Лучшие цитаты из книг Марты Кетро (500 цитат)

Извините, что не ответила сразу, была занята: грустила.

Сердце моё разбивалось так часто, что я уже отчаялась его склеить, поэтому просто перехватываю резиночкой для денег, чтобы не рассыпалось. Зато и не трясусь над ним, как дурак над яйцом, а позволяю себе многое – например, подбрасывать и смотреть, как в нём отражается солнце. Красиво же, ну.

От этого человека я хотела только одного: увидеть его. Как удивительно истончаются и истрёпываются желания… или нет, наоборот – как они скручиваются в тугой жгут. Поначалу хочешь всего – ухаживаний, заботы, близости, но когда долго не получается, выкристаллизовывается одна мучительная необходимость: посмотреть. Увидеть его живым, убедиться, что он точно существует, успокоиться рядом с ним, придержав своё сердце, попасть в его ритм.

Главные тревоги происходят вокруг неизвестности по вопросу «любит – не любит», а когда в этом ясность, наступает покой. Какая разница, где находится мужчина и чем он там занят, если любит? В таком случае даже не особенно важно, существует ли он на самом деле. А тех, которые не любят, не существует по определению.

Но так и не понял, какова природа покоя, который охватывал его каждый раз, когда она оказывалась рядом, что бы при этом ни происходило.

Потому что я женщина, я пекла яблочный пирог. К сожалению, он не получился по ряду причин. У меня не было скалки, и я раскатывала тесто бутылкой абсента, притом квадратной – видимо, его это оскорбило. Никогда не знаешь, к чему придерётся твой следующий яблочный пирог. Потом он слегка подгорел, а я его уронила при извлечении из духовки. Оба виноваты, конечно.

Подруга, которая психолог и вообще умница, сказала однажды, что мы, в сущности, можем выбрать любого из тех, кого любили, и прожить с ним всю жизнь. Я тоже прихожу к выводу, что долгий брак – это вопрос самодисциплины. Влюблённости прекрасны и бесконечны, следуют одна за другой, и всё дело только в том, чтобы выбрать кого-то одного и принять решение быть с ним.

Всё очень хорошо сейчас, один из лучших периодов в жизни, пожалуй. Мне достаточно работы, тепла, свободы. Но иногда я чувствую острую (и ничем иным не компенсируемую) потребность в специальном человеке, которому можно рассказать всё-всё, вообще всё, поплакать у него на плече, возможно, заняться сексом, а потом обязательно сразу же убить.

Каждый раз, когда она собирается его бросить… это очень легко при их отношениях – нужно всего лишь перестать ему звонить… каждый раз он ей снится.

Потом скажешь «я отпустила», и он удивится – «можно подумать, был шанс удержать». «При чём тут ты. Сила не в том, чтобы удержать, а в том, чтобы перестать цепляться»

Можно разные слова подобрать, я умею, но вот о нём – горло сводит

Оттого не удивляюсь, когда что-нибудь хорошее происходит совершенно вдруг, а потом так же заканчивается, это нормально, хотя огорчительно…

Как мифический персонаж мифическому персонажу скажите, а вы в меня верите? Я что-то совсем засомневалась в собственном существовании, и было бы приятно, если бы хоть вы знали точно, что я есть.

С тех пор не люблю наряжаться, не к добру это всё. Поражение женщины в вечернем платье гораздо горше, чем той, что в джинсах, – по ней слишком видно, как она старалась.

Не нужно себе врать насчёт будущего, его нет, если уже сейчас вы способны только лежать в сторону счастья. Когда же вы развиваетесь, меняетесь и работаете, не думайте глупостей – вы по-настоящему молоды.

аже когда всё кончено, мы обязательно попытаемся. Я о тебе помню, думаю о тебе, скучаю, вспоминаю всё лучшее, что было, – а значит, ты тоже помнишь и скучаешь. Невозможно, чтобы такая сильная эмоция не находила отклика, чтобы на том конце длинного провода не вспыхивала каждый раз лампочка, когда у меня тут опять замыкает контакты. Поэтому женщина зачем-то пишет через год своё дурацкое «с первым снегом», «весна наступила», «прошла мимо нашей скамейки», «хочешь кофе?».

Остальные просто устают – дико, до чёртиков устают быть не собой. Опускают плечи, задёргивают шторы, гасят верхний свет и выпускают на свободу себя настоящую, какую уж есть. И впервые в жизни становятся прекрасны.

Было плохо, я не ела, не спала, рвалась куда-то, но чувство никак не называлось, а точней, называлось «необъяснимой тоской». Присутствие определённого человека утешало и веселило, но это ничего не значило.

Сколько ни скачи, ни принимай допинг в чашках, баночках, таблетках, шприцах и рискованных разговорах, взгляды угаснут, и мы расстанемся с заметным облегчением. Негодяем назначен тот, кто первый отвернулся, но по-честному устали оба, и тот, кто уходит раньше, всего лишь решительнее.

И ты опять только нелюбимая им девочка.

Когда заканчивается любовь, победителей не бывает, только дезертиры и проигравшие.

Самый простой способ удержать при себе двадцатипятилетнего юношу – не давать ему.

То есть принцессы не просто не какают, но и не хотят.

Итак, в голове у женщин – не у каждой, не у каждой, мы-то с вами реалистки, – в голове у некоторых женщин живёт некий образ усталой, но сильной девочки-девочки неопределённых лет, с безупречным вкусом, стальными яйцами и неизбывной нежностью. Попробуйте её представить, похвалить, и, возможно, вам повезёт её увидеть, потому что она в самом деле существует, правда-правда.

Поэтому нужно просто выбрать и не бояться, что упустишь другую судьбу: счастье в любом случае не навсегда, оно неизбежно короче жизни.

Правды не существует. Это условное понятие, используемое для обозначения приблизительного соответствия реальности нашим представлениям о ней. Истина одномоментна. За секунду до и через секунду после это уже «не совсем то».

Любовь – это присутствие, так вышло…

Господи, до чего же я НЕ ТО, что ему нужно. У меня не было никаких шансов.

Чтобы как-то забыться, придумала тестировать ванильные эклеры.

Может, жизнь стоит столько, сколько раз ты показал кому-нибудь море.

Опознать умную женщину легко: спросите, сколько у неё было мужчин, окажется четыре – первый, муж, бывший и вы. Остальных она не декларирует, а меньшей цифре поверить трудно.

Много сейчас думаю о взрослой любви, о способах её выражения. Поляки говорят, будто камни жуют, заметил Дюма, – так это он не слышал, как объясняются в любви взрослые люди. Мучительная аккуратность: как бы не пообещать лишнего, не потерять лицо, не показать себя зависимым, не отрезать пути отступления. Если коротко, всё примерно сводится к фразе: «Не хочу сказать, что я без вас не могу, – я без всего могу, – но очень не хотелось бы». Вроде как зрелость обещала нам свободу, а научила только обходиться без всего.

Важно одно – сколько любви и нежности у тебя есть для другого человека. И ещё – насколько ты способен их проявлять, хотя бы изредка, хотя бы поцелуем, объятием, эсэмэской.

Ещё, безотносительно, поняла, что в ранней юности со мной пару раз случались мужчины, после которых я понимала, что ничего сильней в моей жизни не будет. Будет иначе, лучше, счастливей, но переживания такой силы – нет. И я думала, это самое страшное, когда тебе двадцать два, а у тебя уже всё было. А однажды узнала, что самое страшное другое. Когда понимаешь, что вот у этого мужчины уже не будет ничего сильней тебя. Даже если будет только лучше, но всё по щиколотку, вдоль берега по тёплой водичке. И оттого такая жгучая жалость, что лишь одно выручает – наверняка это такое же ложное чувство, как и то, первое.

Нужно быть ужасно смелой, чтобы прекратить делать то, что делала последние годы, и перейти на новый уровень, подняться над ремеслом и заняться Творчество.

Мужчина клянётся, что как встретит Её, так сразу станет верен, свернёт горы, затопит любовью, осыплет цветами и затрахает до полусмерти. И некоторые простые души способны всерьёз задуматься – а вдруг я – это Она?

Женское сердце считается эластичным, ему страдать заповедано и безопасно, а мучить мужчину – страшный грех. Плачущий мужчина – скандал и позор хозяйки, плачущая женщина – норма жизни.

Ваше искусство должно быть вплетено в повседневность, создавать среду, к которой хочется приобщиться. Нужно, чтобы люди с любопытством наблюдали за вами, а потом пожелали иметь немножечко атмосферы, которую вы создаёте. Они купят не столько вещь, сколько часть вашего обаяния.

Я затеваю танцы, которые оживят мёртвого, поднимаю большую волну, которая всё растёт, доходя до небес, чтобы она вознесла тебя ко мне и ты смог взглянуть на прекрасную зелёную землю. Но каждый раз она гаснет и ложится у твоих ног, моя радость, у твоих ног и рук. Потому что многое в человеческих силах, а в моих – почти всё на свете, кроме одного. Я не могу сделать счастливым того, кто меня не любит.

Стыдно никого не любить и злиться на каждого, кто «не тот», ведь «не те» – все.

Нет. И не думай! Не этот. Другой. А этот – не будет. Появится другой, и всё тебе будет. Полюбит. Ты? А ты его – как получится. А с этим – никогда и ничего.

На поверхности только две очевидные причины для совместной жизни. Растить ребёнка действительно лучше в паре, это удобнее и эффективнее. Ну и если вы влюблены – тут уж куда деваться с подводной лодки? – мужчина делается остро необходим, всегда и целиком.

Простите, что не ответила на ваше Первое Письмо сразу же, но я уезжала, уезжала, и только теперь уехала, и спокойно могу писать из своего ниоткуда в ваше никуда.

Как жить девушке, у которой нет идеального маникюра, безупречной причёски, макияжа, платья – в общем, той, что никогда не будет мисс Совершенством? У неё, к тому же, нет сияющего чистотой дома, бешеных доходов, точёного носика, а есть, наоборот, лень, лишний вес, лишний возраст и некоторое количество неврозов. Как ходить по граблям, сохраняя некоторое изящество и чувство юмора? Непросто. Но мы попробуем.

Нейромедиатор фенилэтиламин обеспечивает поднятие настроения и ментальную концентрацию, стимулирует психику и подавляет аппетит. Именно он отвечает за ощущение бабочек в животе, а его снижение – за тоску между встречами. Его невозможно получить в таблетках и в шоколаде, потому что он быстро разрушается в желудке. Антидепрессанты, алкоголь и марихуана увеличивают его уровень в мозге, но свидание с новым партнёром гораздо безопасней.

Говорите с ним о его детстве и отношениях с родителями, это создаст иллюзию, будто вам интересна его тонкая душа, а вовсе не прекрасное тело. Как-то получается, что красавчики – довольно одинокие существа. Мужчины с ними воюют, женщины разбивают об них сердца, а спокойная безопасная близость устанавливается только с редкими людьми. Попробуйте с ним подружиться, не ввязываясь с порога в гендерную битву, и вы не проиграете. Как минимум, получите приятеля, радующего глаз, а как максимум – всё-таки соблазните по ходу дела.

Не любить город, в котором живёшь, – неуважение по отношению к городу. Жить в городе, который не любишь, – неуважение по отношению к самому себе. Ровно то же можно сказать и о людях, с которым близок.

Сердце моё разбивалось так часто, что я уже отчаялась его склеить, поэтому просто перехватываю резиночкой для денег, чтобы не рассыпалось.

Мучительная аккуратность: как бы не пообещать лишнего, не потерять лицо, не показать себя зависимым, не отрезать пути отступления. Если коротко, всё примерно сводится к фразе: «Не хочу сказать, что я без вас не могу, – я без всего могу, – но очень не хотелось бы». Вроде как зрелость обещала нам свободу, а научила только обходиться без всего.

Нет плохой и хорошей энергии, есть только сила или её отсутствие. Это ровно как про несчастную и счастливую любовь.

Работа – она натурально та же молитва и делает свободными. Правда, при условии конечности, добровольности и краткосрочности аскезы.

Я совершенно не волновалась, когда вы пропали, и это не от сердечной жёсткости. Просто определённость в области чувств очень смиряет. Главные тревоги происходят вокруг неизвестности по вопросу «любит – не любит», а когда в этом ясность, наступает покой. Какая разница, где находится мужчина и чем он там занят, если любит? В таком случае даже не особенно важно, существует ли он на самом деле. А тех, которые не любят, не существует по определению.

Если в условиях задачи есть какие угодно бонусы, но нет любви, азарт постепенно угасает. «Что я здесь делаю и стоит ли это усилий?» – спрашиваешь себя неизбежно, как только из истории уходит любовь, и тень любви, и её след. Когда же она уходит из жизни, образуется удивительная, почти безвоздушная пустота там, где прежде были цели и награды. Интрига, связанная с искусством, самолюбием, деньгами, манипуляцией, да хоть с чем, перестаёт захватывать, когда некого и некому любить. Волшебная кладовая теперь – не более чем склад предметов, приблизительно похожих на те, что уже видел. Никаких вопросов, кроме как «Зачем?», и ответить на это нечего.

Это нелюбимого мужчину бросить невозможно. Он не занимает особого места в жизни, присутствует поблизости годами, всегда под рукой и совершенно не мешает, пока не сделает явную глупость. Тогда его просто стряхиваешь, как репейник, приставший к юбке – проходила весь день, и не мешал, а сейчас увидела.

Зрелая любовь гораздо осмотрительней. Мы уже не бросаемся в отношения с первого взгляда, подсознательно исследуя партнёра по нескольким параметрам – пригодность, перспективность, безопасность.

Зрелая любовь гораздо осмотрительней. Мы уже не бросаемся в отношения с первого взгляда, подсознательно исследуя партнёра по нескольким параметрам – пригодность, перспективность, безопасность.

Она не стареет – она меняется.

И нет, счастье – это не признак глупости или «необследованности». Это знак свободы, очищенной от иллюзий, и знак существования ценностей и целей бо`льших, чем вы сами. И храбрости: разрешить себе признать то, что имеешь, достойным и важным.

Полжизни, а то и больше, мы проводим в борьбе против естественного процесса – старения. Война с морщинами, лишним весом и другими возрастными изменениями кажется бесконечно важной, но самое печальное – она заведомо проиграна.

И время подтверждает, что мужчины приходят и уходят, за десяток лет их круг обновляется полностью, а две-три старые подруги остаются рядом и наблюдают за твоей личной жизнью, как за движением прилива: о, морского ежа принесло, а в тот раз крабика!

Абсолютная власть над безусловно любящим человеком раскрепощает до изумительных проявлений самодурства и жестокости.

Женское сердце считается эластичным, ему страдать заповедано и безопасно, а мучить мужчину – страшный грех. Плачущий мужчина – скандал и позор хозяйки, плачущая женщина – норма жизни.

И помните, самое действенное средство против неё – смех. Королева драмы относится к себе невероятно серьёзно и ненавидит быть смешной. Ирония делает её беспомощной, превращая трагедию в фарс, а феерический накал страстей в обычное недержание слов. Лучшее оружие против вампира – серебряное зеркало, прохладное, безупречное и безразличное.

Любят чаще всего за цельность, за ценность, которую человек транслирует, а не за его комфортность.

Откажитесь от принципа «мне всё равно, а людям приятно» – вам не всё равно, вы просто задавили свою способность желать.

Чтобы стать хорошей матерью, женщине нужна огромная внутренняя свобода – от собственных комплексов, несбывшихся надежд, представлений о «правильном воспитании». Но многие наши мамы полагали, что только через дисциплину и критику из ребёнка можно «сделать человека» – забывая, что он человек по факту рождения.

Но у особо тяжёлых эмоциональных наркоманов до формирования стойкой привязанности не доходит ни с кем. Чуть только перестало сжигать, сносить крышу, ронять в бездны, начинается ломка, требующая перемен. Поскольку признать, что это шалит твоя гормональная система, довольно обидно, обычно обесценивают партнёра, он вдруг становится каким-то не таким, как фальшивая ёлочная игрушка – не радует.

Чувство, что ты потеряла самого яркого мужчину в своей жизни, ведь другого такого не будет. Это почти всегда правда, если ты не из тех великих женщин, в чьих постелях один выдающийся персонаж сменяет другого. Хорошая новость в том, что второго такого и не нужно, слишком много стресса для одной судьбы.

Глупость непредсказуема, а потому непобедима.

Мужская возрастная мизогиния имеет несколько иную природу. Сколько ни было приключений и отношений за жизнь, однажды оказывается, что мир большого секса для мужчины потерян: он уже нехорош для молоденьких девушек, денег для повышения привлекательности не нажил, а если даже сможет завлечь кого-то в постель, рискует не справиться. С ровесницей же не справится тем более, потому что тело её небезупречно, а юношеского тестостерона, позволяющего это не замечать, давно нет. И мужчина оказывается в саду зелёного винограда и несъедобных тыкв: одни не дают, с другими он просто не сможет.

И мы длим отношения, из которых страсть и радость навсегда ушли в песок, а на их месте растут только боль или глухая тоска. Но отпустить – значит остаться одному, без того проклятого стакана воды, без надежды; лицом к лицу со своей тревогой. Поэтому невозможно перестать цепляться так, будто этот человек последний на земле. Но это не любовь – это страх.

На этом фоне начинаешь дорожить мужчинами, способными прямо высказать свои желания. «Хочу такую, чтобы выносила запах пива и моих друзей, а в постели любила игры с асфиксией». Господи, какая прелесть – всего лишь хочет иногда кого-нибудь придушить, а не проедать мозги тем, что «женщины должны доверять и подчиняться».

Есть и беспроигрышные формы лести. Скажите мужчине, что он не такой, как все, совершенно уникальный человек, выделяющийся из толпы. О себе так думает абсолютно каждый, и не понравиться это может разве что шпиону, а они не так часто встречаются, как думали в КГБ.

