолбайства.

Героизм невиданный со времен короля Артура и его Круглого стола. Ваш дух достоин Камелота.

Заткнись. Я смогу победить. Это… и значит быть героем.

Гарона, нет смысла умирать нам обоим. Посмотри вокруг, мы окружены. Но если ты убьёшь меня, у королевства будет шанс. Ты сказала леди Тарии, что её смерть принесёт тебе честь? А убив меня, ты сразу станешь героем. Выживи. Добейся мира между орками и людьми.

— Нечто, правда? Мы в Канзасе живем на равнине поэтому ездим в горы. Всё как на ладони, до самой поймы. Ферма на дне мира. Как-то раз дожди стояли стеной, мне и двенадцать не было. Отец взял лопаты и мы вкалывали всю ночь пока я не отрубился. Но мы остановили воду. Спасли ферму. Твоя бабушка испекла торт, сказала, что я герой. Позже, в тот день мы узнали, что своими руками отклонили поток. Всю ферму Лэнга смыло. Пока я ел свой торт их лошади тонули. Я ещё долго видел их во сне. — Этот кошмар прекратился? — Да. Когда я встретил твою маму она подарила мне веру в добро. Она была моим миром. Я по тебе скучаю. — И я по тебе, пап!

Рейнардо никогда не строил планов, которые требуют постоянного внимания. Он герой. Он не размышляет, а полагается на чутьё и надеется, что всё получится.

Нам все равно всем конец, продадим свою жизнь подороже.

Для великого раскаяния более и только, подошёл бы герой.

Милая, я иду на войну за мир. Буду дома спустя полгода. Твой голос дарует приливы сил — Напой мне на ухо свободу. Я знаю: ты делаешь всё лучше всех, Твой вклад в победу огромен! Мы вместе спасаем планету от смерти, Наш труд и велик и скромен. Мы просто пускаем круги по воде, Доносим в сердца заботу. Я верю, что люди на всей Земле Начнут сберегать природу. Мы общими силами Рай создадим И сделаем свет прекрасней! Я иду на войну, на войну за МИР. Целую тебя. До связи!

Они храбры громко топать по травке.

Виктор знал, что человек не может быть героем по пять минут в день. Есть, конечно, такая штука, как запас прочности, но иногда ломаются и крутые ребята. Но, как правило, если ты один раз дал пинка плохому парню, то в следующий раз скорее повторишь этот трюк, чем сам подставишь задницу. По его убеждению, люди сильно преувеличивают роль обстоятельств. По-настоящему важны личностные характеристики, то есть те тактико-технические параметры, которые заложены природой. Под влиянием обстоятельств они просто ярче проявляются, вот и все. Полноценный трус не может в один миг стать храбрецом, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Он так и умрет трусом. Но если внутри человека живет отчаянный сукин сын (пусть никто даже не догадывается о его существовании), то он обязательно вылезет наружу, когда придет срок. Хлипкий интеллигент-очкарик вдруг проламывает башку грабителю не потому, что его заставили это сделать обстоятельства. А лишь потому, что в нем всегда был стержень. В противном случае, грабители давно вымерли бы, как динозавры.

Не станет ни один герой убитым драконом хвалиться. И не из скромности вовсе. Из занятости. Ему некогда назад оборачиваться: когда есть внутри жажда невероятная до свершений, лишь несвершённое важно. Важно лишь то, что еще не достигнуто. И чем невероятнее цель, тем большей собранности она требует, а, значит, и веры.

— Она совершенно точно была героиней. Она атаковала этот огромный корабль совсем одна. — Это можно расценить и иначе: она была сумасшедшей.

— Ну так что? — сварливо осведомился призрак. — Среди вас героев, как я понимаю, нет? — Герои есть, — пояснил я ему. — Дураков нет.

В основе добродетельных поступков и готовности жертвовать своими интересами и самим собою лежат потребность благородной души, великодушие сердца и, в какой то степени, эгоизм сильной натуры.

Героизм — делать то, что больше всего нравится и не говорить при этом пышных слов.

Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идёт в расчёт.

Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.

Все в мире покроется пылью забвенья,
Лишь двое не знают ни смерти, ни тленья:
Лишь дело героя да речь мудреца
Проходят столетья, не зная конца.

Наука есть наилучший путь для того, чтобы сделать человеческий дух героическим.

Геройство — понятие искусственное, ведь смелость относительна.

Герою свойственно сближаться с героями; таинственное это и прекрасное свойство — одно из чудес природы.

Все, что мы называем героической доблестью и чем восхищаемся как величием и возвышенностью духа, есть не что иное, как спокойная и твердо обоснованная гордость и самоуважение…

Народный героизм — это минутный порыв, за которым следуют слабость и упадок сил.

Герой — это муж, знающий, что есть блага, которые дороже жизни; муж, посвятивший свою жизнь служению государству, себя одного — служению многим.

