Группа Сплин сформировалась случайно, благодаря энтузиазму юных студентов — Александру Васильеву (будущему лидеру группы) и Александру Морозову, играющему на бас-гитаре. Этот дуэт под названием Митра и стал тем зачатком, который преобразился в то, что нам сегодня известно под названием Сплин. В данной подборке собраны лучшие цитаты из песен Сплин.
Босиком.
Кувырком.
С чемоданом в руке
или без чемодана в руке.
Налегке.
Вдалеке.
Пока я по тебе не проехал катком.
Но институт, экзамены, сессия…
И врут календари,
И если ты давно хотела что-то мне сказать,
То говори.
Адрес… почта… не волнуйся, я не посвящу тебе больше ни строчки.
Я бы вышел на балкон и разрядил бы пистолет.
С тех пор, как мы с тобой на ты.
Осенью угас пыл,
Солнца потускнел жар,
Осенью весь мир жаль.
Некому верить.
Он смеется, он любуется тобой…
Незнакомки из забытого мной сна.
Был живым и был убитым,
Чистой был водой, был ядом,
Был зелёным виноградом.
Который пройдет часовой этот пояс
По стрелке, которую тянет на полюс;
Что не отразит в том купе вечеринку
Окно, где все время меняют картинку,
Что мы не проснемся на утро в обнимку.
Где то горит фейерверк, то тлеет свечка из воска,
Где музыка Баха смешалась с полотнами Босха
И не дружат между собой полушария мозга.
Где крутится строчка одна днём и ночью:
«Вали из моей головы очень срочно!»
И вместе с собой забери о тебе мои мысли…
Наших самых страшных тайн,
Никому не говори, как мы умрем.
Вагон метро…
Никто не помнит, кто построил храм.
Такая жизнь — не сахар и не шёлк,
Здесь помнят лишь того, кто храм поджёг.
Мне здесь так душно,
Мне надоела на части людьми разделенная суша,
Я поднимаю глаза, я тоскую по родственным душам,
Мне здесь так тесно!
В этом мире больше нечего ловить.
Скоро рассвет…
Что ты будешь делать?
Что в последний момент,
Когда тебе никто не поверит,
Прохожий на остановке возьмет
И укроет тебя под плащом.
Зима обещает быть очень жестокой.
Я не живу, я слежу за собственной жизни развитием…
Не являлось под кайфом,
Не стучалось в стекло
Мое сердце остановилось…
Отдышалось немного… и снова пошло!
Лучше бы пил и курил.
Держал бы дома что-нибудь такое –
Я бы чаще к нему заходил.
Приравнивается к Курту Кобейну.
Любой, умеющий читать между строк,
Обречен иметь в доме ружьё.
Но через сотни лет должна узнать мой голос.
Тает под огнем пулемета.
Дело опять к зиме…
Выросли дурнями.
Я ничего не скрыл.
Все письма разорвал, все имена забыл –
И мне не жалко.
Словно это было в похмелье…
Без нее вся жизнь равна нулю,
Без неё вся жизнь равна нулю.
… Из-за неё вся жизнь равна нулю.
Тот, кто убил — тот и убит,
Кто в дождь отдал плащ — тот под плащом,
Тот, кто простил — тот и прощён.
В мире самых чокнутых людей.
Здесь и так кавардак.
Выбросив вещи,
Уничтожив улики.
Все диски отправив в мусорный бак.
По ночам до меня долетают редко.
Пляшут буквы –
Я пишу и не жду никогда ответа.
Только об этом нельзя говорить.
Выпавший снег никогда не растает,
Бог устал нас любить…
За то, что я давно к тебе остыл…
Когда кровь на ладонях и падают слезы из глаз,
Очень больно смотреть, если кто-то страдает за нас.
И он шел рассказать им о том, как им можно спастись.
Рассказал.
И слова его долго летели сквозь этот базар
В пустоту.
Люди взяли его и гвоздями прибили к кресту.
Что никто не помнит себя самого.
В углу догорает новогодняя ёлка,
На ёлке спит какая-то девчонка.
