Красивые цитаты про королев (200 цитат)

Ход королевы… пусть исчезнут пешки,
Обдуманно, с азартом, но без спешки.
Ход королевы… ход не из простых,
Судьба фигур всегда в руках живых.

Истинному королю — нужна лишь одна королева.

Я — его королева, но он отнюдь не мой король.

Эх, была бы она королевой, она сейчас же приказала бы всех казнить… и легла бы спать.

Королева должна выслушивать всех: знатных и простых, сильных и слабых, благородных и корыстных. Один голос может солгать, но из множества всегда добывается истина.

Мне кажется, что королева, которая никому не доверяет столь же глупа, как и королева, доверяющая всем и каждому. Каждый новый человек, которого я беру к себе на службу, — это риск, но как я могу завоевать Семь Королевств без риска?

— Я — королева, а не мясник.
— Все правители — либо мясники, либо мясо.

У королевы нет сил,
Трудно пойти вновь на риск
И она разбивает часы,
Чтобы продлить себе жизнь.

— А без этого, какие у мальчика шансы?
— Минимальные. Яд прошёл гематоэнцефалический барьер.
— «Минимальные» — это, видимо, британский вариант фразы «хрен-два у него есть какой-то шанс».
— Я австралиец.
— У вас королева на банкнотах. Вы — британцы.

Вот почему, оказывается, вы вообразили себя королевой: потому что вас назначили палачом.

Королевам так нужны кумиры,
Рейтинги чтоб повысить.

Для королевы ты лишь прихоть, а королева для тебя — одна мечта, не больше.

— Я императрица. А ты никому неизвестная придворная дама, чьё имя после твоей смерти даже никто и не вспомнит.
— Мне будет достаточно, если один человек будет помнить меня.

Помни мои слова, Эжени. С короной или без, но ты королева. Не бойся делать то, что должна. Любовь и безжалостность — твои козыри в этой игре.

— Рошфор все знает о нас с королевой.
— Если его отношение к королеве — это измена, то как назвать твое?
— Любовь.
— Король оценит разницу.

— Арамис спал с королевой. <…>
— И вы этому не помешали?
— Знай я, что он задумал — застрелил бы его. Что сделано, то сделано.
— Почему ты не сказал?
— Чтобы защитить репутацию королевы.
— Тогда не надо было вообще с ней спать.

Её наряд был глубокого красного цвета, газовая ткань и кисея платья без рукавов подчеркивали её грудь и бёдра, а умело продуманные вырезы, оголяли спину и живот. Ее волосы ниспадали свободными локонами, золотые обручи охватывали запястья. Королева… королева, которая не склонится ни перед кем, королева, бросившая вызов всем им и победившая. Королева и хозяйка своему телу, своей жизни, своей судьбе, та, что никогда не будет извиняться за это.

Равная мне во всем. Она будет носить мою корону, сидеть на троне рядом с моим. Никогда в стороне, никогда не предназначенная лишь для размножения, утех и воспитания детей. Моя королева.

Мою величественную, сильную мать именовали «Королева пламени», а меня насмешливо называют «Принцесса пепла».

Генрих короновал Анну Болейн, когда та была на шестом месяце беременности. Якобы Бог благословил их союз и ту смуту, в которую они ввергли Англию. Откуда им было знать, что дитя во чреве Анны станет началом ее конца.

Говорили, что Анна Болейн смеялась во время коронации, однако смеяться ей пришлось недолго. Народ проклинал ее, считая ведьмой-еретичкой, что взбаламутила короля и королевство.

Екатерина Арагонская оставалась всеобщей любимицей: жизнь ее была сломана, но образ смиренной страдалицы запомнился.

Вы были бы здесь царицей, если бы только захотели.

Мне кажется, что королева, которая никому не доверяет столь же глупа, как и королева, доверяющая всем и каждому. Каждый новый человек, которого я беру к себе на службу, — это риск, но как я могу завоевать Семь Королевств без риска?

— Ну вот. Какая нехорошая леди… а вы, между прочим, мне едва не понравились! Я уже хотел назвать вас Королевой Бала!!
Я резко остановилась и повернулась к шуту, которому вдруг пришла в голову не слишком удачная мысль бодро шлепнуться на пол, поджав под себя ноги и скрестив их по-турецки.
— Кем?
— Королевой! Что, передумали? — хитро прищурился он, но мне уже было не до шуток. Неторопливо вернувшись, я присела, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и, позволив платью белоснежным цветком распластаться по красивому паркету, тихо сказала:
— Не стоит меня так принижать, господин шут. И не нужно присваивать мне недостойных званий. У Тим-Тима неприлично отвисла челюсть.
— Что?!!
— Каждая женщина в душе своей — королева, — так же тихо сказала я. — Поэтому, называя леди королевой всего одной ночи, вы, господин шут, рискуете ее смертельно оскорбить. Надеюсь, вы понимаете, почему?
Он ошарашено моргнул и не нашелся, что возразить. Только и спросил растеряно:
— Ну… прямо-таки и смертельно?
Я хищно улыбнулась, на мгновение вернувшись в недобрый образ Фантома, и вкрадчиво спросила:
— Разве вы не знаете, господин шут, что женщины по природе своей гораздо более опасные существа, чем мужчины? И разве никогда не замечали, что порой от хлесткой пощечины вас спасает только белая перчатка?
Под моим тяжелым взглядом он странно вздрогнул, отполз назад и уставился, как кролик на удава. Даже побледнел слегка под гримом, хотя, может, мне и почудилось.
— П-почему перчатка? И почему именно белая?
— Чтобы не запачкаться, — серьезно ответила я.