Посмотрите на котиков, которые не сеют, не пашут и никогда не женятся, и вообще другой биологический вид. Их нежность – органическое свойство, состояние вещества, эволюционный механизм, которые они развили вместо глупой собачьей преданности, овечьей покорности и коровьей пользы. За одно это мы их не то что терпим, а и любим, всё прощаем и принадлежим им всецело – конечно, те из нас, кому повезёт встретить достаточно ласкового котика. Ты только подходишь, а он уже мурлычет, потому что ты прекрасна, возлюбленная моя, и глаза твои голубиные (не такие же зенки бессмысленные, а такие же кроткие, балда). И тебя уже захлёстывает окситоцин, и совершенно неважно, чья там лужа в коридоре.

Боюсь, придётся признать, что общечеловеческие ценности стоят выше гендерных. Человек любого пола не имеет права быть подлым, нечестным и агрессивным. Все должны пытаться быть сильными, надёжными, благородными и храбрыми. И никто не свободен от слабостей – от мягкости, уязвимости, тревоги и тоски – от всего, что отличает нас от идеальных машин.

Слухи не распространяются по ветру, для них нужны длинные языки и развесистые уши.

Концентрированная тоска голоса и текстов напоминала больной туман, который и без того не исчезал в её душе, но чаще всего дремал на дне, как большой седой пёс. От голоса он просыпался и начинал скулить.

Я считаю, в ноябре каждый порядочный человек должен от трех до десяти дней проваляться в депрессии.

Один режиссер брезгливо сказал мне, что хорошая актриса, хорошая женщина и хороший человек не обязательно сочетаются в одной личности, и более того, чаще всего не сочетаются.

И ещё: человек молод, пока способен изменить свою жизнь, если она не устраивает. Старость определяется не состоянием тела, кожи и волос, а наличием силы для перемен. Не нужно себе врать насчёт будущего, его нет, если уже сейчас вы способны только лежать в сторону счастья. Когда же вы развиваетесь, меняетесь и работаете, не думайте глупостей – вы по-настоящему молоды.

Когда же дела удерживали на одном месте, открывалась другая дверь – мужчина, которого я не знала, разговаривал со мной долгими ночами, и я плутала между его букв, как в лесу, засыпала в тени слов и возвращалась к остальным людям так редко, как могла.

Самые большие глупости в жизни я совершила, вырвавшись из любящих объятий и умчавшись в степь с криком «Мне одиноко!».

Попробуйте усмирить свой эгоизм и посмотреть на ситуацию спокойно: сначала вы наставили ему рога и отпустили пастись, а теперь удивляетесь, что он ведет себя как козел.

И я смотрю на это и думаю, каким же надо быть упрямым неудачником, чтобы за 30 лет не найти себе повода для счастья.

Одно время я много носилась с тарантиновской фразой, тупой и прекрасной, как всё у него: «жизнь, это сплошное прощание». Простое правило – как только обнаруживаешь в своей жизни что-то ценное, попрощайся с этим. Честно признай его право однажды исчезнуть, освободись от страха потери и только потом люби. Это не отучит дорожить, но лишит повода цепляться и обесценивать – будет больно расстаться, но ты уже попрощался и отчасти пережил.

Он уедет и потеряет для себя часть событий в том мире, где жил. Земля под его ногами прокрутится чуть быстрей, и без него произойдёт какая-то жизнь, о которой он потом узнает только по пересказам. То, что у него этот фрагмент заместится новыми впечатлениями, ничего не меняет. Путешествия – это всегда эльфийские похищения: выкрадывают человека, и для всех он немножечко умер. Люди учатся жить без него, иногда слишком быстро – он возвращается, а место уже занято. Это бывает: можно не видеться с женщиной десяток дней, оставаясь с ней в одном городе, и она будет тебе верна, но уехал на неделю, и она вдруг изменила. То же случается с друзьями, работой и водопроводными кранами. Место не то чтобы мстит, оно обижается.

Переспать действительно проще, чем договориться… Беда в том, что в большинстве случаев после секса дистанция восстанавливается снова, и люди выбираются из постели почти такими же чужими. И, что самое забавное, винят в этом секс. «Ах, он ничего не дает». Помните сказку о человеке, который съел кусок хлеба и не наелся, потом пирог – и остался голодным, а потом маааленькую такую булочку – и вдруг насытился? И тогда он подумал: «Эх, надо было начинать с булочки». Такое впечатление, что мы все учли опыт этого бедняги и начинаем сразу с крошечной сладкой булочки, которая обязана дать нам чувство насыщения, как целый обед.

Наверное, раз в жизни у каждого было: кошка твоя после операции, допустим, отходит от наркоза, еле дышит, и ты ей чешешь осторожно шейку, потому что ничем тут не поможешь, а она вдруг начинает тихо-тихо, на пределе сил, мурлыкать. И тут кто угодно заплачет, хотя нету в ней ни мужества какого, ни особой к нам любви. Есть только умение получать среди боли удовольствие от теплой руки.

Однажды я услышала забавную теорию, будто бы каждый человек порождает небольшую специфическую вибрацию, которая вливается в общую вибрацию группы – семьи, коллектива. И когда он по каким-то причинам меняет сигнал, выпадая из среды, это нарушает общий ритм и система начинает реагировать. Его либо пытаются энергично вернуть, либо, наоборот, выпихнуть, изолировать, чтобы не повредил целое. Такая реакция бывает и позитивной, и негативной. Например, человек тяжело и надолго заболевает, и все вокруг сосредоточиваются, чтобы ему помочь. А иногда кто-то из привычно несчастных делает рывок, чтобы изменить свою жизнь, и встречает сопротивление с разных сторон – сиди, не рыпайся, создавай привычную вибрацию.

Если бы пришла фантазия составить честное резюме, допустим, для сайта знакомств, призванное предупредить людей, но всё же продающее, – вы бы что написали? Много о том думала, но поняла только вчера, пока гладила одежду: «Я человек, который способен потерять карманы на платье и смириться с этим фактом».

Самый простой способ удержать при себе двадцатипятилетнего юношу – не давать ему. Очень сильно удивится. Самый простой способ удержать при себе тридцатилетнего мужчину – поселиться с ним вместе. В этом возрасте они, как кони, – кто оседлает и крепче вцепится, тот и покатается.

Взрослые усталые люди (обоего, кстати, пола) быстро утомляются с жизнерадостными юными существами.

Это какая-то общая мужская болезнь вокруг: едва познакомишься, как он уже у доктора и, сдержанно подёргиваясь, просит таблеточку. Полагаю, всё потому, что я приношу столько радости, как не бывает, и выдержать после этого остальной мир почти невозможно. Но с вами-то мы даже не встречались, чего уж так сразу-то. Я же. А вы же. А я-то ангел.

У нас, понимаете ли, никто не уверен, что весна действительно наступит. Вроде бы накоплены некоторые эмпирические материалы, позволяющие нам надеяться, но веры – веры нет.

Мой муж принёс идеальное дерево. Есть несомненная польза в долгом браке – лет за десять – пятнадцать люди всё-таки научаются и начинают многое делать как следует. После этого они обычно разводятся, но это уже детали, главное, что ёлка моя соразмерна и совершенна со всех сторон.

Казалось бы, я уже взрослая, достигла возраста безоговорочного согласия и знаю о мужчинах больше, чем хотелось бы. Но одна вещь мне неизвестна: какая физиологическая особенность или тонкий момент веры запрещает им взять из раковины грязный стакан, помыть его и использовать? Почему они всегда берут чистый, пока все ёмкости не закончатся, а потом застывают в скорбном недоумении?

Ветер раздувал длинное красное платье и наполнял меня радостью. В такие минуты каждая женщина сама себе и Ассоль, и алый парус – она полна надежд и уверенности в том, что сможет их осуществить.

А однажды узнала, что самое страшное другое. Когда понимаешь, что вот у этого мужчины уже не будет ничего сильней тебя. Даже если будет только лучше, но всё по щиколотку, вдоль берега по тёплой водичке. И оттого такая жгучая жалость, что лишь одно выручает – наверняка это такое же ложное чувство, как и то, первое.

В последний вечер перед отъездом (но так, чтобы до самолёта было не менее шестнадцати часов) берёшь большую кастрюлю, сливаешь туда всё недопитое бухло, накопившееся в доме за каникулы, добавляешь ворованный сахарок из кафе, какую-то пряность – и на огонь. Понятно, что в каждом городе получится свой неповторимый вкус.

Мне же кажется, что жизнь стоит тратить только на поиски того, без чего не можешь: города, человека, если угодно – платья или дома. А как найдёшь – непременно брать, а не учиться без этого обходиться. От остального же.

Любимого же несёшь двумя руками, прижимая к груди – как цветы, как бумажный пакет с апельсинами, как камень. Это, может, и нетяжело, и в радость, но сковывает и не даёт забыть.

Сегодня опять видела солнце, для северного человека это большое событие, некоторые и за жизнь считают только те дни, когда его видели.

Большинство юзеринф в этом заведении здорово смахивают не то на школьно-детсадовские тетрадочки с анкетами и текстами песен, не то на надгробья мексиканских кладбищ – с фантиками, открыточками, восклицаниями, поминальными списками, сахарными черепами и змеиными головами». И на этом фоне вам предстоит отличиться.

Потому что обманывать читателей и редакторов можно долго, но себе, себе-то врать нельзя.

Может показаться, что Мардж слегка свихнулась. Но у неё всего лишь лопнуло терпение.

Творческим натурам помогает искусство, в нём можно побыть наедине со своим подлинным лицом, разглядеть каждую чёрточку и помириться.

И потому не нужно, ах, не нужно, писать всю жизнь один и тот же текст – и раз за разом разбиваться об одного и того же человека, – ведь главное между вами уже произошло, и ты уже богаче многих других, потому что знаешь, в чей промерзший панельный подъезд, в чью бессмертную библиотеку придёшь однажды умирать.

Иногда кажется: надо жить так, чтобы никто не мог назвать тебя своим, не мог дать точного определения – кто ты ему. Захочет сказать «моя любовница» или «мой друг» и запнётся – «ну, не совсем…». И чем дольше ты проскользишь между людей без ярлыков, тем целее будет душа. Потому что обилие таких определений от других будто бы снимает ответственность

«Ненастоящий человек» сначала пытается привлечь ускользающий взгляд, потом устаёт, злится, приходит в ярость, режет свои руки, чтобы показать, что вот она, его кровь, такая же красная, как у тебя, и вот его боль, такая же острая, как твоя.

Это потерянная душа пытается доказать себе свою ценность.

Даже в самом лучшем случае, когда уходишь от того, кто сделался безразличен, прерывая нежизнеспособные отношения по собственной воле, пытаешься завершить дело быстро и чисто, всё равно остаётся чувство, что пришлось голыми руками добивать мелкое издыхающее животное. А уж когда этот мёртвый зверёк – твоё собственное сердце, поражение очевидно.

Так что не выбирай коня в дождь, а девку в праздник, и не в драке даже проявляется мужчина, и не в безденежье – женщина, – лучше всего разъясняет человека обычная бытовуха.

На три вещи в интернете можно смотреть бесконечно: на гифки с котиками, на китайские сайты с платьями и на то, как свободный (или считающий себя свободным) мужчина призывает самку.

Не выписывайте чеков, по которым не собираетесь платить.

«Тот, кто живёт с лисой-оборотнем, никогда не понимает, что с ним происходит». Я вяз в тебе, как в тумане, который незаметно переходит в болото. Ни опоры, ни ориентира, и ты хотела, чтобы я расслабился и доверял, но меня тошнило, тошнило от тебя, понимаешь? Женщина должна быть честной. Женщина, в конце концов, должна иметь плотность и границы. Да что там, женщина должна быть. А чем занималась ты, я так и не понял. Форма жизни белка, света, яда и лжи. Ты отравляла и обесценивала всё, к чему прикасалась. И ругать за это было нельзя – ты обижалась и сообщала, что защищалась. От чего? От правды? Я всегда говорил то, что думаю. Например, что я тебя не любил, и это единственное, в чём мне повезло за то время, пока мы были вместе. Ты с самого начала всё испортила и портила потом до самого конца. Не знаю, что бы со мной стало, если бы я тебя любил – умер бы, наверное.

Я знаю странную штуку и вам скажу. Любовь можно избыть, если тебе дадут этот шанс. Когда тебя не только не любят, но и никакой отдачи от партнёра нет, а у тебя к нему накопилось чувств, надо разрешить себе их проявлять, и они начинают иссякать. Если он их поощряет сексом и обещаниями, машинка будет долго крутиться, но если нет, в какой-то момент резервуары пустеют. У тебя был к нему запас любви, и он не прогорк и не пропал, а истратился, и ты возвращаешься к себе налегке.

А теперь – тексты. Мужчина в поиске не то чтобы хвалится, он, по выражению Тома Сойера, козыряет – то есть «упражняется во всех искусствах, которыми можно очаровать девочку и заслужить её одобрение». Он демонстрирует достижения, навыки, свои стеклянные шарики, бирюльки и фантики. Это может быть его машина, медалька за третье место в лыжном забеге среди жильцов ЖЭКа номер семь, двадцать секунд в кадре теленовостей и бог весть что – набор вещей, которыми люди умудряются гордиться, не поддаётся описанию. И да, если у него большой член, вы об этом узнаете – он обязательно как-то пошутит о радостях и сложностях обладания.

Перфекционист в глубине души чувствует себя аристократом. Нет ничего, что было бы слишком хорошо для него, он достоин своего лореаля, своей машины и самой совершенной девушки на свете. Он будет выжимать из себя наилучший результат, а потом ляжет и умрёт, потому что либо не достигнет, либо не признает его наилучшим. Он прогонит всех недостаточно умных, не слишком преданных, неуспешных или какие у него там требования для ближних. Он уверен, что хорошие люди исчезающе редки, и не замечает, что сам чересчур мелок для заявленных условий. Скажите ему, что он чересчур задрал планку, и он пожмёт плечами – да, я такой.

Поэтому на первых порах рассказ о собственных несчастьях вызывает только один вопрос – вы жалуетесь или хвастаете?

«Он все понял; нет, не боится; нет, это не старые раны – он просто не хочет». Звучит избито, но тётки правы. В любви нельзя ни образумить дурачка, ни раскрыть глаза слепому, ни осчастливить несчастного – если он сам того не желает, не лезет, как котёнок к миске с молоком, не прёт, как трактор, не идёт навстречу, в конце концов. Все всё понимают; никто не боится настолько, чтобы упустить счастье; никто не уходит, если хочет остаться. Объяснить логически, что со мной лучше, чем без меня, невозможно. Точней, он согласится и уйдёт. Тронуть и подкупить силой чувств можно – но на один раз. Соблазнить – да, регулярно. Раз в полгода примерно. Но вы ведь не этого хотели, правда?

Напоследок – если вы на другом конце ниточки. Осознайте. Каждый раз, когда вы блюёте от боли и обиды, вспомните, как это было в предыдущий раз. Тем ли кусочком вас снова поманили? Стоит ли он этой обжигающей боли в кишках? Бесполезно говорить «не жрите» – «не желайте, не берите, не доверяйте». Вы пока что уязвимы для садиста, но хотя бы поймите, что это он садист, а не вы – плохая больная собака. А потом бегите.

Попробуйте определить, гадость была сделана случайно или нарочно? Одно дело, если человек сломал, потерял, забыл, проболтался, а другое, когда он решил, что Так Будет Лучше Для Тебя. Невозможно вообразить, какие чудовищные вещи люди совершают «для твоего же блага».

Когда влюблена сама, всё просто: стоя на цыпочках, держи спину, тяни ножку – авось понравишься. Долго не простоишь, да и всё равно скоро бросят, кому нужна кукла с перекошенным от напряжения лицом.

Яндекс-поиск по блогам совершенно необходим для исследования собственной эффективности. Как часто на вас ссылаются, упоминают в постах и комментариях, что больше всего цепляет читателей – это всё можно отслеживать. Заодно узнаете кучу интересных сплетен о себе и обнаружите внезапных незнакомых врагов, которые ненавидят вас давно и страстно. С помощью Яндекс-блога удобно делать поиск как по собственному блогу, так и по записям и комментариям любого блогера. Кэш сохраняет удалённые тексты, так что можно нашпионить что-нибудь интересное. Именно поэтому я запретила поиск по собственным записям и комментариям, но большинство пользователей об этом не думает.

Продавая рукоделие через блог, не забывайте указывать цену. На авторских сайтах обычно предлагают связаться с продавцом.

У людей существует не всегда оправданная уверенность, что «хороший человек» равно «хороший профессионал», вам это на руку.

Любовь – дурочка, дурочка с дудочкой, у которой вместо мыслей простенькая мелодия, вроде «одинокого пастуха». А вместо логики она пользуется знаками, и всё для неё – знак, и вывеска, и куст, и надпись на стене. И даже если знак не обещает ничего хорошего, она улыбается и думает «всё – о любви, а значит, и всё к лучшему».

И вот лежишь рядом с ним и чувствуешь, как с горя осыпается шелуха, гаснет невротическая жажда деятельности, истерика и пафос. Остаётся единственно возможное – присутствие. Быть рядом столько, сколько сможешь. И даже если твоя любовь – не кот и не умирает прямо сейчас, всё равно ничего больше у тебя нет для неё. И меньшим тоже нельзя обойтись, не надейся отойти на безопасное расстояние и любить издалека. Любовь – это присутствие, так вышло.

Человек, который вас выставил, видит приблизительно так: по каким-то внутренним причинам он решил прекратить отношения, этот гость ему больше не нужен, поэтому нужно потихоньку оборвать связи. Он бродит по дому и собирает чужие вещи, постепенно запирая убранные комнаты. Он отзывает свои чувства и связи с партнёром, параллельно формируя новые с кем-то другим (или пока нет, по-разному). Он печален, разочарован и всё уже для себя решил. Остаётся только методично освобождать дом, ну и следить, чтобы не запереть хомяка в одной из пустых спален. До момента, когда он выставит коробку с вещами за порог, есть какое-то время, но оно не имеет особого значения. Ему уже больше всего на свете хочется, чтобы дом поскорей обернулся лодкой и отплыл – и можете не ждать его на берегу, спасибо, не нужно. Никакой жестокости в этом нет, но и никаких шансов тоже. За коробкой лучше всего прислать курьера.

