Лучшие цитаты из сериала Интернов (325 цитат)

— Кто вам это сказал?!
— Один очень умный доктор из вашего отделения.
— Умный доктор? Из моего отделения?… Кто пустил?!

Не пытайся сложить слова в предложения — не твоё это.

— Уже полдесятого, Андрюш. Тебе разве не пора своих крепостных считать?
— По часам только таблетки надо принимать. А властвовать и унижать можно в любое время!

Послушай меня, жертва хаотичной репликации хромосом, инстинкт самосохранения — это базовый инстинкт, присущий любому существу, как ты его отключить-то умудрился, когда мне эту фразу говорил?! Я же из тебя пинцетом нити ДНК повыдергиваю, ты у меня по швам расползешься. Я у тебя пункцию с такого места возьму, о котором ты даже не догадываешься, как, впрочем, и о смысле слова «пункция». Я тебя в такой пазл нарежу, что ни один травматолог не соберет. Ты все понял, питекантроп, социально не адаптированный? Тогда ползи в свою пещеру, пока твой искалеченный алкоголем мозг не вскипел от переизбытка информации!

— Да не бывает такого, чтоб мужик один разок изменил. Вот то, что один разок попался, вот это бывает.

Глядя на танцующего Левина:
— Надо будет Любе сказать, чтоб наркотики пересчитала!

Эвона как, опять санитары забыли врата ада закрыть.

— Как дела у моего самого любимого пациента, от которого за весь месяц не поступило ни одной жалобы?
— Нормально. Он по-прежнему в коме.

— Так… быстро эволюционируем до прямоходящих и за мной!

— Вот это твои истории болезни, Левин. Вот это твои, Лобанов. В чем разница?
— У Левина толще.
— Так, давайте без интимных подробностей..

Ну, что, доктор Ленин!
— Я не Ленин!
— А ты и не доктор! Но тебя же это не оскорбляет.

А я тебе говорил, что ты глупая? Так вот, я забираю свои слова обратно… Ты просто богиня идиотизма.

— В слове «стеклянный» сколько «н»? — Сколько? Сколько надо! Одна! — «Стеклянный», «оловянный», «деревянный» — запомни эти три слова на всю жизнь. — Зачем? — Во-первых, это про тебя, а во-вторых, они пишутся с двумя «н»!

Так, я не понял, что за стачка? Ленин, слезай с броневика, а Вы, безмозглый пролетариат, присоединяйтесь к своему вождю и быстро вон, строить свое безнадежно темное будущее!

Андрей Евгеньич, мне сегодня сказали, что я стал русским. Мне сразу захотелось напиться, чтобы подумать об этом. Вдумайтесь: напиться, чтобы подумать!

— Андрей Евгеньевич, хотите печенюшку? Всё равно засохнет. — Люба, рекламный бизнес — это не твоё.

— Подайте, пожалуйста, соль. — Соль — это белая смерть. [Даёт соль] Ни в чём себе не отказывайте.

У нас свободная страна. Кто хочет — может стать рабом.

— Ты гений! — Для меня это не новость, что для вас это до сих пор открытие.

Я буду голосовать против всех, но на выборы приду. Всё-таки халява, но я бюджетник.

— Так внимательно слушать меня, Мотайте на усы уход за больным. — А у кого нет усов?! — Тогда мотайте на уши, вырастут усы — перемотаете…

Сколько волка не корми, а он все равно стройный и спортивный.

План — говно! Я не хочу в нём участвовать! Я брезгую!

— Так, добавь 20 кубов пирацетама и отправь кровь на биохимию… А мне 0,5 темного и корюшки вяленой. — В каком смысле? — А ты в этом халате похожа на пивную торговку. Приведи себя в порядок.

— Андрей Евгеньевич, можно мне сегодня на похороны? — Рано, я скажу, когда пора. — У меня ж муж мой помер. Сегодня похороны, от чего я у вас-то оказалась. — А, ну тогда конечно.