Фаворитки заслуживают большего уважение, нежели королевы.

Короли и императоры — всего лишь люди, всего лишь смертные… Какими бы богатствами они ни обладали, они не избавят их от смерти. Они — лишь земля и прах и в землю должны отойти, и вся их слава, при ближайшем рассмотрении, окажется совершенно ничтожной.

Каждый ребенок знает: королева – это такая добрая, красивая, умная и благородная тетенька. Проходит время, и мы понимаем: королева может не быть доброй, умной или красивой. Но вот чего все же не отнять у любой королевы – это благородства…

— Я императрица. А ты никому неизвестная придворная дама, чьё имя после твоей смерти даже никто и не вспомнит.
— Мне будет достаточно, если один человек будет помнить меня.

Вы чудовище. Вы когда-нибудь задумывались, к чему ведут ваши грандиозные планы? У нее будет корона на голове и сломанная судьба. А Джейн Грей? Она никогда не хотела это короны — теперь ей, быть может, придется отдать за нее жизнь!

— Ты лишился королевы.
— Второй раз за один день.

Кто хоть день провел в Нарнии, тот навсегда король или королева. Пусть ваша мудрость хранит нас, пока звезды не упадут с небес.

Каждая царица должна быть готова к бою. Каждая девушка должна быть готова к войне.

Каждый ребенок знает: королева – это такая добрая, красивая, умная и благородная тетенька. Проходит время, и мы понимаем: королева может не быть доброй, умной или красивой. Но вот чего все же не отнять у любой королевы – это благородства…

Генрих короновал Анну Болейн, когда та была на шестом месяце беременности. Якобы Бог благословил их союз и ту смуту, в которую они ввергли Англию. Откуда им было знать, что дитя во чреве Анны станет началом ее конца.

Екатерина Арагонская оставалась всеобщей любимицей: жизнь ее была сломана, но образ смиренной страдалицы запомнился.

— Когда я буду королевой, обещаю поступать, как велит мне моя совесть.
— Ты никогда не будешь королевой!

Равная мне во всем. Она будет носить мою корону, сидеть на троне рядом с моим. Никогда в стороне, никогда не предназначенная лишь для размножения, утех и воспитания детей. Моя королева.

Пряный вечер. Гаснут зори.
По траве ползет туман.
У плетня на косогоре
Забелел твой сарафан.

В чарах звездного напева
Обомлели тополя.
Знаю, ждешь ты, королева,
Молодого короля.

Говорили, что Анна Болейн смеялась во время коронации, однако смеяться ей пришлось недолго. Народ проклинал ее, считая ведьмой-еретичкой, что взбаламутила короля и королевство.

Королева умерла, а мир содрогнулся… И лишь враги кровавые торжествовали, пока весь народ оплакивал великую Султаншу…

Ни одна женщина не может стать королевой Англии только потому, что достойна любви. Это как в картах — ты должна все правильно рассчитать, если хочешь выиграть партию.

Короли и императоры — всего лишь люди, всего лишь смертные… Какими бы богатствами они ни обладали, они не избавят их от смерти. Они — лишь земля и прах и в землю должны отойти, и вся их слава, при ближайшем рассмотрении, окажется совершенно ничтожной.

Чтобы править, она должна навсегда скрыть свои личные желания за публичным лицом монархии.

— Но это очень важно!
— Ваше Величество хочет, конечно, сказать «неважно»…
— Ну да, именно это я и хотела сказать.

Я королева. Любимая народом. И если вы хотите выйти замуж за моего сына и жить в моем доме, то будете делать все, как я говорю. Вы будете послушными. Благовоспитанными. И молчаливыми.

Так или иначе, это твоя семья, и другой у тебя нет. Кучка фермеров и несколько правонарушителей. А потому оставайся прекрасной, любящей девушкой, которую мы все знаем, и принц падет к твоим ногам, наплевав на классовые различия.
Мы тебя любим. Пиши мне. Я скучаю по звуку твоего голоса. Когда ты рядом, то жизнь начинает казаться лучше, жаль только, что я поняла это лишь после твоего отъезда.
А теперь до свидания, принцесса Эмберли. И когда получишь корону, постарайся не забывать о нас, маленьких людях.

Я не могла восстановить дыхание в течение семи минут. Такое было со мной лишь однажды: я попыталась пробежать милю за семь минут после того, как услышала, что некоторые спортсмены могут сделать то же самое за четыре, но успешно провалилась, когда наступив на подол платья, я чуть не перекалечилась примерно на полпути. Тем не менее, я согласилась бы проделать это еще раз, вместо того, чтобы сказать то, что действительно впечатляло: я стану королевой.