Самое смешное, что она
Скорее всего, моя жена.
Ночами я живу,
А днем хочу умереть.
Даже если уснули в разных местах
Мы идем ставить кофе под Элвиса Пресли
Кофе сбежал про Propellerheads, ах.
«Hе веpьте никомy, любовь идет по пpоводам.»
Взгляни на красоту, взгляни на этот свет,
Шагая в темноту.
Под сводами древнего храма.
Твой конь не споткнется, летя через камни,
Летя сквозь запах жасмина.
Это чувство сильнее любого медведя,
И выше подъемного крана.
А все остальное пыль и болотная тина..
вечерами все звонил кому-то…
Ночь чернеет впереди,
Свет гаси и приходи…
кто собой заслоняет свет.
Я снял с нее платье — а под платьем
бронежилет.
И тесно облакам, и кругом голова.
По буквам, по слогам возьми мои слова
И брось к ее ногам.
В одиночку пройти океан…
А тепеpь междy ними лежат снега Килиманджаpо…
Карта которую нечем покрыть.
Мы остаёмся одни в этом мире
Бог устал нас любить.
Превратился в растение.
В среду мы сели за стол,
А теперь воскресение.
Алкоголь отпустил меня,
Алкоголь не простил меня,
Он вернётся опять
Горло мне обжигать,
Алкоголь, твою мать…
И вокруг пластмассовая жизнь.
А податься в ней некуда.
Вспомнили всё, что хотели забыть.
Или на рельсы легли слишком поздно —
Бог устал нас любить.
И ненавидит тех, о ком плакала…
И закричать: «Отпустите меня с этой третьей от Солнца планеты!»
Дайте насладиться,
Дайте надышаться,
Дайте людям шансы
Реализоваться,
В этот мир ворваться,
В этот мир влюбиться,
В этот мир врубиться,
Разочароваться.
Если б я знал, что меня ждёт, я бы вышел в окно.
А так все идёт. Скучно в Москве и дождливо в Крыму.
И всё хорошо.
Выхода нет.
Ключ поверни — и полетели!
Нужно вписать
в чью-то тетрадь
кровью, как в метрополитене:
«Выхода нет».
Все те же портреты на фоне
А мне хочется новых прелюдий,
Хочется новых симфоний.
Я хочу найти письмо в пустом конверте
И прочесть… Тебе…
Изогнувшись как лира…
Да чтоб вода хлестала через все плотины.
К чему скрываться под плащом,
К чему бояться скарлатины?
Ты все ищешь себя
Среди серых камней.
Но то, что осталось за кадром,
Известно лишь мне
Одному.
Когда сходятся звезды, сойдя со своих звездных трасс,
Все становится ясно без всех этих жестов и фраз.
Каждый раз,
Когда кровь на ладонях и падают слезы из глаз,
Очень больно смотреть, если кто-то страдает за нас.
Он не отбрасывает тени, он идет как лед через ручьи.
Он не нашел себе другую, он влюбился в ведьму и
Ушел на дно, камнем на дно…
То, что вчера завязал, завтра снова развяжется…
К такой-то матери.
По-моему, все врут твои
Рекламодатели…
Ты самый желанный, ты самый любимый.
Твой портрет в желтой прессе на первой странице,
И ты понимаешь, что тебе это снится…
Просто не хочет лежать вдоль дорог у людей под ногами,
Катится в воду с моста, и вода разойдется кругами
Над берегами.
Женщины смотрят в глаза мне и плачут от жажды.
И половина из них чтит меня, как героя,
Другие же чтут, как отъявленного негодяя.
Новости кормят нас свежими трупами,
Какими мы были смешными и глупыми.
Героиня на героине,
И двойная сплошная
Пролегла между ними…
Вышло всё как раз так.
В июльскую ночь на балтийском заливе,
Не видела ты волшебства этих линий –
Волна, до которой приятно коснуться руками,
Песок, на котором рассыпаны камни,
Пейзаж, не меняющийся здесь веками.
