Лучшие цитаты из книги Королёк — птичка певчая (500 цитат)

Человек живёт и привязывается невидимыми нитями к людям, которые его окружают. Наступает разлука, нити натягиваются и рвутся, как струны скрипки, издавая унылые звуки. И каждый раз, когда нити обрываются у сердца, человек испытывает самую острую боль.

Она отличается от всех. Такая чужая для всех, ко всему. У неё задумчивая, горькая улыбка, так улыбаются только во сне…

А эта глупая девочка родилась для любви, из-за любви страдала, но любить нежеланного было для неё невыносимой пыткой…

Тебя убили в моём сердце однажды осенним вечером, два года назад…

Свет причиняет страдание больным глазам, счастье приносит боль раненому сердцу. Тьма — лучшее лекарство как для больных глаз, так и для раненых сердец.

Пока рана горячая, она не болит, а вот стоит ей остыть…

Я очень люблю снег, — он напоминает мне цветение миндаля весной.

Если пятнадцать ночей месяца темные, то остальные пятнадцать — непременно светлые, лунные…

Человек работает, бегает, развлекается 50-60 лет, словом пока не выбьется из сил, но потом его глаза начинают слипаться, испытыватая потребность в сладком сне;сон охватывает все его тело, и он, улыбаясь, словно в сладком опьянении, постепенно засыпает. Белый мрамор, ослепительно сверкающий в солнечных лучах, усыпан цветами; на мраморную плиту опускается несколько птиц, чтобы напиться из маленьких ямочек.

На миг я представила, как вот сейчас, ночью, встречусь с ним лицом к лицу на этом дереве, и чуть не сошла с ума. Это было бы ужасно! Увидеть вблизи его зелёные глаза.

Моя светлая любовь, не открывай мне уста, не надо!
Не проси меня петь никогда, сердце полно муками ада.
Жестокая, не перечь мне. В тебе лишь отрада.
Не проси меня петь никогда, сердце полно муками ада.

Разве луч света, пробившийся в тёмное подземелье, или жалкий цветок, распустившийся среди камней у разрушенной стены, не есть признаки жизни, несущие человеку надежду и утешение?

Если уже игра в любовь заставляет так гореть и трепетать, так какова сама же любовь?

Животные лучше умеют ценить оказанное им добро.

Аллах связывает одного любимого раба с сердцем другого. Верь в эту любовь, Феридэ. Эта любовь жива до тех пор, пока ты веришь в нее…

Если подлость у человека в крови, ничто не может изменить его судьбу.

Будто все так же, как и всегда — в полном порядке…Будто ничего и не произошло! Солнце всходит. Луна заходит. Каждый день готовится горячий хлеб. В пансионе продолжаются занятия. Странная штука то, что называют расставанием…Мы оба, словно под лавиной снега, но никто из нас не умирает. Мы продолжаем дышать, но никто из нас не живет! Эта разлука с тобой словно что-то наподобие стремления к жизни. Даже если внутри тебя все обливается кровавыми слезами, лицо твое продолжает улыбаться! Смотри же, Кямран! Я отпускаю руки и не падаю без тебя!

— Я давно вычеркнула из своей жизни людей, у которых злое сердце.
— Ты действительно веришь в то, что у меня злое сердце?
— Нас не вера заставляет страдать, а недоверие.

Я притворюсь, что вижу незнакомку,
Что эти очи с темным блеском не твои,
И, главное признание в горле скомкав,
Я стану петь о буре страстно, громко,
Но не скажу ни слова о любви!

— Если ты не знаешь, но у меня нет дома. Мне некуда идти.
— Фериде, я твой дом.

Я словно в другой стране, одна и не знаю языка. Я чувствую душевную боль. Почему? Может, это одиночество? Я потерялась, потерялась в себе. Это чувство ранит, причиняет страдания, не позволяя вздохнуть полной грудью. Иногда мне кажется, что сердце моё в крови, что оно лежит на земле, растоптанное, израненное. Лежит и взывает о помощи.

Говорят, что любить — это значит давать кому-то силу уничтожить тебя и верить, что он никогда ею не воспользуется. Когда ты дала мне эту силу, Фериде? Если бы я знал… Я боялся тебя, очень сильно боялся. Это была опасная игра… Разве мы оба не были готовы поверить обманчивой весне? А если бы смогли расцвести, Фериде, кто бы смог заставить нас завянуть, кроме нас самих?

Жизнь состоит из ветров. Они налетают и уносятся, налетают и уносятся, но жить не означает ждать, когда буря стихнет. Танцевать под дождём, прыгать в «Классики», когда у тебя болят ступни… То есть жизнь — это серьёзное событие. Всё дурное в жизни когда-то проходит, после самой долгой и мучительной ночи наступает утро. Выхода нет. Ты будешь трудиться, выполняя свой долг, но в душе твоей будет жить надежда. И ты победишь, потому что солнце всходит только для тех, кто умеет надеяться. Ты не вправе отчаиваться. Надежда… есть.

Самое важное — это не сильно любить. Каждый сильно любит, но этого не достаточно. Важно любить красиво. Никто не сможет любить так красиво, как ты.

Ты знаешь историю о беженцах? Когда они избрали путь грусти и тоски, то место, в котором они обретают покой и хотят, чтобы время остановилось, иммигранты называют своей Родиной.

Как сильно бы я ни любил тебя, мне кажется, что этого будет мало. Клянусь тебе, отныне моё существование будет состоять только из сердца, которое будет биться ради тебя. Кямран будет состоять только из этого. Состоять только из любви к тебе. Ты принесла весну в мою жизнь. Ты — услада души моей.

Чтобы я тебе изменил, мы должны быть настоящими возлюбленными. Откуда мне знать, как ты смотришь нежным взглядом. Как ты чешешь свою шею, когда пытаешься убежать. Как ты не можешь и двух слов сказать, когда оказываешься загнанной в угол. Как ты играешь с воротником платья, чтобы остаться незамеченной. Что ты чихаешь из-за летающей по воздуху пыльцы. Что ты всё ещё любишь весну, несмотря на то, что мёрзнешь. Мёрзнешь и зимой, и летом. Что ты добавляешь пять ложек сахара в чай. Чтобы быть настоящими возлюбленными, я должен всё это знать…

Я люблю тебя ещё с момента зарождения Земли. Будто я обещал любить тебя в момент твоего появления в этом бренном мире. Вот как я страдаю от любви к тебе!

Судьба пишется пером, чернила для которого льются из сердца человека.

Сердце не связано с мыслями. Сердце мастерски умеет притворяться, что живет.

В добрые времена все умеют любить, Бесиме, как это делаешь ты. Но важно любить в трудные времена. Уметь стоять стеной за любимого человека.

Нет в мире прекраснее чувства, чем ощущение, что ты сделал людям хоть каплю добра!

Яд нужно глотать сразу, человек или умирает, или остается жить. А смешивать его сиропом, пить по глоточку — это скверная, отвратительная вещь. Сообщать о несчастье потихоньку до помаленьку — все равно что резать человека пилой…

Чтобы я тебе изменил, мы должны быть настоящими возлюбленными. Откуда мне знать, как ты смотришь нежным взглядом. Как ты чешешь свою шею, когда пытаешься убежать. Как ты не можешь и двух слов сказать, когда оказываешься загнанной в угол. Как ты играешь с воротником платья, чтобы остаться незамеченной. Что ты чихаешь из-за летающей по воздуху пыльцы. Что ты всё ещё любишь весну, несмотря на то, что мёрзнешь. Мёрзнешь и зимой, и летом. Что ты добавляешь пять ложек сахара в чай. Чтобы быть настоящими возлюбленными, я должен всё это знать…

— Если ты не знаешь, но у меня нет дома. Мне некуда идти.
— Фериде, я твой дом.

Как сильно бы я ни любил тебя, мне кажется, что этого будет мало. Клянусь тебе, отныне моё существование будет состоять только из сердца, которое будет биться ради тебя. Кямран будет состоять только из этого. Состоять только из любви к тебе. Ты принесла весну в мою жизнь. Ты — услада души моей.

Я люблю тебя ещё с момента зарождения Земли. Будто я обещал любить тебя в момент твоего появления в этом бренном мире. Вот как я страдаю от любви к тебе!

Сердце не связано с мыслями. Сердце мастерски умеет притворяться, что живет.

Жизнь состоит из ветров. Они налетают и уносятся, налетают и уносятся, но жить не означает ждать, когда буря стихнет. Танцевать под дождём, прыгать в «Классики», когда у тебя болят ступни… То есть жизнь — это серьёзное событие. Всё дурное в жизни когда-то проходит, после самой долгой и мучительной ночи наступает утро. Выхода нет. Ты будешь трудиться, выполняя свой долг, но в душе твоей будет жить надежда. И ты победишь, потому что солнце всходит только для тех, кто умеет надеяться. Ты не вправе отчаиваться. Надежда… есть.

Говорят, что любить — это значит давать кому-то силу уничтожить тебя и верить, что он никогда ею не воспользуется. Когда ты дала мне эту силу, Фериде? Если бы я знал… Я боялся тебя, очень сильно боялся. Это была опасная игра… Разве мы оба не были готовы поверить обманчивой весне? А если бы смогли расцвести, Фериде, кто бы смог заставить нас завянуть, кроме нас самих?

Если подлость у человека в крови, ничто не может изменить его судьбу.

Глаза Кямрана на меня глядят. Ах, мама, как волнует этот взгляд.
Две карих вишни смотрят на меня. Два добрых, согревающих огня.
Их тёплый свет и манит и зовёт, в душе моей растапливая лёд.
Боюсь ослепнуть, глядя на огонь.
Смотреть — смотри, любуйся, но не тронь.
Я думала о ласковых глазах, когда отца война спалила в прах.
Родное имя на сырой плите. Всё, что осталось бедной сироте.
Тогда в душе иссякла воля жить, хотелось мне себя похоронить.
И только свет глубоких карих глаз, мне был опорой в этот трудный час.
А те, кто были с детства мне близки, меня бранили за мои грехи.
За что ко мне так этот мир жесток, за что, любя, страдает королёк…

Я притворюсь, что вижу незнакомку,
Что эти очи с темным блеском не твои,
И, главное признание в горле скомкав,
Я стану петь о буре страстно, громко,
Но не скажу ни слова о любви!

Несмотря ни на что, ты вытащил меня из той тьмы, ты стал моим светом, ты вернул меня к жизни. Ты спас меня от смерти. Клянусь, я буду жить одним тобой, буду жить только ради тебя. Пусть все говорят что угодно, мне все равно. Ты стал моей душой и я буду ценить эту душу.

Я словно в другой стране, одна и не знаю языка. Я чувствую душевную боль. Почему? Может, это одиночество? Я потерялась, потерялась в себе. Это чувство ранит, причиняет страдания, не позволяя вздохнуть полной грудью. Иногда мне кажется, что сердце моё в крови, что оно лежит на земле, растоптанное, израненное. Лежит и взывает о помощи.

Одиночество возвеличивает одного только всевышнего.

От безнадежных болезней и неизбежных бедствий есть только одно лекарство: терпение и покорность. Но несчастья обладают тайным состраданием, кто не жалуется и встречает их с улыбкой, к тому они менее жестоки.