Ты наш гипотетический мостик из тусклой реальности в мир настоящих страстей, проводник в потаенное. Древо жизни, питающая своими живительными соками всю корневую систему нашей больницы.

Нет в этой жизни ни любви, ни дружбы, это всё пустое. Нет музыки — нет Дорз. Есть только коньяк. Вот мерило всего.

А чего это два взрослых, психически здоровых человека пришли ко мне и рассказывают какую-то фигню, трезвые.

— Романенко, быстро неси вазелин!
— Семен, давай останемся друзьями!

Страшный человек! Нельзя к нему спиной поворачиваться. Он может клизму в сонную артерию воткнуть!

— Его выписывают.
— Как выписывают?!
— Лобанов, от тебя живым никто не уходил?! Не знаешь, как выписывают?

— Любе больше нравятся ромашки, она сама мне говорила!
— Ромашки… ты б еще меньше зарабатывал, она б вообще укроп любила!

Ты сказала, если я возьму интернов, я буду как сыр в масле кататься. Где мое масло? Я хочу в нём кататься!

Итак, забудьте о цвете своих дипломов и о том, что там написано слово «врач». Это всё ложь — вы ни хрена не знаете!

— У меня 4 интерна!
— Хочешь, я тебе помогу?
— Всю жизнь боялся услышать это от венеролога…

— У меня в морге встал!
— Бывает.
— Нет, Вы не о том подумали, у меня в морге труп ожил!
— Вот что, Левин, выйди, вернись в сознание и войди снова.

Ну ладно, я побегу, а то инквизитор гневается, когда мы на утреннюю пытку опаздываем.

— Что вы так морщитесь, Лобанов?
— Не нравится мне у вас. Все это венерическое. Фу.
— Венерическое означает Венерой ниспосланное, Лобанов. Венера — богиня любви, а больные наши — от этой любви пострадавшие. Получается, что мы с Вами чуть ли не жрецы. Жрецы Венеры и Асклепия… Ну а теперь-то Вам что не нравится?
— Да не нравится мне у вас. Всё это венерическое. Фу.
— Да, собеседник вы слабый, Лобанов…

Как вы посмели назвать моего интерна врачом?

— Андрей Евгенич, я Вас так люблю!
— Не переживай, Семен, это только до завтрашнего утра. Завтра я тебя любить буду.

— Романенко, ты слышал о такой болезни — гипоальбуминемия?
— Как?
— Гипоальбуминемия.
— Как?!
— Гипоальбу… да ты что, издеваешься, что ли?

— А ты знаешь, Лобанов, что мозг динозавра был с грецкий орех?
— И чё?
— Ну как чё? Этот факт должен вызывать у тебя зависть.

Грудь — это наше мощное бабское оружие. Пуговку застегнула — мозг мужику включила, расстегнула — выключила.

… На, Лобанов, и купи себе на эти деньги мозги или книжку. Лучше книжку. Мозги, я боюсь, твой организм отторгнет.

— Купитман, ты какой день пьёшь?
— Третий.
— А если честно?
— Двенадцатый.
— Когда пьёшь, ешь?
— Только кошерное.
— То есть, нет?
— Нет.

Знаешь что, Ваня, иногда мне кажется, что у тебя с возрастом кудри внутрь мозга расти стали, ты перестал соображать!

Врача обижать — это грех большой, как дельфиненка убить.

Один раз – не псориаз.

Бог — не фраер, он всё видит.

Запомни! Если ты отключаешь мозги, то ты обязательно должна включить телефон. Что-то из этого должно работать всегда.

— Но всё–таки самые красивые девушки живут в России. Особенно одна. — Ай-я-яй, Фил, какая неприкрытая лесть. — А причем тут лесть? Я про Водянову говорил.

Варя, покер – это блеф, блеф – это враньё, враньё – это нечестно. Покер – это нечестная игра.

— Быков, если подчиненный этого заслуживает, то я выскажу ему, что захочу, при ком захочу и в той форме, в которой посчитаю нужным, понял? — Да, моя женщина. — Вот так бы сразу. — Хорошо, мышка. Но, раз ты такая крутая, пауков на балконе пальцами сама давить будешь. — Нет!