Прощай, дорогая. Сними кольцо, выпиши вестник мод. И можешь плюнуть тому в лицо, кто место мое займет.

Так вышло, что мне с юности попадались мужчины, не готовые сказать «я люблю тебя». Кому другому – утверждают, что говорили; с оговорками – пожалуйста. «Я тебя люблю, насколько вообще я сейчас способен любить» или «Не парься, я вообще всех люблю. И тебя, и жену, и кошечку нашу Марусю» – это лучшее, что удавалось услышать. Почему-то часто попадались раненые герои, непременно с незаживающей травмой от прошлых отношений, и неважно, было им тридцать два или двадцать три, буквально каждому кто-то успел погрызть сердце, сжечь его осинки и берёзки, и мне доставались одни головешки. Я чувствовала себя маркитанткой, разгуливающей после боя среди трупов. Ладно, хоть сапоги сниму, думала я. В этом есть драйв, но нет радости. У каждого на примете был какой-то идеал любви, и наши отношения до него всегда маленечко недотягивали. Вроде всё страстно, нежно, ослепительно – но там, ТАМ где-то было ярче и краше. Я же была здесь и сейчас, простодушно пахла теплом и карамельками и не умела сражаться с призраками, существовавшими то ли в прошлом, то ли в воображении.

Хорошему человеку, проигравшему в любви, обычно предлагают перейти на роль друга, собеседника, советчика и подсвечника. Ему говорят, что от него светло, но неизменно оказывается – это в том смысле, что придётся держать свечку, добродушно наблюдая за новыми отношениями.

Я помню, как это непросто. Когда сплетаешься сердцем и телом, когда общие шутки, словарь и прошлое, вдруг брать и резать, забирая своё, кажется убийством. И вероломством. Вот она, наша близость, живая, никуда не делась, нам вместе хо-ро-шо. Просто одному из нас теперь положено чуть меньше любви – той любви, которая была нужна, – зато вместо неё будет некая разновидность, всего лишь другое агрегатное состояние того же вещества, похолодней; тёплый пар вместо плазмы, лёд вместо воды. Вроде ничего особенного, но скажи это рыбам. Тебе там станет нечем дышать, и всё время будет слишком холодно. Поэтому – беги.

Моя любовь во мне, она никуда не исчезает, меняются только объекты.

Была такая: неглупая, хитренькая, начитанная, осторожная, ехидная, интуитивно понимающая, что хорошо, а что плохо. Чувство меры заменяло ей мораль, а хороший вкус – убеждения. Обыкновенный человек системы «женщина», открытый для всего нового, но достаточно разумный, чтобы не перепутать дерьмо с пирожным «картошка».

Нельзя позволять себе сосредоточиваться на переживаниях. Способов отвлечься существует немало.

Прекрасно, когда человек понимает, что с ним происходит; отдаёт себе отчет в причинах каждого своего поступка; переживает ощущения, как в последний раз. И знает, как называется то, что он делает. Я теряю голову от подобных людей, они великолепны.

Самый простой способ удержать при себе двадцатилетнего мальчика – давать ему по первому требованию. После подросткового голода малец какое-то время будет думать, что он в раю. Самый простой способ удержать при себе двадцатипятилетнего юношу – не давать ему. Очень сильно удивится. Самый простой способ удержать при себе тридцатилетнего мужчину – поселиться с ним вместе. В этом возрасте они, как кони, – кто оседлает и крепче вцепится, тот и покатается. Самый простой способ удержать при себе сорокалетнего дяденьку – быть на 15 лет моложе.

А помнишь, когда мы были вместе, у нас же было… как-то мы умели это делать – быть счастливыми. Черт, как же мы друг друга понимали, как никто. И мир был, как мокрая акварель, и какое было солнце…

Женщина умирает, когда ей больше некого любить. Она слишком много лгала о любви и совсем разучилась делать это по-настоящему.

Что же касается опыта, то его хватает ровно на то, чтобы стать не маленькой дурочкой, а взрослой дурищей.

В основном она, бедняжка, питается двумя заблуждениями: что сейчас выглядит интереснее и лучше, чем любая двадцатилетняя; и что с таким – офигеть каким – жизненным опытом ее не проведешь.

Любовь, как звезда Давида, нарисованная на спине, притягивает все пули, в том числе не предназначенные для тебя. Даже те, кто прежде был добр, начинают ее видеть и испытывают искушение, не говоря уже о случайных прохожих. И однажды Господь, который, вообще говоря, милосерден, разглядев между земных теней сияние этой проклятой желтой звезды, не откажет себе в божественном праве прислать фиолетовую молнию, которая поразит и звезду, и тонкую кожу, и грудь и, отразившись от креста, или что ты там носишь на шее, найдет сердце и разнесет его в клочья. Это неизбежно, и можно только просить – не сейчас, пожалуйста, еще не сейчас… А пока она, звезда, все жжет и жжет самое беззащитное место между лопаток, и только когда ты обнимаешь меня сзади и я прижимаюсь спиной к твоей груди, я чувствую себя спасенной.

На самом деле, я искренне считаю, что отношения случаются исключительно между двумя людьми, и если со стороны пришел кто-то роковой-третий и все испортил, значит, паршивые были отношения.

Самый простой способ удержать при себе тридцатилетнего мужчину – поселиться с ним вместе.

Не пугай охотника, как говорит одна моя подруга. Никогда не бегай за мальчиками, говорила мама. И не надо приносить мячик.

Из множества слов не сложить прикосновения.

Я отдаю себе отчет в том, что лет через двадцать—тридцать подрастет новое поколение девочек, которое, возможно, найдет счастье без брака. Такова тенденция общества: уже сейчас распадается процентов семьдесят семей, а это значит, что семьдесят процентов современных детей пережили развод своих родителей и поняли, что и без папы прожить можно. Если мама вырастит их без отца, они, скорее всего, будут ориентированы на такую же модель семьи. Вполне возможно, что через полвека ехидные.

«Мужчины ничего не замечают». Ну и ладно, говорим мы, я для себя всякая хороша, а мужчины всё равно ничего не понимают, им главное шарм и подвижная задница. Безусловно, для них это очень важно. Но большая ошибка думать, что они слепые и туповатые. На самом деле они прекрасно замечают и лишние килограммы, и возраст, и безвкусицу, но по разным причинам их это не отталкивает или они слишком вежливы, чтобы об этом говорить. Не нужно думать, что вы всех ловко обманули. Возможно, вас просто любят как есть. Бывает, бывает, что мужчины любят своих стареющих, толстеющих и слегка безумных девочек, и готовы переспорить весь свет, только бы сохранить их иллюзии в неприкосновенности. И тут у вас действительно есть фора перед кем угодно, даже перед возмутительной Джоли. Внешние данные действительно не имеют особого отношения ни к любви, ни к самооценке, поэтому незачем прятаться от реальности и отрицать свой возраст. Люди восхищаются вами не за качества тела, так что можно уже расслабиться и гордиться собой за что-нибудь другое.

Но запомните, пожалуйста, одну простую вещь. Сейчас – это ваши «десять лет назад». Неважно, сколько там нарисовано в паспорте и на весах, какой усталой, недовольной и печальной себя чувствуешь. Пройдёт десять лет, и вы оглянетесь на это время с огромной нежностью.

Поль закрывала.

Первая примета великой любви – смирение. Ты покоряешься, но не другому человеку, а сильному и ровному ветру судьбы, который задул в твоей жизни, и с этого момента выбора практически не остаётся.

«Какие глаза», – сказал этот чувак, глядя на её ноги.

Чего грустить, любишь страну – живи в ней, не живёшь – не ной. Но чтобы там жить, Поль тосковала недостаточно, ей всего лишь хотелось снега зимой и дождика летом.

Арабские снаряды чаще всего дальностью не отличаются, это в приграничных районах они несут смерть, а сюда долетает только салют, и то редко, до того лет двадцать назад случалось. Но животному ужасу, который будит в советском ребёнке вой сирены, не объяснишь.

Она вспоминала притчу о стрелке компаса, всегда указывающей на Север, и только на Северном полюсе сходящей с ума, потому что ей больше некуда стремиться.

Нико знал, что Поль думает о переезде, но в глубине души был уверен, что никуда она не денется, ни от него, ни из прежней жизни. Сам он был тяжёл на подъём и не мог бы решиться на резкую смену участи, чего уж с неё взять. И потому, когда за две недели до отъезда Поль назвала ему точную дату, пришёл в бешенство, которое постарался скрыть.

Поль была их привычкой, не самой важной, но постоянной. Им всё равно, где она жила, насколько далеко от них, лишь бы на одном месте. Как если бы липа у дороги вдруг исчезла – и не злые люди срубили, а сама удалилась, шлёпая сырыми корнями. Неважно, куда пошла, факт возмутителен. Посмела нарушить установленный порядок? До свидания, чёрт с тобой, но теперь не жалуйся.

Укладывая чемоданы, Поль поняла, что рассматривать и оценивать каждую вещь – путь тупиковый, нужно понять, что именно необходимо, выбрать это из кучи барахла и упаковать, а с остальным возиться, только если останутся силы. С таким подходом одежда уместилась в десять кило и ещё осталось место для попытки вывезти концентрированную среду обитания, чтобы мир вокруг не казался совсем чужим. Например, несколько винтажных ёлочных игрушек и пару небольших валяных зайцев она взяла, а кухонный комбайн оставила. Техника нынче одинаковая в любой точке земного шара, а зайца поди найди такого.

Разбирая шкафы, Поль оказалась лицом к лицу с прошлым, воплощённым в груде вещей. Изношенная одежда, в которой она любила и её любили, и что такое невозможность дважды войти в одну реку по сравнению с невозможностью влезть в штаны, прежде болтавшиеся на худых бёдрах.

Поль сосчитала годы, легла на спину и заплакала. Понадеялась, что так меньше отекает лицо, но напрасно.

Умом вроде понятно про одну реку, которая в следующий раз обязательно будет другая, с иной температурой воды и рельефом, но с той поры Поль ждала ту, что вся была пронизана солнцем.

Удобно, когда пафос и лишения можно тщательно дозировать.

Хорошим вкусом она похвастать не могла, но умела сломать гармонию так, чтобы при случайном взгляде осталось недоумение: что это было? Наверное, показалось. В конце концов, у всех свои ролевые модели, а Поль хотела выглядеть галлюцинацией.

Стоило дожить до седеющих корней, чтобы узнать, что розовое каре тебе к лицу.

Коротко говоря, по Бомарше: «женщина должна всё, а мужчина ничего», спасибо, что он есть.

Это, как мы понимаем, не считая очевидных мелочей.

В качестве принцессы женщина обязана быть утончённой. Это включает в себя и особую лексику, и образ мыслей, и физиологию. Не то чтобы «не какала», но лучше бы ей быть всегда чистенькой, душистой, гладкой и не храпеть. Тут, к счастью, их запрос совпадает с желаниями многих женщин, но и самые небесные из нас не могут быть безупречны круглосуточно. И уж, конечно, принцессе не следует ругаться, грязно шутить и быть циничной, а то у героя от этого «всё опускается», а мы знаем – это самое страшное из всего, что может произойти с мужчиной. «Какангел» женщина должна быть необычайно благородной и всепрощающей. Чуть что, ей цитируют про любовь, которая долготерпит, милосердствует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, коротко говоря, рот закрыла и не жужжит. От малейшего отклонения в ангельском поведении мужчина страшно нервничает, разочаровывается и у него – смотрите выше. Но женское дело не только крылышками трепетать, хорошо бы ещё мужика обихаживать, поддерживать, в случае нужды выносить из боя, подтирать сопли, хорошо кормить и принимать любым, со всеми его грязными носками, скверными выходками и нечестностями. Потому, что если мужчине не обеспечить тылы, с ним известное дело, что произойдёт.

Тяжелей всего с теми, у кого в голове каша из ожиданий, что женщина принцесса, ангел и работник социальной службы в одном лице.

Так вот, это неправда. Чего хочет женщина, когда она накручивает эти противоречивые пункты – «умный, но лёгкий», «брутальный, но воспитанный», «деловой, но свободный», «сексуальный, но верный», «твёрдый, но мягкий»? Она хочет только одного – безопасности, во всех возможных аспектах этого слова. Безопасности в мужском мире, который жёстко обращается с женщинами. Экономической безопасности – однажды она пожелает иметь детей, и лучше бы не рожать их в коробку от телевизора. Эмоциональной безопасности – чтобы позволить себе близость с этим человеком и не быть наказанной за свои мысли, переживания, страхи и любовь. И безопасности рядом с ним самим – она должна быть уверена, что её не ударит, не предаст и не оскорбит самый близкий мужчина. И если «социальные» пункты она как-нибудь способна обеспечить себе сама, то остальное партнёр должен обещать ей твёрдо.

Поэтому будьте аккуратны и со своей, и с чужой любовью, когда она безответна, не пытайтесь сделать её прирученной и домашней.

Но у особо тяжёлых эмоциональных наркоманов до формирования стойкой привязанности не доходит ни с кем. Чуть только перестало сжигать, сносить крышу, ронять в бездны, начинается ломка, требующая перемен.

Получается, что новая любовь – безопасный, законный и довольно лёгкий способ получить доступ к стимуляторам, на это и подсаживаются любители «поматросить и бросить».

А тем, кто не хочет никуда лезть и мчаться, отстреливаясь, остаётся влюблённость, обеспечивающая вдохновение и общую мобилизацию организма.

Адреналин, который вырабатывается в состоянии стресса, даёт, кроме прочего, ощущения прилива сил и возможности свернуть горы. Адреналиновые наркоманы обожают риск

Наркотик новых отношений «Он такой красивый», – говорит она про свеженького любовника, и я понимаю, что совсем скоро моя подруга начнёт жаловаться на легкомысленного бабника.«Она искренняя и непосредственная», – умиляется друг, а я предчувствую, что ему быстро станет с ней скучно, перчика не хватит.«Он ужасно умный», – похоже, она не понимает половины того, что он говорит, но ей льстит непростое общение и нравится звук его голоса.«Она настоящая секс-бомба» – впереди, очевидно, сцены ревности.«Он очень добрый и бескорыстный» – денег у нового парня нет, но пока это не проблема.«Она необыкновенная, будто не от мира сего» – ему сейчас не мешает немытая посуда и творческий беспорядок в доме.«Он невероятно крут» – опять подобрала байкера в закисшей кожаной куртке. Ненадолго. Недостатки – обратная сторона достоинств, но в самом начале отношений мы склонны видеть только парадный фасад. К тому же фейерверк гормонов смягчает даже пороки, которые нельзя не заметить; особенности характера становятся умилительными настолько, что очевидный психопат покажется страстным и волнующе экспрессивным, а зануда восьмидесятого уровня – умным и внимательным. Да и сами мы в глазах влюблённых выглядим на порядок очаровательней, кто же откажется от такого фотошопа? Это нормально и правильно, если бы люди всегда мыслили рационально, они бы перестали размножаться.

Если дела совсем плохи – у неё с внешностью или у вас с воображением, – всегда остаётся беспроигрышное: «у тебя отличный вкус». В глубине души любая женщина, потратившая на утренний туалет больше пяти минут, уверена в своей стильности.

«Я тебя люблю» – «мне с тобой так радостно»… Хотя, нет, в этом случае к чёрту игры. Я тебя люблю. И будь что будет.

Просто для симметрии поговорим и о нас. Все женщины совершенно разные, и все они чем-то похожи, поэтому подобрать универсальный комплимент невозможно, но есть некий пул любезностей, который стоит опробовать, какая-нибудь да подойдёт.

Я девочка, в конце концов, а не трактор.

Смейтесь над его шутками, не игнорируйте даже самую тупую. Только не перепутайте и не ржите, когда он рассказывает про боль всей своей жизни, даже если это звучит смешно.

Для начала стоит усвоить общие принципы, например тот, что в своё время сформулировал Андрей Битов: «Хищника нужно ласкать по оружию». Он имел в виду хищных птиц, которых следует гладить по когтям и клюву, но это вполне можно перенести и на млекопитающих. Попробуйте разобраться, что человек считает своим главным инструментом… Но если с его главным инструментом вы ещё не познакомились, просто послушайте внимательно: если он прямо или косвенно хвастает своими достижениями в чём-либо, не сопротивляйтесь и воспойте именно их. Даже если с вашей точки зрения это полный провал. Имитируйте белку из «Ледникового периода»: «Орех?! Мать твою, это орех, орех!!! Да он размером с кокос! Я сейчас сдохну, какой это прекрасный гигантский орех!» И наоборот, если вам зачем-либо нужно отшить поклонника, игнорируйте его успехи. Подарил свою книжку? Случайно поставьте на неё чашечку кофе. Обнажил бицепсы и поигрывает ими? Небрежно скользните взглядом и продолжайте смотреть в район его лба, туда, где намечается лысина.

Обращайтесь с ним уважительно. Это именно то, чего мир не додаёт красавцам. Восхищения и принятия сколько угодно, а вот признания ума, мужественности и ценности его мнения обычно не хватает. Поэтому не надо говорить, что он прекрасен и страшно вам нравится – скажите, что он невероятно интересный и глубокий человек, похвалите его чувство юмора и точность мышления. Если он неглуп, то вы всегда найдёте повод для такого комплимента, а если умом не вышел, то и повод не нужен, он и без того легко поверит.

Отсюда первое правило обращения с красавцем: разговаривайте с ним, как с нормальным человеком. Это сложно, я знаю, но будет выгодно отличать вас от хихикающих, обмирающих и дерзящих девушек. Стратегия общения, пригодная для обычных мужчин – молчать, улыбаться, показывать плечико, – здесь не сработает. У него самого и улыбка, и плечо не хуже, а жизнь приучила его к активным женщинам. Поэтому атаковать не надо, но поговорить придётся.

Правда же состоит в том, что в мире, где мужчине положено быть чуть симпатичней обезьяны, юношеская красота – это вызов, она смущает, и окружающие защищаются от неё с помощью иронии (в самом лучшем, мирном варианте). Терять дар речи и глазеть как-то глупо, поэтому мы отпускаем насмешливые обесценивающие комментарии раньше, чем успеваем подумать.