Я хорошо изучил её. Это странная девушка! Возможно, она будет капризничать, придумывать что-нибудь. Не обращай внимания, ни за что не отпускай её от себя. А понадобится, будь с ней диким и грубым, как горцы, которые похищают женщин. Знай, если она умрёт в твоих объятиях, значит, она умерла он счастья.

Смеясь, я начинаю плакать, плача — смеюсь. Вчера вечером я была очень весела. Ложась спать, чувствовала себя совсем счастливой, а под утро, когда было еще темно, проснулась в слезах. Почему я плакала? Не знаю. Мне казалось, будто этой ночью я обошла все дома на свете, собрала все горести и печали и наполнила ими свое сердце. Объятая такой беспричинной, необъяснимой тоской, я дрожала, всхлипывая: «Мамочка! Мамочка моя!» — и зажимала рот, чтобы не закричать.

Мужчины в большинстве своём плохие, жестокие — это несомненно. А все женщины хорошие, кроткие — это тоже несомненно. Но есть мужчины, пусть их очень мало, у которых чистое сердце, честные помыслы; и такой чистоты у женщин никогда не найдёшь.

Мне кажется, что природа, желая причинить человеку тайные душевные страдания, создала не только красивые лица, но также и красивые города, красивые моря…

Стамбульцы говорят: «Честная женщина и от петуха бежит».

Видел людей, которые, точно каллиграфы, почерком «сюлюс» пишут. Но писанина их и ломаного гроша не стоит. А есть такие, что пишут криво да косо, закорючками, как муравьиные ножки. Вот из них-то толк и получается.

У меня крепкое тело… Оно безропотно переносит холод, страдания, другие тяготы. Возможно, я проживу еще сорок, даже пятьдесят лет. Возможно, и тогда мне придется праздновать печальную годовщину этой печальной победы. Как бесконечна жизнь, господи! Как долог этот путь!

Стоило ей вздремнуть хотя бы минутку, проснувшись, она уже начинала рассказывать бесконечный сон про наш особняк и рощу в Календере, о водах Босфора. Какая, надо думать, тоска гложет сердце человека, если он в несколько минут умудряется видеть такие длинные сны!

Яд нужно глотать сразу, человек или умирает, или остается жить. А смешивать его с сиропом, пить по глоточку — это скверная, отвратительная вещь. Сообщить о несчастье потихоньку да помаленьку — все равно что резать человека пилой…

Это не фея! Это всего-навсего несчастная неудачница. Ей суждено вечно сжигать письма от ненавистного ей человека, сжигать вместе с частицей своего сердца.

— Чем, как охмурить телку?
— Схватить ее за задницу?
— Свободен!

— Чертов турок!
— Тупая немка!

— Что тебе, кретин?
— Надо же, какая ты приветливая…

— Помню, когда мне было 16, мы с подругами крутили бутылочку: лучше всех у нас целовалась Улика, я даже думала тогда, что я лесбиянка…
— Жаль, что это не так! Сейчас бы у меня была спокойная жизнь яйцеклетки.

Почему все турки такие сексуальные? Им не в гастарбайтеры, а в стриптиз надо!

— Ты странная…
— Я знаю. Я одиночка — мы часто кажемся странными.

Я не хочу помогать. Я хочу тупо лежать и всем своим видом показывать, что в наше время преступно заводить детей!

Мы женщины, мы взаимозаменяемы…

— Ты что, лежишь здесь с утра?
— Нет, я была в гостях у холодильника…

Самое важное — это не сильно любить. Каждый сильно любит, но этого не достаточно. Важно любить красиво. Никто не сможет любить так красиво, как ты.

Я не знала, как показать свою любовь. Мои одноклассницы были правы. Я была застенчивой дикаркой, думала, любить значит вправе и уничтожить.

Будто все так же, как и всегда — в полном порядке…Будто ничего и не произошло! Солнце всходит. Луна заходит. Каждый день готовится горячий хлеб. В пансионе продолжаются занятия. Странная штука то, что называют расставанием…Мы оба, словно под лавиной снега, но никто из нас не умирает. Мы продолжаем дышать, но никто из нас не живет! Эта разлука с тобой словно что-то наподобие стремления к жизни. Даже если внутри тебя все обливается кровавыми слезами, лицо твое продолжает улыбаться! Смотри же, Кямран! Я отпускаю руки и не падаю без тебя!

— Я давно вычеркнула из своей жизни людей, у которых злое сердце.
— Ты действительно веришь в то, что у меня злое сердце?
— Нас не вера заставляет страдать, а недоверие.

Ты знаешь историю о беженцах? Когда они избрали путь грусти и тоски, то место, в котором они обретают покой и хотят, чтобы время остановилось, иммигранты называют своей Родиной.

Еще одна из тягостей пришла да села перед нами.
Но ты не досаждай сказочным птицам, они принесут солнце на наше мрачное небо.
Не исчезай. Воды утихнут, луна забудет, море останется безмолвным, его голубизна поблекнет, влюбленные останутся без любви.
Не исчезай. Птицы будут умирать, ударяясь о клетку внутри меня, потеряет ритм дыхания роза крови, завянет она там.
Дитя мрака, не исчезай. Ради линии карт на наших ладонях не заканчивайся.
Ведь нельзя. Нельзя так расходится.
Нет. Это не то, что я знала. Мир безжалостен. Возможно в один день мы станем равными благодаря любви.
Я так ждала тебя, что мои оковы покрылись ржавчиной. От моего молчания в глубине души моей молитва покрылась мхом.
Моя молитва.
Разрушенный, сломленный, дитя мрака скажи «аминь».
Встань. Забери дожди, что ты оставил на моем небосводе. Забери эти сроки.
Не хватает, не хватает слов для исцеления.
Чтобы создать мечту, порядок слов в наших руках. Но руки твои… нет, нету таких рук как твои!
Нет, не оно. Не время для увядания.
Упав, лежать тебе на том же месте звезды считая.
Не останавливайся. Непременно нужно бежать, как жеребенок к завтрашнему дню под названием надежда. Хоть и маленькая, но осталась в нас любовью, дитя мрака.

— У тебя есть подружка, похожая на тебя?
— На меня?
— Да, но которая не лазает по деревьям и не кидается камнями.
— И что?
— Я женился бы.

Не огорчайся.
Аллах рядом с нами. Болит ли твое сердце? Сильно болит? А если бы совсем не болело? Значит что-то затронуло твое сердце, значит все еще есть надежда.
Не огорчайся.
Если грудь ранят безнадежность и печаль, то значит, что сердце вовсе не камень.
Не огорчайся.
Если не знаешь, куда деваться от безнадежности, значит ты на пороге большого утешения. Ты пройдешь через этот порог благородно, не преклонившись.
Не огорчайся.
Если таят снега в горах, которым ты так доверяешь, то завтра в горных долинах зацветут цветы. Если взрывается сердце внутри тебя от листопада, то лишь для того, чтобы пришла весна.
Не огорчайся.
Ведь он верит в тебя, с чего бы тебе не верить в себя?

Эти часы должны понравиться девочке, которая видит одним глазом сны, а другим звёзды.

На свете нет ничего глупее, чем человек желающий верить. Только подумай… ты очень любишь человека… он не может быть плохим… не должен быть. И ты продолжаешь любить его… его глаза, руки… Ты любишь все, что видишь. Знаешь в чем беда? Если он не тот, за кого себя выдает, значит есть то, что можно ненавидеть в этой жизни. Все, что я вижу. Все что я слышу. Все, что делает тебя тобой… все, что ти особенно любишь, включая меня, я все это должна ненавидить. Но буду продолжать любить тебя. Потому что человек любит безрассудно.

Разлука похожа на пустыню, дитя мое… все засыпает песком.
Расставшиеся бредут по жизни как караваны, груженные печалью.

— Вы потеряли свою дорогу, маленькая госпожа?
— С какой это стати? Я знаю эти места как свои пять пальцев.
— Вот как? И я знаю. Но мы раньше не встречались.
— Не судьба. Доброго дня.
— Хоть бы завтра тоже встретились случайно.
— Не думаю. Я не люблю случайности.

Мой отец ничем не отличался от школьника, который не может ответить на вопросы учителя. Но наши любимые родители должны знать, что дети верят всем этим оправданиям и красивым отговоркам. После того разговора с отцом я спала днём, а не ночью. Конечно, это было возмутительно, спать на уроках ученице. Я постоянно спала на уроках и никто со мной не мог справиться. Я ничего не могла сделать со своими глазами, днём они закрывались, странно. Но теперь я понимаю Кямрана. В то время он не видел моих глаз, и не мог полюбить меня. Я знаю, что только он мог помочь мне справиться с этим, но он не захотел.

В добрые времена все умеют любить, Бесиме, как это делаешь ты. Но важно любить в трудные времена. Уметь стоять стеной за любимого человека.

— Так грустно… Мечты становятся воспоминаниями, так и не сбывшись. Как листья, которые осыпаются с дерева еще до осени.
— Не строй мечты, которые тебя разрушают.

Я тебя люблю. Словно, когда я родился, то дал обещание Богу одну тебя любить.
Именно так все и началось между нами.

— Вы так печальны… у вас что-то не ладится?
— Жизнь.

— В школе все идиоты, или тупые, или высокомерные…
— Я видела немало детей в период полового созревания, но ты просто гормональный межгалактический взрыв!

Когда она вырывается наружу, она имеет разные обличья: ярость, страх, разочарование или просто грубая сила.

— Тебе не кажется, что пора уже им [родителям] признаться?
— Она права, Чем.
— «Она права, Чем». Вот подожди, через год сама поймешь, как легко просрать аттестат.

Это не кексы, а боеприпасы какие-то… Были б у нас такие, мы б войну выиграли!!

Всего самого важного всегда по два: глаза, уши, руки… связи.

Представь, что настоящая любовь — это маленький майский жук. Она спрятана в нас и просыпается, когда приходит май.

Я не считаю, что всегда надо быть высокоморальным. Если ориентироваться только на идеалы, то можно разрушить себя, так жить нельзя, иногда можно поступать неправильно.

— Лена, почти 8!
— Мама, ну дай поспать, иначе я никогда не вырасту.

Чувак, ты влюбился. Тебя вообще нельзя воспринимать всерьез.

Знаешь, не верь тому, что нет ничего невозможного. Это полная фигня…

— Тебя вообще не заткнуть?
— Побочный эффект большого ума.

Чем, мне жаль тебя! Твой одноклеточный мозг не в состоянии отделить дружбу от секса. Мы с Акселем любим друг друга… платонически.

Если бы ты умела искренне извиняться, тебе было бы гораздо легче жить.

Правило номер один о нечистой совести — никогда не признавать вину перед матерями.

— … ты никогда обо мне не заботилась!
— Лена, ты просто… спятила. Ты вообще представляешь, сколько я о тебе забочусь?.. Только поэтому я и разрешаю тебе так много!
— Абсолютно нелогично… Ты как сестра, а не как мать.
— Потому что я хочу, чтобы ты всегда могла говорить мне правду. И потому, что нормальные матери когда-нибудь становятся не нужны. А я не хочу стать тебе ненужной. Я хочу, чтобы мы всегда любили друг друга. Разве это не логично?..

Человек такой, каким он себя считает.

— А мне ты приготовила пожрать?
— Алло, редакция? Я увольняюсь. Буду рабыней у своего бойфренда. Ах да, сейчас 21 век, понятно. Тогда ему придется самому сделать себе бутерброды.