превратятся в прошествии лет
в киноленты,
что лежат на монтажном столе.
Континенты
будут им рукоплескать.
Есенин….
Мой друг алкоголь искупал Брайна Джонса в
бассейне…
Любимой бензопилой —
И получить результат.
каждый изучен до боли.
трамваи забиты людьми,
но я не чувствую локтя.
я еду в облачный край,
к санкт-петербургскому небу…
Не взорвётся моя голова,
Я буду смеяться пока голова не взорвётся,
Я буду смеяться до тех пор пока
Не взорвётся моя голова
На океаны и острова.
Ни гордости, ни обиды.
Есть только северный ветер,
И он разбудит меня
Там, где взойдет звезда
Аделаида.
Над нами летит самолёт,
Летит самолёт над водой и над рисовым полем,
Над тёмной водой и над рисовым полем
За нами летит самолёт.
Берег молчит, море поёт…
Что была открыта дверь,
Там был ясный день и чистая вода.
А сегодня срок истёк,
На двери висит замок,
Дверь закрыта, ключ потерян навсегда.
Уйти в моря и не вернуться,
Или вернуться только вместе
С тобой, так много интересней.
Себя считали кем—то из немногих,
И ждали, что вот—вот произойдет
Счастливый поворот твоей дороги,
Судьбы твоей счастливый поворот.
И скоро без сомнения пройдет
А с нами ничего не происходит,
И вряд ли что-нибудь произойдет.
Жизнь — это невозможное,
Жизнь — это всё понятное,
Жизнь — это что-то сложное.
Жизнь — не собраться с мыслями,
Жизнь — это что-то важное,
Жизнь — это очень быстрое,
Жизнь — это очень страшное.
хватит всем, кто умеет дышать.
Огонь их не возьмет.
в этих грустных краях, чей эпиграф — победа зеркал,
при содействии луж порождает эффект изобилья.
И спасибо всем тем, кто мигал
дальним светом,
принимая ответный сигнал
этим летом
и так любит рисковать!
Не выходишь на подиум в нижнем белье,
У тебя не берут автографы люди,
И поёшь ты чуть тише, чем Монтсеррат Кабалье.
Но так и я, слава Богу, не Рикки, не Мартин,
Не выдвигался на Оскар, французам не забивал,
Моим именем не назван город на карте,
Но задёрнуты шторы и разложен диван.
Мы зажгли огни,
Во Вселенной только мы одни.
Достаточно настроиться на нужную волну.
Любовь есть здесь, любовь есть там,
Любовь звенит ключами к любым замкам.
Любовь идет по проводам.
Постепенно забывая, откуда и кто ты.
Постоянно забывая, откуда и кто ты.
Навсегда забывая, что тебе это снится.
Узнать, что нас нет,
Простят нас за это.
И босиком с бутылкой виски.
Мы изучаем этот берег,
Волна бежит и что-то бредит.
Всего хорошего.
Как в высоких травах заплетаются тела,
Моя любовь, ты моя любовь.
А двести двадцать один влюблен и полный кретин!
На грифе распятый.
Но денег нет на обед – это bad,
Кто мне покажет стриптиз – тому kiss,
А кто покажет кулак – тому fuck!
Застучит часовая бомба?
И я звоню тебе домой для того, чтобы узнать,
Что тебя нет дома.
Мать шестиструнная?
Я вижу мир как он есть;
Иногда я вижу твое лицо.
И затеряться в толпе.
Хотелось вылезти на крышу
И уйти по водосточной трубе.
Маяк над пристанью
Смотрит так пристально
Я должен успеть…
Как беспомощный раненый зверь.
Пока ты молод — надо бить по наковальне!
Когда в самый разгар веселья падает из рук
Бокал вина.
Электрическим током, кpивым ружьем.
Я был свидетель томy, что ты ветер.
Когда ты всюду один — это splean.
Когда никто не звонит — это shit.
Когда вокруг все не так — это…
Огонь похож на рыжую лису,
Но если ты хотела спрятать это дерево,
То спрячь его в лесу.