Я сама знаю, что во мне прекрасно, а что очень хорошо.

У нас выходной и мы не будем отмечать этот день чаем!

— Последний раз тебе говорю — ни духи, ни помада не разлучат меня с этой женщиной. — Может быть. Но ты должен знать, что и я не отступлю, и если мне придётся тебе самому засос сделать, я сделаю, и задницу тебе вилкой расцарапаю, так что молись, чтобы она тебя первая бросила, да побыстрее.

Я не дружу с теми, кто дает мне покончить с собой.

— Ай-яй-яй, ребята, совести у вас нет!.. А чувство юмора есть.

— Любовь Михайловна, как насчет запереться в сестринской и спровоцировать мощный выброс эндорфинов? — Хрен тебе, а не выброс эндорфинов. Неделю без секса походишь – поумнеешь!

— Уже полдесятого, Андрюш. Тебе разве не пора своих крепостных считать? — По часам только таблетки надо принимать. А властвовать и унижать можно в любое время!

То есть ты предлагаешь их поделить между мной, тобой, Филом и Лобановым, гениально! А скажи-ка мне, друг мой любезный, кто вот из всех вышеперечисленных вместо мозга своими тестикулами думает, кого мама контрацепцией не научила пользоваться, чей шустрый сперматозоид вывел из строя моего любимого интерна? Короче так, кто намиккимаусил, тот и работает!

Ты Гитлер, Люба!

Спасибо в кровать не затащишь.

Натаныч! Не расстраивася! По поводу дедушки она явно погорячилась. Ты больше на бабушку похож.

— Ну и кто мне скажет, когда вы ошиблись?
— Когда роженицу в лифт закатили!
— Нет… когда документы в медицинский подавали.

— А боль острая или тупая?
— Острая…
— Острая?!
— … Тупая.
— Тупая??
— Ну, такая, — средней тупости.

Видимо, я должен вам перечислять всё, что нельзя делать в моём отделении. Нельзя писать любовные записки на спинах пациентов! Нельзя ходить на ходулях! Нельзя стрелять из автомата! Нельзя пить анализы пациентов! Нельзя засовывать себе в попу мой игровой джойстик! Нельзя кошек сушить в микроволновых печах! Нельзя не платить налоги! Нельзя облизывать электрические розетки! Нельзя пить воду из унитаза…

Ты что — дебил, Левин!? Нет, не так! ТЫ — ДЕБИЛ, Левин!!!

Я хочу, чтобы ты знал, Лобанов: до твоего появления моей заветной мечтой был секс с Моникой Беллуччи. Когда ты появился, ты затмил Монику. Два месяца я мечтал переломать тебе ноги, и ты украл у меня мечту.

— Быков!
Еще не зная, о чем речь, отвечает:
— Настя, — это не я, либо я, но я не виноват, либо меня с кем-то перепутали, либо это был мой двойник. В общем, ты все равно ничего не докажешь.

— Слушай, может, всё-таки в окно?
— Насть, ну побойся бога… Третий этаж. Сталинская застройка. Давай я лучше маску Бэтмена надену, выйду и скажу: «Человечество в опасности!!». И убегу.
— А у тебя что, маска Бэтмена есть?
— Ты совсем обалдела…

Левин, среди вещей, которые меня действительно интересуют в жизни, вопрос развития твоей личности находится где-то между проблемами миграции ушастой совы и особенностями налогообложения в Конго.

Это ж надо было до такого додуматься. Хоть бы пьяные были.

Ну то, что у Лобанова жена проститутка — допустим… Но у проститутки муж Лобанов — бред!

— Ну что, палач, ты уже наточил топор своей тупости?

— Это ты его обвиняй, что он болеет не тем, что ты знаешь.

— Доктор, меня завтра оперировать будут?!
— Конечно будут, вы же сами не справитесь.