Душевная организация красавца отличается от внутреннего мира обычного мужчины примерно так же, как психика борзой от психики беспородного пса. Вся эта тонкость, нервность и обидчивость происходит отнюдь не от недостатка воли, просто их жизнь на порядок сложней, чем нам кажется.

Время от времени каждую женщину охватывает желание притащить в дом что-то большое и прекрасное. Романтичные девушки покупают фикус, хозяйственные – баранью ногу, а самые практичные задумываются о том, чтобы завлечь красавчика – он и квартиру собой украсит, и еды принесёт, и фикус.

В любом случае придётся освоить несколько правильных приёмов поведения. Почти всегда работает комплекс «кроткая кошечка», который удобно применять в неформальной обстановке. Дождитесь, когда интересующий вас мужчина сядет на диван или в кресло, и опуститесь на пуфик несколько ниже него. Взгляд сверху откроет ему ваши доверчиво распахнутые глаза, приоткрытые губы и наивное декольте (надеюсь, хотя бы декольте у вас с собой?!). Поза подсказывает слова, как сказала бы Джулия Ламберт: естественно, в этой позиции вы должны быть предельно восторженной. Поглядите на него так, будто он – самое прекрасное, что вы видели в своей короткой жизни. Изумлённое восхищение, зашкаливающее уважение, отказ верить своему счастью и робкое вожделение – вот что должно отразиться на вашем лице… Не-не-не, так уж пучить глаза и облизываться не надо, вы переигрываете. И, главное: не сутультесь.

На этом занятие окончено, на следующем мы обсудим, чем отличается приём «дерзкая тигрица» от «пикирующего бомбардировщика» и почему их не следует путать.

В обращении с мужчиной важнейшим приёмом всегда остаётся Грубая Лесть. Какая потрясающая мысль, должны сказать вы, едва заметите его беспомощную попытку связать два слова. Если ваш герой умылся и оделся в чистое, сообщите, что он очень красивый. И умный. Вы, разумеется, никогда не встречали столь брутального и сильного духом пузана, или дрища (не вслух! Вместо этого произнесите: «Настоящего Мужчину»). Внимательно выслушайте, чем он хвастает, и похвалите его именно за это. Съездил в Турцию? – О, да, вы повидали мир! – Однажды читал книжку? – Вы такой разносторонний! – Носит поддельный «Ролекс»? – Какой вы роскошный мужчина!

Поэтому оцените собственные активы. Хорошо, если Господь благословил вас ногами… Нет, не «с ноги», а в смысле нижние конечности у вас от природы длинны и прекрасны. Тогда достаточно ими войти, а потом сесть несколько боком, образуя собой знак молнии, ясно дающий понять, что вы на тропе войны. Когда же правда у вас не в ногах, а выше, остерегайтесь безрассудно следовать избитому совету «юбочку покороче – и вперёд» – бывают, знаете ли, такие ножки, что их бесконтрольное обнажение может нанести мужчине травму, несовместимую с потенцией. Если грацией ваша нижняя часть неуловимо напоминает ту куколку из детства, которую скручивали из носового платка и двух пальцев, ради всего святого, постарайтесь взять умом.

Мальчики же совершенно такие же люди, за исключением небольших технических отличий. У них есть самолюбие, тревоги, им больно в тех же местах, что и нам. Может, попробуем для разнообразия поиграть по одинаковым правилам?

На всякий случай повторю: я всегда на стороне женщин и считаю, что они заслуживают равных прав, свобод и уважения. Но я также и на стороне мужчин, на тех же самых условиях. Не нужно придумывать новый кодекс, достаточно соблюдать обычную традиционную вежливость и почаще примерять ситуацию на себя.

И тут я в очередной раз задумалась, что мы так долго стремились к раскрепощению женщин, что зашли слишком далеко и вернулись с другой стороны. Для мужчин отменены не только особые права, но и элементарная вежливость.

А ведь когда он уходит, сразу будто свет выключили. Даже если он всего лишь вышел из комнаты, что-то меняется в составе воздуха (нет, это не из-за запаха носков) – мир отчётливо тускнеет. Это бывает с каждым, кого по-настоящему любишь, но с очень талантливыми людьми контраст разительный. И если такой человек уходит насовсем, свет гаснет надолго.

Талантливый человек обладает высокой степенью свободы и от условностей, и от общества в целом. И когда рядом такой мужчина, это опьяняет. С ним не то что на красный свет можно пойти, с ним даже законы физики становятся не такими обязательными.

В самом деле, нет ничего ужасного в том, что у жены лучше получается зарабатывать, и не всё в отношениях измеряется деньгами. Любящие дружные семьи бесценны, кто бы в них ни платил за отпуск, машину и хорошую школу для детей. Смена гендерных ролей абсолютно нормальна, так что держи крышу, мраморная женщина, раз уж твой атлант создан для другого.

Возможно, дело в том, что девочки мечтали быть в детстве балеринами или лётчицами, а вот теми мраморными тётками, которые держат крыши домов, – нет, как-то не собирались.

В близком сосуществовании мы развиваемся. Самое удобное сожительство всё равно заставляет расти – рядом всё-таки другой человек, с которым нужно взаимодействовать, ладить, соблюдать границы. Вы замечали, что среди закоренелых холостяков довольно большой процент сложных и странных натур, и наверняка задавались вопросом: они остались одни, потому что такие, или такие, потому что одни? Вероятно и то, и другое. «Сложность» с возрастом нарастает, уживаться с людьми становиться трудней, навыки общения легко теряются.

Точка. Вокруг этой идеи очень долго вертелся мир, её декларировали религии, а мамы сообщали дочкам как непреложную истину. Но вредная привычка думать заставляет нас снова и снова пересматривать общепринятые правила жизни. И очень часто я слышу вокруг недоумённое «Замуж? А зачем?» Наличие мужа в наше время не считается безусловной женской удачей, современная девушка вовсе не уверена, что хочет иметь в доме постоянного мужчину.

Они-то прекрасно знают о разнообразии мира и о том, насколько широки границы нормы. Но им проще спрятаться за обобщениями, ведь если сказать: «Я хочу», женщина тоже получит право выражать желания, договариваться придётся – да ну его. Лучше сослаться на законы природы, в которых чёрным по белому прописаны, например, мужская полигамность и женская моногамия. Или наличие больших сисек как атрибута матери-кормилицы. И они будут спорить и насаждать чувство неполноценности у женщин с иными брачными предпочтениями и маленькой грудью.

Хуже, если вам попался дурак. Они обожают такие формулировки, пользуют их со всей серьёзностью и совершенно искренне. Мир для них чёрнобел, расквадрачен, поделен на правильное и неправильное, и вариантов не бывает. Мужчина не прячет никакого второго дна и тайных желаний, а правда верит, что женщина без детей – неудачница, а куннилингус унизителен для мужчины. Или наоборот, может считать, что нормальной женщине нельзя без карьеры и страпона. Неважно, главное, он уверен, что иначе никак. И если даже вы случайно подпадаете под его представления о правильности в одном аспекте, во всех остальных всё равно будете натыкаться на следствия конституциональной глупости.

Например, у каждого из нас есть свои комплексы, слабые и болезненные места. Вопрос в том, насколько человек на этом сосредотачивается.

Другая опасная черта станет заметна, когда вы действительно что-нибудь натворите и почувствуете себя виноватой. Стоит насторожиться, если вы извинились и вроде бы прощены, но через неделю-другую вас попрекнут этой историей снова. Иногда шутя, иногда всерьёз. И ещё раз, и ещё. Вина станет всплывать, как мёртвая рыба, а потом к ней добавится новая, ведь мелкие проблемы время от времени возникают у всех. Постепенно у вашего мужчины образуется длинный перечень претензий, который он будет зачитывать регулярно. Со счетов ничего не списывается, всё подшивается к делу и используется против вас, потому что он не умеет прощать. Однажды окажется, что вы заслуживаете любой гадости и сколь угодно плохого обращения – вон сколько всего натворили!

Не стоит путать юность души и незрелость личности. Если вам весело с мужчиной, он лёгок на подъём, смешлив и молодо выглядит, это ещё не повод обзываться. Очаровательный характер вполне может соседствовать со взрослым подходом к жизни. Вечного мальчика отличают иные свойства.

Интимофоб способен однажды решить, что встретил Ту Единственную, и вцепиться в неё, как осьминог. В любом случае, это будут нездоровые и тягостные отношения, потому что такие не умеют нормально – или душить, или морозить, и всегда обвинять во всём вас. Ну а кого ещё?

Вероятно, люди скажут, что вы зажрались – одиночка и липучка такие разные, а вам всё не так. На самом деле они похожи. У обоих проблема с близостью и границами, они не могут создать правильной дистанции, чтобы не шарахаться от партнёра и не раниться об него.

Раньше или позже вы поймёте, что сколько ни целуй эту ледяную жабу, она не согреется, не превратится в человека и не оценит ваши усилия

Все перечисленные типы объединяет общий недостаток, которые делает их неподходящими для отношений. Они заняты собственными ожиданиями и не видят живого человека перед собой, только схемы, «женщина нужна для» и «женщина должна». Никакой подстройки под общение с конкретной личностью не предполагается, меняться, вникать и взаимодействовать они не умеют. И вы им, по большому счёту, неинтересны, а это как раз тот самый роковой недостаток, с которым ни одна из нас смириться не способна.

Он ищет женщину с набором определённых функций, некий продвинутый кухонный комбайн с заявленными характеристиками, поэтому всякое отступление от правил будет его глубоко возмущать. А вы готовы всегда жить по правилам, да ещё и по чужим?

Конкурировать с утраченной любовью невозможно, главным образом потому, что это не более чем маска для привлечения сентиментальных девушек и заодно инструмент для манипуляции. Давай, старайся, у меня гранитный камешек в груди, попробуй его согреть, а я ещё посмотрю, достаточно ли ты хороша. Увы, нет, с несуществующей идеальной возлюбленной живой женщине не сравниться никогда.

Боясь наговорить лишнего, мужчины зачастую предпочитают сливаться тихо – я называю это чеширским способом, когда объект медленно растворяется, сохраняя приветливую улыбку. Человек постепенно сворачивает своё присутствие в вашей жизни.

Соглашайтесь, только если и вправду готовы. В конце концов, хороших друзей на свете гораздо меньше, чем хороших любовников.

Помните, пожалуйста, про этот подлый механизм, когда мужчина, который обижал вас и был груб отнюдь не в рамках БДСМ, меняет тактику и так по-особенному обнимает, кутает в пледик, целует в лоб и поправляет прядь – помните, это только нежность. Не позволяйте ему заедать вашу единственную жизнь лишь за то, что кожа ваша тает от прикосновений и сердце растворяется. Тут всё, как у котиков, только хуже – потому что вы начинаете надеяться, а зря.

И тут вы понимаете, что это классический образ героини из романов Даниэлы Стил или Барбары Картленд. Современная девушка не станет читать их под дулом пистолета, а мужчина, оказывается, держит этот ад в голове и намерен срисовать с него жизнь. Так что если услышите подобное описание от мужчины – уходите. Он из тех, кто мыслит в формате «любить нельзя жениться», и где бы ни стояла запятая в этой фразе, вам придётся плохо.

«Моя женщина» – это звание, должность и приговор. Иногда побыть их женщиной довольно приятно, но чаще хлопотно, будто вы стоите на пьедестале.

Зато Арамис и д’Артаньян обещали девушке море эмоций. В детстве я мечтала разделять с ними их приключения – да, с обоими сразу, а что особенного? Один красивый, другой забавный, с такими не соскучишься.

С тех пор мужчина, способный меня рассмешить, казался таким же завидным партнёром, как и самовлюблённый красавчик – с одним весело, а на другого можно любоваться.

Меня потом долго привлекали сложные вычурные натуры, пока я не догадалась, что даже самый изощрённый эгоцентризм удивительно однообразен – потому что ты-то остаёшься снаружи и упираешься в непроницаемую стену.

В самом деле существуют мужчины, которые идут в постель с женщиной, только если уверены, что это всерьёз, надолго и кончится свадьбой. Правда. Я о таких слышала и даже видела фото.

А кроме того, за время вашего знакомства у него могла появиться на примете другая девушка, и он, как ослик, не может выбрать из двух вязанок сена.

Они не верят в рефлексию, сомнения, да и вообще в какую-либо сложную внутреннюю организацию самцов.

В самом начале отношений есть прелестное время, когда вы уже всё для себя решили, но ещё ничего не произошло. Нетерпеливые люди проскакивают его очень быстро, гурманы затягивают и наслаждаются.

Станет задавать самые неуместные вопросы, от «читала ли Рембрандта.

Как ты? – спрашивает женское одноклеточное. – В постели? – искромётно шутит.

Более всего эта беседа напоминала флирт инфузории-туфельки.

Поэтому новый протокол ухаживаний действительно нужно как-то придумать и озвучить, а то теперь всем тревожно…

О чём нельзя говорить с мужчинами: карта минного поля.

Вполне успешный человек может быть глубоким интровертом настолько, что ему сложно даже заказать пиццу по телефону – в этом случае женщине стоит взять на себя социальные связи.

Иногда достаточно просто быть рядом. Но чаще речь о прикрытии слабых сторон друг друга. Для этого надо хорошо понимать партнёра и брать на себя то, что мучительно ему и легко вам.

Мужчины считают, что пара – союз двух независимых личностей, а не паралитика и сиделки или клоуна и зрителя.

Нет, все банально желают любить и быть любимыми, и это кажется мне признаком душевного здоровья. Обычно, если мужчина согласен стать объектом поклонения, он инфантилен. А готовность жить с равнодушной женщиной наводит на мысль о некоторой душевной тупости. Любить-то он любит, но что она там чувствует, ему плевать.

Что до денег, то опрошенные юноши рассчитывают на некоторый паритет. Они не против больше вкладывать в развлечения, а потом и в семейный бюджет, но ожидают, что девушка возьмёт на себя часть расходов. В период ухаживаний это даёт приятную уверенность в том, что их не используют, а при совместной жизни просто-напросто легче, когда один оплачивает квартиру, а другой питание, например.

Почти сразу же прозвучало слово «диалог». Хочется женщину, с которой можно разговаривать. Определение «умница» ничего не объясняет, скорей, запутывает, потому что на самом деле кроме интеллекта необходима лёгкость коммуникации.

Из перечня обязанностей возникает портрет распутного умственно отсталого паралитика.

Мужчина вроде бы считался опорой семьи, моральной и материальной, и даже формально её главой. Но на практике господствовало достаточно презрительное отношение к «мужику».

Все должны пытаться быть сильными, надёжными, благородными и храбрыми. И никто не свободен от слабостей – от мягкости, уязвимости, тревоги и тоски – от всего, что отличает нас от идеальных машин.

Всё это две стороны одной фальшивой медали – образы совершенного самца и самки, которые кругом друг другу должны.

Разве мужчина не должен быть сильным, храбрым, сексуальным и неуязвимым?

Он может, но не обязан, по крайней мере круглосуточно.

Естественно, что при таком жестоком воспитании мы получаем в свои ручки довольно кривые бонсаи, которые выросли, пытаясь хоть как-то выживать, соответствовать этим адским стандартам и при этом не сломаться. Получилось не у всех.

Исключение – когда он задекларировал «отношения», то есть у него уже есть подруга и он ей верен. Свободный же мужчина обязан хотеть всех.

Парень, занятый выбором туалетной воды, пиджака и прически, глубоко подозрителен.

И, разумеется, он не должен плакать. Настоящий мужик, едва выбравшись из памперса, храбро закусывает губу и сносит любые бедствия насухо – от прививки до смерти обожаемого хомяка.

Фэй, конечно, не влюбилась – к сорока трём годам она прекрасно научилась не влюбляться.

Школьные враги . На вечеринке с бывшими одноклассниками навстречу бросается человек, который десять, двадцать, а то и тридцать лет назад отравил год-другой вашего детства. Возможно, он до сих пор является вам в ночных кошмарах или вы просто вычеркнули его из жизни и предпочли накрепко забыть. Он же не то чтобы ничего не сохранил, но как-то утратил подробности и помнит только яркие эмоции, резвые шалости и беготню. То, что это была погоня и травля, он как-то упускает из виду или считает несущественным. И вам становится неловко – нельзя же быть такой злопамятной, проносить гнев через всю жизнь, надо уметь прощать и быть выше этого… Не надо. Даже если он или она сообщат, что травили вас из-за влюблённости и неумения подружиться, это будет не более чем информация. А тогда для вас это были тоска, унижение и страх, которые наполняли ваше существование до краёв – ведь в детстве любое переживание кажется окончательным и безысходным. Простить, значит легитимизировать мучителей в вашей жизни. Он тиранил вас и остался бодрым, весёлым и безнаказанным, а вы пожимаете ему руку и улыбаетесь – кажется, это какой-то неправильный мир.

Поэтому пусть точка отсчёта и нравственный ориентир будут внутри вас, а не снаружи – старайтесь нравиться прежде всего самой себе, тогда у остальных просто не останется выхода; полюбят как миленькие. Или хотя бы начнут уважать.

По рассеянности своей я, кажется, влезала во все встречные силки, капканы и волчьи ямы, кроме наркотиков, но всегда выбиралась оттуда «с магнитиками» – в смысле, с новым знанием о границах собственной глупости, о жизни и о том, как украсить её «несмотря на…»

Мама говорит: я над тобой тряслась. А казалось, девочке не доверяли ни на грош. Её редко отпускали куда-то с подругами, но не оттого, например, что вокруг полно опасностей – просто она настолько нехороша, что обязательно влипнет в неприятности. На свете много плохого, и она с радостью в это влезет, притянет к себе всю грязь, какую найдёт.

Мама всегда знает, где спрятались твои ключи и шарф, что ты любишь на завтрак, какие сказки тебе нравились в детстве и на какую кнопку нужно нажать, чтобы ты взорвался.