— Я больше никогда не войду в ваш дом!
— Ула, прошу тебя, дай мне шанс, пожалуйста! Так ведь в БИБЛИИ написано.
— Когда ты это брала в руки БИБЛИЮ?
— … когда била комаров.

— Я не могу есть, — у меня парализована вся левая сторона тела.
— Ничего страшного: ты ведь всегда был правшой.

— У тебя тоже такое мерзкое чувство, будто нет цели, ради которой стоит просыпаться по утрам?
— Подожди пару недель, привыкнешь.

— Ягмур, может, посмотрим «Секс в большом городе»?
— Я не смотрю порнофильмы!
— Да… Начало грандиозной дружбы!

Она молится Аллаху, не бреет ноги, слушает турецкий фольклор, она сожгла мой постер с Бэкхемом, еще она считает, что ты ее достаешь. Подожди, это можно поставить в графу «Общее». Итак, в итоге: у Ягмур и меня нет ничего общего, кроме того, что мы люди, если ее, конечно, можно назвать человеком…

— Да нечего о Чеме рассказывать. Он просто скотина. У него нет чувств. (Особенно чувств ко мне…)
— У многих людей два лица!
— У Чема оба лица – задница!

— Да, они как стая животных: едят вместе, ложатся спать вместе, всё делают вместе.
— Зато, если тебе станет грустно, это стая всегда согреет тебя и развеселит.
— Мам, ты что? Для этого есть обогреватель и телевизор.

— Ты иногда бываешь туповат.
— Да ничего, для общения с тобой ума хватит.

— Может кто-нибудь расскажет веселую историю, подходящую к обеду?
— Для этого обеда подойдет только грустная история…

Чем, пришло твое второе полушарие!

Судьба пишется пером, чернила для которого льются из сердца человека.

Увидев тебя, я влюбилась
В твои красивые глаза
Другого я не желаю
Мои глаза видят только тебя
Прошу, умоляю
Не люби другую
Я не смогу жить без тебя.

Беда чувствует страх.

Аллах связывает одного любимого раба с сердцем другого. Верь в эту любовь, Феридэ. Эта любовь жива до тех пор, пока ты веришь в нее…

Мать — это дом ребенка. Отец — это земля, на которой стоит дом.

— Есть один вопрос, который не дает мне покоя. Я просто разрываюсь между голосом сердца и разума. Не знаю как быть.
— Не следует слушать только разум. Он пристрастен и часто бывает жесток.
Сердце же наивное и доброе. Когда человек не знает внять голосу разума или же сердца, то ему стоит отдать предпочтение сердцу.

Раставшиеся люди не всегда могут удержатся на разноцветном воздушном шаре жизни. Но ты держись крепко. Не выпускай нить радости.
Разлука это маленькая смерть. Она бывает как небо, как минареты, гиганские башни.
Пока человек не полюбил, он всегда один… он ничем не делится.
Представь, что ты купила на рынке один гранат, а когда раскрыла его, то зернышек оказалось уже тысяча. Каждое зернышко это воспоминание. Раставание… и жизнь разлетается на кусочки. Сердце раставшихся превращается в зернышки граната. Сок граната как кровь, которую давит жизнь. Любовь это крошечная птичка. Забери ее в свой дом и береги ее. Никогда о ней не забывай. Только вдвоем вы наполните озеро любви. Нет, одна ты не сможешь наполнить. Вдвоем вам не страшны тучи. Пусть разразится буря.
Где же твоя любовь, где же любимый? Гляди. Вот и начинается водоворот любви.

Бедность — лучшая школа жизни.

Взывая к каменной стене можно услышать только эхо собственного голоса.

Пенсия — братская могила для всех тружеников…

Я, может, только жить начинаю: на пенсию перехожу.

Какое бы время ни отбивали куранты на Спасской башне Кремля, хоть семь утра, хоть час дня, впечатление всё равно такое, будто новогодняя полночь и пора пить шампанское.

У всех нас было блестящее будущее. Только оно так и не наступило.

Турцию немного портят турки, но в остальном это райский уголок.

У русских свои представления о правильной жизни.

Никому больше ничего не нужно. Люди по инерции зарабатывают деньги, завоевывают женщин, продумывают жизненные стратегии — будто строят собственные (совсем крошечные) империи.

У мира, в котором мы живем, есть всего две половины: речь и молчание, смех и отчаяние, Европа и Азия, свет и мгла.

Все на свете народы гордятся своей историей. Когда сложно, народы оглядываются назад, и становится немного легче. Только русские смотрят всегда лишь в будущее. У русских прошлого нет. Что-то напутано с нашей историей, а что — уже и не разберешься.

— Если я подниму руку, то все подумают, что я глупый и тогда решат, что я чего-то не знаю.
— Но это так.
— Да, но все думают, что я всё знаю, потому что я не поднимаю руку.

— Ты хочешь, чтобы ему понравилась настоящая Си-Джей или нарочно уступающая ему Си-Джей?
— Ну ладно, всезнающие родители! Что же мне делать?
— Милая, я… скажу так. Первый парень, с кем я была собой — твой папа [перекидывает мужа].

— Я стоял там и отправлялся в место счастья! Стоял там и медитировал!
— Стоп… ты просто… стоял?
— Да!
— То есть, ты никогда… не играл в вышибалы?
— Э-э-э.
— Знаешь, физическая активность очень помогает от стресса. В следующий раз попробуй… просто поиграть в «Вышибалы».
— Но меня же размажут!
— Нет, если Фенрик Фрейзер — самый умный ученик в школе придумает для себя толковый путь обхода.

— Идея. Может, поменяем шаг «поднять руку» на что-то вроде — «не поднимать руку»?
— Ты же будешь не один. Мы тебе поможем.
— Это легко. Просто напряги плечо, чтобы поднять руку над головой.

— Берт, Герта и Хулио, это ваш гид — Си-Джей.
— Спасибо, что согласилась побыть нашим гидом по школе.
— «Хмм, по-моему, безобидные».
— В общем, покажи им шкафчики, кабинеты, кафетерии и ответь на все вопросы, которые будут у них о школе [уходит].
— Ладно, все кто готов к средней школе, поднимите руку [подняла руку]. Не бойтесь, просто поднимите руку, если у вас есть вопросы о школе.
— Ты нам вообще не указ!
— Слушай, ты не поднял руку и это не вопрос… У кого есть нормальные вопросы о средней школе?
— Нет!

Мы не просили этой музыки в зале,
куда были приглашены,
И поскольку,
повсюду нас тьма окружает,
мы обратиться к свету лицами должны…
Мы терпим любые невзгоды,
чтобы радоваться доброй вести,
Нам дарована боль,
чтобы мы познали восторг,
Нам дарована жизнь в отрицание смерти…
Мы не просили этой музыки в зале,
Но раз уж мы здесь — пора танцевать…

Извинения — как одуванчики, они красивые и быстро распускаются, но долго служить не могут.

Последнее, что можно сказать об убийстве — «мужественный поступок».

Я ничего не имею против нигеров. Это Создатель обрёк их на такое существование, не я.

Когда дело сделано, остаётся лишь убеждать себя, что на то была веская причина.

— Лжец!
— Что?
— Я многое могу вынести, Джейк, но лжи не потерплю.
— Ладно… Я соврал. Я собирался уехать, но для твоего же блага.
— Если хоть один мужчина повторит это снова — я выбью ему зубы!

Ты будешь чувствовать себя чужим, где бы ты ни был. Это чувство не пройдёт. И будь осторожен — ни с кем не сближайся, это всегда плохо заканчивается. Видишь ли, прошлое не хочет, чтобы его меняли. Порой даже можно ощутить, как оно сопротивляется. Серьёзно! Чем ближе ты к тому, чтобы что-то изменить… Это трудно описать, но… ты поймёшь. Если сделаешь что-то серьёзное, если поимеешь прошлое, то прошлое поимеет тебя.

В 2043 у меня есть друг. Он вечно повторяет одну фразу: «У каждого из нас внутри два волка. И оба умирают с голоду. Один из них — это гнев, зависть, гордыня. А другой — честность и доброта. Каждый день они рвут друг друга на части, но в итоге побеждает не тот, который лучше, а тот, которого ты кормишь. И Касси кормит лучшего из них».

Только человек, способный жить без всего, может понять, — что означает обладать силой.

— Концовок много.
— Но какая из них верная?
— Та, которую ты выберешь сама.

Я не могу солгать, так что, скажу половину правды.

Все великие достижение человечества — основаны на ошибках!

Ты хороший человек. Я бы не влюбилась в тебя, не будь это так.

Мне нужен только такой мир, в котором есть ты. Я делал все, для того, чтобы тебе было куда возвращаться. Вот и все.

— Я всегда считал тебя своей семьей.
— И я тебя люблю.

Смотри, солнце. Знаешь, почему оно так прекрасно? Потому что оно исчезает.

— Иногда мне кажется, что мы ходим по кругу, создавая проблемы, которые хотим решить. Рамси, Оливия…
— Я в это не верю. Что-то мы в силах изменить.

Не нужно верить в Бога, чтобы чувствовать его гнев.

— Тебе нужно в больницу.
— Нет, нет, нет. Ни больница, ни власти. Только ты.

Если поставить камеру, которая делала бы единственный кадр в год, то получившееся 10-ти минутное кино было бы страшнее любого Хичкока. В лицо человеку заглянул бы зверь, жрущий города, и, возможно, мы услышали бы хруст и стоны заживо сгрызаемых колонн.

Как бы красива не была моя могила, долго-то она всё равно не простоит. Тем более что вряд ли найдётся кто-то, кто станет за ней ухаживать. Я ведь видел могилы самых известных жителей планеты, но на могилы собственных бабушек и дедушек не ездил никогда.

В Хартуме (Судан) я провёл четыре дня. Всё это время меня интересовал вопрос: что за обезображивающие кровоподтёки видны на лицах у местных мужчин?
Потом мне объяснили: это особая мусульманская отметина. Нечто среднее между синяком и мозолью. Доброго мусульманина всегда можно узнать по этой отметине, остающейся на лбу после самозабвенной, с множеством ударом об пол, молитвы. А у кого такой отметины нет, тот, скорее всего, плохой человек. С таким ни одна приличная девушка даже в кино пойти не согласится.

Говорят, что надо мыслить шире, тянуться к звёздам. И после этого запирают нас на 12 лет, указывают, где сидеть, куда писать и как думать. А потом нам исполняется 18 — и несмотря на то, что у нас в голове ещё не было ни одной собственной мысли, нас заставляют принимать самые важные решения в жизни. И если у тебя нет денег и с оценками не очень, то большинство решений принимается за тебя.

Все хотят только говорить. И никто не хочет ничего делать.

Люди должны брать ответственность за свои действия и, так или иначе, принимать обстоятельства.

Вдруг единственный способ перестать себя паршиво чувствовать, перестать чувствовать вообще?

Я не знал. Я не знал, что без нее будет так пусто. Просто огромная часть мира исчезла, а все остальные идут дальше.

Не смей портить мне жизнь из-за того, что тебе не нравится твоя.

Иногда нам приходится скрывать что-то от других людей. Иногда секреты нужны, чтобы защитить этих людей.

Фотографии хранят секреты, прямо как люди.