— Ты уснул в туалете у меня дома!
— Ну я пьяный был.
— Волшебное оправдание, волшебное, но ты же не только уснул, ты же там ещё и закрылся, НА ВСЮ НОЧЬ! ПАДЛА!

Очкастый, чего кислый такой? Классификацию глистов забыл?

Какой ты коварный! Функционер, куда ты лезешь-то? Что у тебя такого могло произойти с Настей, за эти два месяца. Вялые телячьи нежности, осторожные планы на будущее, имитация оргазма с обеих сторон? А у меня с ней горячая, сладкая ненависть уже десять лет. Настоящее сильное чувство. И она меня никогда не уволит. Что бы я ни сделал.

— А что у нас комиссия из Минздрава по определению стерильные, к ним микробы не липнут? — Знаете Андрей Евгеньевич замечательный врач, но вот с чувством юмора у него так себе… — А я не шучу, вон вы на него посмотрите, он же по колено в стафилококках, жирные такие.

Лучше б мужика себе нашла… хоть блохастого.

Внеси в свой злобный клекот информативности…

По закону этикета я, наверное, должен сказать «спасибо». Но! Чёт не охота.

А я-то столько месяцев ломал голову, как избавиться от Романенко. А вон оно как! Надо было от него просто забеременеть. И все! Где Романенко? Нет Романенко!

— Если ради секса мне надо сказать, что я тебя люблю, хорошо! Я тебя люблю. — Быков, ты хам и сволочь! — Так мне раздеваться? — Раздевайся.

Не паникуй, чувствуй себя уверенно, но помни, что ты без юбки.

— А вы вообще кто? — Да какая разница, я ЧЕЛОВЕК!

Деньги повышают уровень эндорфинов в крови.

Мне прапорщик в армии говорил: «Не можешь запомнить головой — запоминай жопой».

— Ты что меня использовал? — Ну что за выражение! Я просто исторически хитрее тебя.

Ну, переспали и переспали, с кем не бывает!? Тем более с бывшими не считается.

Играть и пить — это двойное удовольствие!

То, что мы больше всего ненавидим, на самом деле больше всего нас привлекает.

В этой жизни побеждают не умные, а хитрые.

Я тебе говорю, простит! Это ж мама! Ей много-то не надо: извинился, глаза в пол и всё — иди дальше косячь.

Бегите быстрее к больным, а то они выздоровят!

— Ну что я за человек такой?! — Говённый ты человек… — Это был риторический вопрос, не надо было отвечать!

Вы не представляете, с каким трудом мне удается совмещать в себе три великих звания: падлы, фашиста и руководителя вашей интернатуры!

Ну что я за человек такой?!
— Говённый ты человек…
— Это был риторический вопрос, не надо было отвечать!

Настя! Белочка ТЫ моя, чернобыльская!

Лобанов, ты привит или так, из стадного инстинкта кивнул?!

— Понимаешь, мы разные с тобой: ты в клуб — я за книжки, ты больше собак любишь, а я кошек…
— … а я еще я по утрам лицо брею, а ты красишься.

В жизни каждого врача рано или поздно попадается пациент, которого хочется не вылечить, а добить. И списать всё на врачебную ошибку.

— Как чувствует себя пациент?
— Да вроде хорошо…
— Это поправимо…

Вы не доктог Вагя, вы доктог вагвар…Вагвар…Нет, все-таки надо сходить к логопеду..

— Давай вазелин скорей, сейчас не дай Бог этот фашист придет, блин, в больнице столько нормальных врачей, нам эта падла досталась!
— Я тебя тоже люблю, Лобанов!

— У моего пациента всё нормально.
— Конечно нормально, ты же к нему даже не заходил сегодня!

— Я не знаю, чем ты руководствовался, Лобанов. Логику я исключаю сразу…

В мангал упал? Весело там у вас!..

Он не может тебе ответить, он занят, он умирает.

Если поступает человек со стенокардией, его посылают на три буквы: ЭКГ!

Клинические идиоты должны держаться группами! По одному вы пропадете.

Женщина должна знать о мужчине всё, даже о чужом.