Я думаю, что уважение к героям, в различные эпохи проявляющееся различным способом, является душой общественных отношений между людьми и что способ выражения этого уважения служит истинным масштабом нормальности или ненормальности господствующих на свете отношений.

Поклонение героям должно выразиться в том, что сами мы будем героически настроены.

В счастье и трус становится отважным, но только тот герой, кто даже в поражении носит свою голову гордо…

Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком.

Наш героизм спотыкается не в подвигах военной доблести, а только в подвигах мужества гражданского.

Истинное геройство заключено не в руках, а в сердце и в голове.

Это и есть секрет героизма: никогда не позволять страху смерти руководить вашей жизнью.

Каждый, кто идет в жизни собственным путем, — герой. Каждый, кто… осуществляет то, на что способен, — герой.

Только герой обретает мужество следовать своей судьбе.

Гибель не страшна герою,
Пока безумствует мечта!

Герой — это человек, который в решительный момент делает то, что нужно делать в интересах человеческого общества.

Каждый, кто был верен будущему и умер за то, чтобы оно было прекрасно, подобен изваянию, высеченному из камня.

Можно быть или героем, или святым. Посередине находится не мудрость, а обыденность.

Ничто так не раздражает, как беспредметный героизм.

Герой — это самая короткая профессия на свете.

Герой — это тот, кто делает то, что может. Другие этого не делают.

Герой — это живое воплощение всего, что есть лучшего в человеке, а лучшее — это борьба за мощь, за изобилие, за счастье страны и народа.

Все хотят снискать славу, но никто не хочет лишиться жизни; поэтому храбрецы проявляют не меньше находчивости и ума, чтобы избежать смерти, чем крючкотворцы — чтобы приумножить состояние.

Мы всячески популяризируем и романтизируем войну. С помощью доблести и героизма, проявленного солдатами в бою, мы окрашиваем в доблестные и героические цвета весь театр военных действий целиком. Это страшное заблуждение. Свора заоблачно влиятельных людей грызется за ресурсы и свои интересы, убивая при этом тысячи военных и гражданских, разрушая города, психологически калеча целые поколения — вот что такое война. И именно так нам следует преподносить её своим детям, но никак не в ореоле героизма и подвигов. Героизм на войне — это вынужденная мера для сильного духом человека, попавшего в ад на земле.

Поклонение героям должно выразиться в том, что сами мы будем героически настроены.

Героизм — он же не числом звезд на погонах измеряется.

Негодяй — ключевая фигура любой истории, ведь без подлецов не бывает героев.

Бессмертие подвигов предков в героизме потомков.

Ненасилие — не удел трусости, оно всегда героизм.

Героизм — это прежде всего способность действовать.

Герой — это человек, который отдал свою жизнь за что-то большее, чем он сам.

Характер встречается реже, чем героизм.

Героизм — это род смерти, а не образ жизни.

Двадцать четыре года дисциплины и труда во имя победы создали вечную славу, имя которой Красная Армия. Каждый, кто любит свободу, находится в таком долгу у Красной Армии, который он никогда не сможет оплатить… Всякий, кто будет участвовать в разгроме Гитлера, должен считать Красную Армию героическим образцом, которому необходимо подражать.

Часто нам говорят: «Мы гордимся нашей победой. Мы гордимся нашими космонавтами». Я считаю, что гордиться можно лишь тем, что ты сам конкретно сделал. Можно восхищаться и радоваться чужим великим поступкам. Но гордиться-то чем? Ты же ничего не сделал. Или ты сам шёл под пули?

Истинный героизм состоит в том, чтобы быть выше злосчастий жизни.

Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели. Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идет в счёт. Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.

Героизм — в умении сражаться, даже когда нет оружия.

В трудных обстоятельствах народ может спасти героизм, но только совокупность маленьких повседневных добродетелей определяет его величие.

Геройство — это мой род занятий.

Кому не хватает героизма — могу предложить такое упражнение, что больше не захочется ни в Непал, ни в пещеры: год не врать. Хотя бы на работе.

Все в этом мире не так, как должно быть. Он суровый и жестокий. Поэтому есть мы — чемпионы. Не важно, откуда мы пришли, что сделали и пережили, не важно даже меняем ли мы что-то. Мы живем так, будто мир такой, каким и должен быть, чтобы показать ему, каким он может стать.

Самое сложное – быть героем, когда этого от тебя не ждут. Гораздо проще быть преступником.

Герой — это тот, кто творит жизнь вопреки смерти, кто побеждает смерть.

Гробница доблестных — вся земля.

Это вы были львами — я только рычал.

Тот, кто поступает правильно в 51 случае из 100, в конце концов становится героем.

Историки знают, как много героических поступков было совершено ввиду отсутствия других альтернатив.

Они оказались в самом неподходящем месте в самое неподходящее время — неудивительно, что они стали героями.