Вот это самое важное. Никто не знает наверняка, какое влияние он оказывает на жизнь других людей. Иногда мы даже не догадываемся, что от наших действий или слов зависят судьбы и жизни других.

Потерять близкого друга всегда непросто. Особенно, когда не понимаешь, почему ты его потерял.

Неважно, сколько могло быть причин для смерти. Причин, чтобы жить, всегда больше.

Жизнь непредсказуема, а контроль только иллюзия. И иногда эта непредсказуемость ошеломляет. Из-за этого мы чувствуем себя маленькими и бессильными.

Мне нужна была цель. Причина оставаться на этой планете.

Мне были нужны перемены, мне нужно было стать кем-то новым. У тебя было такое чувство? Я больше не хотела быть невидимой. Я собиралась всё изменить. Оторвать прошлое и оставить позади. Я хотела работать усерднее, стать умнее и сильнее. Ведь ты не можешь изменить других, а изменить себя можешь.

— Мы пришли забрать тебя домой, Дженнифер. Прости, что так долго. Ты нужна нам. Ты нужна мне.
— Уже лучше.

— Сделай мне одолжение. На будущее, никогда больше не называй меня «Выдра-глазым».
— Флаг тебе в руки, Выдра-глазый. И да, я всегда буду называть тебя так.

— Коул, такой я стану в будущем? Женщиной, которая всех подвела?
— Нет.
— Тогда скажи мне, что случится? Как всё закончится?
— Существует множество концовок.
— И какая из них верная?
— Верная та…
— … Которую ты выберешь сам.

— Хочу ли я вернуться к латте, велотренажеру и ожиданию неизбежного апокалипсиса или остаться и…
— Быть частью команды. Знал, что ты выберешь. Ладно, я пойду…

— Мог что-нибудь получше придумать. А так ничего.
— План твой был сыроват…
— Ну ты завернул крендель. Ого! Выпечка-то у вас огнестрельная!

Вопреки распространенному мнению и моим социопатическим наклонностям, в этой груди бьется сердце.

— Ну, раз ты уже все для себя решил, я не буду мешать.
— Кэсси!
— Что? Я оставляю тебя в покое, как ты и хотел.
— Я ушел не поэтому.
— Тогда почему?
— Я хотел, чтобы ты была свободна… от меня.
— Но я никогда этого не хотела. Ты трус. Ты и сам знаешь, почему убежал. Ты убежал, потому что любишь меня. Я всегда это знала, Коул.
— И при этом отталкивала меня. Чтобы в конце тебе было нечего терять. И теперь это так.

— Почему ты замечаешь меня, когда я делаю что-то ужасное?
— Зачем ты это сделала?
— У меня ничего не осталось.
— Это неправда. Послушай, ты должна забыть о матери и об отце, обо всем, что тебе говорили двенадцать обезьян. Ты не должна никого убивать. Слушай, я понятия не имею какова твоя судьба. Я и о своей-то ничего не знаю. Но я знаю, что ты должна сделать. Уехать, как можно дальше от всего этого. Найти свое предназначение. Оно у тебя есть, настоящее. Уезжай, начни сначала.

Нужно показывать жизнь родителей их детям. Если потакать их капризам, они вырастут несносными.

— Думаешь, кто-то распространяет о тебе сплетни?
— Хуже. Думаю, кто-то распространяет обо мне правду.

— Вы очень похожи на моего пятого мужа.
— Да?! И сколько раз вы были замужем?
— Четыре.

Джейк, я открою тебе секрет. Самые горячие девчонки всегда самые одинокие, потому что парни боятся с ними даже заговорить.

Однажды я убедил его, что сушка для одежды — это машина времени; когда он вылез из нее, я был одет монахом и угрожал сжечь его как колдуна.

— Как твоё самочувствие, Денни?
— Я не очень хорошо выспался сегодня ночью, Алан. Меня мучили кошмары… Мне приснилось, что я съел двухкилограммовую зефирину…
— Двухкилограммовую зефирину?
— Да! А когда я проснулся — моя подушка исчезла!

— Русская блондинка (водка), шотландская брюнетка (Скотч), и рыжая толстушка из Напо-вэлли (вино). Ангелы Чарли.

Все создания идеальны в том, что такими их создал Бог… Кроме тебя. Ты — отстой.

— Ты говорил, что я особенная!
— Да, так и есть.
— Да, наравне с другими тремя.
— Особенная, а не единственная.

Как говорится, кто рано встаёт, тому никто не даёт. Что, не с кем было покувыркаться ночью?

Просто помни, когда дело касается заботы, Чарли как собака, играющая на рояле: нельзя его винить за то, что он сыграл несколько нот неправильно… Просто аплодируешь стараниям и надеешься, что он не обоссыт все клавиши.

Сарказм — удел победителей.

— Мы пойдем купаться в океане?
— Давай поговорим об этом, когда у меня перестанет раскалываться голова.
— Почему у тебя раскалывается голова?
— Вчера немного перебрал вина.
— Зачем ты пьешь вино, если тебе от него плохо?
— Люди не любят гребаных умников, Джейк!
— С тебя доллар. Ты сказал «гребаные».
— Вот, возьми двадцатку – до обеда должно хватить.

— Алан, приятель, меня немного начинает напрягать, что ты пьёшь.
— У меня нет проблем с этим.
— А у меня есть. Ты хлещешь мои лучшие запасы!

И вот она, новенькая я, живущая прежней жизнью.

У меня плохо с математикой, но одно я точно знаю. Один плюс один плюс один — это непростое уравнение. Алекс ушел первым. Он нашел других друзей. Променял нас. Мы улыбались друг другу при встрече и на этом все. Мы с Джессикой остались вдвоем. Но потом… Джессика тоже перестала приходить. Мы все пошли разными дорогами. Мне так казалось.

Молчание — не выход.

Всё, что имеет какую-либо ценность, приходит через боль.

Ты никогда по-настоящему не знаешь, что происходит в чужой жизни.

Помню, я думал: «На мешке же нет ручек. Как они её… поднимут, как будут переносить…» А они просто схватили мешок и швырнули её в скорую. Вот и всё.

Мы все что-то скрываем.
Иногда секреты — это то, что помогает нам выжить.

Дерьмо вечно случается, остаётся лишь реагировать.

Мы держимся за воспоминания, потому что это всё, что у нас осталось.

— У него есть секреты.
— Ему 17. Я бы переживал, если бы секретов не было.

Я устал ещё с девятого класса.

Выпускной был нашим последним шансом побыть детьми, но неожиданно… время вышло. У нас уже не получится спрятаться от реальности.

— Ооо, смотрите ребята, вот Джастин Фолли и Зак Дэмпси, звёзды баскетбольной команды школы Либерти. Привет, Джастин, где мой велик? Джастин спёр мой велик.
— Попутал? Ты чё творишь?
— Провожу экскурсию для учеников по обмену. Должны же они знать, кто в школе главный, разве не так?
— Клэй.
— Да, мы продолжим. Что дальше? Да, актовый зал. А, но перед этим… давайте покажу вам кое-что крутое.
— Клэй, ты что? Прекрати.
— Посмотрите на шкафчики. Вроде похожи, да? Но не этот. Этот — особенный. Его хозяйка покончила с собой.
— Клэй, перестань!
— Видите? Повсюду плакаты, что самоубийство не выход. Их тут раньше не было. Их повесили, потому что она покончила с собой. Почему она это сделала? Да потому что все её здесь гнобили!
— Дженсен, хватит уже.
— Но все молчат! Поэтому и туалеты перекрашивают, мемориалы организовывают, вот такая вот у нас школа! Все здесь такие добрые, пока до самоубийства не доведут! Но рано или поздно правда всплывёт! Все узнают.

Ты открываешь сердце одному человеку, а в конечном счете над тобой все смеются.

— Как говорила моя мама: «Сытый мужчина — счастливый мужчина».
— А наша мама говорила: «Нате 10$ на пиццу — обеда не ждите».

— Знаете, как мы называем любителей позлословить?
— Родственниками?

— Значит, пьем в темноте?
— Когда начал, было еще светло.

— Сегодня она пригласила меня к себе. Кажется, ей хочется секса.
— С кем?
— Со мной!
— С тобой? Погоди… Нет, в аду снег не пошел, летающих свиней тоже никто не видел.
— Что мне делать?
— Не знаешь? Алан, ты же был женат двенадцать лет!
— Какое отношение имеет брак к сексу?
— Понял, ладно. Хочешь совет?
— Нет, не хочу. Мне нужны подробные инструкции.

— Мама, чем обязаны за это неожиданное…
— Удовольствие?
— Нееет…
— Я показывала дом в вашем районе и решила навестить тех, кого люблю.
— Их не было дома?

— Я посмотрю телевизор?
— Почему нет? Глаза и задница у тебя есть.

— Что случилось с плакатом Гарри Поттера?
— Я уже не ребёнок, пап.
— Тебе не обязательно быть ребёнком, чтобы любить Гарри Поттера…

Миф о хрупких испуганных женщинах придумали жирные наглые тётки, которые тайно правят миром.

— А где твои деньги?
— Хороший вопрос… Ты же знаешь, насколько простым выглядит покер по телевизору, когда ты видишь все карты.
— Да.
— Так вот в реальности всё иначе.

С эрекцией не поспоришь.

Бог дает нам детей, чтобы смерть не казалась самым большим разочарованием в жизни.

Для счастья одних баб мало. Нужны еще бабки.

— Здравствуйте, мистер Харпер.
— О, привет, Гордон… Давненько не виделись.
— Да, 2 года.
— Ну и чем занимался?
— Ну… я закончил вечернюю школу, получил образование в бизнесе, встретил невероятную девушку, женился, устроился в хорошую контору брокером, но фирма загнулась, жена бросила и-и-и… *смотрит на пиццу* с вас 28,50.

— У тебя было свидание?
— Не свидание, а только секс.
— В чем разница?
— В полторы тысячи долларов.

— Просто так ничего не подворачивается. Ты живешь в мечтах. Деньги не падают с неба!
— Ты никогда не сидел в первом ряду, когда стриптизерша переворачивалась на шесте.

— Знаешь, как бороться с похмельем? Не прекращать пить.

Думаю, иногда, мы храним секреты не для того, чтобы скрыть от других людей.
Иногда мы храним секреты, чтобы защитить других людей.

Этот мир неправильно устроен, в нём столько боли. Я не могла выносить мысль о том, что делаю его хуже, мысль о том, что я не делаю его лучше.

Такова жизнь девушек.
Люди осуждают тебя за внешность, за то, что о тебе говорят. Они вешают на тебя ярлыки.
Мне кажется, мальчики сами определяют себя. Выбирают себе облик, за которым могут спрятаться большинство мальчиков.
Думаю, некоторые из них понимают, каково это — бояться, чувствовать, будто мир повесил на тебя ярлык, с которым ты должна жить всю оставшуюся жизнь.
Все девочки сталкиваются с этим, но далеко не все мальчики.
Мы ожидаем, что на нас навесят ярлык и мы сами с этим справляемся.

Facebook, Twitter, Instagram — они сделали из нас общество наблюдателей.

— Не представляю, как можно обещать любить кого-то вечно? Но если ты чувствуешь это, то как это может пройти? Просто пройти.
— Люди могут разлюбить, я полагаю.
— Что ж, это отстой.
— Да, но это хотя бы значит, что сначала они были влюблены.