— Когда я буду королевой, обещаю поступать, как велит мне моя совесть.
— Ты никогда не будешь королевой.

Вот почему, оказывается, вы вообразили себя королевой: потому что вас назначили палачом.

Короля защищают пешки, но делает – королева.

— Я счастлив, что вы приехали, я не смел об этом и мечтать.
— Ваша Светлость не должен так высоко оценивать меня, чтобы потом не разочароваться.
— Благодарю за откровенность. Что ж, будем относиться друг к другу по заслугам. В Лионессе, должно быть, волнуются о том, как вы добрались. Джон доставит любое ваше сообщение.
— Вы предвосхищаете все мои желания. Скажите им, что я благополучно добралась и что мои глаза были полны слез счастья.
— Истинная королева.

Что толку от слова «непомерный», если оно неприменимо к королевской свадьбе.

Какое это счастье — быть пристрастным!

Ни одна женщина не может стать королевой Англии только потому, что достойна любви. Это как в картах — ты должна все правильно рассчитать, если хочешь выиграть партию.

Чтобы править, она должна навсегда скрыть свои личные желания за публичным лицом монархии.

Для человека королевской крови личные желания смертельны.

Для короля или королевы очень важно не показать внешнему миру своей уязвимости. Любой признак слабости, болезни или даже естественного старения следует скрывать под маской неуязвимости. Если маска соскользнет, то вместе с ней может рухнуть и династия.

Я — его королева, но он отнюдь не мой король.

Боги создали любовь не для императоров.

Помни мои слова, Эжени. С короной или без, но ты королева. Не бойся делать то, что должна. Любовь и безжалостность — твои козыри в этой игре.

Эх, была бы она королевой, она сейчас же приказала бы всех казнить… и легла бы спать.

В другой жизни я была другой девочкой, другой принцессой. Той девочке все твердили, что однажды она станет королевой, но девочке этого не хотелось. В конце концов, быть королевой — значит жить в мире, в котором моей мамы не станет, а та девочка просто не могла себе такого представить.

Вы чудовище. Вы когда-нибудь задумывались, к чему ведут ваши грандиозные планы? У нее будет корона на голове и сломанная судьба. А Джейн Грей? Она никогда не хотела это короны — теперь ей, быть может, придется отдать за нее жизнь!

В чарах звездного напева
Обомлели тополя.
Знаю, ждешь ты, королева,
Молодого короля.

Говорили, что Анна Болейн смеялась во время коронации, однако смеяться ей пришлось недолго. Народ проклинал ее, считая ведьмой-еретичкой, что взбаламутила короля и королевство.

Королева умерла, а мир содрогнулся… И лишь враги кровавые торжествовали, пока весь народ оплакивал великую Султаншу…

Ни одна женщина не может стать королевой Англии только потому, что достойна любви. Это как в картах — ты должна все правильно рассчитать, если хочешь выиграть партию.

Короли и императоры — всего лишь люди, всего лишь смертные… Какими бы богатствами они ни обладали, они не избавят их от смерти. Они — лишь земля и прах и в землю должны отойти, и вся их слава, при ближайшем рассмотрении, окажется совершенно ничтожной.

Чтобы править, она должна навсегда скрыть свои личные желания за публичным лицом монархии.

— Но это очень важно!
— Ваше Величество хочет, конечно, сказать «неважно»…
— Ну да, именно это я и хотела сказать.

— Я — королева! Не пытайся делать то, что ты делаешь.
— Не пытайтесь справиться с тем, с чем не можете.

— Разве служанка может быть королевой?
— Гвиневра мудра и сильна. Я доверяю ей больше, чем кому-либо.
— И это слабость. Ты слишком доверяешь другим. Ты и только ты правишь Камелотом.
— Я предпочту не править вовсе, чем в одиночку.

Именем блистающего Восточного Моря, да славится Королева Люси Отважная.
Именем великого Западного Леса, да славится Король Эдмунд Справедливый.
Именем лучезарного Южного Солнца, да славится Королева Сьюзан Великодушная.
Именем ясного Северного Неба, да славится Король Питер Великолепный.

Что толку от слова «непомерный», если оно неприменимо к королевской свадьбе.

Младший брат любовью чистой королеву полюбил,
И однажды ей в лесу, в лесу тенистом своё сердце подарил.
Ну, а старший выбрал чудо, одиночество небес,
И все знали, что он никогда не будет покорителем невест.

Моё сердце принадлежит другой, я полюбил королеву.

В другой жизни я была другой девочкой, другой принцессой. Той девочке все твердили, что однажды она станет королевой, но девочке этого не хотелось. В конце концов, быть королевой — значит жить в мире, в котором моей мамы не станет, а та девочка просто не могла себе такого представить.

— Рошфор все знает о нас с королевой.
— Если его отношение к королеве — это измена, то как назвать твое?
— Любовь.
— Король оценит разницу.

Для короля или королевы очень важно не показать внешнему миру своей уязвимости. Любой признак слабости, болезни или даже естественного старения следует скрывать под маской неуязвимости. Если маска соскользнет, то вместе с ней может рухнуть и династия.