Японцев, которые не желают сдаваться, мы называем фанатиками. Американцев, которые поступают так же, мы называем героями.

Толпа героев играла роль статиста.

Ни один из американцев, с которыми я говорил, не хочет видеть своего сына в чине Неизвестного Солдата.

Почитание героя безвредно, пока к нему не присоединяется сам герой.

Достаточно мгновения, чтобы стать героем, но необходима целая жизнь, чтобы стать достойным человеком.

Какими бы преимуществами природа ни наделила человека, создать из него героя она может, лишь призвав на помощь судьбу.

Герои нужны в минуту опасности, в остальное время герои опасны.

Герои убивают друг друга ради выгоды тех, кто меньше всего похож на героя.

Когда уходят герои, на арену выходят клоуны.

Любому режиму нужны герои. Предпочтительно мертвые.

Все не могут быть героями — кто-то должен сидеть на обочине и кричать «ура».

Несчастна страна, которая нуждается в героях.

Несчастна страна, у которой нет героев.

Нет героев без зрителей.

С героями трудно чистить картошку.

Сколько героев не было бы героями, если бы у них был здравый рассудок.

Смерть героев подобна закату солнца.

Истинный герой отличается простотою нравов и нежностию чувств в мирное время, мужеством и храбростью на брани и пламенной любовью к Отечеству.

Сентенции не создают героев.

Стоит мне решить, что ты уже проявил свой героизм всеми способами, как ты находишь новый.

Лучше я буду сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не смог сделать, когда была возможность.

Он хотел сказать, что не доверяет ей, что он понятия не имеет, во что он влип. Но у него не было выбора. Он следовал голосу сердца. Это и значит быть героем! Нужно следовать голосу своего сердца.

И героизму есть предел.

— В космосе тоже заднюю дадим? — В космосе, Лёш, другие инструкции будут. — А зачем нас тогда выбрали? Почему мы, а не кто другой? — Я пока ещё не думал по поводу этой схемы. — Чтоб мы решали невыполнимые задачи!

Итак, на моей голове снег, в руках у меня меч, которым я не умею пользоваться… Одним словом, я готов к схватке с самым страшным драконом!

— Скажи, Пенни, почему женщинам аферы удаётся лучше, чем мужчинам? — Симулировать — наш конёк? — Потому что мужчинам необходимо быть героями.

Быть героем вовсе не значит быть непобедимым. Это лишь значит, что ты достаточно храбр, чтобы встать и делать то, что нужно.

Все мы простые люди, но даже простая секретарша или домохозяйка, или подросток может в меру своих возможностей зажечь огонёк в темной комнате. Да? Вы! Это вы — герои каждый день. Ваши лица запечатлелись в моём сердце.

В борьбе с трусостью можно тоже проявить чудеса героизма.

Ты, в конце концов, понимаешь или нет? Пока ты на их стороне, ты — герой, отважный и благородный, необыкновенный храбрец, единственный и неповторимый гений. Но стоит тебе сказать лишь слово против, и вот ты уже сделался безумцем, что не считается ни с кем…

Находчивость порождает героические поступки.

— Я за контроль в любом виде. — Нет, прости, Тони. Когда над миром нависает угроза, я должен действовать, хочу я этого или нет. — А я вот иногда хочу по зубам тебе дать!

— Я… боюсь, — честно признался юнкер. — В этом вы не оказались оригинальны: я тоже не сгораю сейчас на костре героизма.

Герои тут долго не живут. — Они нигде долго не живут.

У тебя есть шанс стать героем… Я здесь подожду.

— Ты и Когами, неужто вы так сильно хотите стать героями? — Дело не в героизме, а в убеждениях. Даже зная, что есть иной, более правильный путь, отступиться — означает превратить всю свою прежнюю жизнь в ложь. <…> Всё дело в мужской гордости.

Вас, спасителей, хлебом не корми — дай погеройствовать, дров наломать.

Мы всё время обсуждаем с нашими слушателями вопрос выбора. Вот был ли у этих людей выбор… Я думаю, что военные, настоящие военные, которых, я в этом абсолютно убеждён, искренне, в наших вооружённых силах — абсолютное большинство, вообще не рассматривают вот эту псевдолиберальную проблематику про обязательность наличия выбора, как существующую. <…> Для человека долга никакой проблемы выбора нет. Вот был ли выбор у офицера Прохоренко, который вызвал огонь на себя? Был ли выбор у лётчика Филипова? Был ли выбор у милиционера Нурбагандова в Дагестане? Ну теоретически вы, конечно, можете рассмотреть, но эти люди считали, что никакого выбора у них нет. Они должны поступать так, как велит им их долг. Так же поступили четырнадцать офицеров героев-подводников.

Пожар может создать героя… или спрятать секрет.