— Неужели ты думаешь, что ты какой-то подарок, из-за которого бабы передраться должны? — И что же во мне не так-то, а?! — Да всё в тебе не так! Ну, назови ты хоть одно своё положительное качество. — … у меня икры спортивные!

Бить морду заведующему отделения — плохая примета.

Мы же русские люди, нам не привыкать привыкать!

— Быков! Еще не зная, о чем речь, отвечает: — Настя, — это не я, либо я, но я не виноват, либо меня с кем-то перепутали, либо это был мой двойник. В общем, ты все равно ничего не докажешь!

Заткнись и слушай мою версию реальности.

— Доктор, знаете, мне кажется, что мне уже делали клизму. — Неужели память вернулась? — Нет, не вернулась. Но попа болит.

— Прежде чем ваш карательный отряд начнёт свои бесчинства на вверенных мне территориях, хочу напомнить наше самое главное правило: «Вы — инородные тела в здоровом организме медицины». — Вы каждый день говорите нам, что мы инородные тела в здоровом организме медицины. — Правильно, это как с противозачаточными: один день пропустишь, и всё.

— Чой-то, Иван Натаныч новую мебель купил? Разрешите.. — Туда нельзя. — О! Вы говорить ещё умеете, замечательно! Тогда объясните мне, врачу этой больницы, почему мне нельзя войти в кабинет своего друга и коллеги по совместительству? — Потому! — Всё? Да у меня попугай больше слов говорил.

Романенко, ты идиот! Ты мне крысу Лобановым напугал!

— Андрей Евгеньевич! Андрей Евгеньевич! — Чего тебе, девочка–катастрофа?

Настя, ты же знаешь, я не умею находить общий язык с детьми. Они меня боятся, и, как следствие, писаются.

Я безмозглая инфузория-туфелька, примитивный моллюск с интеллектом, который находится в эмбриональном состоянии. Андрей Евгеньевич, я врачебное чмо!

— Да, Настя! Мы маленькие дети! И меня дико напрягает, что в моей песочнице роется какой-то поддатый дед!

У руководителей друзей нет.

Да ладно, расслабьтесь вы! Чё?! Пойдёмте, вон, жизни спасать. Или, я не знаю… кофе попьём, покурим…

Клизма ты бюджетная!

Натаныч, старый ты, как говно мамонта, для дел любовных.

— Вот, Андрей Евгеньевич, кофе. Три ложки сахара, все как вы просили… — Я не просил, я приказывал. Делай новый! — А этот что, плохой?! — Сунь палец в кофе. — Зачем? — Суй!.. высунь. Включи логику! Никогда господин не будет пить кофе, куда только что совал свой грязный палец его холоп. Делай новый! — Вы ж сами мне сказали… — Ну идиот ты ядерный! Это холодный кофе! Я хочу горячий кофе! Делай новый!

Романенко так торопился домой, что опросил пациента прямо из комы.

Анализы, говорю, где?! Где какахи?!

Ты что, какую-то другую клятву Гиппократа давал? Я, в какой бы дом ни вошел, войду туда для пользы больного, если, конечно, это не трансвестит.

Ну что, теперь ты понял, кто тут завотделением, а кто: «Эй ты, дятел белобрысый, вали с дороги»?!

— Сделайте мне шприц с водой…
— С водой?
— Ну да, там такая простая болезнь…

Вы на охоту за кем вышли, или так, с клизмой прогуливаетесь?

Ваня, ты, несомненно, непревзойденный знаток женских тел, но женская душа для тебя, как айфон для макаки.

Семен, в моем рейтинге разумных существ ты скоро займешь место морского котика.

… журналов с голыми женщинами ему не давать, мы точно знаем, что этот гад женат.

… это как в ванне с крокодилом — интересно, но по времени мало…

— Здравствуйте, Андрей Евгеньевич…
— И тебе не сдохнуть!

Максимум, что можно тебе доверить — это слюнявить подорожник, а не людей лечить.