Фаворитки заслуживают большего уважение, нежели королевы.

Многие считали, что Анна Болейн околдовала короля. Она была женщиной с сильной волей и убеждениями. Простой народ ненавидел ее, да и многие дворяне тоже. Она изгнала Екатерину Арагонскую, угрожала отправить на эшафот родную дочь Генриха Марию. Многие приближенные короля впали в немилость, а иные лишились головы по ее прихоти.

— Я принял решение отправиться к Темной башне. Думаю, что там держат Гвиневру. Не знаю, что ждет меня там, так что еду один.
— Нет.
— Прости, но я все обдумал.
— Я не останусь, Артур. Она моя сестра.
— Я тоже. Она наша королева.
— И наш друг.
— Девица в башне, дама в беде — как же долго я этого ждал!

— Арамис спал с королевой. <…>
— И вы этому не помешали?
— Знай я, что он задумал — застрелил бы его. Что сделано, то сделано.
— Почему ты не сказал?
— Чтобы защитить репутацию королевы.
— Тогда не надо было вообще с ней спать.

— Иногда можно пожертвовать королевой ради блага целого королевства.
— Да, но иногда даже простая пешка может стать королевой и больно ухватить за задницу.

Зою не назовешь доброй, и с ней нелегко. Но она уже королева.

Королева должна выслушивать всех: знатных и простых, сильных и слабых, благородных и корыстных. Один голос может солгать, но из множества всегда добывается истина.

Да, с чего бы ей помнить обо мне? Для меня это было целое событие, но королевы подобных мелочей не запоминают. Она, должно быть, позабыла обо мне через четверть часа после того, как я вернула ей четки. Зато я не забыла королеву Филиппу. На ее лице я увидела материнскую любовь и доброту, которых мне в жизни не хватало.

Для королевы ты лишь прихоть, а королева для тебя — одна мечта, не больше.

Доказывать вам сейчас, что я пою живьем, — это не по-королевски.

Когда займешь место короля, запомни этот день. Помни разницу между боем и бойней.

В стране дураков умный королём не станет.

— Прогуляйтесь со мной в саду, Нинон. Ваше общество очень бодрит.
— В другой раз, Ваше Величество. Сейчас я слишком расстроена.
— Она мне отказала?
— Полагаю да, сир.
— А так вообще можно?..

Правителей недолго свергнуть. И только в принцах есть особая прелесть. В их юности. В верности своему народу. В том, кем они должны стать. Они — следующее поколение правителей, и, убивая их, я убиваю будущее. Точно как учила меня мать.

Императрица, которая выносит боль с достоинством и держит лицо, – это императрица, заслуживающая почтения подданных. Мои придворные дамы будут шептаться меж собой, что я отказалась от лекарства. Значит, я не боюсь боли. Но, ад побери, как же больно!

Истинная королева живёт для себя самой.

Я не бессильна. Сказки учили нас, что важны лишь короли и королевы. Они ошибались.

Быть правительницей — не значит не совершать ошибок; правительница исправляет свои ошибки.

С королевой, как со шлюхой, а на шлюху — корону. Не ошибешься.

Какое это счастье — быть пристрастным!

В четверг мир потерял выдающегося лидера, который был абсолютно предан стране, Королевству и Содружеству. О ее историческом правлении будут много говорить.

Ее чаще называли королевой Франции. Своевольная принцесса, она учинила международный скандал, когда обвенчалась с Чарльзом Саффолком. Но ее смерти никто и не заметил — а ведь ей было всего тридцать семь.

— Ну вот. Какая нехорошая леди… а вы, между прочим, мне едва не понравились! Я уже хотел назвать вас Королевой Бала!!
Я резко остановилась и повернулась к шуту, которому вдруг пришла в голову не слишком удачная мысль бодро шлепнуться на пол, поджав под себя ноги и скрестив их по-турецки.
— Кем?
— Королевой! Что, передумали? — хитро прищурился он, но мне уже было не до шуток. Неторопливо вернувшись, я присела, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и, позволив платью белоснежным цветком распластаться по красивому паркету, тихо сказала:
— Не стоит меня так принижать, господин шут. И не нужно присваивать мне недостойных званий. У Тим-Тима неприлично отвисла челюсть.
— Что?!!
— Каждая женщина в душе своей — королева, — так же тихо сказала я. — Поэтому, называя леди королевой всего одной ночи, вы, господин шут, рискуете ее смертельно оскорбить. Надеюсь, вы понимаете, почему?
Он ошарашено моргнул и не нашелся, что возразить. Только и спросил растеряно:
— Ну… прямо-таки и смертельно?
Я хищно улыбнулась, на мгновение вернувшись в недобрый образ Фантома, и вкрадчиво спросила:
— Разве вы не знаете, господин шут, что женщины по природе своей гораздо более опасные существа, чем мужчины? И разве никогда не замечали, что порой от хлесткой пощечины вас спасает только белая перчатка?
Под моим тяжелым взглядом он странно вздрогнул, отполз назад и уставился, как кролик на удава. Даже побледнел слегка под гримом, хотя, может, мне и почудилось.
— П-почему перчатка? И почему именно белая?
— Чтобы не запачкаться, — серьезно ответила я.