«Если с тобой что-нибудь случится, я не переживу», – искренне говорит любящая мать, пытаясь сказать, как велика её любовь. «Правда о тебе меня убьёт», – слышит ребёнок и скрывает всё, что с ним происходит.

Зачем Богу или природе нужно, чтобы женщины рожали новых людей, раз за разом зажигали в яйце, в кубике, в шаре крошечный язычок пламени, готовый угаснуть от малейшего дуновения?

Магия начинается, когда сильному человеку невыносимо. Это определение озадачило Фэй, и Ленор пояснила: – Когда волевой человек оказывается в невыносимой ситуации, он совершает огромное усилие, чтобы её исправить. И вполне способен повлиять на мир и заставить его измениться. Иногда людям, наблюдающим со стороны, кажется, что произошло чудо. В каком-то смысле так и есть.

Мир жесток, но воздаяние неотвратимо.

Иногда Фэй представляла, какой красавицей её задумывала природа, но тело всё испортило.

Какого чёрта детей учат быть хорошими, воспитанными и старательными, а потом оказывается, что нужно быть всего лишь худыми.

А влюблённость складывалась именно из этого – показалось, размечталась, возбудилась, и опаньки, спелое сердце падает к ногам очередного парня, ласково взглянувшего на толстуху, ударяется об асфальт, трескается, забрызгивает ему брюки жиром и кровью, все вокруг в ужасе, всем противно, всех тошнит, мейделе плачет…

Она как бы сообщает: «Не убивай меня, я могу тебе пригодиться, меня ещё можно трахнуть»

Вот как родится человек, нацепляют на него бирку с унциями-дюймами и показателями по шкале Апгар, так всю жизнь он с ней и ходит, только цифры меняются и добавляются новые. Возраст, коэффициент интеллекта, уровень дохода, длина члена или размер сисек, число подписчиков на твоём канале в Инстаграм – да мало ли чем люди измеряют успешность друг друга.

В целом же, как бы ни закончилась ваша измена – новой связью или сохранением старой, действует то же самое правило, которое так любят мужчины: никогда не признавайся. Изменять подло, а ставить человека перед фактом вашей измены ещё подлей. Хотите уйти – просто завершите отношения, не вмешивая третьих лиц. Решили остаться – не вздумайте облегчать душу и откровенничать.

Гейша, упившись саке, яшмовой вазой своей не владеет, как сказали бы японцы.

Я не призываю женщину терять стыд, но следует запомнить простое правило: «стыдно – не делай, делаешь – не стыдись».

Важно одно – сколько любви и нежности у тебя есть для другого человека. И ещё – насколько ты способен их проявлять, хотя бы изредка, хотя бы поцелуем, объятием, эсэмэской.

А ещё вам нужен смотрящий – тот, кто оглядит вас в прихожей, незаметно вытащит из волос пёрышко, проверит замок на сумке, поправит сбившуюся юбку и скажет: ты у меня красавица! Собственно, если рядом такой человек – или вы сами себе такой человек, – то все предыдущие советы избыточны. Радость оттого, что мир принимает вас как есть, маскирует любые недостатки верней, чем метеориты Герлен. Которые всё равно осыпаются.

Надо же, думаешь, какой скрытный. А он, может, сам толком не замечал.

О том, что бывает у парней с девчонками на заднем сиденье, она, конечно, знала, но думать не могла, потому что впадала в полуобморочный жар от волнения.

Только тогда всё в твоей жизни правильно.

Путешествия – это всегда эльфийские похищения: выкрадывают человека, и для всех он немножечко умер. Люди учатся жить без него, иногда слишком быстро – он возвращается, а место уже занято.

И я рискую обделить актуальные отношения, как если бы одновременно читала книгу, смотрела фильм и говорила по телефону.

У меня маленький ресурс внимания и душевных сил, я не могу фонтанировать просто так, мне нравится чувство свободы от других людей.

Можно бесконечно смотреть на огонь, текущую воду и то, как человек совершает глупости.

Иногда человеку нужно, чтобы за него сделали что-нибудь. Не замотивировали, не поддержали морально, а просто сделали за него. Такое случается с теми, у кого есть фобии, а энергии, наоборот, нет совсем. Когда ты на грани нервного истощения, не хватает духа даже на маленькое насилие над собой.

Существование в нелюбви где-то или с кем-то отжирает огромное количество ресурса и жизненной радости. Всё вымученное «вроде бы нормально» рушится, когда удаётся познать другой способ жить – в любви.

У вас всегда есть выбор. Делать его стоит не исходя из того, что вы считаете правильным, а в соответствии с собственной натурой. Решайте, какое поле вы будете генерировать вокруг себя, какие люди к вам потянутся, что для вас естественнее.

Когда тебе чётко показывают, что именно завело тебя в тупик (и выход из него), ничего, кроме благодарности, не возникает. Максимум здоровая спортивная злость – вырулить и доказать, что ты годен. Но такого рода волшебный пинок можно принять только от тех, кого уважаешь и кому доверяешь, кого сам выбрал в учителя и в друзья.

От желания получить поддержку до массовой травли есть некоторое расстояние, но следует сохранять здравый рассудок, чтобы хорошо его чувствовать

Была бы индивидуальность, а желающие за ней наблюдать найдутся.

В отсутствие яркого дара можно продавать опыт.

Люди обожают тех, кто что-то делает, ошибается и движется дальше.

Начинайте учиться прямо на глазах у изумлённой публики, вас подбодрят, каждый успех сопроводят ликующими криками, в неудачах поддержат.

Читателя нужно брать за живое коротким уверенным движением.

В основе жажды популярности, как мне кажется, лежит желание любви, конвертированной во внимание.

Литр кефира, горсть миндаля, апельсин и «французский салат красоты» – три столовые ложки овсянки, замоченной в воде, и тёртое яблоко, – были моим ежедневным рационом несколько лет.

Несколько раз в жизни мне пеняли на неблагодарность в отношении подарков, дескать, чего ни дай тебе, всё обгадишь. Я никогда не верила и считала это поклёпом. Но вы знаете… Так вышло, что на этот Новый год муж подарил мне унитаз. Красивый и соразмерный, как ёлка, крепкий, как купеческое слово, и весь белый, я пришла в восхищение. Но знаете ли вы, что я с ним сделала?.. Вооот. Люди не так уж глупы и несправедливы, как выглядят.

И я вдруг едва не захихикала, ощутив огромное облегчение оттого, что между мной и всеми моими любовями пролегла тревожная чёрная степь. Ни один солдат любви не переползёт её, ни одно пылающее сердце не осветит тёмную ночь, и я могу в полнейшей безвестности доедать фирменный торт кафе «Нью-Йорк», тот, что из шоколада и персикового джема.

Знаете что. Если вы станете бегать к психиатру всякий раз, когда вам покажется, что я существую, у нас ничего не получится. Вылечат от меня, да и всё. Впрочем, я вас почти не виню. Это какая-то общая мужская болезнь вокруг: едва познакомишься, как он уже у доктора и, сдержанно подёргиваясь, просит таблеточку. Полагаю, всё потому, что я приношу столько радости, как не бывает, и выдержать после этого остальной мир почти невозможно. Но с вами-то мы даже не встречались, чего уж так сразу-то. Я же. А вы же. А я-то ангел.

Пока что мне везло, и я хотела бы поделиться собственным смешным опытом: что делать, когда мир плохой, ты плохая и вообще всё ужасно.

По рассеянности своей я, кажется, влезала во все встречные силки, капканы и волчьи ямы, кроме наркотиков, но всегда выбиралась оттуда «с магнитиками» – в смысле, с новым знанием о границах.

Мир ловил меня неоднократно, догонял и снова ловил.

Сейчас я бы сказала, что страшней всего возможность, упущенная осознанно. Не то что мог бы свернуть в переулок и встретить счастье, но не пошёл – а свернул, встретил, взвесил, оценил и решил не брать. Дорого, блин. Или маловато будет. Или не вовремя. Требует жертв или дополнительных усилий. Есть более притягательные возможности. Или ещё какой изъян будет у этого счастья, которое пришло в руки. Поэтому аккуратно ставишь его на место (или закрываешь дверь) и идёшь по своим важным делам с приятным чувством, что проявил волю, не разменялся на ерунду и не дал себя провести.

Была такая девчачья песенка, я перевела, как смогла: «У меня нет юбки, у меня нет рубашки. Купи мне, папа, тогда выйду замуж и буду просить у мужа. Купи мне серьги, какая цыганка без них? Но даже если не купишь, я не останусь старой девой. Пойду в лес, сорву цветок и вплету в волосы, чтобы стать чьей-то радостью».

Это невозможное количество сувениров – нет, не магнитиков и деревянных медведей с топорами, но маленьких предметов, сохраняемых для памяти. Билетов на поезда, что отвозили тебя к любви, наберётся целая стопка, а тех, что возвращали в нелюбовь – чемодан, и через годы нельзя решить, которые из них важней. Потому что от любви осталось несколько вспышек чистого цвета, а от нелюбви – вся остальная жизнь.

Лучше – которая живее откликается. Мужчине важно получить хорошую обратную связь, почувствовать себя крутым любовником, властелином мира и владельцем самого большого джипа на этой улице. Если женщина даёт ему искреннюю и яркую реакцию, он будет считать её потрясающей. Если она не умирает от страсти, то скорее всего фригидна и никуда не годится – ну, а почему бы ещё-то?! «Красивая женщина – наилучшая любовница».

Верность, как правило, это его личное решение, результат выбора и внутренней зрелости. Своим ужасным поведением вы, конечно, можете всё испортить, но вот заслужить верность хорошими поступками у того, кто к ней не готов, невозможно. «Мужчины обожают одноразовый секс».

Именно он, мужчина, не способен дать вам единственное, что придаёт отношениям смысл. Поэтому прекратите искать виноватых на стороне, уходите и поскорей забудьте их обоих. Это была не ваша сказка. Сексуальные мифы: во что хотят верить мужчины и женщины.

Получается, если вы не маньяк и не патологическая ревнивица, многое зависит от поведения мужчины. Когда он манипулирует вами с помощью образа своей «великой любви», вы поддаётесь на провокацию и сосредотачиваетесь на призраке, вступая с ним в соперничество. Иногда мужчина делает это для того, чтобы повысить собственную значимость: сердце моё занято, я недоступный и ценный, борись за меня. В вас, по его мнению, должен проснуться инстинкт охотницы, увидевшей убегающую добычу. То, что в вас кроме этого просыпаются тоска и обида, для него неважно.

И, в конце концов, мужчины приходят к очевидному выводу, что если нельзя получить всё от одной, следует разделить функции и жить с хозяюшкой, спать с любовницей, общаться с подругой, и пусть это будут три разных человека. Но почему-то никакие отношения не выдерживают столь рационального подхода, видимо, хорошие женщины окончательно перевелись.

Гендерный шовинист, конечно, что с него взять. Но в целом большинство мужчин ждёт от женщины секса, интеллектуальной близости и мягкого присутствия в доме, чтобы уютом пахло, а в перспективе, чтобы родила ребёнка и позаботилась о нём. Не слишком возмутительные требования, если мужчина учитывает её сексуальные желания, сам умеет дружить и общаться, готов на равных заниматься домом и ребёнком. Прямо-таки даже нормальный запрос. Но, как оказывается, не так уж просто его реализовать.

Им пусто, у них нет энергии, веселья и вдохновения, секс тоже скучнеет. Незачем просыпаться, не для кого жить. Они говорят, что всё из-за трепетности их сердец и желания найти кого-то по-настоящему своего, близкого по духу, но на самом деле долгое счастье для них просто невозможно. Им не нужен никто конкретный – им нужен новенький. Они легко и слепо влюбляются в кого попало, отказываясь замечать вопиющие недостатки партнёров, чтобы через месяц-другой внезапно прозреть. Но даже если им достанется ангел, это не спасёт от разочарования. Пройдёт немного времени, и крылья его окажутся недостаточно белы.

Все мы скучаем по ярким переживаниям и мечтаем о свежих впечатлениях. Но это, как правило, когда нет прочных отношений или они плохи. Если же всё хорошо, о внезапной страсти думаешь скорее с ужасом. Посторонняя любовь, когда ты уже с кем-то близок и прочно связан, это беда.

Но ему нужна острая любовь (как «острый живот» в терминах медиков). Когда его не трясёт от чувств, он будто бы и не живёт. Именно такой тип чаще всего попадает в ловушку между любовницей и любимой женой – вероятно, это выбор между «коктейлем влюблённости» и «коктейлем постоянства», в котором замешаны окситоцин, серотонин и вазопрессин, отвечающие за нежность, удовлетворение и привязанность. С женой у него тоже эмоции и секс – так что не следует верить, будто он с нею не спит. «Это другое», – туманно объясняет он друзьям и не врёт – конечно же, это совершенно другие вещества.

Такой человек не видит смысла в жизни без страсти и очень по ней тоскует. Нет, не по теплу и привязанности.

Но если с его главным инструментом вы ещё не познакомились, просто послушайте внимательно: если он прямо или косвенно хвастает своими достижениями в чём-либо, не сопротивляйтесь и воспойте именно их. Даже если с вашей точки зрения это полный провал. Имитируйте белку из «Ледникового периода»: «Орех?! Мать твою, это орех, орех!!! Да он размером с кокос! Я сейчас сдохну, какой это прекрасный гигантский орех!

Поэтому не надо говорить, что он прекрасен и страшно вам нравится – скажите, что он невероятно интересный и глубокий человек, похвалите его чувство юмора и точность мышления.

Более всего в послании вашем мне нравится, что мы с вами ещё не познакомились, а вы уже тщательно обдумали план расставания. Полагаю, это самая главная часть отношений, потому что, входя куда бы то ни было, я первым делом озираюсь, прикидывая, как буду из этого выбираться, когда всё станет рушиться, и сердце моё заметно успокаивается, если вижу более одного выхода. Добрые люди называют это шизоидной акцентуацией, я же – трагическим мышлением, из которого извлекаю много пользы.

Кроме того, я сильно склонна к обесцениванию, и даже если меня полюбит Бэтмен, немедленно пойму, что дошла до мышей.

– Как ты думаешь, есть способ жрать манго и не вымазываться до ушей? Как его едят приличные люди?– Сверху срезают крышечку и выедают ложечкой.– Но всё равно же придётся косточку обсасывать?– Приличные люди не обсасывают косточку. – Как не обсасывают??!

Я его не запомнила. Живой человек настолько больше твоих ожиданий от него, что сразу переполняет все ресурсы памяти и перехватывает управление. Ты его не видишь, потому что оказываешься внутри. Не знаю, как объяснить. Зато я помню, как шло время: очень медленно в первые полчаса и стремительно в следующие полтора. И когда время было медленным, случилось вот что.

Вроде как зрелость обещала нам свободу, а научила только обходиться без всего.

Нет, бывает, бывает любовь, которая не занимает руки, а идёт рядом, поддерживая и не мешая. Но так идти и так любить не всякий может, особенно поначалу. Все почти начинают с цепей, букетов и камней, и только потом учатся освобождать друг друга. Но в самом начале – несёшь. И если вдруг силы кончаются, тогда бросаешь.А мы с вами оба такие камни, которые ещё и брыкаются.Простите меня.Письмо № 13 Хочется вынуть сердце и скормить его вам, чёртов вы людоед. Может быть, думаю, тогда он вернётся. Впрочем, вы правильно никогда мне не верили – я хочу этого из-за себя. Вынуть сердце, тщательно вычистить полость, избавиться от жгучего и горького, залить свежее масло вместо крови, медленное, тяжёлое и надёжное. Перестать горевать, перестать уже плакать, расслабить челюсти, не сжимать кулаки, пряча большой палец внутрь. Голову наконец отпустит. А тогда, тогда-то как хотите. Можете даже не возвращаться.Письмо № 14 Милый друг, вы ведь простили меня? Я отходила – как пионы или черешня в конце июня, а вовсе не как солидный покойник, солидности во мне ни на грош. А теперь вернулась – как черешня, как пионы, как всегда – навсегда. Не знаю, примете ли вы меня обратно, но почему бы и нет, ведь бремени никакого, только пальцы в красном и стол в лепестках.И теперь, я думаю, мы с вами должны опять куда-нибудь уехать, как обычно. Сговориться в чатике и взять билеты на послезавтра, а? Быстренько закончить дела, побросать в сумку несколько случайных вещей и успеть к ночному поезду. Непременно СВ, широкие полки, уже застеленные прохладным бельём. Переоденусь в безразмерную майку, слишком поношенную для такого вагона, смирно вытянусь между двух простыней и напишу требовательное эсэмэс: «как вы? где вы? успели?» «Конечно, – ответите вы, – курю и ложусь. Дорожный ветер пахнет железом, спите, я покараулю». И я кивну.Утром будет какой-нибудь город, крошечный отель и много радостных квадратиков Инстаграма. Пробегаю целый день, трижды поем в кафе – в путешествиях не толстеют, – и до смерти устану. Засыпая в большой кровати, вдруг всполошусь и снова напишу: «где вы? как вы? неужели счастливы?!» «Не беспокойтесь, – ответите вы, – всё хорошо, конечно же нет». – «То-то же». Положу телефон в изголовье, ладонь рядом, но прикасаться не стану – точно как к вашей руке – и усну.Днём сочиню смешные заметки, а вы не расскажете ничего определённого, но каждое ваше сообщение будет живым, как поцелуй. А потом мы вернёмся, и вы, и я, мы обязательно вернёмся. Как пионы, как черешня.

Любимого же несёшь двумя руками, прижимая к груди – как цветы, как бумажный пакет с апельсинами, как камень. Это, может, и нетяжело, и в радость, но сковывает и не даёт забыть.

Странно в смерти нестарых мужчин вот что. А ты лежи и не злись, потому что и они не со зла: нужно же как-то присвоить того, кто при жизни не давался в руки и теперь ускользнул насовсем. Увидеть его понятным и смирным, как-то простить за побег. Нужно вернуть его в обыкновенность, которой так боялся, и напомнить всем, кто смотрит: вы все очень простые. Вы все только тело и дух, и когда потратил тело, дух твой, извини, ничего больше не решает, по крайней мере у нас тут.