Лучше мне получить твоё тело, пробитое пулей, и известие, что ты пал с честью, Чем узнать, что ты струсил на поле битвы.

Похоже, он обречён стать героем, и все потому, что не захотел быть трусом.

Все мы герои, пока валяемся на любимом диване. А стоит вляпаться в какую-нибудь историю, от этого диванного героизма и следа не остается.

В кино герои никогда не испытывают страха. Он никогда не копошится прохладной скользкой дрянью в их кишках. Бравые парни отпускают пару шуток, обещают красотке скоро вернуться и выходят в темноту, насвистывая рок-н-ролл. В жизни такому героизму места нет. В реальной жизни не будет следующего дубля, если недостаточно ловко увернешься от бутафорского топора или ножа с уплывающим в рукоятку лезвием.

Лучшими ценителями героизма мертвых всегда были живые трусы.

Опасности чреваты привыканием к рутине героизма.

Тот, кто боится всего, обрекает себя на изнурительный героизм.

Истина сражения такова: убить человека просто так — преступление, но чем больше убьешь на поле боя, тем скорее прослывешь героем.

Меня всегда встречали как героя, но я никогда не понимал, что я такого сделал, кроме очередного убийства.

Герой умирает однажды, трус – тысячу раз!

Я не возьму в бой ни тех, кто с голыми руками идет на тигра, ни тех, кто, не ища брода, бросается в реку. Я возьму тех, кто занимается делом с осторожностью и добивается успеха, заранее составляя план!

Я сегодня оперировал мальчика. Наверное, на год младше тебя. Порок сердца. Его состояние быстро ухудшалось. Все ждали от меня каких-то решений… И я принял правильное решение потому, что в конце дня, когда мальчик скончался я смог вымыть руки и пойти домой, чтобы поужинать и посмотреть свой любимый сериал. Как мне это удаётся? Мне удаётся сохранить своё лицо даже в случае неудач. Просто я знаю один секрет: не нужно геройствовать, Джек, не нужно решать, не бери на себя слишком много, не пытайся спасти всех и вся, потому что в случае неудачи… Ты не сможешь это вынести.

Героизм был в отречении от себя во имя веры и правды. В какую правду верили его (Рощина) однополчане? В какую правду верил он сам? В великую трагическую историю России? Но это была истина, а не правда. Правда — в движении, в жизни, — не в перелистанных страницах пыльного фолианта, а в том, что течет в грядущее.

Если героизм становится хроническим, то он оканчивается судорогой, а судорога ведёт к катастрофе или неврозу или к тому и другому.

Ты — свидетельство их смелости. Ты свидетельство их героического поступка. Их наглядный успех. Я творю всё это, потому что каждому хочется спасти человеческую жизнь на глазах у сотни других людей.

— Я, товарищ генерал, честно сказать, струсил. Уж очень они близко подошли… — Так это ты с испугу два танка подбил? Видал? Все бы так пугались.

Непреклонность — не признак героизма.

— Не будь таким трусом! — Если я умру, ты назовешь меня героем? — Наверное. — Но пока я жив, я трус. — Боюсь, что так принято. Славу получаешь тогда, когда не можешь ей насладиться.

Эти двое — не герои. Это два обычных человека, попавших в необычную ситуацию и случайно одержавшие вверх.

Цивилизация абсолютно не нуждается в благородстве или героизме. Благородство, героизм — это симптомы политической неумелости.

Секунд тридцать я чувствовал себя героем, а потом понял, что просто безработный.

Я не люблю когда люди сами себя убивают. Это не делает их героями.

Герой — человек, который в решительный момент делает то, что нужно делать в интересах человеческого общества.

— Ну вот, Вайль, вы и дождались своего времечка. — Что ж, оно не будет таким кровавым, — спокойно отвечает Макс. — И таким героическим, — возражает Хеель. — Это не все в жизни, — говорит Вайль. — Но самое прекрасное, — отвечает Хеель. — А что ж тогда прекрасно? Вайль с минуту молчит. Затем говорит: — То, что сегодня, может быть, звучит дико: добро и любовь. В этом тоже есть свой героизм.

Давай я открою тебе секрет, Супермэн. Я не умею летать. Пули не отскакивают от моей груди. Я не могу гнуть сталь голыми руками. Но преступники меня боятся. Мне жаль, что и обычные граждане тоже. Но лучше уж так, чем на улицах будут говорить, что я хороший парень. Такие разговоры могли бы убить меня…

Маленькая война на просторах большого мира. Маленькая драма и маленькая смерть. Сколько их было? Сколько их еще будет? Скольких героев незаслуженно забудут поколения, и скольких не героев будут помнить, хотя они этого не заслужили?

Легко говорить о героизме, переворачивая хрупкие жёлтые страницы древних хроник. Куда сложнее, когда в инструментах палача зажаты твои собственные, хрупкие и белые от ужаса пальцы…

Величайший акт героизма — стать героем, которого не будут помнить.