Так или иначе, это твоя семья, и другой у тебя нет. Кучка фермеров и несколько правонарушителей. А потому оставайся прекрасной, любящей девушкой, которую мы все знаем, и принц падет к твоим ногам, наплевав на классовые различия.
Мы тебя любим. Пиши мне. Я скучаю по звуку твоего голоса. Когда ты рядом, то жизнь начинает казаться лучше, жаль только, что я поняла это лишь после твоего отъезда.
А теперь до свидания, принцесса Эмберли. И когда получишь корону, постарайся не забывать о нас, маленьких людях.

Я королева. Любимая народом. И если вы хотите выйти замуж за моего сына и жить в моем доме, то будете делать все, как я говорю. Вы будете послушными. Благовоспитанными. И молчаливыми.

Я не могла восстановить дыхание в течение семи минут. Такое было со мной лишь однажды: я попыталась пробежать милю за семь минут после того, как услышала, что некоторые спортсмены могут сделать то же самое за четыре, но успешно провалилась, когда наступив на подол платья, я чуть не перекалечилась примерно на полпути. Тем не менее, я согласилась бы проделать это еще раз, вместо того, чтобы сказать то, что действительно впечатляло: я стану королевой.

Её наряд был глубокого красного цвета, газовая ткань и кисея платья без рукавов подчеркивали её грудь и бёдра, а умело продуманные вырезы, оголяли спину и живот. Ее волосы ниспадали свободными локонами, золотые обручи охватывали запястья. Королева… королева, которая не склонится ни перед кем, королева, бросившая вызов всем им и победившая. Королева и хозяйка своему телу, своей жизни, своей судьбе, та, что никогда не будет извиняться за это.

— Великий король должен быть справедлив, ему не пристало иметь фаворитов.
— Только, если фаворит не вы?

Ты что ли король? А я за тебя не голосовал.

Настоящая королева рожает в тишине и с чувством собственного достоинства.

Когда неверность вашу обнаружим,
И Англию и вас накажем в тот же час!
Пока еще не быть рогатым мужем во власти короля!
Вот так вот! Вуаля!

Не думайте, что король недоволен памфлетами. Когда эти бумажки порочат лентяев, которые его окружают, он хохочет вместе со своим народом. Но когда речь идет о том, чтобы публично очернить имя брата короля… Король, конечно, не восторге от своего братца, но он не позволит, чтобы оскорбляли его семью и трон.

— Этот тип оплёвывает двор и короля, прочтите.
— «Куда плывут наши экю, мой друг, в карман двору и…» [Анжелика смеется над продолжением] — Если вы смеетесь, это доказывает, что он опасен.

Сложно сказать, кто тебя желает больше — наш монарх или этот персидский каннибал.

— Я обожаю Версаль, сир.
— А короля?
— Сир, без короля не было бы Версаля.

— Ну и служба у вас.
— Я действую по приказу короля!
— Какой царь, такой и псарь.

— Я счастлив, что вы приехали, я не смел об этом и мечтать.
— Ваша Светлость не должен так высоко оценивать меня, чтобы потом не разочароваться.
— Благодарю за откровенность. Что ж, будем относиться друг к другу по заслугам. В Лионессе, должно быть, волнуются о том, как вы добрались. Джон доставит любое ваше сообщение.
— Вы предвосхищаете все мои желания. Скажите им, что я благополучно добралась и что мои глаза были полны слез счастья.
— Истинная королева.

Мы все здесь прокляты, разве вы не видите? Я королева-блудница, вы верная шлюха. Мы можем сколько угодно просить о прощении, но спасения нам не видать.

Для человека королевской крови личные желания смертельны.

— Куда он направляется?
— Я его задержу, а ты беги. ты нужна народу.
— И ты нужен мне живым для нашей свадьбы! *целует Доктора и убегает*
— Отличная работа Доктор, просто блеск! Королева – девственница… вот тебе и история.

Мне бы хотелось, чтобы меня приняли в эту игру, ну, хотя бы… пешкой. Хотя, конечно, больше всего, мне бы хотелось быть Королевой!

Да, с чего бы ей помнить обо мне? Для меня это было целое событие, но королевы подобных мелочей не запоминают. Она, должно быть, позабыла обо мне через четверть часа после того, как я вернула ей четки. Зато я не забыла королеву Филиппу. На ее лице я увидела материнскую любовь и доброту, которых мне в жизни не хватало.

Быть супругой Короля — дело нелегкое. Опасность всегда рядом. И ты всегда пешка.

Королевой нельзя восторгаться. Ее нужно бояться.

Каждая Морская королева рождается простой сиреной и только вместе с короной взамен хвоста получает могучие щупальца, способные сдержать натиск армий. Она становится скорее кальмаром, чем рыбой, и с этим преображением в королеве расцветает магия, великая и неукротимая. Та, что меняет форму морей по прихоти хозяйки. Морская королева — она же Морская ведьма.

В глубине души Сакура — королева. Единственная проблема в том, что ей нечем править.