А ты лежи и не злись, потому что и они не со зла: нужно же как-то присвоить того, кто при жизни не давался в руки и теперь ускользнул насовсем. Увидеть его понятным и смирным, как-то простить за побег. Нужно вернуть его в обыкновенность, которой так боялся, и напомнить всем, кто смотрит: вы все очень простые. Вы все только тело и дух, и когда потратил тело, дух твой, извини, ничего больше не решает, по крайней мере у нас тут. Хорошенькие не умирают.

Место не то чтобы мстит, оно обижается.

Но я выбираю быть живой для живых, на мёртвое у меня нет ресурсов.

Теперь думаю, до чего была поправимая жизнь. Сапоги виноваты, а не болезнь случилась или не человек, например, исчез, и ты без него всё время падаешь.

И потому даже самая необременительная зависимость губительна для тех, на кого направлена. От них всегда хотят избавиться, но так, чтобы, не меняясь самому, обесценить и разрушить причину собственной несвободы.

Он всё спрашивал: «Не больно тебе?» Я, конечно, отвечала, как в книжке (вы, девочки, тоже запишите): «Если бы ты был рубашкой, горящей на мне, я бы и тогда не бросила тебя». С тех пор научилась мгновенно скидывать одежду, даже когда она не горела, а едва начинала мешать. А его, если бы и горел, не бросила. Но правда в том, что больно не было. Шестичасовому свету не бывает больно.

Мне было, например, всё равно, как он ко мне относится. Это потом моя любовь стала похожа на бездонную чёрную яму, которая поглощает человека целиком и никогда не насыщается; которая от великого голода умеет принять его со всеми потрохами и разрешить ему быть каким угодно, но взамен требует ответной любви, потому что только ею и может наполниться.

Не устраиваю безупречное антре, не беру своего там, где увижу своё, никого не сбиваю с ног, кроме себя самой. И это к лучшему, потому что см. выше – поражение женщины в вечернем платье гораздо горше.

Поначалу, по глупости, с ним сравниваешь чужую любовь к себе, но со временем начинаешь оценивать свою – могу ли я быть такой же преданной, как папа. И когда это удаётся, ты знаешь, что всё было не зря, его любовь не пропала, она продолжается в тебе.

Но если вы резко отвергаете все начинания и встречаете в штыки то, что кажется неразумным, мужчина не откажется от своих планов, а просто перестанет их обсуждать и однажды поставит вас перед фактом.

Будьте аккуратней с болевыми точками. Очень быстро можно нащупать, до чего мужчина сам не свой: он будет либо слишком часто об этом говорить, либо слишком эмоционально, переходя на избыточные обобщени.

Беру её на руки, она сама карабкается, а я хотел поднять и почувствовать её тяжесть». Вот и вы постарайтесь без нужды не карабкаться. Не помогайте там, где он сам справится, и облегчайте жизни там, где это необходимо. Ну и тренируйте интуицию и внимание, чтобы отличать одно от другого.

Вы лучше него работаете с документами – займитесь счетами. Он хороший организатор, но забывает детали – напоминайте. Подстраховывайте друг друга и в мелочах, и в главном, и вы станете гораздо более эффективной парой, чем два независимых недотерминатора.

Кроме того, я услышала теорию о людях-ключах: когда ты что-то вроде стола с множеством ящиков, а другие люди для тебя ключи. Человек тем ценней, чем больше твоих ящиков он способен открыть – а значит, тем ярче ты сможешь с его помощью проявиться.

Но брутальный самец всё равно нужен девочкам, прежде всего для того, чтобы исполнять их желания. Я тебе отдаю часть своей свободы (и писечку), а ты меня балуешь.

Нет ничего глупее положения человека, который спрятался, а его не ищут.

Лишь став взрослой, я догадалась, что.

Котики всегда уместны, естественны, идеальны. Они знают больше, чем понимают, и способны изменить многое из того, что выше их разумения. Но сила и добродетель котиков в том, что они этого не желают – живут, гармонизируя пространство, правят людьми, не питая ни малейших амбиций. Будьте котиками, и мир склонится перед вами, правда, вы этого не заметите.

Тут надо понимать, что до того момента я плакала, когда кто-нибудь умер или если жалела котиков. Поэтому решила, что раз организму надо, пусть. Я не знала, что ему понадобится исходить слезами месяцы. За этот период я умудрилась оплакать всё: живых и неживых, будущие утраты, разбитую коленку, жертв теракта, потерянные деньги, здоровье котиков, всех, кого не люблю, бездомного из ролика и много ещё что по мелочи. Поводы были самые разные, но каждый день, и я искренне не могла понять, почему открылась плотина и отказывается закрываться.

Ещё, безотносительно, поняла, что в ранней юности со мной пару раз случались мужчины, после которых я понимала, что ничего сильней в моей жизни не будет. Будет иначе, лучше, счастливей, но переживания такой силы – нет. И я думала, это самое страшное, когда тебе двадцать два, а у тебя уже всё было.

Удача не шла ко мне, но если я всё же хочу выжить, нужно её приручить. Не можешь поймать большую рыбу – поймай маленькую; не идёт маленькая – лови лягушку; ускакала лягушка – выкопай червя. Выкопай много червей, и удача начнёт привыкать. Выбери незначительную цель и добейся её, потом ещё и ещё, и фортуна перестанет тебя презирать.

Жизнь всегда пахнет едой, в начале сладким животным молоком, в конце кутьёй и пресными блинами. В промежутке с людьми случаются щи, фаршированные перцы, жареная картошечка, зразы и пироги. И только будучи надёжно спрятанным на два метра, человек начинает пахнуть свежим – цветами, влажной землёй, травой и снегом. Если, конечно, не выкапывать.

Терпеть не могу, когда кто-то смотрится в зеркало одновременно со мной, особенно если это мужчина. Когда женщина встречается взглядом со своим отражением, она за доли секунды проводит подстройку внешности к собственным представлениям о ней. Это короткое и страшное мгновение микроизменений, когда она перекидывается, как метаморф. Щёки, губы, глаза, осанка, живот, поворот головы – всё молниеносно корректируется. Хоп, и она уже моложе, худей, «роковей» или невинней, в зависимости от того, каковы её представления о себе-идеальной. И я настаиваю, чтобы в эти жуткие моменты меня никто не видел.

Терпеть не могу, когда кто-то смотрится в зеркало одновременно со мной, особенно если это мужчина. Когда женщина встречается взглядом со своим отражением, она за доли секунды проводит подстройку внешности к собственным представлениям о ней. Это короткое и страшное мгновение микроизменений, когда она перекидывается, как метаморф. Щёки, губы, глаза, осанка, живот, поворот головы – всё молниеносно корректируется. Хоп, и она уже моложе, худей, «роковей» или невинней, в зависимости от того, каковы её представления о себе-идеальной. И я настаиваю, чтобы в эти жуткие моменты меня никто не видел.

От стресса у меня всегда возникает ощущение искусственности происходящего, я перестаю чувствовать тело, всё время кружится голова, а мир вокруг кажется киношной декорацией. Состояние не хуже других, я была в нём несколько последних лет, но в Тель-Авиве восковые куклы либо тают, либо всё-таки превращаются в живых женщин. И когда это происходит, уже невозможно делать вид, что тебя не существует, и тогда вся боль и вся радость кипят внутри одновременно и ты живёшь как есть – в слезах, в смехе, в любви и отчаянии.

Когда в моей жизни появляется новый человек, на стадии знакомства раньше или позже речь заходит о кино – ну там, кто что любит, видела ли последнего «Шерлока», цитаты из «Дня Радио», которые мне было бы естественно узнать. Но я не узнаю`, потому что не смотрела, о чём застенчиво сообщаю. Да, у меня есть как минимум три странности – я не люблю есть, разве что сладкое, не пью и не умею смотреть кино, потому что слишком волнуюсь. И далее следует история, которую уже пора записать, чтобы в другой раз вместо ответа давать книжку.

Сегодня был мой первый в жизни гей-парад, я даже захотела загадать желание, но побоялась, что исполнится через жопу. Поэтому просто записала три диалога, которые мне кое-что объяснили.

Все могут пить в жару белое вино с водой, пробовать коктейли в случайных барах, переходить на «ты» без напряжения. Я же рассказываю каждому свою прохладную былину об отравлении и остаюсь на большое «Вы» с новыми людьми, собаками, тёплым тель-авивским воздухом и даже, кажется, со многими из тех, с кем раньше была близка.

Однажды ко всякой любви – между человеком и кем угодно, котом или другим человеком, – приходят и говорят: «Отдай»

Любовь всей жизни, моя безграничная любовь, нельзя сделать больше, чем разжать руки и отпустить драгоценное горло.

Внешне слегка имитирую женщину, но без особого усердия, внутри себя я точно не совсем биологическая форма жизни.

Великому городу положено иметь великую трагедию, а здесь есть несколько на выбор, какую сможешь почувствовать.

Женщины красивы так, что каждая выглядит подарком и благодарностью – будто её специально делали, чтобы порадовать Бога. Они уверенные и сильные, и даже совсем девочка точно знает, что может протянуть руку и опереться – мужчина не ускользнёт и не растеряется, обязательно подхватит, не этот, так другой. «– О чём тебе разговаривать с этим мальчиком?! – Разговаривать… Точно, можно же ещё разговаривать!» Но лучше всё же слизывать соль. Сегодня вечером я шла вдоль берега, у нас слегка похолодало и от воды наконец-то запахло морем, а не сыростью. Ветер раздувал длинное красное платье и наполнял меня радостью. В такие минуты каждая женщина сама себе и Ассоль, и алый парус – она полна надежд и уверенности в том, что сможет их осуществить. В эти минуты нужно остановиться и запомнить себя – именно сейчас ты живая, настоящая и непобедимая. Кто бы ни злился на тебя, он ничего не может сделать с той силой, которая в тебе есть. Только о ней и нужно беспокоиться, только её и беречь. Ты ветер, ты парус, ты сама жизнь. * * *Смотрю рекламный фильм об Израиле, диктор вежливым голосом говорит: «Если Иерусалим – город мудрости и библейской святости, то развивающийся Тель-Авив – полная его противоположность». Ура, думаю я, город дураков и развратников! Эка мы удачно заехали! В ролике, впрочем, опомнились: «суетливый, дерзкий, расчётливый и меркантильный», но осадочек остался.

Но нет, именно в критический момент понадобилось оттолкнуть, хлопнуть дверью, изменить правила игры. «А чего ты хотела? Сама же всех бросила». Самое странное, что именно те, кого бросила, – родители – так не считают. Они сожалеют, но поддерживают. А вот те, кто всего лишь потерял часть инфраструктуры, как магазин возле метро, те не простят ничего.

Я была их привычкой, не самой важной, но постоянной. Им всё равно, где я жила, насколько далеко от них, лишь бы на одном месте. Как если бы липа у дороги вдруг исчезла – и не враги срубили, а сама удалилась, шлёпая корнями. Не «куда пошла», а сам факт возмутителен. Посмела нарушить установленный порядок – до свидания, чёрт с тобой, но теперь не жалуйся. Это оказалось до странности тяжело. Мой мир и так перетряхнуло, я едва держалась, будто перетаскивала огромный груз на собственной спине из одной страны в другую. Тут даже не помощь нужна – соблюсти бы равновесие, осторожно переступая шаг за шагом. Достаточно было не мешать, достаточно оставить всё как есть, пока я не справлюсь.

Однажды я услышала забавную теорию, будто бы каждый человек порождает небольшую специфическую вибрацию, которая вливается в общую вибрацию группы – семьи, коллектива. И когда он по каким-то причинам меняет сигнал, выпадая из среды, это нарушает общий ритм и система начинает реагировать. Его либо пытаются энергично вернуть, либо, наоборот, выпихнуть, изолировать, чтобы не повредил целое. Такая реакция бывает и позитивной, и негативной. Например, человек тяжело и надолго заболевает, и все вокруг сосредоточиваются, чтобы ему помочь. А иногда кто-то из привычно несчастных делает рывок, чтобы изменить свою жизнь, и встречает сопротивление с разных сторон – сиди, не рыпайся, создавай привычную вибрацию. Не знаю, сколько в этом правды, но мне понадобилось хоть какое-то объяснение тому, что люди начали меня предавать. О, не все, иначе это было бы признаком паранойи, да и слово «предавать» слишком сильное в наших масштабах, не государственная же измена, в конце концов. Но некоторые из тех, что были связаны со мной довольно прочно, но не близко, действовали по одной схеме. «Всё-таки уезжаешь? Уверена? Ну смотри». И дальше тебя как-будто вычёркивают из списка тех, с кем нужно считаться: перестают выполнять обещания, не отдают долги, врут или не разговаривают. Я потом даже расспрашивала, как возможно, что любые договорённости перестают действовать со сменой локации.

По-настоящему я жила только здесь, и я хотела оставаться живой постоянно. Это причина, по которой я переехала.

Там вдруг оказался зоопарк, и я некоторое время стояла у ограды, как рождественская сиротка, пытаясь сэкономить – хотела увидеть бесплатно хотя бы утку. Но тщетно.

В которой, конечно, долго не просидит и скоро выберется искать новый невытоптанный ареал или пойдёт наступать на старые грабли в надежде, что там уже забыли.

Однако гораздо хуже те экстраверты, что не умеют толком общаться, а такое, к сожалению, бывает. В силу свойств личности они отчаянно лезут к людям, но пользоваться ими совершенно не умеют. Такой первым делом нарушит границы – сначала чужие, потом позволит это сделать со своими, всем нахамит, сам обо всех поранится.

Кажется, моя жизнь потеряла смысл, но точной уверенности пока нет.

– Во внезапном приступе политкорректности не уточняю национальные признаки.

Также померила юбку (редко покупаю одежду, поэтому впечатлений всегда масса). Подруга говорит: – Возьми эту, она винтажненькой расцветки. А я же люблю винтаж, у меня и мужу пятьдесят, взяла.

Удача не шла ко мне, но если я всё же хочу выжить, нужно её приручить. Не можешь поймать большую рыбу – поймай маленькую; не идёт маленькая – лови лягушку; ускакала лягушка – выкопай червя. Выкопай много червей, и удача начнёт привыкать.

Для меня это было таким серьёзным впечатлением, что я слепила из глины куклу, обожгла и подарила ей. Я всегда была немножко… э-э-э… человек неожиданных решений и выводов. Я подумала: вот, хочу быть такой, когда вырасту. Вырасту не в плане возраста, а в смысле личности. Возможно, я не дотяну до неё никогда, мне не хватит чёткости, точности, этой жокейской выправки и стальной гибкости. Но я буду стараться.

Я уже слегка забыла ту часть биографии, когда была совсем никем. Сейчас я всё же туда-сюда, но кто-то – меня вон знают Гугл и продавцы книжных магазинов.

Постепенно смирилась с тем, что у меня своеобразное чувство прекрасного, и сама привыкла относиться к себе с осторожностью.

Объяснить этот феномен я могу лишь тем, что людям льстит дружба с драконом, и даже если на рукаве у них пригрелась маленькая желтоглазая ящерка, ей придумают ядовитые когти и реактивный выхлоп. Совершенно не возражаю против чужих игр с собственным самолюбием, но проигрываю почему-то всегда я. Самостоятельно себя запугав, ближние начинают обращаться со мной соответственно: надевают асбестовые перчатки и объявляют военное положение, с бесчинствами, насилием и полной отменой женевской конвенции. Поскольку их здесь скоро обманут и обидят, многие спешат сделать это первыми. Иной раз даже не успеваю заметить, как так вышло, а уже вокруг смерч и огонь, и я стою посреди, оборванная, об одном носке и с обезглавленной куклой в руках. И мне говорят, что голову ей оторвала я.

Варю глинтвейн, Дима порицает меня за пьянство, а я оправдываюсь, что там треть воды, как указано в рецепте с венгерской кружки. Через некоторое время пробует, кашляет: – Забористый у тебя глинтвейн! Я, очень тихо: – Он с вискарём.

Только ведь не доживёт, скорее всего, или будет не в том состоянии, в каком хотелось бы иметь его на своём бенефисе. Я-то намерена пробыть тут до девяноста, меньше и затеваться не стоило. В конце концов, если можно приглашать кумиров юности на корпоративы, свадьбы и дни рождения, отчего бы и напоследок не звать их к телу? Я не увижу, но сама мысль приятна. Идея не страннее, чем любое завещание о порядке церемонии, с этим вашим скуриванием праха или развеиванием по ветру в труднодостижимых местах.

И тут я поняла, что в этом бизнесе просто обязана быть услуга «Меня хоронят красивые люди» – наёмные плакальщицы из фотомоделей, стриптизёры, которые понесут гроб, рыдая. Особо тщеславные старички могут выдать отборных девушек за своих недавних любовниц; за отдельную плату для заказчиков-эстетов – драка из ревности. А лично я просто выбрала бы по каталогу мужчин, похожих на тех, что когда-то любила. Оригиналы-то будут в лучшем случае мертвы, а в худшем – безнадёжно обветшалые (я, впрочем, путаюсь, что тут хуже, но максима о живой собаке супротив дохлого льва никогда не казалась мне очевидной). И, да, драку я бы тоже оплатила, меня и при жизни это развлекало.

И стоит ли горевать о городах и людях, которых покидаешь, они же не старая мебель, обязательно пригодятся кому-то для счастья.

Поляки говорят, будто камни жуют, заметил Дюма, – так это он не слышал, как объясняются в любви взрослые люди. Мучительная аккуратность: как бы не пообещать лишнего, не потерять лицо, не показать себя зависимым, не отрезать пути отступления. Если коротко, всё примерно сводится к фразе: «Не хочу сказать, что я без вас не могу, – я без всего могу, – но очень не хотелось бы». Вроде как зрелость обещала нам свободу, а научила только обходиться без всего.

В очередной раз пришла к выводу, что я и другие – это какое-то кафко, сартр и бодлер, смешать, но не взбалтывать, иначе нас всех тошнит.

