Лучшие цитаты из фильма «V» значит Вендетта (50 цитат)

Вы правда так думаете или Вам сказали так думать?

Ты так долго носишь маску, что забываешь, кто ты был под ней.

Случайных случайностей не бывает. Бывает только иллюзия случайности.

— Прощение просить бессмысленно?
— Это всегда имеет смысл.

Нас учат помнить не человека, а идею. Ибо человек слаб. Его могут поймать, его могут убить и предать забвению. Но идея и четыреста лет спустя способна изменить мир. Я из личного опыта знаю, что такое сила идеи. Я видела, как во имя идеи совершались убийства, как люди шли на смерть. Но идею нельзя поцеловать. К ней нельзя прикоснуться. Обнять её. Идея не может истечь кровью. Она не чувствует боли. Идея не умеет любить. Так что не идея причина моей скорби, а человек.

Народ не должен бояться своего правительства. Это правительсво должно бояться своего народа.

Ложь для художника — это шанс открыть правду, тогда как для политика — спрятать её.

Хоть вместо беседы можно использвать дубинку — слова никогда не потеряют свою силу. Слова передают смысл и возвещают истину тем, кто им внимает.

Искренность потерять очень легко, но это — наше единственное истинное достояние, это — наш последний рубеж. Зато в его пределах мы абсолютно свободны.

— «Vi Veri Veniversum Vivus Vici».
— «Cилой истины я, живущий, покорил вселенную».
— Персональный девиз?
— Из «Фауста».
— Это о попытке обмануть дьявола?
— Верно. Кстати, о дьяволе…

— Вы над всем готовы шутить?
— Нет, только над самым важным.

У вас есть только пули и надежда, что, когда опустеют обоймы, я уже не буду стоять на ногах, потому что если я устою, вы умрете, не успев перезарядить оружие.

Счастье в том, чтобы казаться и быть одним и тем же.

Если вы хотите увидеть виновника — достаточно просто посмотреть в зеркало.

Идее пули не страшны.

Сила — в единстве, единство — в вере.

— Вы всё украли?
— Ну что Вы, украсть можно у владельца, а эти предметы им не принадлежали, так что я просто их изъял.

Все, чего я желаю и заслуживаю — это тьма в конце тоннеля.

Я не хотела бы все время бояться, но… Не выходит.

Здание — это символ. Так же, как его уничтожение. Это люди дают символам силу. Без них символ — ничто. Но если людей достаточно, взрыв здания может изменить мир.

Мы сообщаем новости, а не выдумываем их. Это дело правительства.

Так низость голую я прикрываю лохмотьями священных ветхих текстов и, сердцем дьявол, выгляжу святым.

— Добрый вечер, Лондон. Во-первых, простите за вторжение на тв-канал. Я, в числе многих из вас, понимаю, как удобна повседневная рутина, как безопасно хорошо знакомое однообразие, как покойна повторяемость. Я наслаждаюсь этим, как любой человек. Но определённые события прошлого, обычно связанные с чьей-либо смертью или с завершением жестокой, кровопролитной борьбы, остаются в памяти людей, и те отмечают их праздниками, и я подумал, что мы можем отметить 5-е ноября — дату, ныне, к сожалению, позабытую. Давайте отвлечёмся от повседневной жизни и немного побеседуем. Найдутся, конечно, те, кто не желают нашего общения. Я полагаю, что в данный момент уже отдаются приказы по телефону, и люди с оружием скоро отправятся исполнять их.
 А истина проста — с нашей страной творится что-то неладное, что-то ужасное.
 Жестокость и несправедливость, нетерпимость и угнетение. В стране, где когда-то была свобода инакомыслия, где человек мог говорить то, что думает, теперь властвует цензура и тотальный надзор, принуждающие к подчинению и навязывающие непротивление. Как это случилось? По чьей вине? Безусловно, одни причастны к этому более, чем другие, и с них в своё время спросится, но всё же, признаем правду — если вы хотите увидеть виновника, достаточно просто посмотреть в зеркало.
 Я понимаю, почему вы так поступили, я знаю, вам было страшно. Кто бы не испугался войны, террора, болезней. Тысячи бедствий словно сговорились сбить вас с истинного пути и лишить здравого смысла, страх одолел вас, и в панике вы бросились к нынешнему верховному канцлеру Адаму Сатлеру. Он обещал вам порядок, обещал мир и взамен потребовал лишь вашего молчаливого, покорного согласия.
 Вчера вeчepoм я прервал молчанье, вчера я уничтoжил Олд Бeйли, дабы нaпoмнить нашей cтpaнe о тoм, чтo oнa позaбылa. Бoлee четырёхсот лeт нaзaд истинный гpaждaнин вознамерился навсегда запечатлеть 5-e нoябpя в нaшей пaмяти. Он нaдeялcя нaпoмнить миpу, чтo чecтнocть, cпpaвeдливocть и cвoбoдa — этo нe просто cлoвa. Этo жизненные принципы. Итак, если вы ничего не замечаете, если преступления нынешней власти для вас неочевидны, можете проигнорировать дату 5-е ноября, но если вы видите то, что вижу я, чувствуете то, что чувствую я, если вам дорого то, что дорого мне, тогда я предлагаю присоединиться ко мне. Ровно через год, у входа в парламент, и тогда все вместе мы устроим такое 5-е ноября, которое уже никогда не забудется.