Я вижу прекрасный город и чудесный народ, поднявшийся из бездны. Я вижу жизни тех, за кого отдаю свою жизнь: мирные, деятельные, процветающие и счастливые. Я вижу, что оставил след в их сердцах, а так же в сердцах всех их потомков на много поколений вперед. То, что я делаю сегодня, гораздо лучше всего, что я когда-либо делал. И тот покой, что я обрету, не сравнится ни с чем, что мне довелось знать.

Ты рискуешь жизнью ради помощи незнакомым людям. Ты можешь прятаться за штукатуркой на твоем лице, но я-то знаю, что под ней настоящий герой.

— Теперь вы — мои новые герои! — Ты здесь впервые? — Да. — Ну так надевай ролики и будь сама героем!

Дмитрий Петренко был героем. Он должен был умереть как герой. Его ждала славная смерть в бою за Родину. А вместо этого он погиб просто так. Как скот на бойне. Жаль, что он уцелел в Берлине.

Суть героизма в том, чтобы умереть, давая другим выжить.

Я думаю, в каждом из нас живет герой. Он делает нас честными, придаёт нам сил и благородства, а под конец помогает нам умереть, храня гордость. Хотя порой нам приходится проявить стойкость, отказаться от того, чего мы больше желаем. Даже от наших мечтаний…

У тебя в голове слишком много книг. Ты думаешь, что можешь стать героем, но это не так. И никто из нас не может.

Навязчивое желание непременно попасть в саги и баллады уже переросло понятие «маленький пунктик», а успешно приблизилось к фигуральному выражению «полновесный абзац»! Остаться в веках «единственным выжившим героем» он не хочет категорически, говорит, читателям нужны море крови и высокопарная смерть в тугом кольце врагов от подлой стрелы в спину, а стрела должна быть с чёрным опереньем, неструганым древком, тупым наконечником и массой микробов…

Я терпела, до крови прикусив щеку, до мяса обдирая пальцы в попытке хоть за что-нибудь зацепиться. Я терпела потому что некому больше идти сюда, некому больше рисковать своей шеей. Вот так бывает… Кто-то становится героем не по призванию, не от избытка доблести и умения, а потому что больше некому… И это никакой не героизм, а самая настоящая трусость.

Весь мир спасти невозможно, можно только попытаться.

Нельзя быть героем, выполняя свой долг.

Я достаточно наслышан о тебе, Фа Мулан. Ты украла доспехи своего отца. Сбежала из дома. Прикинулась солдатом. Подвела своего командира. Опозорила китайскую армию. Разрушила мой дворец. И… спасла нас всех.

Я выбрал свою стезю, ты выбрал стезю героя. И по началу они сочли тебя забавным, жители этого города. Но есть то, что им куда милее геройства… промахи героя, его падение и гибель. Не смотря на все, что ты для них сделал, они тебя возненавидят. Так зачем надрываться?

Умираю, но не сдаюсь.

Лучше быть живым идиотом, чем мертвым героем, правда?

Христианский БОГ убил в нас героев, мы стали бояться!

Не тот герой, кто думает о последствиях!

Идти на смерть и быть героем — не одно и то же.

Подвергаться смерти для того, чтобы жить в истории, — значит заплатить жизнью за каплю чернил.

Не всем нам дано быть героями. Тем более, когда требуется убивать.

— Мышь. Я привяжу к ней заряд. — Как ее жаль! — Если она подорвет стену, ты поставишь ей памятник.

— Вас, кажется, наградили Орденом Креста ВМС, да? Могу я узнать, за что? Это как раз относится к нашей теме. — Я получил его за то, что вынес 140-фунтового мужика из горящего танка. — Стало быть, если один мужик спасает другого, то он герой. А если он пытается спасти женщину, то он слабак.

За преступления не платят. Это факт. Но героизм?.. Иногда, если тебе повезёт, героизм оплачивается пирогом!

Это не солдаты; это люди. Не искатели приключений, не воины, созданые для резни, не мясники, не скот. Это земледельцы, оторванные от своего дела. Они готовы. Они ждут сигнала убийства и смерти; но, вглядываясь в их лица между вертикальными полосками штыков, видишь, что это попросту люди. Каждый из них знает, что прежде чем встретить солдат, одетых по-другому, которых он должен будет убивать, ему придётся подставить грудь, живот, всё своё беззащитное тело под дула наведённых на него винтовок, под снаряды, гранаты и, главное, под планомерно действующий, стреляющий почти без промаха пулемёт, под все орудия, которые теперь затаились и грозно молчат. Эти люди не беззаботны, не равнодушны к своей жизни, как разбойники, не ослеплены гневом, как дикари. Вопреки пропаганде, которой их обрабатывают, они не возбуждены. Они выше слепых порывов. Они не опьянены ни физически, ни умственно. В полном сознании, в полном обладании силами и здоровьем они собрались здесь, чтобы лишний раз совершить безрассудный поступок, навязанный им безумием человеческого рода. Их раздумье, страх и прощание с жизнью чувствуются в этой неподвижности, в маске сверхчеловеческого спокойствия, скрывающей истинное выражение лиц. Это не те герои, которых себе представляешь; но люди, не видевшие их, никогда не смогут понять всю величину их жертвы.