Потому что я женщина, я пекла яблочный пирог. К сожалению, он не получился по ряду причин. У меня не было скалки, и я раскатывала тесто бутылкой.

Потом он слегка подгорел, а я его уронила при извлечении из духовки. Оба виноваты, конечно.

Как удивительно, что вы спросили об этом – ну, «верите ли вы, что участие в массовом психозе является верным способом социальной интеграции». Я верю, я очень верю, душа моя!

ет, вы знаете, опять какое-то чмо. Но секунду-другую я очень надеялась. И это всегда так, просто секунда растягивается на дни и месяцы, и всё время, пока она длится, я надеюсь. В остальное время пробую себя в роли ярмарочного зеваки, научилась проводить целые дни на площади, и всё как раньше, когда в кармане не двадцать копеек, а целый бесконечный рупь, можно лазить и глазеть, только вместо газировки с булкой – куртош и глинтвейн. Не хватает петушка на палочке и влюбиться в уличного музыканта, но я всё обдумала и поняла, что венгерская кухня и венгерские мужчины мне заказаны. Я после этого не турист, а дерьмо какое-то, но про здешнюю еду все говорят примерно одними словами: в хорошем месте сожрать что-то мучительно жирное, как следует перекорёжиться, потом запить крепким, и после станет нормально. Я прикинула и решила сделать монтаж, чтобы в хорошем месте – и сразу нормально, без этого всего. Ну и с мужчинами та же фигня. Вот, а теперь напишите подробно, как вы там. Вы ведь ждали меня всю жизнь, и букв, должно быть, накопилось. P.S. А картошка у них мелкая и в скорлупе, зовётся – «гестене».

Письмо № 3 о пороке и преступлении Бесценный друг М. Знаете что. Если вы станете бегать к психиатру всякий раз, когда вам покажется, что я существую, у нас ничего не получится. Вылечат от меня, да и всё. Впрочем, я вас почти не виню. Это какая-то общая мужская болезнь вокруг: едва познакомишься, как он уже у доктора и, сдержанно подёргиваясь, просит таблеточку. Полагаю, всё потому, что я приношу столько радости, как не бывает, и выдержать после этого остальной мир почти невозможно. Но с вами-то мы даже не встречались, чего уж так сразу-то. Я же. А вы же. А я-то ангел. Читала сегодня ленту, удивлялась очень: во всём мире Рождество, а в России будто бы Второе Пришествие. Мессия, впрочем, хорош собою, и многие верят. В Рождество Будапешт так же пуст и тих, как Тель-Авив в шабат, а то и тише – как Иерусалим. С трудом достала чашку кофе и уже почти смирилась, что останусь без роз – с цветами тут плохо, магазинов не заметила, а в ларьках такие, будто их с кладбища накрали, – но потом нашла всё-таки. Правда, не белые, как люблю, а красные, но я кроткая и умею мириться с бытовыми лишениями. Пищей запаслась заранее и даже купила пряничный домик. У каждого ребёнка должен быть в жизни такой, и если кто-то успел вырасти и даже несколько постареть, это не повод лишать его пряничного домика. У меня теперь есть, точнее, был, потому что уже доедаю.

С трудом достала чашку кофе и уже почти смирилась, что останусь без роз – с цветами тут плохо, магазинов не заметила, а в ларьках такие, будто их с кладбища накрали, – но потом нашла всё-таки. Правда, не белые, как люблю, а красные, но я кроткая и умею мириться с бытовыми лишениями.

Поселюсь рядом с Академией Листа. Около кафе с котиками – базилика Святого Иштвана. Буду гладить, молиться и писать нежные письма тому, кого никогда не видела.

Примечательно в этом лишь одно: в цепочке моих действий отсутствует момент обдумывания.

Скажи мне что-нибудь на прощание. – Я буду писать тебе. – Не то. – Я не вернусь. – Не то. – Они положили сырой порох, Марта.

Хочется вынуть сердце и скормить его вам, чёртов вы людоед. Может быть, думаю, тогда он вернётся. Впрочем, вы правильно никогда мне не верили – я хочу этого из-за себя. Вынуть сердце, тщательно вычистить полость, избавиться от жгучего и горького, залить свежее масло вместо крови, медленное, тяжёлое и надёжное. Перестать горевать, перестать уже плакать, расслабить челюсти, не сжимать кулаки, пряча большой палец внутрь. Голову наконец отпустит. А тогда, тогда-то как хотите. Можете даже не возвращаться.

Любимого же несёшь двумя руками, прижимая к груди – как цветы, как бумажный пакет с апельсинами, как камень. Это, может, и нетяжело, и в радость, но сковывает и не даёт забыть. Нет, бывает, бывает любовь, которая не занимает руки, а идёт рядом, поддерживая и не мешая. Но так идти и так любить не всякий может, особенно поначалу. Все почти начинают с цепей, букетов и камней, и только потом учатся освобождать друг друга. Но в самом начале – несёшь. И если вдруг силы кончаются, тогда бросаешь. А мы с вами оба такие камни, которые ещё и брыкаются. Простите меня.

Ну что ж. Это нелюбимого мужчину бросить невозможно. Он не занимает особого места в жизни, присутствует поблизости годами, всегда под рукой и совершенно не мешает, пока не сделает явную глупость. Тогда его просто стряхиваешь, как репейник, приставший к юбке – проходила весь день, и не мешал, а сейчас увидела.

Нам как-то удивительно повезло с этой невстречей. Может, впервые в жизни-то и повезло по-настоящему.

Держусь, будто вы один мой свет в окошке, потому что уважаю наши чувства и потому что вы правда один – такой, здесь, сейчас. Самый единственный вы у меня, чего уж.

Главные тревоги происходят вокруг неизвестности по вопросу «любит – не любит», а когда в этом ясность, наступает покой. Какая разница, где находится мужчина и чем он там занят, если любит?

Полагаю, это самая главная часть отношений, потому что, входя куда бы то ни было, я первым делом озираюсь, прикидывая, как буду из этого выбираться, когда всё станет рушиться, и сердце моё заметно успокаивается, если вижу более одного выхода.

– Скажи мне что-нибудь на прощание. – Я буду писать тебе.

Можно только как-то договориться со своим ужасом и животной тоской. Что мы существуем в непересекающихся плоскостях: пока живы – смерти нет, а как придёт, то не будет нас.

И невозможно быть достаточно хорошим, чтобы не умереть.

Если начинаешь планировать, значит, это история о тревожности, у любви же есть только сейчас.

Но это была жизнь без подарков – всегда знаешь, что найдёшь под ёлочкой, поскольку сама туда всё положила.

Путешествия – это всегда эльфийские похищения: выкрадывают человека, и для всех он немножечко умер.

Каждый знает в глубине души, что бросил – не то чтобы в беде, но в беду, обошёл на узкой тропинке через топь и как бы случайно задел плечом. Второй, может, только ноги замочил, но ты не оглянулся проверить.

Но я с удивлением понимаю, что в самой обыкновенной жизни, которая несколько сложней литературных схем, интерес к ситуации пропадает совершенно, когда уходит любовь. Она вроде бы давно не аргумент для взрослого человека (есть сколько угодно более соблазнительных приманок), но где-то обязательно должна быть – своя ли, чужая, взаимная или нет. Вроде маленького ночника в огромной полутёмной комнате, набитой подарками: можно не обращать на него внимания, но только пока он горит. Когда гаснет, остальная гора сюрпризов теряет цену.

Встанешь, бывалоча, у зеркала – хороша ли? Да хороша, конечно, только тянет воскликнуть, как Гоголь: «Жизнь, жизнь, куда ты подевалась?» – птица-тройка, яблоки-веники, отчего же так быстро? Ведь не первые же десять лет хороша, а счастья было всего ничего, будто едва родилась. Провела годы, думая, что оно в других, трудностижимых людях, теперь же полагаю, счастье – возможность. Чем больше можешь – сам, – тем концентрированней реальность.

Каждую ночь я ложусь в постель с новым устройством – то с айпадом, то с айфоном, то с андроидом. И вчера засыпала с андроидом в руке, в нём были ваши письма. Среди ночи вы, в лице телефона, завалились за кровать, но я вас вытащила и снова уснула. Поэтому, конечно, вы знаете, что творится в моей маленькой твёрдой голове. Нет плохой и хорошей энергии, есть только сила или её отсутствие. Это ровно как про несчастную и счастливую любовь.

Купи мне серьги, какая цыганка без них? Но даже если не купишь, я не останусь старой девой. Пойду в лес, сорву цветок и вплету в волосы, чтобы стать чьей-то радостью.

Так что в Израиль я прилетела с книжкой «Как люди думают» и с акунинской «Писатель и самоубийство». Так понятно, что даже можно об этом не шутить.

Агностику всё есть Бог, невротику всё есть знак, а Марфиньке всякие фрукты полезны, поэтому.

Думала об идеальном любовном романе для меня. Он как кино в стиле нуар – женщина без прошлого и мужчина без будущего. Она ничего не помнит, и всё, как в первый раз, а он ни на что не надеется, и потому ничего не боится – ни за свои деньги, ни за будущих нерождённых детей, ни за то, что зря потратит свою жизнь (он уже всё потратил зря). В таких условиях я стану коротать вечера, вышивая шёлком рекламный слоган этого фильма: «Without memory, with no hopes». Прекращу стесняться своей беспамятности и всегда буду знать, как он себя чувствует – хреново он себя чувствует, очень устал. Но рад мне, как в последний раз.

Поляки говорят, будто камни жуют, заметил Дюма, – так это он не слышал, как объясняются в любви взрослые люди. Мучительная аккуратность: как бы не пообещать лишнего, не потерять лицо, не показать себя зависимым, не отрезать пути отступления. Если коротко, всё примерно сводится к фразе.

Это нелюбимого мужчину бросить невозможно. Он не занимает особого места в жизни, присутствует поблизости годами, всегда под рукой и совершенно не мешает, пока не сделает явную глупость. Тогда его просто стряхиваешь, как репейник, приставший к юбке – проходила весь день, и не мешал, а сейчас увидела.

Однажды подруга спросила меня, почему я так цепляюсь за свою профессию.

Сегодня день рождения мужчины, который когда-то, очень давно, поступил со мной милосердно: мог бы сломать жизнь, но всего лишь разбил сердце.

Сейчас я бы сказала, что страшней всего возможность, упущенная осознанно. Не то что мог бы свернуть в переулок и встретить счастье, но не пошёл – а свернул, встретил, взвесил, оценил и решил не брать. Дорого, блин. Или маловато будет. Или не вовремя. Требует жертв или дополнительных усилий. Есть более притягательные возможности. Или ещё какой изъян будет у этого счастья, которое пришло в руки. Поэтому аккуратно ставишь его на место (или закрываешь дверь) и идёшь по своим важным делам с приятным чувством, что проявил волю, не разменялся на ерунду и не дал себя провести. Хуже всего, что через какое-то время именно этой ерунды начинает сильно не хватать. Каждый день видишь, что вот здесь бы с ней было хорошо, и тут бы вышел страшный профит, а тут без неё просто дышать нельзя. Там, где оставил, её, разумеется, уже нет. Упущенная возможность начинает мерещиться на каждом углу, но всё не то и не так. Прежние цели обесцениваются. Выискиваешь всюду именно ту зелёную дверь – пропуская синие, красные и все прочие, включая кованые калитки. Жизнь превращается в череду потерь, а всего-то беды – что однажды был слишком рационален.

Недавно, например, осознала, что ситуация, при которой твоя стратегия проигрывает другой стратегии, ощущается как жёсткое поражение. Не просто не получаешь желаемое, но прямо рядом с тобой кто-то приходит и забирает всё, пользуясь методами, отличными от твоих. В этом переживании нет или почти нет зависти, но есть отчётливое чувство неправильности собственной жизни. Ладно бы невозможного хотел – но вот же, у другого получилось, и всего-то делов изменить метод.

Когда бы люди стали точны в осознании своего и чужого «нет», насколько прямее получилась бы жизнь. «Нет», подразумевающее под собой «всё же попробуй», может держать на поводке годами, и оно же способно отпугнуть, хотя до цели всего два шага. А бывает, что человек не может поверить в настоящее «нет», которое равно самому себе, и тоже тратит годы, чтобы убедиться. Но мне всё же кажется правильным полагаться на прямое послание, в этом больше уважения и к говорящему, и к самому себе.

Существование в нелюбви где-то или с кем-то отжирает огромное количество ресурса и жизненной радости. Всё вымученное «вроде бы нормально» рушится, когда удаётся познать другой способ жить – в любви. Поэтому постарайтесь не быть грустными свиньями по отношению к месту, к людям, к себе. И ещё: человек молод, пока способен изменить свою жизнь, если она не устраивает. Старость определяется не состоянием тела, кожи и волос, а наличием силы для перемен. Не нужно себе врать насчёт будущего, его нет, если уже сейчас вы способны только лежать в сторону счастья. Когда же вы развиваетесь, меняетесь и работаете, не думайте глупостей – вы по-настоящему молоды.

Неужели совсем-совсем неинтересно, при относительной свободе (не клерк же он в ипотеке), что-нибудь резко изменить? Город, работу, способ жить?

Любовь всей жизни, моя безграничная любовь, нельзя сделать больше, чем разжать руки и отпустить драгоценное горло…

Самой трудной стала не физическая часть процесса, а неожиданное побочное переживание: человек переезжающий остаётся наедине со своей жизнью, которая оказывается воплощена в груде вещей. Думал, жизнь – это чувства, опыт, люди, победы? Нет, моя радость. Это изношенная одежда, в которой ты любил и тебя любили, и что такое невозможность дважды войти в одну реку по сравнению с невозможностью влезть в штаны, прежде болтавшиеся на тощих бёдрах. Не жир, а вся твоя зрелость не даст вернуться туда, где безденежье, свобода и страсть, более сильная, чем голод. Это невозможное количество сувениров – нет, не магнитиков и деревянных медведей с топорами, но маленьких предметов, сохраняемых для памяти. Билетов на поезда, что отвозили тебя к любви, наберётся целая стопка, а тех, что возвращали в нелюбовь – чемодан, и через годы нельзя решить, которые из них важней. Потому что от любви осталось несколько вспышек чистого цвета, а от нелюбви – вся остальная жизнь.

Что касается моей личной ситуации, опыт с киношкой в самом деле помог: когда постоянно устаёшь до животного состояния, неврозы отшелушиваются и остаются только здоровые базовые инстинкты, на которых есть вероятность вырастить новую, более жизнеспособную надстройку, очищенную от рефлексии. Работа – она натурально та же молитва и делает свободными. Правда, при условии конечности, добровольности и краткосрочности аскезы.

Я всегда была немножко… э-э-э… человек неожиданных решений и выводов. Я подумала: вот, хочу быть такой, когда вырасту. Вырасту не в плане возраста, а в смысле личности…

От этого человека я хотела только одного: увидеть его. Как удивительно истончаются и истрёпываются желания… или нет, наоборот – как они скручиваются в тугой жгут. Поначалу хочешь всего – ухаживаний, заботы, близости, но когда долго не получается, выкристаллизовывается одна мучительная необходимость: посмотреть. Увидеть его живым, убедиться, что он точно существует.

Нет, бывает, бывает любовь, которая не занимает руки, а идёт рядом, поддерживая и не мешая. Но так идти и так любить не всякий может, особенно поначалу. Все почти начинают с цепей, букетов и камней, и только потом учатся освобождать друг друга. Но в самом начале – несёшь. И если вдруг силы кончаются, тогда бросаешь.

Напоследок дарю вам мой рецепт «прощального глинтвейна». В последний вечер перед отъездом (но так, чтобы до самолёта было не менее шестнадцати часов) берёшь большую кастрюлю, сливаешь туда всё недопитое бухло, накопившееся в доме за каникулы, добавляешь ворованный сахарок из кафе, какую-то пряность – и на огонь. Понятно, что в каждом городе получится свой неповторимый вкус. В конце Будапешта у меня осталась почти целая бутылка красного шмурдяка, пятьдесят перцовой водки, немного «Уникума», апельсиновый сок, пакетик мёда и горсть травяного чая. Самое главное в рецепте – не побежать через два часа за новыми ингредиентами, иначе нарушится чистота опыта. Сейчас глинтвейн уже отстоялся, и я попробовала. Знаете, Будапешт оказался горьким и пряным.

Пищей запаслась заранее и даже купила пряничный домик. У каждого ребёнка должен быть в жизни такой, и если кто-то успел вырасти и даже несколько постареть, это не повод лишать его пряничного домика. У меня теперь есть, точнее, был, потому что уже доедаю.

Героизма нет, потому что нет цели, один страх перед следующей болью, которая тебя не убьёт. Возможно, там, впереди, где-то есть второе дыхание, но пока асфальт снова и снова летит в лицо.

Вспомнила, как начинается отчаяние – как будто часто падаешь.

И тут хорошо бы ей уйти наискосок, немного вбок от привычной линии жизни, вьющейся от любви к нелюбви и снова к любви. Но где же взять храбрости, чтобы переместиться в другую систему координат, и где взять воли, чтобы отказаться от привычных приманок? Всё это она знает о себе и потому чуть грустна, покорна и похмельна. И всё-таки улыбается.

Нет дела до тех, кто остаётся, до тех, кто попадается на пути, до всех, кто перестал быть целью.

За честность, которая разбивала стеклянных женщин на красивые солнечные осколки, и за уважение к этим останкам.

За интеллект и открытость, за бархатные тёмные места здесь, здесь и здесь. За доброту – особенно.

Досюда согласна, а дальше никому не позволено мучить живого человека.

Вот и всё, что я знала о своей жизни в ту ночь.

Каждая глупая девчонка уверена, что она любит как никто.

Ни о ком другом я не думала так долго и неотступно – годами, ежеминутно, – и ни о ком не знаю так мало. Некому было его понимать, потому что я вся превратилась в свет, однонаправленный, тупой и бесполезный.

И жизнь моя идёт пунктиром, от новой папиросы до винчика.

И день рождения может быть какой угодно, лишь бы.