— Кто вы?
— Кто? «Кто» — это лишь форма, сопровождающая «что», а «что» я — это человек в маске.
— Я вижу.
— Разумеется, видите. Я не подвергаю сомнениям ваши зрительные способности. Я тонко намекаю на парадокс вопроса человеку в маске о том, кто он.

— Умри! Почему ты не умираешь?
— Потому что под этой маской нечто большее, чем плоть. Под ней идея, а идеям пули не страшны.

— Вы всё украли?
— Ну что Вы, украсть можно у владельца, а эти предметы им не принадлежали, так что я просто их изъял.

— Меня зовут Иви.
— «Иви»… «И», «Вэ», «И»… Ну да, конечно!.
— В каком смысле?
— В том смысле, что я, как и Господь, не бросаю кости и не верю в случайные совпадения.

Странно, что моя жизнь должна закончиться в таком ужacнoм мecтe. Но в моей жизни были три года, когда мне дарили розы, и я ни перед кем не извинялась.

— Кем он был?
— Он был Эдмоном Дантесом. А ещё он был моим отцом… И моей матерью… Моим братом… Моим другом. Он был вами… И мной. Он был всеми нами.

Запомни ноябрь и день его пятый.
Порох, измена и ложь.
Героя отважного заговор правый
Из памяти ты не сотрешь.

— Это основной принцип мироздания: одна реакция вызывает другую реакцию, противоположную и равную по силе.
— Ты так это видишь? Как уравнение?

Мы сообщаем новости, а не выдумываем их. Это дело правительства.

— Со мной поступили чудовищно.
— И они создали чудовище.

Революция без танца не стоит того, чтобы её вообще проводить.

В этом все мы грешны. Доказано,
Что набожным лицом и постным видом
Мы и черта можем обсахарить.

— Вы убьете меня сейчас?
— Я убил Вас 10 минут назад, когда Вы спали…

Так низость голую я прикрываю лохмотьями священных ветхих текстов и, сердцем дьявол, выгляжу святым.

Вуаля! Пред Вами водевильный ветеран, которому всевластная судьба давала роли извергов и жертв. Сей образ не высокомерием выдуман. Он — смутное воспоминание, вокс попули, что в нынешнее время выжжено, мертво. Приняв великолепный внешний вид, молвой навеки выдворенный обличитель возвратился, поклявшись выводить все проявления скверны своей корыстной, бессовестной, невежественной власти! Он вынес ей единственно возможный вердикт — Вендетта, и клятвенно заверил вершить его, и рвение вознаградится, ведь верность, нравственность, отвага всегда одерживают верх. Воистину, я выше всякой меры витиеват и выспрен, весьма доволен знакомством с Вами, меня ж зовите просто «Вэ».

Нашей стране нужны не мёртвые символы, а надежда.

Исповедь? Обожаю играть в исповедь. Расскажи мне о своих грехах.

Я умру здесь. Исчезнут все частицы, из которых я состояла. Все-все. Кроме одной. Одной частицы. Она маленькая и хрупкая. Но она — единственное, ради чего стоит жить. Её нельзя терять, нельзя от нее отказываться, нельзя позволить им отнять ее у нас. Я надеюсь, что ты сумеешь отсюда выйти, как надеюсь, что мир в конце концов изменится к лучшему. Но больше всего я надеюсь на то, что ты поймёшь, когда прочтёшь вот эти слова, хотя я не знаю, кто ты, хотя я никогда тебя не увижу, не буду смеяться с тобой, плакать с тобой, целовать тебя, я тебя люблю. Всем своим сердцем, я люблю тебя.

Нашей стране нужны не мёртвые символы, а надежда.

Хоть вместо беседы можно использвать дубинку — слова никогда не потеряют свою силу. Слова передают смысл и возвещают истину тем, кто им внимает.

— Прощение просить бессмысленно?
— Это всегда имеет смысл.

При любом правительстве самые надежные данные — налоговые.

— Вы над всем готовы шутить?
— Нет, только над самым важным.

Сегодня — твоя великая ночь. Ты к ней готов? Мы к ней готовы.

— Если наше собственное правительство ответственно за то, что произошло в Сент-Мэри и «Трёх реках», если наше собственное правительство ответственно за смерть почти 100 000 человек, ты бы хотел знать?

У вас есть только пули и надежда, что, когда опустеют обоймы, я уже не буду стоять на ногах, потому что если я устою, вы умрете, не успев перезарядить оружие.

Революция без танца не стоит того, чтобы её вообще проводить.