Когда в следующий раз кому-то будет очень плохо, и они будут готовы совершить ужасную ошибку, что нам делать? Нам отвернуться, позаботиться о себе, или… помочь ему? Сделаем ли мы всё, чтобы спасти его? Думаю, я знаю, чего бы хотела от нас Ханна.

Если любишь кого-то, то точно его потеряешь.

Я стоил девушке её жизни, потому что боялся её любить.

Ханна Бейкер вошла в мою жизнь в конце одного лета… как… Звезда, упавшая на землю. И я никогда не видел и… не знал, кого-то похожего, на неё. Она была смешной… и умной. С переменчивым настроением, сводящей с ума. И… Красивой. И… я любил её. Я так любил её. И каждый день я спрашиваю её: «Зачем она это сделала?», но не получаю ответов. Она забрала их с собой, когда уходила. Оставив меня… всех нас… обозлёнными, опустошенными, запутавшимися. И я знаю, эта боль никогда не уйдёт. Но настанет день, когда я не буду чувствовать её постоянно, а гнев будет не так горяч. Другие чувства поблекнут… Останется только любовь. Один хороший друг как-то сказал мне: «Я могу любить тебя, но всё равно отпустить.», так что, Ханна, я люблю тебя… И отпускаю. Я скучаю по тебе. Надеюсь, куда бы ты ни попала… ты обретёшь покой и безопасность, которых ты не нашла здесь. Куда бы ты ни отправилась, надеюсь ты знаешь, я люблю тебя.

Мы можем быть лучше. Можем поступать лучше. Но всё же мы живем в мире, который может нас сломать.

Популярные ребята всегда всех обижают. Так они и становятся популярными.

Привет, это Ханна. Ханна Бейкер. Всё правильно. Просто не выключайте свой… то, на чем вы это слушаете. Это я — живая и в стерео. Никаких обязательств, никакого вызова на бис, и в этот раз совершенно никаких просьб. Возьмите перекус и устраивайтесь поудобнее. Потому что я собираюсь рассказать вам историю всей своей жизни. Точнее того, как она закончилась. И если вы слушаете эту кассету, значит, вы одна из причин почему.

Все пытаются засунуть тебя в рамки. Либо помещаешься, либо нет, либо притворяешься. Но как бы то ни было, это чёртовы рамки. Чёртовы рамки, а в них твоё посмертное фото.

Как один человек может принести столько боли?

Вернуться в школу после отстранения на 2 недели, было как вернуться с войны.

Это вечеринка, поэтому я притворяюсь, что мне весело.

— Да ладно, почему ты их прячешь?
— Я не хочу затевать этот разговор.
— Они скрытные?
— Нет.
— Нетерпеливые?
— Нет.
— Резиновые?

— Такое чувство будто я знаю его всю жизнь.
— Мне знакомо это чувство. Оно пройдёт.

— Долго это еще будет продолжаться?
— Ты о чем?
— Это беспробудное пьянство, бесконечные вечеринки, бессистемные ставки.
— Трудно сказать. Попытаюсь делать это через день.

— Пойдем кататься на роликах.
— Я не могу.
— Что же я буду делать весь день?
— На улице хорошая погода. Можешь помыть мне машину.

— Чарли, в пекле для таких, как ты, есть особое место…
— Отлично! Потому что не хотелось бы стоять в очереди.

— Бабы тащатся от слёзных извинений! Размазывай сопли, пока на них не зацветут розы!
— Бедный дьявол! Придёт и обломается — в этом теле нет души!

— Я пытался с ним общаться. Он говорит одно, а делает другое.
— Ему 10! Мозг как у колибри.
— И что делать, когда он не слушается?
— Наказать, отобрать компьютер, телек, игрушки.
— Ты уже все отобрал. Мне что, забрать его ингалятор от астмы?!

— Берта, эти рыбные палочки просто великолепны.
— Спасибо… Мой секрет в том, чтоб вынуть их из холодильника.

— Моему младшему братишке стукнет 40.
— А сколько тебе?
— 39.

— Помни, ты наказан. Никакого телевизора, компьютера или видеоигр! Чарли, ты будешь моими глазами и ушами.
— А ты – моей печенью и простатой.

Не ломалось — не чини, а сломалось… какая разница.

— Чарли, ты пнул меня во сне!
— Кто сказал, что я сплю?

— Простите, Эвелин, Вы замужем?
— В данный момент нет. А что, есть предложения?
— Ну, мы бы могли начать с ужина в ресторане.
— Принимается. А как бы Вы хотели закончить?
— Одновременно.

Ты можешь думать, что я тупой, но ты меня переоцениваешь!

— Берта, у нас будет новый папа! Он такой классный! Он купил нам проституток и желе!

Она злой гений, Алан! Живи она в Готэме, Бэтмен не протянул бы и дня.

Ты здесь. Ты гей. И я не против.

В большинстве своем парни придурки. Но девочки… Девочки могут быть злыми.

Есть те, кому делают больно, и те, кто причиняет боль.

Иногда правда только все ухудшает, уж ты-то точно должен это понимать.

Дружба. Это сложно. Но не волнуйтесь, вы не одни такие. Это не весело. Поверьте, я через это прошла. Не всегда будет просто. Может будет немного больно. Или очень больно. Зависит от вас. Но не волнуйтесь, мы пройдем через это вместе. Шаг за шагом, кассета за кассетой. Вы и я. Вместе. И не забывайте, есть и другие.

Я считаю, ты хранишь секреты. Причём от всех, от меня. Но самое страшное, что от самого себя.

Любовь сделала меня злым испуганнным параноиком. Любовь сделала меня чудовищем, и не раз.

— А ты нашел своё пойло?
— Да, это Закстер со льдом.
— Закстер со льдом?
— Да.
— И что это?
— Всё до чего Зак доберется… со льдом.

— Я люблю тебя больше жизни.
— Не люби ничего больше жизни.
— Ладно.
— Держи меня и никогда не отпускай.
— Да, хорошо.

— Я нашёл это. Твоё вступительное эссе. За которое тебя приняли. Я его не читал. Это личное.
— Чувак, мы буквально дышали пердежом друг друга. Ты заставал меня за дрочевом чаще, чем сам знаешь, а это вдруг личное?

Он мой брат. Он моё положительное влияние.

— У меня ощущение что я просто не должен стать счастливым или…
— Слушай, счастье… лишь делает нас несчастными.
— На минуту я поверил, что нашёл близкого человека, но… я ошибался.
— Дерьмо. Мы вечно гонимся за тем, что сделает нас счастливыми, но не выходит. Заканчивается всё плохо, каждый чёртов раз. Каждый чёртов раз. Поэтому надо научится не искать счастье — это тебя освободит, это сделает нас свободными. То, что ты можешь от всего отказаться и сказать к чёрту. К чёрту всё.

Зачем мертвой девочке лгать?

Мне уже нечего терять. Это меня надо бояться.

Она мечтала поехать в Нью-Йорк и стать писательницей. Точно не знаю, когда эта мечта стала для неё недостижимой. Ханна… была моей мечтой. И теперь мне приходиться мечтать и за Ханну, и за себя… Как и всем вам. Так что, прошу… мечтайте. Мечтайте! И за Ханну тоже. Никому не позволяйте у вас это отнять. Никогда.

Дружба — сложная штука. Особенно у девочек. И все только усложняется, когда появляется парень.

Тебе больно, и даже хуже. Ты бессилен.

— Вселенная просто огромная…
— Вселенная огромная…
— Мы должны заниматься чем-то значительным. Мы даже не точки.
— Но каждый день решаем вопросы жизни и смерти, хотя на каком-то уровне кажется, что все не важно…
— Бессмысленно.
— Если на частоту, все мы просто случайности. Просто по стечению обстоятельств, мы сейчас сидим не в месте, хуже, чем этот подвал, не в какой-то дыре Южной Азии, не на севере Исландии и не в знойной пустыне Африки.
— Что есть, то есть. Мы такие какие есть. Здесь и сейчас. Я думаю это важно, потому что без меня, без тебя все было бы иначе.
— Вряд ли бы без меня что-то бы изменилось.
— Я была бы другой. Мои действия влияют на тебя, твои действия влияют, не знаю, на Алекса Стендела, который влияет на Джессику Девиз…
— Она на Джастина Фоули, тот на Зака Димси, затем миссис Бренди, далее Тони Подилье.
— И так далее.
— Если подумать мир огромен.
— Вселенная бесконечная.
— Бесконечность, забавно мы используем это слово, не понимая его смысл.
— Может… Любовь?
— Любовь?
— Может любовь можно понять через бесконечность? Когда у любви нет границ, когда она вечная, может это и есть бесконечность?
— Да, возможно…

— Это всего на пару дней.
— «Всего на пару дней»? Джек Потрошитель убил всего пару проституток, и ведь не простили!

Привет, это я. Знай, я только что бросился в океан, потому что не могу жить без тебя. Нет, я не из океана звоню.

— Эта одежда выглядит по-идиотски.
— Тебе десять. Всем плевать.

— Я говорила тебе о моей дочери.
— У тебя есть дочь?
— Даже три.
— Три? Вау… Пора бы уже научиться говорить «нет».

— Кроме тебя есть и другие люди, и все они живут своими жизнями.
— Верно. Ненавижу их.

— Имел место поцелуй. Спонтанный, но воспринятый вашим покорным слугой.
— Надо же! Это было так же скучно, как ты рассказываешь?

— Надень это.
— Я это вчера надевал!
— Это все еще модно. Одевайся!

Этот парень путает мусоропровод со сливом! Он не понимает, какая дырка для чего предназначена… в будущем его ждут большие проблемы.

— Знаешь, вычитал тут на днях: женатый мужчина живет в среднем на 10 лет дольше холостяка.
— А если он не хочет?

Проще извиниться, чем просить разрешения.

— Я думал, ты за меня порадуешься!
— Я радуюсь: ты со своим гноящимся глазом ухитрился договориться о свидании с самой красивой женщиной на свете. Я не только рад за тебя… я должен признать, что я горжусь тобой. Теперь мне придётся изменить всю мою теорию о мужчинах, женщинах, их отношениях, о Боге и вселенной. Но это не твоя забота…

Любовь не слепа, она глупа.

— Я пыталась тебя забыть, возненавидеть тебя, но не смогла.
— У большинства такой проблемы не бывает.

Чарли, можешь назвать меня старомодным, но я не хочу, чтобы мой сын начал играть на тотализаторе раньше, чем у него появятся проблемы с выпивкой.

Можно осыпать навоз сахаром, но он не станет пончиком!

Зачем добиваться короля, если кидают даже пешки?

— Да пошло все.
— Да пошло все навсегда.
— Да пошло все навсегда.
Я не знала, что навсегда ты послал и меня, Алекс. Я не знала, что ты станешь моим ураганом.

— Я люблю тебя больше жизни.
— Не люби ничего больше жизни.