И никому не доверяй ключи от дома,
Не клянись на молоке ни сердцем, ни рукой,
И я хочу надеяться на то,
Что ты останешься со мной.
Ее сердце открыто для рыцарей
И закрыто для зла
И для демонов, и для полиции.
Мир лежал у наших ног.
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
Словно я паук в паутине,
Словно дерево в пустыне,
Словно черная лиса в норе.
Я хочу запомнить этот мир целым.
Пусть сверкает в солнечных лучах город,
Бешено колотится в груди кто-то:
«Выпусти меня отсюда, выпусти меня отсюда!»
Рыбалки нет без рыбаков.
На раз, два, три,
Потом не жди и не тоскуй.
Гори огнём твой третий Рим,
Лови мой ритм.
Танцуй, танцуй, танцуй!
А в городах так просто потеряться.
Повиснуть на ремнях в разбитых «Жигулях» и целоваться…
За фонарями и за светофорами.
Переживая то страх, то печаль, то смешные моменты.
Не разбирая дороги, без смысла, без цели, без карты
Он, кардинально меняя свои координаты.
Все восклицательные знаки превратились в
знак вопроса…
А мне сказали то, что мы забиты в папиросу…
Если нет – то зачем открывать глаза…
построю дом под углом с авиационным винтом…
Мы болтались по свету, земле и воде.
И совершенно случайно мы взяли билеты
На соседние кресла на большой высоте,
И моё сердце остановилось, моё сердце замерло…
Мне сегодня стало на Земле. Тесно.
Я ушел в открытый океан. В темень.
Только затонувших кораблей. Тени.
Меня позволено сожрать,
Но перед этим, перед этим
Ты сумей меня поймать.
Наступил на кота, с женой поругался,
Помирился с женой, поругался с дорожной полицией
И вдруг обнаружил, что тебе это снится…
И крикнул ей: «Моя любовь, ты моя любовь».
А внизу бежит река,
Нам вернули наши пули все сполна.
Значит мне весело.
Страна велика, шофера – люди добрые.
Начинался новый день…
Мне сегодня стало на Земле тесно;
Я ушел в открытый океан, в темень.
Ни один знакомый не мелькнул в титрах,
Ни один знакомый не попал в кадр, –
Только затонувших кораблей карта
Знает, где осталась навсегда яхта.
Кругом глухие стены.
А в ней сошлись змея и волк,
И между ними то любовь, а то измена.
Жду, когда кто-нибудь треснет мне дверью по морде,
Жду, когда кто-нибудь переломает мне руки,
Или попросит войти или выгонит нафиг.
Передавай бутылку виски,
Передавай бутылку яда –
Нам больше ничего не надо.
Шли, пока не надоели
Недели, дни и годы,
Вступления и коды,
Солдаты в рукопашный,
Часы на Спасской башне,
Открытки и конверты,
Деньги шли и документы.
Ведь я не боюсь смерти,
Потому что я и есть смерть.
И все эти годы в календаре зима…
И будет утро, будет день
И вечер, меня не надо провожать, мы не увидимся опять
До встречи! До встречи! До встречи!
Бросив на разные чаши против и за.
В календаре преднамеренно спутались числа,
В том, что все это случилось — я не со зла.
Праздник!
Даром, сразу и для всех!..
И мне это снится,
Тебе это снится,
Нам всем это снится…
«Рики-Тики-Тави сдулся.
Что он видел? Чем он думал?»
Что ты мелешь, кофемолка?
Он сбежал из книжной полки
Он кричит из-под обломков
Что мне удержаться не просто
На тормозах!
Нас как магнитом притянуло
Друг к другу.
Вечнозеленый цветок и порошок в зеркалах.
Привет тебе! Тебе — и малышу!
Так долго строить храм и сжечь за миг
Лишь может тот, кто этот храм воздвиг.
Вокруг совсем не тесно,
Без площадей вокзалов, станций,
Без этих всех цивилизаций.
В том, что мы забыли, как выглядит Вильнюс.
Счастье в том, что мы на свет на этот родились.