— … Иди в VIP-палату и сделай нашему привилегированному пациенту массаж простаты.
— Подождите, что-что, через… вот это вот? Я не умею.
— Ну как ты не умеешь, если у тебя вся жизнь через «вот это вот».

Левин! Ты безмозглая инфузория, раздутая самомнением! Ты безногий эмбрион с красным дипломом! Взял ноги в руки и помчался! Впитывать бесценный опыт Любови Михайловны…

— В ухе стреляет?
— Да… Вот сейчас…
— Я слышал.

Хочешь быть ночью мужиком — будь им днём.

Настя, ну это как так то? Ты, вроде, подумала, и все равно чушь сказала!

— Ты будешь моим рабом, бессловесным, бесправным существом, готовым исполнять все мои прихоти.
— Все?
— Ну, почти все — для некоторых ты не подходишь.

— Он же мишка кало! — Коала… — Не важно!

А я тебе говорил, что ты глупая? Так вот, я забираю свои слова обратно… Ты просто богиня идиотизма.

Ни маникюра, ни совести.

Да не, ты прав. У меня же реально никогда не было никого выше меня. 1.40 м. вот мой размерчик — Голова, Титьки, Задница и сразу туфли.

— Лобанов, что случилось? — Что случилось? Два взвода писек вот так вот, перед глазами, как на параде! — Ну ты же хотел стать венерологом, вот — это бесценный опыт! — Да нахрена мне его столько сразу, как я теперь спать буду? Я глаза не могу закрыть, у меня одни письки перед глазами!

Если ты мне не объяснишь, чем вызвано твоё непрезентабельное выражение лица, то лучше отвернись к стенке, ты мне пищеварение портишь.

— Дай посмотрю, вдруг там что-то серьезное?! — Иди мультики посмотри!

Халат, Лобанов, это лицо врача. А ты вон в свое лицо, получается, ботинки заворачиваешь.

— Тебя искали. — Кто? — Трое… Двое с носилками, один с топором.

О, доктор в белом халате нарисовался, ластиком не сотрёшь.

Доктор, делайте уже укол, а то у меня жопа замерзла ждать, когда вы на неё налюбуетесь!

Я не опоздал, я часы потерял.

Так, Левин, я очень надеюсь, что у тебя сотрясение мозга, потому что если нет, то я тебе его устрою!

Эх, мастерство не пропьешь!.. Хотя попытки были…

Знаешь, Сеня, ты действительно русский… поэтому по старой русской традиции я посажу тебя на кол!

Ты что, гад, ночью за смелостью к Гудвину бегал?!

Не может врач, назначающий клизму, иметь родителей-геев! Никто больше не поверит в его благие намерения!

— А что, у вас реально так плохо относятся к геям?! — Нет! Ну что ты! Прекрасно относятся! Их даже в армию не берут — видишь, как берегут!

Варя, ты же сама врач, ты должна помнить, что как только обнаружена болезнь — её нужно сразу лечить, даже если больно…

— Жалко его. — А чё его, дурака, жалеть? Дураков учить надо! Ради их же блага! Исключительно, ради блага!

— Язва у него случилась! Я ему не мама! Я — терапевт! Всё, что нужно врачу, я уже выяснил.
— Вы не правы! С больными надо общаться! Слово тоже лечит.
— Тогда приложи ему к желудку словарь Даля, там полно слов, какое-нибудь да подойдёт. Мне лично нравится слово «байда»!

— Андрей Евгеньевич, я долго обдумывал ваш поступок… вы, вы…
— Выхухоль?
— Вы мой кумир!
— О как. И ты, наверно, хочешь от меня ребёнка? Извини, я сейчас занят. Ну, может вечером.

— Лобанов, а ты что здесь делаешь?
— Как что?! Лечу!
— А… ну и как полёт?

Кровь и моча,
Все для врача!

— Вот эти люди, дети, расскажут вам всё о половом созревании. Может, кое-что покажут… если не удержатся!

— Ты меня даже не ревнуешь!
— Ты что, рехнулась?! Ты беременная! Я тебя пометил и застолбил. Это высшее проявление мужской ревности!