Все смеются над одним вопросом: сможешь ли ты выжить до выпуска, смогу ли я выжить? Потому что я знаю слишком много людей, которые не смогли. За последние два года умерли три человека, которых я очень любил. И два других человека, которых я думал, что ненавижу, тоже умерли. Но я понял, что ненависть — это просто. Джессика права — ненавидеть легко. Любовь и сострадание тяжелее, но они помогают нам заботиться друг о друге, помогают выжить. Мой отец любит рассказывать истории о своей жизни в школе. Истории эти в основном про кружок шахмат и мало известных группах, со странными причёсками, потому что 80-е это странное время. Но в одном, я считаю, он прав. Он знает, что школьная жизнь тяжела. Что она может приносить боль, что бывают дни, когда ничего, кроме боли, нет. И он как-то сказал, что он пример тому, что это можно пережить, что можно справиться с этим. Он живой тому пример. Как и я. Как и каждый из вас. Понимаете, для меня, для нас, для нашего класса, вообще для нашего поколения ходить в школу — это вопрос жизни и смерти. Мы приходим сюда каждый день. А что, если этот день для нас последний? Что если в этот день кто-то придёт в школу с оружием и захочет всех нас убить? Нас даже учат, что делать на этот случай. Жизнь или смерть. Сейчас я страдаю от тревоги и депрессии, но больше от тревоги. Мне кажется, от этого страдают все дети, в какой-то мере. Ещё бы, в мире, в котором мы живём мы слышим много обещаний, что в будущем всё станет лучше и знаете, может и станет. А может и нет. И что я понял для себя и что я хочу сказать вам, чтобы не случилось — идите дальше. Пробирайтесь. Нужно жить. Ведь даже в худшие дни найдутся те, кто вас любит. Найдется классная музыка, которую вы ещё не слушали, или то, что вы ещё не видели. И это вынесет вам мозг в самом лучшем смысле слова. Даже в худшие дни, жизнь — это потрясающая штука.

С возвращением. Рада что ты еще слушаешь. Интересно? Должно быть ты думаешь, кто следующий и почему. Ты ли это? Что ты сделал? Почему оказался на этих записях? Может ты поступил жестоко? Или просто наблюдал и бездействовал. А может даже не понял, что был жесток. Может, ты вообще ничего не сделал… хотя должен был. Слишком поздно. Думаю, ты отлично знаешь, что сделал, а после этих записей никогда не забудешь. Я точно не забуду. И, кстати, я по-прежнему мертва.

Беспомощность — это самое хучшее чувство из всех.

— Что для тебя самое главное?
— Мои друзья. В моей жизни было много ошибок, неудачных решений, и я не всегда продумывал действия на перёд, но если другу нужна моя помощь и он в опасности, или ещё что, если я знаю, что хоть чем-то могу ему помочь, я помогу. Я честно, честно стараюсь поступать правильно. Правда. Даже когда не ясно, что правильно. Потому что я не хочу жить руководствуясь чужими идеями о том, что правильно, или что верно, или что хорошо. Я хочу понять это всё сам. Даже если наделаю ошибок в процессе. И я уверен, на все сто, что переживать за друзей — это точно не ошибка. Это не ошибка быть человеком и всем сердцем кого-то любить.

— Ты сможешь меня простить?
— Не я должен тебя прощать.

Клэй знал, кто он… но в Джастине он уже не был так уверен. А без Джастина, Клэй Дженсен был один против всего мира.

— Кажется, я схожу с ума.
— Ум нынче переоценен, сходи дальше.

Правда снимает с тебя оковы, если ты позволишь.

— Как мы можем наслаждаться в мире без Ханны? Как нам справиться с самым тяжелым? Как нам взять тьму, и превратить её в свет? Думаю, ответ в любви друг к другу.
— Легко сказать. А что нам делать, когда любить трудно?

— Больше всего я боюсь… тебя забыть.
— Тогда не забывай.
— Второе, чего я боюсь: это то, что я не смогу тебя отпустить.
— Помнишь Зимний Бал? Не медленный танец, а песню, под которую мы прыгали, как идиоты, и выглядели придурками. Полными… придурками.
— Да. А что?
— Да просто. Хотела, чтобы ты сейчас вспомнил об этом.

Я не могла пошевелиться. Я не могла встать и уйти или закричать. Все что угодно было бы лучше, чем сидеть там, думая, что все это моя вина. Думая, что я буду одна всю свою жизнь.

Недостаточно заслужить что-то один раз. Ты должна заслуживать это ежедневно.

— Теперь ты согласишься с тем, что тебе пора сбросить обороты?
— Да, да. Странно, Алан, еще недавно я мог гулять всю ночь, есть и пить, что мне хочется. А теперь две банки ред-булла и вафли и я попадаю в больницу, что бы выпустить газы.
— Вот теперь ты понимаешь, почему я заказал томатный сок и деревенский сыр?
— Должен признать, ты заботишься о себе. Вот почему я держу тебя подле себя.
— Потому, что я хороший пример?
— Нет, для запчастей.

— … успех измеряется не только машинами.
— Ну да. Есть еще яхты, бассейны..

— Наши отношения зашли в тупик. Тебя не изменить.
— Нет, меня можно изменить, просто я не хочу.

— Это не правильно, я каждый месяц посылаю алименты на одежду, питание, обувь! На всё, даже на кроссовки!
— Алан, ты как страдающий болезнью Альцгеймера в публичном доме… Всё время удивляешься, что тебя имеют! … И не хочешь за это платить!

— Все, что нас не убивает, делает нас сильнее.
— Ну тогда ты должен быть уже как Халк.

— Ты ещё женат?
— Разведён.
— И сильно развели?
— Трусы оставили…

— Что-то есть хочется, может перехватим по чизбургеру?
— Сейчас?! Как ты можешь думать о еде?
— А ты о чем думаешь, когда голодный?

— Все хорошо?
— Да все в порядке, я просто ходил топиться.
— Как вы хотели покончить собой?
— Да, но я не подозревал, что вода такая холодная. Положим, я надел бы гидрокостюм, но кто станет топиться в гидрокостюме?

— Если у тебя есть тот, кто убирает дом и кто ходит по магазинам, и есть тот, c кем ты можешь развлечься, то единственной причиной для которой тебе нужна жена — избавиться от половины имущества.

Что такое с женщинами? Уходят о тебя, выходят замуж и вдруг становятся прекрасными…

Ты и раньше-то красотой не отличался, а теперь вовсе тобой мух можно от навозной кучи отгонять.

В этом возрасте они все милые. Поговорим через пару лет, когда она будет вся в прессинге, беременная и со значком «месяц без спиртного».

— Ты посмотри, влюбился!
— Как собачка, бегущая за машиной: она её не догонит, а если даже догонит, то не сможет управлять.
— Но у него больше шансов, чем у тебя.

Жизнь поделилась на Ханну… И после Ханны. Мне не с чем сравнивать. Я живу здесь всю жизнь. Иногда воспоминания помогают. А иногда — мучают. Но мы держимся за воспоминания. Потому что это — всё, что осталось. У нас есть потребность помнить… и отмечать события. Чтобы удерживать их как можно дольше. Но сегодня… мы начинаем отпускать.

— Я не смог… Я не смог сказать ей. Не смог обнять её. Я убил Ханну. Как ты и сказал.
— Я сказал мы все убили Ханну.
— Как же мне теперь с этим жить?
— Так, как сможешь.

— Ты мне веришь?
— Всегда.

Любовь только портила мне жизнь. Заставляла сомневаться в окружающих, даже в лучших друзьях. Из-за любви мои друзья засомневались во мне. Так что знаете, к чёрту любовь.

— У нас хоть когда-нибудь будет всё нормально? Ну, типо, по-нормальному нормально?
— Ну, у меня всё ненормально уже очень давно, но я собираюсь найти способ стать счастливой.

— Я любил тебя.
— Ты меня даже не знал. Я бы не позволил тебе меня полюбить. Никому не позволял.
— У меня даже не было шанса попытаться. Я скучаю по тебе.
— Ты скучаешь по моему образу. Послушай меня. Живи живыми.

— Ты самое лучшее, что со мной вообще случалось.
— Ты что, совсем дурная? Я тебе жизнь разрушил.
— Нет. Ты показал мне, что такое любовь.

Жди чуда до смерти.

Нам всем так нужно что-то хорошее, правдивое.

Всегда тяжело что-то менять.

Мы сотворили жестокий мир. Моё поколение, поколение моих родителей. В этом мире слишком мало забот, слишком много ненависти, злобы и боли. Мы печёмся о том, чтобы защищать наших детей, но при этом забываем о многих вещах, которым могли бы их спасти. Джастин Фоли умер от болезни, которая с самого своего появления процветала от молчания. Есть ещё множество таких болезней, множество таких зол, которые процветают, когда мы предпочитаем о них молчать. Мы позволяем нашим страхам, нашему стыду, нашим извращённым понятиям о морали заткнуть нам рот, а смерть отнимает у нас детей. Так, может хватит? Хватит винить других, хватит переводить стрелки, хватит путать тех, кто говорит о вреде с теми, кто его наносит. Мы будем помнить Джастина за его заслуги на футбольной и баскетбольной площадке. Мы будем помнить его улыбку, от которой, как я слышала, растаяло сотни сердец. Но, так же мы будем помнить о смерти, со скорбью и твёрдым намерением изменить наш мир к лучшему.

Тревожность — это гавно. Прошу прощения. Просто, все неприятности так и ждут, как бы произойти.

— Тебе тревожнее, когда ты с другими или когда ты один?
— Одинаково?

— Короче, я заберу тебя в 8. И не пытайся отмазаться от вечеринки. Не то я правда ЗАБЕРУ тебя в 8. Заводит, да? Скажи же, да? Я реально приду и вынесу тебя на руках. Ну что, постебаться нельзя?
— И зачем я с тобой дружу?
— Я красивый, обаятельный и… я вытащил тебя из реки.

Так и начались проблемы. Из-за этой улыбки. Этой проклятой улыбки.

Скрытность — это приобретенное поведение. Как и молчание.

Если мне суждено встретить родственную душу, будешь ли это ты?

Я ждала тебя, Маркус. Мне пришлось просто сидеть там и ждать. Воображая, проигрывая все возможные сценарии у себя в голове. И все время думая, что все они знают. Каждый в этом кафе. Что меня кинули в день влюбленных.

— Ты сталкер!
— Я фотографирую школьную жизнь, ясно? Я всех преследую, это работа.
— И у каждого за окном ты стоишь и снимаешь их, когда они…
— Нет, ничего подобного.
— Какое облегчение! За первое преступление дают всего полгода тюрьмы, но за рецидив… Уже год.
— Это не преступление.
— Вторжение в личную жизнь, погугли. И в тюрьму не пустят с фотоаппаратом, так что придется тебе, не знаю, рисовать.
— Я не преступник.
— Преступник.
— Нет!
— И ублюдок.
— Я просто фотографирую!
— Ты её унизил!
— Я не хотел!
— Ты разрушил ей жизнь!
— Я её любил! Да, я её почти не знал, но я видел её. Большинство улыбаются на камеру, позируют, притворяются, в общем. Ты видишь не их самих, а их маску. А когда я наводил камеру на Ханну, она… Она была другой. Настоящей, и я её за это полюбил. По-настоящему. Да, я фотографировал её, но потому, что такие девушки не встречаются со школьными фотографами.

Хватит! Остановись! Не называй меня «отличным парнем». Так зовут идиота, которому на праздник вместо знойной цыпочки достаётся танец с её уродкой-кузиной.

— Что смотришь?
— Лёгкую порнушку…
— С виду не лёгкая…
— Не знаю, не поднимал…

— Пирожок хочешь?
— Я не ем сахар.
— Ну да, я тоже. Только в булочках, пирожках и печенье.