Твои корона и трон ждут тебя. Госпожа Пандемония, Дева Теней, приветствуйте королеву — Сабрину Светоносную!

Будь сильной, дочь моя. Не забывай, кто ты — ты внучка Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. Ты единственная дочь короля Англии. Будь сильной и мудрой и однажды ты станешь великой королевой.

– Министры, слишком много замечающие, рискуют однажды лишиться зрения.
– А королевы, слишком мало доверяющие, рискуют однажды лишиться трона.

Все пытаются спасать принцесс, а, по факту, нужно владеть королевой.

Мою величественную, сильную мать именовали «Королева пламени», а меня насмешливо называют «Принцесса пепла».

Вы были бы здесь царицей, если бы только захотели.

— Значит, Нене и есть будущая императрица Австрии?
— С чего ты взяла?
— Ну, если в присутствии двух королев Франц Иосиф ведет к столу принцессу — это что-то значит.

Боги создали любовь не для императоров.

Вот вы, собрались передо мной… боитесь… дрожите… Детей к груди прижимаете… Короли предали вас, и вы обратились в богам! Но вы не молите, не падаете на колени, посыпая голову пеплом. Нет, вы скулите: «Почему Боги оставили нас?»… Ночь — Час Меча и Топора! В этой войне никто не поможет нам. Ночь — Час Безумия, Час Презрения!

У каждого короля за душой столько говна, что пырнуть его ножом — по-любому дело справедливое.

Правило 10286: король заслуживает уважение больше остальных.

Огромное облако тьмы покроет твою землю. Они придут за твоим королем. Кто же займет трон Альбиона?

Они восхваляют его, как самого Богобоязненного, как чистейшего из всех королей, как одного из самых любящих мужчин, и как умнейшего из правителей, что когда-либо вступали на Французский престол, но только я знаю, что все это лишь пущенная в глаза пыль, и ничего больше.

Я выздоравливаю только лишь от страсти.
И без неё, не скрою, проще быть.
Но нет, не разучилась я любить,
И ты – король всё той же красной масти.
Я выздоравливаю. Продолжаю жить.

К счастью, королям не свойственно ошибаться.

— Я даю вам шанс отыграться!
— Да, только у тебя на руках всегда пять королей, Шнобби.
Шнобби перетасовал карты.
— Забавно… — сказал он. — Короли… такое впечатление, они повсюду.
— А самое любимое их место — у тебя в рукаве.

Шут не имеет права на ошибку. А Её Величество — на личную жизнь.

Государь никогда не бывает полновластным хозяином своего царства.

Мадам, вам ли не знать, что гнев короля – сам по себе закон! И, стоит ему разгореться, всегда найдутся те, кто представит довольно «улик»!

Каждому опасен гнев короля.

Чтобы стать «королем», не обязательно занимать должность президента или крупного руководителя, чтобы стать «королем», не обязательно стать чемпионом мира в каком-нибудь виде спорта, чтобы стать «королем», не обязательно стать лучшим оратором или певцом. «Король» — это тот, кто умеет делать свое дело так, как его не умеет делать никто.

Говорили, что Анна Болейн смеялась во время коронации, однако смеяться ей пришлось недолго. Народ проклинал ее, считая ведьмой-еретичкой, что взбаламутила короля и королевство.

Короля можно поставить на колени только на плахе.

Если честно, я боялась короны. Только дураки считают, что корона — это великолепно! Это власть, деньги, слава, возможность воровать всласть… хотя последнее — это уже о демократической системе правления. Там принято тащить все, что косо лежит. Не свое ж, государственное. Вот и прут вагонами. А надо — чтобы свое. Королю у себя воровать попросту глупо. Это же все его — земли, деньги, люди… Что тут своруешь? Ночной горшок из золота на верхушке башни спрячешь? Так умные короли не делают. А глупые в королях здесь не засиживаются. И, читая сказки, я с улыбкой думаю о героях, которые получили корону — и не сбежали от такого подарочка до ближайшей границы.

Хочешь, чтобы твой быт во дворце сложился как можно удобнее — налаживай контакты с дворцовыми слугами. Вот и весь секрет. Давно известно, что в стране главный — король, а во дворце — дворецкий.

И вообще один король — это выгоднее, чем все парламенты мира, вместе взятые и где поглубже утопленные. Почему? Потому что это — его государство, его хозяйство. В его интересах, чтобы оно было сильным, ухоженным, уютным. А для всяких там депутатов — это всего лишь временная кормушка. Вот и воруют…

И как в детстве я изобретал свои приключения на пиратском корабле, о котором рассказал мне отец, так потом я создавал королей, конквистадоров и красавиц, забывая, что иногда красавицы были кокотками, конквистадоры — убийцами и короли — глупцами.

Свита короля–дикаря не изъявила желания покинуть своего повелителя, и на решение вопроса ушло некоторое время. В результате король наполовину уговорами, наполовину шутками выпроводил своих людей. Делу помогла большая бочка пива из складов корабля.

Но ты ведь читал сказки. Ты знаешь, что придет принц, и вот уже невеста более не невинна. Поцелуи бывают разные: один — чтобы пробудить, другой — чтобы исцелить, третий — чтобы сохранить. Принцессы становятся королевами, и не было еще королевы, которая не заслуживала бы костра.