— Вы подлый и циничный!
— Да, но зато опрятный.

Вы не представляете, с каким трудом мне удается совмещать в себе три великих звания: падлы, фашиста и руководителя вашей интернатуры!

*1,2,3,4,5,6….,9,10* С каждой последующей секундой я хочу тебя убить еще сильнее… Беги Левин, беги…

Женщина, пах, бритва — чувствуешь уровень опасности?

Я сама знаю, что во мне прекрасно, а что очень хорошо.

То, что мы больше всего ненавидим, на самом деле больше всего нас привлекает.

Самодурство — это не мой характер. Это — моя метода! Только она работает в этой стране, как ты видишь!

— Ты меня даже не ревнуешь! — Ты что, рехнулась?! Ты беременная! Я тебя пометил и застолбил. Это высшее проявление мужской ревности!

— Сёма, ты занят? — Для тебя — нет. А для начальства — зашиваюсь…

Начальник — существо одинокое.

— Слушай, может, всё-таки в окно? — Насть, ну побойся бога… Третий этаж. Сталинская застройка. Давай я лучше маску Бэтмена надену, выйду и скажу: «Человечество в опасности!!». И убегу. — А у тебя что, маска Бэтмена есть? — Ты совсем обалдела…

Жениться — плохая примета. Денег не будет.

Хочешь быть ночью мужиком — будь им днём.

Вот и будем вдвоем жить! Дура! И рыцарь..

— Андрей Евгеньевич, я хочу нового врача. — А что, старый уже кончился?

— А ты гомофоб что ли? — Конечно нет, Андрей Евгеньевич! Вы что? Я, конечно, очень демократично ко всем меньшинствам отношусь, нас в Америке так научили. — Ну, да-да, хорошая страна. Я знаю, что у вас в паспортах пишут то, что у нас на заборах стесняются.

Лобанов, ты привит или так, из стадного инстинкта кивнул?!

— Что вы так морщитесь, Лобанов? — Не нравится мне у вас. Все это венерическое. Фу. — Венерическое означает Венерой ниспосланное, Лобанов. Венера — богиня любви, а больные наши — от этой любви пострадавшие. Получается, что мы с Вами чуть ли не жрецы. Жрецы Венеры и Асклепия… Ну а теперь-то Вам что не нравится? — Да не нравится мне у вас. Всё это венерическое. Фу. — Да, собеседник вы слабый, Лобанов…

Семен, в моем рейтинге разумных существ ты скоро займешь место морского котика.

— У моего пациента всё нормально. — Конечно нормально, ты же к нему даже не заходил сегодня!

Сёма, мне, чтоб тебе занимать, самому скоро занимать придется!

— Кофе пьешь? — Кофе, Левин, кофе. — Я тоже кофе люблю. — Ну так женись на нем!

— Вы че здесь болду то пинаете? — Отдыхаем после тяжелого рабочего дня, а че нельзя что ли? — То есть ты отдыхаешь после отдыха? Круто — по-лобановски!

— Я стараюсь, Андрей Евгеньевич! — Смотри не перестарайся, а то в голове че-нибудь лопнет, мне придется тебя в санитарки списывать.

— Андрей Евгенич, я Вас так люблю! — Не переживай, Семен, это только до завтрашнего утра. Завтра я тебя любить буду.

Настя, я, конечно, понимаю, что ты гадюка подколодная, но я не кролик! Хватит меня гипнотизировать!

Все правильно, Лобанов, но это же неправильно!

— Дай посмотрю, вдруг там что-то серьезное?!
— Иди мультики посмотри!

Это же Великая женская теория знаков! Великая и беспощадная!

Так, Левин, я очень надеюсь, что у тебя сотрясение мозга, потому что если нет, то я тебе его устрою!

А Минздрав, между прочим, предупреждает…
— Минздрав, между прочим, мне копейки платит, поэтому мне пофиг на его предупреждения! Раньше надо было предупреждать, когда я в медицинский шел!