В этой богатой, благополучной, тупой стране очень легко вообразить себя героем.

В жизни любого героя наступает момент, когда он должен остановиться и перевязать раны.

Вы – эгоист, Лева. Все норовите героически умереть в одиночку. А другим, между прочим, тоже хочется войти в историю.

Думаю, на самом деле когда приходится объяснять, почему ты герой — ты уже не герой.

У людей, которые воюют, нервы всегда на взводе. Можно быть героем в сражении, но потом станешь психовать из-за того, что тебе в миске с супом попался чей-то волос…

— Поздно… разбирайте револьверы! — Нет! — вскрикнул он [мичман Карпенко], подбежав к барону. — Что значит «нет»? — набросился на него страшой. — На ваших плечах, мичман, погоны, а не ангельские крылышки? — Нет! — твердо проговорил Карпенко. — Я говорю вам НЕТ, ибо нечестно проливать русскую кровь на палубе русского корабля. Она должна быть пролита лишь в битве с врагами.

— Героическое приземление повреждённого корабля может быть и не такой великий шаг для человека… — … но огромный скачок для бурундука!

Геройство в том, чтобы сделать то, что было тебе не по плечу.

Люди часто совершают героические поступки, потому что не осознают, насколько это опасно.

Есть ли на свете иной героизм, кроме героизма слабых?

Божеством быть легче, чем героем.

— Не всем дано быть героями. Особенно, когда надо убивать.

Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть!

К истории капитана Татаринова Анна Степановна подошла с неожиданной стороны. — Несчастные женщины! — сказала она, хотя о женщинах не было сказано ни слова. — И год ждут, и два… Он, может быть, и умер давно, и следа не осталось, а они все ждут, все надеются: может вернется! А эти бессонные ночи! А дети! Что детям сказать? А эти чувства безнадежные, от которых лучше бы самой умереть! Нет, вы мне не говорите, — с силой сказала Анна Степановна, — я это видела своими глазами! И если вернется такой человек — конечно, герой, что и говорить. Ну и она — героиня!

Одно из самых главных последствий войны состоит в том, что люди в конце концов разочаровываются в героизме.

Многие бы сказали, что героизм и есть… глупость. Сделать что-то, что, подумав, ты бы делать не стал. Поскольку это не в твоих интересах.

Любой дурак способен рисковать своей жизнью. Герой тот, кто рискует своим сердцем.

Вечная память и слава героям. Но в самой войне нет ничего героического, это грязь, подлость и смерть.

То, что для одной женщины считается геройством, в другой кажется бесстыдством.

Беспроигрышный сталинский кадровый принцип: критиковать все горазды, а ты сам – бери бразды правления и покажи, на что способен. Или грудь в крестах – или голова в кустах.

Да, летом 41-ого было всякое. Пыльные колонны наших пленных, дороги, забитые беженцами, дезертиры и расстрелы, были паника и ощущение свершившейся катастрофы. Но если бы было только это, как нам часто представляется по сегодняшним фильмам и книгам, то 25 августа немцы действительно маршировали бы по Москве. Значит, происходило и другое. Планировались и осуществлялись контрудары. Перестраивалась стратегия. Подтягивались резервы. А главное, открылось удивительное русское явление – массовый героизм.

Урок Великой Отечественной, который нам следовало бы усвоить получше, — это урок массового героизма. Само выражение «массовый героизм» звучит как-то странно, ведь героизм просто по определению – это то, что должно быть исключительным, уникальным. Но что тут поделаешь, если он действительно был массовым? То, что всегда, во всей мировой военной истории, было исключением из правила, у нас стало правилом, нормой.

Гитлер полагал, что он будет воевать со сталинским режимом? Глупец! Наивный глупец, повторивший ошибку куда более талантливого человека – Наполеона. Воевать ему пришлось не с режимом, а с Народом. Народом, который защищал не государство, а Родину, Отечество. А когда наш народ защищает Отечество, победить его можно, только уничтожив в принципе. Поголовно. В этом, наверное, самая большая наша тайная сила. Такая Россия странная страна. Ей можно нанести ряд поражений, можно даже выиграть у нее военную компанию, а может, — и целую войну. Но только до той поры, пока эту войну ведет государство. Пока она, как сказал бы Ленин, «не перерастает»…только не из империалистической в гражданскую, а из обычной войны – в Отечественную. Вот такую войну у России выиграть нельзя. Никакой ценой.