— Красота, сексуальность, готовка, стирка!
— Брак, рутина, алименты, кончина!

— Учителям, кажется, мало платят?
— Это правда.
— Хочу вам помочь: ужин за мой счет!

— Алан, ребенок интересовался женщинами, с которыми ты встречаешься. Почему ты их не знакомишь?
— Правда? И что ты ему сказал?
— Из-за того, что он противный… я также сказал ему, что ты его любишь и не хочешь, чтобы он привык к какой-нибудь женщине, на случай, если у вас ничего не выйдет.
— Молодец! Спасибо.
— А со мной почему ты их не знакомишь?
— Потому что ты противный!

Бывшая подруга звонит в двух случаях: либо у неё всё зашибись, и ей надо этим похвастать, либо всё хреново, и ей нужны деньги.

— Почему они ссорятся?
— Они не ссорятся, а беседуют.
— Я — дитя развода, папа, я чувствую разницу!

Святая троица Валентинова дня — спиртное, сонеты, садомия.

Сделал дело — вымой тело.

Сам подумай, ты же взрослый, а снова живешь у мамы. Как ты себя ощущаешь по шкале от 1 до… 2?

— Какая разница, кто как выглядит. Людей судят не по одежке, а по их душевным качествам.
— Везет тебе, да.

Но если говорить о скорби, то скорблю я! Я любила этого мужчину всем сердцем, а ты бросил меня, паршивый мерзавец! И что в итоге: у меня по-прежнему крепкий зад, а твой разлагается, пока мы тут болтаем!

— Отношения должны строиться на доверии и взаимном уважении.
— Повзрослей! Отношения строятся на бриллиантовых серьгах и виагре.

Езда — это лучшее удовольствие, которое можно получить, не снимая штаны.

Ну, женщин понять невозможно. Они как красивые головоломки с недостающими частями или отличные книги без концовки. Или как говорил мой старик: «Все бабы — долбаные дуры!»

Ты сказала, что знаешь. Но ты не знала. Потому что люди никогда не меняются.

Анкета для долларовой валентинки состояла из двух частей: опиши себя и опиши то, что тебе хотелось видеть бы в другом. Как-то я заполнила эту часть. И я поняла, что описывала конкретного человека.

И я дала тебе еще шанс. Глупая Ханна.

— Нельзя отличить истинную любовь от хорошего селфи парочки.
— Можно, конечно. Селфи останется навсегда.

— Зачем ему лгать?
— Чтобы спасти себя.

— Всех тебе не спасти.
— Можно попытаться.

Разумеется, я храню секреты. Так все делают. Это называется выживанием. Главное помнить у кого какие секреты, кому ты что соврал и кто с каким враньём тебе помогал. А ёще есть секреты, о которых ты ни чего не знаешь и никак к ним не относишься, но которые со временем всплывают и выходят тебе боком. А что делать с человеком, с которым у тебя общие секреты, но уже не общая жизнь? У меня итак полно секретов и те, которые есть, хранить становится всё труднее.

— Тебе грустно? Сейчас.
— Какой-то части меня всегда будет грустно. Но другая часть меня счастлива больше, чем когда либо.

— Спасения заслуживают все.
— Так почему ты его не спасаешь?
— Почему ты не спас меня?
— И меня?

Всё сводится к одному вопросу: ты выживешь в старшей школе?

— Хотите меня заткнуть?
— Когда это мне удавалось вас заткнуть?

Уроки, которые мы усвоили из препятствий, могут определить дальнейший успех. Вспомните случай, когда вы встретились с проблемой, неудачей или проигрышем. Как это сказалось на вас? И что вы узнали из этого опыта?

Зачем мы вернули прежнюю жизнь, если мы не живём?

Разумеется, я храню секреты. Так все делают. Это называется выживанием.

Что за хрень? Каким, интересно, местом вы все думали? Вы думаете, вот так нужно делать школу безопаснее? Знаете, как мне будет безопасней? Если в школе не будет металлодетекторов, или камер, или вооружённых охранников! Вы всех нас убиваете! Вы не понимаете? Устраиваете учения с реальной стрельбой и долбежкой в двери, чтобы подготовить нас к чему?! Чтобы мы знали, какого на месте жертвы?! Учите нас готовиться к смерти и заставляете бояться за свою жизнь?! Мы и так знаем, какого это. Вы пугаете нас до смерти! Каждый день, каждый день! Мы же дети! Мы дети, мы должны радоваться сранной жизни, а не учится тому, как обманывать смерть, потому что знаете что? Потому что все люди умирают! Так что прошу, дайте нам жить!

Последние пару лет я чувствовала злобу, боль, страх. Но об этом я говорить не буду. Теперь я сосредоточусь на той самой теме. Это любовь. А что, по вашему стыдно говорить про любовь? Это что, по-девчачьи? Как раз в ней ведь вся суть. Это самое важное. Легко ненавидить, легко бояться, а любить чертовски тяжело. Но это необходимо. Без любви никак. Это жизненно важно. Я вас прошу любите друг друга, любите сильнее. Сегодня и каждый день. Я люблю вас.

И мне страшно, потому что я не умею летать. Но ты там. У самого края. Ты поймаешь меня, когда я прыгну.

— Почему она ушла?
— Потому что она думает, что меня волнует, то что меня вообще не волнует.

То, что подумают люди не важнее жизни.

Возможно, если бы я забывала о чем-нибудь время от времени, мы были бы чуточку счастливее.

В чем правда? Что правдиво?

Я сделаю все сам. Не хочу чувствовать себя испорченным/поломанным.

Уверена, ты все еще слушаешь, потому что хочешь узнать, кто те другие. Кто еще виновен в моей смерти? Что ж, скоро ты все узнаешь. И они, разумеется, узнают о тебе, если еще не узнали. Что? Чувствуешь себя параноиком? На грани? Да, старшая школа на такое способна. Никогда не знаешь, кому можно доверять, а кому нет. Так что, не зевай, все здесь часть игры. Только помни: это не игра… совсем не игра.

Ты сморозил глупость, Зак. И я накричала на тебя. Подумаешь… Ты должен был забыть об этом. Но ты не забыл. Тебе не понравилось слышать отказ. Ведь парни, вроде тебя, получают всё, чего хотят, да?

К чёрту систему.

Я не говорю продолжать жить дальше. Потому что жизнь не будет такой, как раньше.

— Где все ботаны? Я думал, вы спасёте будущее.
— Знаешь что, не помню, говорил ли об этом, но будущего нет.

Всё будет только хуже, гораздо хуже. Пока что-нибудь это не исправит.

— Итак, я идиот.
— Не спорю, но можешь конкретнее?

Взрослые иногда переоценивают свою полезность.

— Так чего именно ты боишься?
— Я боюсь быть недостаточно сильным.

— Вау! Ты с ней встречался?
— Да.
— Почему перестал?
— Не помню, наверное, она мне надоела…
— Надоела, как она может надоесть?
— Алан! На каждую красивую женщину приходится хоть один мужчина, которому надоедают разговоры вместо секса!

Твоя ошибка была — говорить с ними как с группой. Женщин надо отделять от стада по одной! Иначе они кинутся на тебя и затопчут копытами. Действуют как бык!

— Уверен, что не хочешь выпить?
— Не, когда у меня депрессия, от алкоголя становится только хуже.
— Да понимаешь, фокус в том, чтобы перепить этот момент… Это не спринт — это марафон.

— … у меня появилась опухоль в паху.
— Плохое место для опухоли.
— А бывает хорошее?
— Пах другого человека.

— Несчастный! Мне его жалко.
— Как пса, который суёт морду в крутящийся вентилятор.

— За что тебя наказали?
— Я покрасил комнату у мамы дома.
— В чем проблема?
— Мне десять…

— Хотел спросить: если женщина плачет после занятия сексом, что это значит?
— Из моего опыта значит, что тюремное свидание закончилось!

— Позволь спросить, как ты думаешь, что такое настоящая близость с женщиной?
— Это когда без резинки?

— Надо занести мусорные баки в дом.
— Мусор вывозят не сегодня.
— Не здесь, у Джудит.
— У Джудит?! Алан, она ж тебя выпнула.
— Но это не значит, что я ей не нужен.
— Еще как значит!
— Ну мы же еще женаты, дом пока мой, и жена рассчитывает на меня в некоторых вопросах. Что хорошо, ведь создается возможность для примирения.
— Ясно. Интересно, как бесхребетный может поднять бак?

Ты — святая, раз даёшь моему брату! Нет, правда! Это всё равно что подобрать птичку с перебитым крылом, посадить её в коробочку и кормить с пипетки. Знаешь, что она уже не взлетит, но стараешься. Птичка — это Алан.

— Подумай как следует: когда умирает твоя собака, ты не составляешь список, ты хоронишь её, сажаешь кустик на могилке, говоришь детям, что она убежала, и живёшь дальше.
— Довольно верная метафора: мой неудавшийся брак — словно мёртвая собака, но это служит удобрением для куста, который представляет из себя новую жизнь. Если я попытаюсь оживить свой брак, выкопав собаку, я убью куст, который олицетворяет меня.

Исповедь лечит душу, а для брака — как клизма с расплавленным свинцом.

Мы — близкие люди твоего брата. Значит его успех — это наш успех. Его дом — наш дом. А главное: когда он пьян, его машина — моя машина.

— Дааа… беременность — это такая штука: то она ласковая и любящая, то…
— Жестокая, мстительная и кастрирующая?
— Ну я хотел сказать «капризная»…
— Ну еще всё впереди.

Послушай меня, старина… Не важно, сколько тебе лет, важно, как ты себя ощущаешь. Я, например, себя ощущаю, как кусок варёного дерьма.

— Ты хочешь, чтобы я сказал десятилетнему ребенку, что тот, кто ему так нравится, не любит его, а только притворяется? Да?
— Он живет в Лос-Анджелесе. Пусть привыкает.

Алан! В жизни каждого мужчины наступает момент, когда он должен выбрать любовь или секс. Четырнадцать лет назад ты сделал неправильный выбор — ты сдуру женился, и не получил ни того, ни другого. И вот теперь судьба даёт тебе ещё один шанс. Так не упускай его. Держи! Хватай за упругий зад!

— Короче, я облажался.
— Да, друг, ты прав. Но про какой конкретно раз ты говоришь?

Не принимайте меня как должное. Не в этот раз.

Наверное, не существует хороших детей.

— Чувак, что с тобой не так?
— А с тобой что не так?
— Справедливо.

— Зак, мне придётся поговорить с твоей мамой.
— Что ж, простите меня за это.

Я могу сказать вот что. Смелость на футбольном поле ничего не значит, когда вы не можете сказать другу, что он поступил как козёл. Или когда вы болтаете о той девушке, с которой вчера переспали. Или когда называете нас леди, будто вы джентльмены, но этим принижаете нас. Противостоять подобным вещам — это и значит быть мужчиной.

— Мы все ещё пытаемся?
— Пытаемся и добиваемся.

Невероятно. Мы были вместе. Я постоянно об этом думаю. Невероятно.

— Ты можешь буквально впасть в экзистенциальный кризис на пустом месте.
– Это талант!

У Эйнштейна была теория по поводу рулетки. Он считал, что единственный способ выиграть в рулетку — это стащить деньги со стола, когда крупье отвернется.