Столько мужчин пытались сделать ее королевой. Теперь она понимала, что родилась для большего.

Королева — женщина, которая управляет государством, когда у него есть король, и при помощи которой управляют государством, когда короля у него нет.

— Ты станешь королевой, Изабелла! Разве ты не рада? Отец сделал это ради тебя.
— У нас уже есть две королевы: одна в изгнании, а другая заточена в Тауэре и за ее голову объявлена награда, а я стану третьей?! А если отец повернется против нас, как повернулся против двух других?
— Он не пойдет против тебя. Ты носишь принца — его внука. Для отца нет никого важнее.
— Мы все считали Эдуарда законным королем, говорили, что верны ему, называли цветком Йорков. Говорили, что Англия станет при нем цветущим садом. Мы танцевали на её коронации! И клялись этой королеве в любви!..

Ты королева! Ты льстишь ей, даже упоминая ее имя!

— Филипп запер меня в комнате, а теперь он пишет отцу, что хочет править вместо меня, хочет чтобы его профиль чеканили на монетах рядом с моим, пытается сам стать королем. А теперь наш отец делает тоже самое, пытается отобрать у меня королевство.
— Но королева ведь ты… Корона матери перешла
к тебе, они не имеют права.
— Они жаждут власти и хотят отобрать её любой ценой, а я просто кость над которой сражаются псы, — не супруга и не дочь. Не выходи замуж, Екатерина, мужчины свиньи, а брак это капкан. Радуйся своей свободе.

Превыше всего королева должна уметь слушать.

– У правителя должны быть умная голова и чистое сердце, – такой была её знаменитая отповедь королю. – Член для этого совсем не важен. Если ваша милость полагает, что женщинам недостаёт ума, чтобы управлять страной, ясно, что и мои услуги вам без надобности.

Мой дедушка очень любил рассказывать о том, что почти всегда за спиной любого императора стоит серый кардинал, человек, в чьих руках сосредоточена реальная власть. И пока император играет в войну, развлекается на балах, волочится за каждой юбкой, тот правит и принимает решения о судьбе империи.

Между ненавистью к королеве и любовью к королю есть большая разница, так?

Что за мир, где контрабандисты низкого рода должны ручаться за честь королей?

— Я — регент Джоффри, и я послала ему королевский приказ!
— А он взял и не послушался. У него большая армия — он может себе это позволить.

Ваш кхал скажет, что только трус прячется за каменной стеной, вместо того, чтобы встретить врага с клинком в руке. Король не станет оспаривать эту мысль.

Кхалиси, Семь Королевств не упадут вам в руки, как спелые персики с ветки. Вам понадобится флот, армия, золото, союзники…

— Потому что короли, как мальчики, так и пьяные олухи, могут позвать других сильных мужчин с мечами.
— Значит, этим другим воинам и принадлежит власть. Или нет? Откуда они берут свои мечи? И опять-таки почему повинуются чьим-то приказам? — Варис улыбнулся. — Одни говорят, что власть заключается в знании. Другие — что её посылают боги. Третьи — что она даётся по закону.

Что толку завоёвывать себе королевство, если ты не можешь его удержать? На силе и страхе долго не продержишься.

Однажды эти лорды увидят в тебе своего сюзерена. И если я отправлю тебя сейчас домой — словно ребёнка в постель без ужина, — они запомнят это и только посмеются за своими кубками. А потом придёт тот день, когда потребуется тебе, чтобы они уважали или даже боялись тебя. Но смех убивает страх.

Однако плох тот день, когда обычных людей втягивают в дела монархов.

— Кого сейчас убили?
— Короля.
— Он славно умер?
— Нет.
— Значит, он был недостойным королем.

Благодаря помощи Всевышнего Божии помазанники могут более прозорливо управлять своим народом. Но не думайте, что это право без обязанностей, и одна из них — даровать прощение. У вас, мои мятежные подданные, хватило отваги, чтобы выступить против короны с оружием в руках, но этим вы вызываете у меня меньше возмущения, чем те люди, что находились рядом со мной, заверяя в своем почтении и преданности, между тем как я отлично знал, что они с легкостью предавали и в душе не испытывали ни подлинного уважения, ни настоящей привязанности ко мне. Я ценю честность в поступках.