– Кто сейчас герой нашего времени? – У кого сплин, разочарование в жизни? – Такие герои были во времена Лермонтова. – А сейчас? – Сейчас герой тот, кто убирает за собой посуду, собирает крошки со стола и не хватает грязными руками дверные ручки.

К нам стали приходить люди, чьей профессией был подвиг, — они рассказывали нам о своей жизни без всякого пафоса; их слова были просты, как на кухне, и поэтому сама природа героизма казалась вырастающей из повседневности, из бытовых мелочей, из сероватого и холодного нашего воздуха.

— Он сражался с чудовищами, свергал тиранов, похищал редчайшие драгоценности, спасал девиц, — расплывчато объяснил господин Лучше. — Словом, много всего геройского совершил… — Но кто определяет чудовищность чудовищ и тиранство тиранов? — спросил лорд Витинари голосом, вдруг обретшим остроту скальпеля, который не столь смертоубийственен, как меч, зато впивается в самые интимные места. — Ну, полагаю… сам герой.

Джеки верила, что сможет волшебным образом силой своей любви переделать Марка. Для многих женщин это ощущение служит сильным афродизиаком. Оно дает им возможность видеть в себе богиню, матерь-землю, целительницу. Ее любовь излечит его, какими бы ни были его проблемы: финансы, наркотики, алкоголизм, неудачные отношения с женщинами. Когда женщина отдает, помогает, обеспечивает, у нее формируется иллюзия своей собственной силы и могущества. Для нее в этом состоит героизм: она превращается в благородную спасительницу, потому что с ее помощью он станет другим человеком.

Героизм — это преодоление страха.

Существует на свете только один героизм: видеть мир таким, каков он есть, и любить его.

В важные эпохи жизни, иногда, в самом обыкновенном человеке разгорается искра геройства, неизвестно доселе тлевшая в груди его, и тогда он свершает дела, о коих до сего ему не случалось и грезить, которым даже после он сам едва верует.

Мне кажется, любая политическая система может работать в случае единодушной поддержки. Но лучше всего функционируют те, которые меньше всего нуждаются в героизме. Потому-то капитализм, основанный на алчности, работает лучше социализма, которому требуется больше героизма и самопожертвований. Капитализм работает всегда, а социализм — лишь в тех случаях, когда люди обладают определённым количеством энергии и расположены к труду. Возможно, с точки зрения морали социализм выше. Это великая теория, только на практике из неё ничего не выходит. Монархию тоже можно заставить работать — если её будут держать на своих плечах бескорыстные, готовые к подвигу люди.

Есть вещи, ради которых стоит умереть.

И чем трусливее человек, тем большим геройством окрашены его поступки.

— По-французски можно рассуждать о героизме и доблести с достоинством, вы это знаете. А по-английски нельзя рассуждать о героизме и доблести, не становясь немного смешным, вы это тоже знаете. Поэтому мне выгоднее с вами разговаривать по-английски. — В сущности я и по-английски герой, храбрец и всё такое прочее.

Война и самыми страшными днями нас испытывала, но и самый радостный день подарила — День Победы. Народный день. Народ не только знаменитыми героями силён, но и героями неучтёнными. Конечно, будет день такой, когда к Большому театру уже ни один ветеран не придёт, и звон медалей наших, как звон бубенцов на тройках в прошлом, исчезнет. Но смерть нас отменить может, а праздника этого не отменит. Он выстраданный, а не придуманный. И Россию никто отменить не сможет. Она тоже не придумана, а выстрадана…

– Героизм, мой мальчик, нужен для тяжелых времен, – поучительно заметил Ленц. – Но мы живем в эпоху отчаяния. Тут приличествует только чувство юмора.

Герои должны умирать. Если они выживают, то становятся скучнейшими людьми на свете.

Я в свое время внимательно прочел «Смерть Ивана Ильича». Ничего кроме скучного любопытства не испытал. Дело в том, что героизация обычного человека никогда не может удастся. В нем нет ничего интересного, в обычном человеке. Он не достоин ни жалости, ни удивления. Потому и неудача.

— Знаешь, что хорошего в героях, Джейме? — фыркнул сир Давен. — Они все умирают молодыми, а нам, грешным, больше женщин из-за этого достается.

Итак, mesdames и messieurs, что такое герой? Герой – не тот завоеватель, который с вооруженным полчищем разоряет беззащитную страну, не тот, кто, по выражению Шекспира, за парами славы готов залезть в жерло орудия, не хитрый дипломат, не модный поэт, не артист, не ученый со своим последним словом науки, не благодетель человечества на бумаге, –нет, герои этого разбора покончили свое существование. Другое время, другие птицы и песни… Нынешний, настоящий герой не имеет даже имени, история не занесет его в свои скрижали, благодарное потомство не будет чтить его памяти… Сам по себе он даже не интересен и даже лучше его совсем не знать, ибо он весь растворяется в своем деле, он фермент, бродильное начало, та закваска, о которой говорится в писании… да.