— Ты всегда предполагаешь самое худшее.
— Зато я никогда не разочаровываюсь.

Сумасшедшие сводят с ума нормальных.

— Почему, когда ты что-то рассказываешь о своих насекомых, все думают, что ты — гений, а когда я что-то рассказываю о птицах, мне говорят, чтоб я поменьше смотрел телевизор?

— Грег, сними обувь и носки.
— Это что, криминалистический стриптиз?

— Вопрос. Ты приходишь домой, видишь, что твой муж лежит в дверном проеме. Что ты сделаешь?
— … это вопрос с подвохом?

— Это, наверное, рысь, в это время года они очень голодные и хитрые.
— И умные. Эта, например, неплохо владела скальпелем.

— Я впитываю информацию как губка!
— Я думал, это моя фраза.
— Да, и я её впитал!

Сфотографируйте здесь, все соберите. Для улик, которые крупнее Грега, используйте экскаватор!

Вспоминая, человек смотрит вправо, выдумывая — влево.

Как бы ты ни старался, чтобы стать большим, всегда найдется кто-то, кто будет больше.

Лично я не склонен доверять людям. Они лгут, в отличие от фактов.

— В чём дело, Дэвид?
— У неё нет женских органов!
— Её матка была удалена.
— Тогда зачем ей эта штука?
— Ностальгия…

— Интересное сообщение ты мне оставил.
— Какое?
— «Давай встретимся на заднем дворе. Принеси хлопковую ночную рубашку». Я, конечно, надену ее для тебя, но вообще я больше люблю пижамы!

— С вами точно все в порядке?
— Да, вернусь в свой гостиничный номер и напишу статус в Фейсбуке: «Пока не сдох».

— Бонжур! Вы друг Чарли?
— Я — его брат, значит не друг.

Боже! Ты многое мне дал: денег столько, что я не знаю куда их девать, прекрасный дом и удивительно выносливую печень. Ты одарил меня полной мерой, и у меня к тебе просьба. Из всех даров, которые ты мне послал, ничто не говорит о Твоей славе больше, чем божественные груди Челси. Не знаю, почему ты ей не дал ещё и крепкий позвоночник, но кто я, чтобы сомневаться в тебе, Господи! Ты, наверное, знаешь, что она хочет вмешаться в твою прекрасную работу, и я надеюсь, что ты убедишь её, вернёшь на правильный путь — к телесности. Аминь!
Да, и ещё одно, прости, что мы долго не говорили, но у меня кризис веры после прошлогоднего суперкубка. Но, что было, то прошло, я поправился на финале НБА. Кстати, отлично ты поработал с Коби!

— Такие вещи вне моды.
— Они вне моды, когда ты — вне конкуренции.

— Ты слышала, Берта? У Чарли появились принципы!
— Это — чудо!
— Рождественское чудо!

— Мне кажется, она очень славная.
— Мне тоже. Когда она вернется?
— Так, сегодня воскресенье, значит… никогда.

— Отвёз Майру в аэропорт?
— Да. И знаешь — я больше её не увижу. Я был для неё так, эпизодом. Может это и есть карма, о которой все говорят.
— Может…
— Знаешь чувство, когда кто-то исчезает из твоей жизни и понимаешь — тебе без него паршиво!
— Знаю…
— Не нравится мне оно!

Да, а мой брат так прощается — кто-то жмёт руку, кто-то машет. А мой брат суёт ей язык рот! Подумаешь!

— Ты дарил жене вафельницу?
— Молод был… Она любила вафли…

— Никогда не встречайся с женщинами, живущими у аэропорта, — в их доме не уснуть.

ЧП — это когда в спальне мёртвая девушка. Пьяная девушка — это свидание.

— Как перестать бояться?
— Я пью.

— Сначала он про меня забыл, а теперь оставил с тобой.
— Твой отец работает как проклятый, чтобы ты ни в чём не нуждался. Если его нет с тобой, значит он пытается… … избежать тюрьмы.
— Думаю, ему нужен секс!
— Я пошутил про тюрьму, Джейк.

Интерес к психологии не показатель недостатка мужественности.

Кто-то любит соль, кто-то — перец. Кто-то и соль, и перец. Я люблю женщин!

Чем больше почему, тем меньше как. Чем меньше как, тем больше почему.

— Можно войти?
— Скажите волшебное слово.
— Ордер!

— … Кстати, а где голова?
— Я поищу.
— Ник, я нашел парик. Жертва могла быть лысой.
— Спасибо, теперь я могу опознать ее, если найду другие отрезанные головы.

— Свиньи умные, по интеллекту уступают только шимпанзе, дельфинам и слонам.
— Они что, умнее собак?
— И некоторых политиков.

— Я вас не отвлекаю своими рассуждениями?
— Нет-нет. Я совсем не слушаю.
— Не беда. Моё самолюбие переживёт.

— Две пары носков, две пары нижнего белья, две футболки… похоже, парень приехал в Вегас на два дня!
— Твои дедуктивные способности ошеломляют!

— Ваши билеты?
— У меня абонемент!

Всякую фантазию окрыляет то, что она может стать реальностью. Когда такого шанса нет, жизнь делается пресной, скучной..

Если хочешь нарушать закон, надо его знать.

— Не могу понять эту схему.
— Тебе не нужна схема, тебе нужна женщина!

Только по-настоящему сильные люди позволяют себе роскошь быть слабыми.

— Работа без игры сделает Грега тупицей.
— Игра без работы сделает Грега безработным.

— Это принцип Локарда: он унес с собой частицу ее и оставил здесь частицу себя. Нам осталось только найти ее.

Улики — они как хорошее вино, вы не можете просто открыть бутылку и выпить, вы должны дать ему подышать.

— Нет печальней повести на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте.
— Презерватив.
— Он не помог им выжить…

Если наверху кто-то есть и смотрит на нас с другого конца вселенной, я уверен, ему хватит ума держаться от нас подальше.

— Дядя Чарли — гений!
— В каком-то смысле — да. Одно дело быть умным, другое — смазливым.

— У нее на унитазе деревянное сиденье — это всё равно что рот Пиноккио!

— Я тут сделал снимок небольшого нароста на пальце ноги. Ты не покажешь ей?
— Да, прямо за ужином!
Брось, она же дерматолог, а у меня странный нарост на пальце.
— Странный нарост на твоём пальце это ты!

— Берта, как ты стирала моё белье?
— Так же как делаю всё в этом доме — с песней на устах и с любовью в сердце!

Святочная картинка: когда этот парень занимается сексом, даже у ангелов встаёт!

— А как насчёт творчества? Понимаете ли, я пишу музыку. Я смогу это делать?
— Вы пишете её яйцами?

— Алан, ты всё время наступаешь на одни и те же грабли — играешь добряка, всем всё чинишь, чтобы тебя любили. Мама это не оценила, твои две тёлки тоже. И жену не проймёт.
— Ты всегда игнорировал понятие долга и ответственности в отношениях между людьми.
— Не спорю, но я сразу чувствую, когда тёлка меня использует в плохом смысле.

— Кто решится убить священника?
— В наше время — кто угодно.

Завтра будет таким, каким его сделаешь ты.

— Я её не трогал.
— Чтобы застрелить человека, трогать его не нужно.

О людях можно заботиться, но нельзя делать за них выбор.

Не важно, что говорят о нас люди. Важно то, что мы сами знаем о себе.

— Тебе не кажется, что неверных мужей не стоит жалеть?
— Всё дело в провокации.
— Они могли сказать «нет». Женщины делают это постоянно.

Я дочь адвоката и не задаю вопросов, на которые у меня есть ответ.

— Симпатичные девушки.
— Да, они тоже считают тебя симпатичным.
— Что они сказали?
— Спросили, есть ли у тебя младший брат.

— Я храню свои страховые полисы в сейфе наверху.
— Отлично. А я свои — в ящике с носками.

— Причина смерти — позиционная асфиксия.
— Нет. Намеренное зло.

Когда имеешь всё, сама жизнь обесценивается.

— Нос человека является своего рода фильтром, в него попадает всё, что мы вдыхаем — грязь, споры, частички пыли…
— Так и дышать не захочется.

— Итак, ты — женатый мужчина, потягиваешь виски в баре. К тебе приближается красивая девушка вдвое моложе тебя. Твоя первая мысль?
— Сколько?

Никого не подозревает тот, кто сам не изменяет.

Иногда самое трудное — это сидеть и ждать.

Когда указываешь одним пальцем, другие указывают на тебя.

Тому, кто живет мудро, не стоит бояться смерти.

— Я мотаю срок из-за этого парня. Отпечаток ботинка! В следующий раз буду ходить босиком!
— Так даже лучше — будет отпечаток ноги.

— Я служу мессу каждый четверг в семь часов.
— Спасибо. Но… нет.
— Вы не верите?
— В религию? Нет. Я верю в Бога, в науку, в ужин в воскресенье вечером… Но я не верю в правила, которые говорят мне, как надо жить.
— Даже если правила эти дарованы Господом?
— Сколько крестовых походов было совершено во имя Господне? Сколько людей погибло из-за чьих-то религий?
— Из-за фанатизма, а не из-за религий.
— Это слова. Главное, что эти люди мертвы.

— Я могу предсказать, что через пять минут я буду стоять на этом месте.
— А, хорошая попытка, Нострадамус!

В отличие от многих мужчин, этот привык убирать за собой.

Лучшие побуждения приводят к разочарованию.

— А может, лучше узнавать её за чашкой кофе, развивать отношения, романтично посылать цветы, а не изучать клетки её кожи?
— Это скучно.

Самоубийство — крайняя форма эгоизма.

Мама была права. Всегда надевай чистые трусы. Мало ли, что может случиться.

— В казино убивают по двум причинам.
— Секс и деньги!
— Номер был снят вчера по краденной кредитке на имя миссис Паркер. Это одинокая старушка из Хэндерсона… Скорее всего, дело в сексе.

Нужно понять, что такое плохой брак, для того чтобы оценить хороший.

— Где ты был?
— У проктолога.
— Шериф лазил к тебе в задницу?

— Теперь о самом лагере. Вижу, здесь нет ограды.
— От жизни не оградишься.

— В 21 мы делаем то, о чем будем жалеть всю жизнь.
— Пожалеть это одно. Потерять жизнь, это другое.

— В комнате колыбель.
— То есть спать невозможно.

— Из-за таких вещей у меня появляется чувство вины.
— Почему, если ты ничего не сделал?
— Я католик, я всегда чувствую себя виноватым.

— Похоже на месть.
— У нас есть подозреваемый — Джуди Джонсон.
— Если бы она не покончила с собой неделю спустя после изнасилования.

Бедствия выявляют в людях лучшее… или худшее.

— Документ в плёнке в луже крови?
— Важный, наверное.

Если мы хотим приносить пользу, мы должны уметь выживать.

— Вы хоть знаете, сколько стоит эта штука?
— Половину от цены за пару.

— Лучшая защита — это деньги.
— Рики, лучшая защита — это честная жизнь.

Этот зверь оставил нам гору улик, и мы глаз не сомкнём, пока не разберём её. Под этой горой — его могила.

— Зачем ввязываться в историю без явных личных или сексуальных мотивов?
— Лишить человека жизни — чем не мотив для преступления?

— Иногда иметь семью трудно.
— Иногда труднее её не иметь.

— Я был неправ.
— Это мне в тебе нравится.