Тогда кажется, что жизнь неодинаковая, не то что «Почерпни воды с правого борта, испей. А теперь с левого. И как? Ну вооот». Я всё топаю на неё ножкой: разная! Разная! Захочу – сбегу, всё будет не так, нет никакого неизбежного завтра! В крайнем случае всегда можно умереть. И даже без фатальных решений – у меня в запасе бесконечное количество свёртков с «как никогда в жизни».

Сейчас они друг другу тяжелы и опасны, могут ранить или связать, да просто они не те, с кем хочется жить. Стоит ещё попытать счастья, наделать ошибок и добрать удовольствий в других местах.

Неважно, что вы продаёте, главное – притягательность. В идеале, популярность приходит к тем, на кого приятно быть похожим или с кем хочется переспать (иногда – за кем интересно наблюдать). Статистика показывает, что «звезде» стоит быть свободной.

Как можно заметить, всех упомянутых топовых блогеров роднят яркая индивидуальность и умение её продемонстрировать.

Сосредоточившись на своей специализации, можно собрать небольшую, но верную аудиторию тех, кто будет приходить за конкретными сведениями. Если же вы обаятельны и общительны, способны интересно рассказывать о повседневных аспектах своей деятельности, читателей будет гораздо больше, и вы сможете создать полноценную рекламную площадку.

Рассказывайте о том, как вы путешествуете, воспитываете детей, готовите, гадаете на картах, делаете мебель из пластиковых бутылок – если писать с должным юмором и глубиной, это будут читать. Не сосредоточивайтесь только на обучающих постах, публике гораздо интереснее наблюдать, как вообще организована жизнь человека с необычной профессией или с особыми способностями, которых нет у большинства.

Поразительно, сколько людей, уверенных в своём благородстве, соглашаются. Потому что очень устаёшь. Потому что есть варианты полегче. Потому что хочется разнообразия. Потому что этот проклятый ток любви выжигает схемы. И, да, приедается. Наверняка где-то есть новый объект, с которым всё будет сильней, чище и легче. А эта привязанность, в общем, уже не свежа и несовершенна. И разумеется, не настоящая любовь.

И последнее. Однажды ко всякой любви – между человеком и кем угодно, котом или другим человеком, – приходят и говорят: «Отдай». Нет, приходит не смерть, с ней не поспоришь. Приходит жизнь и говорит: «Отдай, тебе же неудобно. Смотри, твоя любовь постарела; смотри, ей теперь нужна капельница через день; смотри, ты должен постараться, чтобы её сохранить, – обстоятельства переменились, нужны деньги, придётся шевелиться.

Просто со многими, слишком многими, мамы разговаривали на авторитарном языке любви. Им кажется, что забота, это рявкнуть, вправить мозги, дать волшебный пендель…

В эти минуты нужно остановиться и запомнить себя – именно сейчас ты живая, настоящая и непобедимая. Кто бы ни злился на тебя, он ничего не может сделать с той силой, которая в тебе есть. Только о ней и нужно беспокоиться, только её и беречь. Ты ветер, ты парус, ты сама жизнь.

Сегодня вечером я шла вдоль берега, у нас слегка похолодало и от воды наконец-то запахло морем, а не сыростью. Ветер раздувал длинное красное платье и наполнял меня радостью. В такие минуты каждая женщина сама себе и Ассоль, и алый парус – она полна надежд.

И выбрала подарок. Один из моих камней – я храню некоторые свои дни в камнях, чтобы не забыть. Чай, который он любит. Шоколад, который люблю я. Книгу с плетёной закладкой на той странице, которая предназначена для него. Завернула в белый шёлк и наживо, без узлов, прошила золотистой нитью. За такие вещи должно быть стыдно, ведь красиво до пошлости, не хватает только локона и засушенного цветка. Но перед тем как выпустить себе кишки, самурай пишет хокку, где каждое слово выверено на весах, и никто из остающихся.

Когда собираешься исполнить то, к чему стремится душа, следует тщательно подготовиться – как подготавливает харакири самурай, потерявший хозяина. Ведь лишившись желания, я тоже останусь без хозяина, без воли, направлявшей меня несколько месяцев. Я выбрала узкую тропу над ущельем – за два с половиной часа до поезда, на котором он уезжал далеко и надолго. Немного твёрдой земли между нигде и никогда, чтобы успеть всё и не успеть ничего. Выбрала уродливое сетевое кафе возле вокзала – это место не имело ни души, ни своего состояния, способного сбить мои настройки. Выбрала платье, настолько тонкое и простое, что сразу о нём забыла.

А третья случилась прошлым летом. От этого человека я хотела только одного: увидеть его. Как удивительно истончаются и истрёпываются желания… или нет, наоборот – как они скручиваются в тугой жгут. Поначалу хочешь всего – ухаживаний, заботы, близости, но когда долго не получается, выкристаллизовывается одна мучительная необходимость: посмотреть. Увидеть его живым, убедиться, что он точно существует.

От остального же избавляться. В уютных южных городах часто происходит восхитительный круговорот вещей: каждый день на улицу выставляют почти новые столики, комнатные цветы, диванчики, пылесосы и книги. И буквально через час всему находится хозяин, который с новым креслом чуть приближается к своему представлению о правильном доме. И стоит ли горевать о городах и людях, которых покидаешь, они же не старая мебель, обязательно пригодятся кому-то для счастья. И даже если не получится никого найти взамен, всё равно останутся светлый, почти пустой дом и заяц, умеющий смеяться над пропастью. Эпилог Три белых чашки были у меня, три белых чашки.

Мне же кажется, что жизнь стоит.

Много сейчас думаю о взрослой любви, о способах её выражения. Поляки говорят, будто камни жуют, заметил Дюма, – так это он не слышал, как объясняются в любви взрослые люди. Мучительная аккуратность: как бы не пообещать лишнего, не потерять лицо, не показать себя зависимым, не отрезать пути отступления. Если коротко, всё примерно сводится к фразе: «Не хочу сказать, что я без вас не могу, – я без всего могу, – но очень не хотелось бы». Вроде как зрелость обещала нам свободу, а научила только обходиться без всего.

Это, может, и нетяжело, и в радость, но сковывает и не даёт забыть. Нет, бывает, бывает любовь, которая не занимает руки, а идёт рядом, поддерживая и не мешая. Но так идти и так любить не всякий может, особенно поначалу. Все почти начинают с цепей, букетов и камней, и только потом учатся освобождать друг друга. Но в самом начале – несёшь. И если вдруг силы кончаются, тогда бросаешь. А мы с вами оба такие камни, которые ещё и брыкаются. Простите меня.

Ну что ж. Это нелюбимого мужчину бросить невозможно. Он не занимает особого места в жизни, присутствует поблизости годами, всегда под рукой и совершенно не мешает, пока не сделает явную глупость. Тогда его просто стряхиваешь, как репейник, приставший к юбке – проходила весь день, и не мешал, а сейчас увидела. Или нет, это обидно. Роняешь, как браслетик: ходила, звенела, любовалась стеклянными бусинами, но пришло.

А тех, которые не любят, не существует по определению.

Главные тревоги происходят вокруг неизвестности по вопросу «любит – не любит», а когда в этом ясность, наступает покой. Какая разница, где находится мужчина и чем он там занят, если любит? В таком случае даже.

Было понятно, что они возникли здесь за полчаса до нашего прихода, чтобы дать нам горячего вина, а потом исчезли навсегда. Я и посейчас вижу капли дождя на металлическом столе, в которых отражались фонари, – вот они точно были настоящие.

Так как я есть рефлексирующий интроверт с большой коробкой таблеток для самоисправления, всегда склонна искать причину в себе. Наверное, я подаю неправильные сигналы.

Я человек, который способен потерять карманы на платье и смириться с этим фактом.

Мне же кажется, что жизнь стоит тратить только на поиски того, без чего не можешь: города, человека, если угодно – платья или дома. А как найдёшь – непременно брать, а не учиться без этого обходиться.

Мучительная аккуратность: как бы не пообещать лишнего, не потерять лицо, не показать себя зависимым, не отрезать пути отступления.

Но так идти и так любить не всякий может, особенно поначалу. Все почти начинают с цепей, букетов и камней, и только потом учатся освобождать друг друга. Но в самом начале – несёшь.

Бесценный М. Извините, что не ответила сразу, была занята: грустила.

Понимаете? Чтобы купить эклер в «Азбуке вкуса», человеку нужно сто пятнадцать рублей, а чтобы купить эклер в ларьке подле метро, нужно найти работу, устроиться на неё, всех там возненавидеть, и четырнадцать рублей. Я не умею этого и никогда не смогу.

Устаю очень.

И стою, значит, живьём-то сейчас, а снизу кто-то идёт, уже тень появилась. Я сфотографировала её – вдруг, думаю, он? Нет, вы знаете, опять какое-то чмо. Но секунду-другую я очень надеялась. И это всегда так, просто секунда растягивается на дни и месяцы, и всё время, пока она длится, я надеюсь.

Но с вами-то мы даже не встречались, чего уж так сразу-то. Я же. А вы же. А я-то ангел.

У каждого ребёнка должен быть в жизни такой, и если кто-то успел вырасти и даже несколько постареть, это не повод лишать его пряничного домика. У меня теперь есть, точнее, был, потому что уже доедаю.

Ну как стырила – взяла под залог, возвращать не стала, это дело хозяйское.

И мне теперь неловко за страх и волнение, за то, как нюхала воздух и ждала хоть чего-нибудь, кроме «долгой счастливой жизни». Потом повидала ряд демонстраций – на Ближнем Востоке, в Западной Европе, теперь вот в Восточной, а также участвовала в нескольких религиозных шествиях. И знаете что? Конечно, вы знаете. Каждую ночь я ложусь в постель с новым устройством – то с айпадом, то с айфоном, то с андроидом. И вчера засыпала с андроидом в руке, в нём были ваши письма. Среди ночи вы, в лице телефона, завалились за кровать, но я вас вытащила и снова уснула. Поэтому, конечно, вы знаете, что творится в моей маленькой твёрдой голове. Нет плохой и хорошей энергии, есть только сила или её отсутствие.

Если в мире происходит какая-то фигня, экстраверт думает, как исправить мир, интроверт – как исправить себя, а невротик – что он во всём виноват. Поэтому, когда утром я услышала адский грохот где-то возле дома, сразу выключила кондиционер, чайник и вернулась в постель. Совершенно очевидно, что я какой-то последовательностью действий обрушила мир, поэтому единственный выход – лечь и сделать вид, что ничего не было.

Либо жизнь окажется длинней, либо любовь моя переживёт тебя, и никогда вровень, никогда не будет между нами равнодушного тепла, никогда – просто. * * * Когда выпадает случай пожить одной, примерно через неделю становится трудно вспомнить, зачем нужен мужчина. Дима уехал, и в доме тихо, темно и чисто, никто не забывает выключать электроприборы, не орёт в телефон. Пол белый, дорожка во дворе подметена, холодильник пуст, и спокойно, как в гробу. И вчера посреди этого умиротворения я отправилась ужинать. Свет на крыльце оставила включённым, чтобы не возвращаться в темноте. Через пару часов прихожу благостная, с китайской едой внутри, смотрю издалека на вьющиеся растения над входом, бамбуковую загородку, бледную лампу и думаю, как же прекрасна моя жизнь. И тут вижу на полу местного летающего таракана.

Самое полное чувство покоя и правильности всего женщина испытывает, когда: – в неё бережно входит большой мужчина; – на её счёт падает крупная сумма денег; – котик приходит перед сном потоптаться и осторожно укладывается на грудь. И вот когда его тёплый любимый живот медленно опускается на твою диафрагму, это кроет, как бык овцу, все прочие ощущения. И да, «когда все дома и спят», это такая радость тревожных женщин.

Если коротко, всё примерно сводится к фразе: «Не хочу сказать, что я без вас не могу, – я без всего могу, – но очень не хотелось бы». Вроде как зрелость обещала нам свободу, а научила только обходиться без всего.

Когда будущего нет, настоящего не случилось, можно.

Возможно, вы бы даже ворвались на двух лошадях, пересаживаясь и джигитуя на ходу, как вариант взбесившегося Ван-Дамма.

Вы спрашивали, имела ли я в свой жизни опыт пенных вечеринок. По укоренившейся меж нами традиции я не буду отвечать на честный прямой вопрос честно и прямо, потому что такая манера убивает зарождающиеся отношения. «Да или нет?» – «Да». Ну вот что это такое? Как после этого развиваться? Куда? Правильный ответ на любой вопрос: «Зря вы так».

Потом, конечно, было немного стыдно – как влюбиться в дурака. Знаете? В процессе почти никакой разницы с обычным мужчиной, но при расставании многое проявляется, и бывает неловко за прошлую свою экзальтацию по столь недостойному повод.

Вот, а теперь напишите подробно, как вы там. Вы ведь ждали меня всю жизнь, и букв, должно быть, накопилось.

Ещё беспокоилась, что будет ветер, но оказалось удивительно тепло; наверное, так всегда – чем ближе к небу, тем теплей, но на земле в это поверить невозможно.

Как мифический персонаж мифическому персонажу скажите, а вы в меня верите?

Я теперь в Будапеште и по городу перемещаюсь в поисках мяса, а нахожу вместо него достопримечательности. Вчера, например, искала мясо, а нашла базилику Святого Иштвана. Видела окно, через которое в неё заглядывает Господь, там напротив висит картина со сценой распятия – она наверняка его забавляет. Я же зашла туда через обычные двери и немного походила, а часа в три в центре зала собрались какие-то мужики в штатском и спели «Святый Боже, Святый Крепкий», немного поржали и сбацали другое (не чардаш).

К сожалению или к счастью, но нужно всего-то переставлять ноги – топ-топ, одну за другой.

Но, влияя на чужую жизнь, потихоньку получаешь уверенность, что властен и над своей.

Они работают, решают какие-то свои мышечные задачи, с интересом наблюдают за другими способами жить и ни на кого не нападают.

Обычно в качестве аргумента приводят выражение «в этом доме достаточно чисто, чтобы быть здоровыми, и достаточно грязно, чтобы быть счастливыми.

За названные суммы можно найти интересные вещи молодых дизайнеров, но для их ношения необходима определённая внутренняя свобода, трансляция уверенности и вкуса.

Держать в порядке тело. Не сутулиться (что не очень достижимо для меня) и не слишком толстеть. Поверьте, если кроме одежды на вас будут висеть и складки жира, это не добавит опрятности.

Относитесь к себе так, как вы хотели бы, чтобы другие относились к вам.

Не помогайте там, где он сам справится, и облегчайте жизни там, где это необходимо.

Человек любого пола не имеет права быть подлым, нечестным и агрессивным. Все должны пытаться быть сильными, надёжными, благородными и храбрыми. И никто не свободен от слабостей – от мягкости, уязвимости, тревоги и тоски – от всего, что отличает нас от идеальных машин.

Она обещает простые решения там, где помогут только конкретные рациональные вещи. Устроиться на работу, поговорить со своим мужчиной о том, что вы оба замалчиваете, сходить наконец к врачу. Иногда это так тяжело и страшно, что очень хочется купить амулет, свечку и заговоренное масло. Но тогда легко пропустить бесценное время, когда что-то ещё можно исправить.

Я сейчас не проповедую злопамятность. Мне просто кажется, что возвращая этих людей, я возвращаю моменты, когда была слабой и беспомощной. Можно, конечно, насладиться тем, как сильна и свободна я стала сейчас, и тем, насколько они мне теперь безразличны. Но всё это упражнения для сеанса у психолога, а из нынешней реальности – вы-чёр-ки-ва-ем.

Первое и очевидное: не стесняйтесь своих потребностей.

Вы можете себе позволить какую угодно аскезу, пересмотр отношения к деньгам, питание праной и собственными мозговыми тараканами. Но дети и животные должны быть сыты, это первейший божеский и человеческий закон, нарушать который не рекомендуется.

Поэтому не угадывать проще, честней и безопасней – просто спросите, сэкономите много времени, энергии, а заодно лучше поймёте это загадочное существо.

Для облегчения коммуникаций с мужчиной существует простой способ. Представьте, что это не таинственный сияющий объект, полный загадок, с которым у вас сложные отношения, основанные на недомолвках, а ваша коллега Елена Сергеевна. И выстраивайте диалог соответственно.

Сначала сделайте всё возможное, а уж потом можете принимать ситуацию как есть и становиться мудрой, раз уж не получилось быть счастливой.

Поэтому невозможно перестать цепляться так, будто этот человек последний на земле. Но это не любовь – это страх.

Если постоянно невыносимо или страшно, азарт всё не приходит, цели не становятся ближе, – может, ну его?

Но для себя я бы желала другого: обрести бесстрашие прежде, чем несправедливость мира сломает меня.

Я нервничаю, а ты ничего не делаешь; тебе плевать на мою жизнь; ты обесцениваешь мои чувства!

Правильный вопрос не «Что я могу сделать, чтобы этого не чувствовать», а «Что делать, чтобы ситуация изменилась и больше не повторилась?». Собственно, это самая быстрая возможность получить опыт.

Важно не терпеть невыносимое и не позволять эмоциям вас захватить и уничтожить. Не превращаться в фурию, не ставить жизнь на обслуживание одной страсти, не замыкаться на страдании.

Можно бесконечно смотреть на огонь, текущую воду и то, как человек совершает глупости.

Выбирайте тот способ развлекаться, который устроит именно вас, а не только ваших друзей.

Как вы отказываетесь от кофе в пользу чая, так откажитесь от неудобного места для встречи.

Для начала, скажите «нет» и прислушайтесь к себе, что вы испытываете. Мучительную неловкость? Тревогу? Вызов? Торжество, оттого что наконец-то попёрли против чужой воли? В идеале, вы не должны чувствовать ничего особенного. Это обычное слово, означающее простую вещь: не хочу, спасибо.

За потакание бездельникам на небесах не начисляют дополнительные очки и не ставят плюсики в карму.

Тебе неудобно в собственном теле, как в отсыревшем пальто, ты будто сам себе не равен, настолько не соответствуешь своим ожиданиям от «состоявшейся личности».