Говорю им: валите всё на меня. Пускай я буду изображать большую пассивную жопу в вашей групповухе для снятия вины. Приму заряд у всех.

В сущности, героизм — весьма прискорбное явление. Необходимость в героях и подвигах возникает лишь в критической ситуации, а в девяносто девяти случаях из ста таковые происходят вследствие человеческой глупости или недобросовестности. Почти все герои, которыми восхищается человечество — это герои войны, что естественно, поскольку трудно придумать ситуацию более критическую. И если в воюющей армии много героев, можно не сомневаться, что командует ей идиот. Хорошему генералу герои не нужны.

Фактически, герои становятся героями, потому что они, несмотря на свои слабости — а иногда именно благодаря им — совершают великие поступки.

В конце сентября Тертышкин и Болотов с группой из четырех человек проникли в реактор по разработанному ими же маршруту. Это обошлось Тертышкину аж в 10 бэр, а людям из его группы — по 4. Наградой стало понимание концепции будущих работ и отправка на лечение.

Летом пришла очередь очищать и «конопатить» крышу саркофага, сквозь щели которой фонтанировали «горячие частицы». Первыми вызвались добровольцы под руководством прораба Сергея Волкова. Десятиминутная вылазка стоила каждому до 0,8 бэр. Люди не обращали на это никакого внимания. «И хожу свободно я по саркофагу. Если нужно будет, и костями лягу», — самая популярная ликвидаторская прибаутка того времени.

Геройство должно быть разумным.

Бой идёт святой и правый, Смертный бой не ради славы — Ради жизни на земле.

Любовь может возвысить человеческую душу до героизма, вопреки естественному инстинкту, может подтолкнуть человека к смерти, но она хранит и боязнь печали. <…> Ее больше мучило предчувствие страдания, ведь уйти из этого мира — это значит не только упасть в ту пропасть, имя которой — неизвестность, но еще и страдать при падении.

Безумцы и герои — два разряда глупцов, очень похожих друг на друга.

Я чувствую себя скорее заодно с побежденными, а не со святыми. Думаю, я просто лишен вкуса к героизму и святости. Единственное, что мне важно, — это быть человеком.

В смерти игра и героизм обретают свой подлинный смысл.

Многие прозрения святого проистекают из его опыта как грешника.

Ты лучше книги умные читай, Будь скромна и неприступна. Святой дорогою ступай, Станешь ты находкой мужа.

Ни один святой лик не обошелся без черт порока.

Мишель — ее большая нечистая тайна, грех и наказание, а так сладко сознаться в грехе тому, кто свят.

В одной книжке я прочел, что редко кому удается попасть во все семь святых мест Индии на протяжении одной жизни, и сказал: «Ах, так? Ну, суки, держитесь!» И начал активно ездить.

Даже святая вода не смоет их грехов.

Святость рождается из непроизвольных движений сердца, а не из тщательного процеживания поступков, слов и мыслей. Это чистый источник, а не дистиллированная вода.

Он принадлежал к вполне почтенной семье, как и все воры.

Чужое не возьмёшь — своего не будет.

Жуликов надо ловить, а не деньги перепрятывать…

Не так приятна инаугурация, как амнистия после импичмента.

Редкий талант пробьется сквозь толпу поклонников.

Не Слава, главное достоинство, а Честь!

Скинь со спины поклажу долга, по чести действовать учась. Зачем откладывать надолго? Срок правосудию — сейчас! Как счастья выпросишь у неба и счет предъявишь бытию, Когда во мрак уводишь слепо звезду счастливую свою. О человек! Ты разве ликом подобен ангелу? — Отнюдь! В благотворении великом подобен ангелу пребудь. В новруза день благоуханный в степи ты видишь неспроста, Как распускаются тюльпаны, и каждый — яркая звезда! Тюльпан блистающий, ликуя, звезде подобен почему? — Он принял форму не другую, а ту, что надобна ему. А ты, разумный, почему же не подражаешь тем, кто прав, И образы берешь похуже, высокоправпых не признав? Нарцисса золото червогшо и серебро его бело, — Как Искандарова корона, земли созданье расцвело! И померанец благовонный подобен царскому венцу, — Плодами, цветом, пышной кроной он славе цезарской к лицу.

Честь жены для меня святое.

Утрата таких понятий, как «мораль», «честь», вкупе с квасным патриотизмом делает людей поверхностными, а нашу жизнь превращает в какие-то комиксы.

Благородный муж безмятежен и свободен, а низкий человек разочарован и скорбен.

Пятно на мундире можно прикрыть орденом.

Честь дороже золота. Ибо не продаётся. Свобода тоже дороже золота. Ибо не покупается.