— Тебе больше нечего сказать? — с изрядной прохладой осведомился Его Величество.
— Вообще-то… есть, — я с долей сожаления посмотрела на свои ноги, где на правой пятке прилип нехилый такой комок грязи, и дернула ногой. — Я думаю, что вам живется весьма нелегко. Тащить на себе такую тяжесть…
Блин. Не отцепляется.
— Толкая ее, как тяжелое бревно…
Вот сволочь! Намертво прилипла!
— Пихая вперед, ругаясь на дураков, которые бесконечно мешаются под ногами…Нет, ну надо, какая зараза! И где я успела так извозиться?!
— Потея, сдирая в кровь руки…
Уф! Я, наконец, с раздражением отряхнула каблук и придирчиво изучила второй сапог. Но он, слава богу, оказался в порядке.
— …и все для того, чтобы неудобная, неподъемная и неповоротливая махина под названием «государство» хоть немного, но сдвинулась с места. Хоть чуть-чуть, но стала лучше. Медленно, постепенно, мучительно долго. Ведь у вас, если подумать, адская работа. И неблагодарная, к тому же: держать на себе небосвод очень трудно. Особенно, если стоишь на вершине совсем один, устало утираешь пот со лба, проклинаешь все на свете, но все же стоишь, держишь… просто потому, что больше некому отдать эту трудную ношу. И при этом каждый миг понимаешь, что тебе не только никто не поможет, но еще, что особенно грустно, даже не поймет…

Генрих, вздыхая, вернулся в свою опочивальню и, за неимением других собеседников, принялся горько жаловаться своей борзой Нарциссу на злосчастную судьбу королей, которые могут узнать истину, только если они за неё заплатят.

Любой умирающий государь несчастнее самого обездоленного своего раба. Ибо бедняку не приходится умирать на людях.

Держать корону — не значит надеть её на себя.

Выслушать прежде, чем сказать свое слово, выяснить прежде, чем судить, понять прежде, чем решить, и всегда помнить, что в любом человеке заложено как хорошее, так и дурное начало. Вот она, основа мудрости государя.

Короли и императоры — всего лишь люди, всего лишь смертные… Какими бы богатствами они ни обладали, они не избавят их от смерти. Они — лишь земля и прах и в землю должны отойти, и вся их слава, при ближайшем рассмотрении, окажется совершенно ничтожной.

Воля короля – высший закон.

Знаете, как только прекращается шахматная партия, прекращается и моя роль королевы.

Правом помилования обладают лишь короли и рогоносцы.

Король царствует, но не управляет.

Если сам король предатель,
Что взять с подданных, скажите.
Боже правый! Превратится
Вся Испания в руины,
Потому что нечестивец
Оскорбил мой род старинный.
Невиновные заплатят
За неистовства владыки.
Если сам король бесчестен,
Ждет страну позор великий.

Не скрою от тебя, наследник мой:Бог над народом короля вознес
Не для того, чтоб тот презрел закон,
Грешил распутством, поощрял порок,
Или у сирот отнимал феод,
Иль вымогал последний грош у вдов.Нет, государь карать обязан зло
И втаптывать его во прах пятой.
Пусть видят бедняки в тебе оплот.
Внять жалобам их будь всегда охоч,
Советом им стремись помочь во всем,
а их права во имя божье стой.
А с тем, кто нравом непомерно горд,
Будь сам, как лютый леопард, жесток.

Добрых повелителей не существует.

Если бы я на один день стал королем, я подождал бы с реформами до завтра.

Правила для плебеев, а короли действуют по обстоятельствам.

Если люди узнают, случится одно из двух. Я умру от убийц или стану настоящим королем. Умру или буду править. Я каждый день думал и о том, и о другом. Теперь, столкнувшись с этим, становиться королем намного страшнее, чем умирать.

Страх революции и предательства – зараза. Поражает любого, чья задница оказывается поблизости от трона. А на троне – и подавно.

Человек, который говорит, что он король — не настоящий король.

— В тебя бросили коровьей лепешкой, и ты решил убить их всех?! Они голодают, глупец! Из-за войны, которую ты начал!
— Ты говоришь с королем!
— А теперь я ударил короля. Разве моя рука отсохла?

Быть может, именно для этого и нужны королевы. Чтобы в темноте, в недрах замка обнимать венценосных мужей и дарить им возможность хоть на миг проявить слабость, которой они не могут показать никому другому. И отдавать им свою силу, быть может, потому, что все остальные не дают, а только отнимают.

Настоящий король знает, что он – первый, кто имеет честь отдать все для своей страны. Брать – это право однодневок и мерзавцев. Но король знает, что отдаст все, лишь бы жила его страна и был счастлив его народ.

— Ноша короля очень тяжела, брат, — разом перестав веселиться, сказала я, стоя на пороге палатки на подгибающихся ногах. — И удержать ее, не потеряв собственную душу, очень трудно. Ведь когда ты привыкаешь к этой ноше, то уже не замечаешь ее тяжести. Не видишь, как быстро она въедается в твою плоть и кровь, как ловко подменяет собой все, что было когда-то дорого; как постепенно стирает чувства, убивает жалость, избавляет от прежних слабостей. Да, ты становишься сильнее, жестче, напористей. Ты хорошо защищен подаренной ею броней равнодушия. Ты можешь смотреть на сухие отчеты и совсем не думать о том, что нарисованные там циферки — это чьи-то погасшие жизни. Но при этом власть убивает в тебе Человека. Того, каким ты был и каким уже, наверное, никогда не станешь. Поэтому нет… прости, не верю… и, наверное, уже не поверю никогда.

Мой суд — народная молва, мой путь — дорога королей. И каждый шаг осудят зло, и каждый шаг всё тяжелей.

— Ваше Величество!
— Что?
— Ковырять в носу неприлично!
— Королю всё прилично!

О короли! Как вы неблагодарны!