Мир ощущая вокруг с каждым днем все острей, все живее,
Катится камень, не в силах бороться с земным притяженьем,
С камнем на шее…
В которых нет ни окон, ни дверей.
Нет ничего, и, честно говоря,
Что нет и самого монастыря.
Грелись, и звали баяном меха батареи,
Как мы гадали на мертвом цветке Хиросимы?
Как размышляли на тему «прошедшее время»?
Живая ткань льняных волос играет с ветром, но без правил.
Кит приходил ночами из океана.
Мы познакомились, каждую ночь болтали.
Всё это долго и тщетно держали в тайне.
И въехать в твоё окно.
Ветер дует с окраин,
Нам уже всё равно.
А то нерушимый совсем разрушен.
Он курит крепкий самосад
Он и начальник контрразведки,
И народный депутат.
Он может все, чего не можем мы,
Пред ним трепещут все умы,
Он может росчерком пера в июле вызвать
Наступление зимы.
Спасет он кума от кумы,
Отдаст бомжу свои штаны,
И невиновного отпустит,
Если надо, из тюрьмы.
Все пытаясь уйти навсегда из проклятого круга,
Мне кажется, я…
Как хорошо любовью заниматься.
Если с утра не закурить –
То на фиг просыпаться.
И стонут так сладко, и дышат так часто,
Что хочется двигаться с каждой секундой быстрей,
Делая, делая, делая новых людей.
Наших самых страшных тайн,
Никому не говори, как мы умрём.
В этой книге между строк
Спрятан настоящий Бог,
Он смеётся, он любуется тобой.
Мы начинаем урок географии.
На Амстердама причудливый запах
Мы из России двинем на Запад.
Прежде обдумаем все хорошенько
В Белоруссии бесится злой Лукашенко.
В Польше — инфляция, в Латвии — Рига.
Скоро забудет как мы выглядим Лига
Чемпионов. Сто тысяч под бетонными сводами –
«Галатасарай» завтра выйграет в Лондоне.
Все, что я знаю об Ирландии, мама, –
Это Джеймсон, Гиннесс и Канемара.
Два человека возвращаются домой.
Идут навстречу через падающий снег.
И он один, и никого нет рядом с ней.
Она полна кислотных грез и едкого тумана
Теперь, когда года твои, как крылья за спиной
Готов ли ты убить того, кто вспомнит адрес
мой?
Разрезать этот город.
Трамвай идет разбитый, громыхая, через ночь.
Вышел из дома, не взял даже ключ с собой.
Даже матерый перед ружьем никто.
Здесь за секнду в жилах вскипает кровь.
Выстрел — и сразу тело пронзает дробь.
Сверкают звезды.
Все так сложно,
Все так просто.
И мальчик сказал: «А король-то голый».
Мальчику тут же с ноги проломили голову
И пришили ему статью.
Теперь он сидит: то в крестах, то в Бутырке.
То морщит свой лоб, то чешет в затылке,
Но не понимает за что.
И не жалеем, в общем, больше ни о чем.
То ли клещ засел, энцефалит?
В голове болит последний зуб,
Мы болеем за один и тот-же клуб.
Чуть немного выпил – так тошнит,
Чуть пошёл работать – сразу труп,
Мы болеем за один и тот же клуб.
Мы все больны гандболом и за гандбол умрём!
Может, клей понюхаем – «Момент»?
Будем нюхать сколько захотим
Ведь мы болеем за один и тот же team! (Тайм).
Закопайте прямо у ворот,
На поминках разогрейте суп –
Ведь мы болели за один и тот же клуб.
Люди пришли за ним с китобойным судном.
Я это видел с нашего с ним причала.
Кит закричал и кита не стало.
Кит закричал и кита не стало.
Кит закричал и кита не стало.
Кит закричал…
Мы похоронены на Невском проспекте.
Он курил табак, залезая на чердак.
Закрывая плоно двери
Далеко до нащей эры.
Скоро нас всех поведут на плаху.
Ты захвати волшебную палку,
Чтобы двинуть им между глаз.