Ты что, гад, ночью за смелостью к Гудвину бегал?!

— Смотрю на тебя и думаю — стареешь ты, Андрюша.
— Купитман, да я по сравнению с тобой младенец с розовой попкой.

— Вы че здесь болду то пинаете?
— Отдыхаем после тяжелого рабочего дня, а че нельзя что ли?
— То есть ты отдыхаешь после отдыха? Круто — по-лобановски!

— Поцелуйтесь!
— Только попробуй, я тебе ампулу в глаз воткну!

— Если ради секса мне надо сказать, что я тебя люблю, хорошо! Я тебя люблю.
— Быков, ты хам и сволочь!
— Так мне раздеваться?
— Раздевайся.

— А ты гомофоб что ли?
— Конечно нет, Андрей Евгеньевич! Вы что? Я, конечно, очень демократично ко всем меньшинствам отношусь, нас в Америке так научили.
— Ну, да-да, хорошая страна. Я знаю, что у вас в паспортах пишут то, что у нас на заборах стесняются.

— Как ты, Лобанов, самый тупой врач клиники, можешь обмануть Быкова, самого умного врача клиники?
— Сейчас ты у меня станешь самым мертвым врачом клиники!

— Слушай, Левин, а кто она?
— Ну, настоящий джентльмен оставит имя своей дамы в секрете.
— Настоящий джентльмен трусы своей дамы никому показывать не будет.

Любить будем друг друга, да покусывать!

Я скоро дышать при нём буду забывать.

— Любе больше нравятся ромашки, она сама мне говорила! — Ромашки… ты б еще меньше зарабатывал, она б вообще укроп любила!

Все правильно, Лобанов, но это же неправильно!

— Вы вообще были когда-нибудь в Швейцарии? — Нет. — Вот. А ваша селезёнка и печень могут побывать.

Любовь… какое замечательное имя! А процесс то какой восхитительный!

Какой кризис?! Ты водкой торгуешь в России! Ты в кризис процветать должен!

Черноус, хватит орать! В моём отделении либо я ору, либо пациенты, когда узнают, что вы их лечить будете!

— Ты уснул в туалете у меня дома! — Ну я пьяный был. — Волшебное оправдание, волшебное, но ты же не только уснул, ты же там ещё и закрылся, НА ВСЮ НОЧЬ! ПАДЛА!

— Лобанов, ты за последнее время столько накосячил, что если я тебя сожгу на костре, то всё равно попаду в рай — Что ещё-то? — Ну как — что? Загибай пальцы, пока они есть…

— Ты будешь моим рабом, бессловесным, бесправным существом, готовым исполнять все мои прихоти. — Все? — Ну, почти все — для некоторых ты не подходишь.

То, что ты у мамки пудру стыбрил и на кладбище пивка выпил, не делает тебя ещё настоящим Тёмным. Тьма должна быть у гота в душе, а не в бижутерии. Сопляк ты ещё, чтобы служить нашей черноокой владычице смерти.

Это таблетки, они бывают разные: жёлтые, большие, сладкие…

— А ты знаешь, Лобанов, что мозг динозавра был с грецкий орех? — И чё? — Ну как чё? Этот факт должен вызывать у тебя зависть.

Да, Лобанов, твоя каллиграфия подтверждает место произрастания твоих рук.

Ладно, будем считать, что на одну косу в вашем отряде смерти стало меньше.

— Романенко, ты слышал о такой болезни — гипоальбуминемия? — Как? — Гипоальбуминемия. — Как?! — Гипоальбу… да ты что, издеваешься, что ли?

Кто расстроит меня сегодня — пойдет домой завтра.

В людей я верю, в Лобанова — нет!

— Ну ты и козёл!
— Тсс, это врачебная тайна.

Да, Лобанов, твоя каллиграфия подтверждает место произрастания твоих рук.

Любовь… какое замечательное имя! А процесс то какой восхитительный!

Ну, Купитман, пудель хитрожопый!!!

Ни стержня нет, ни жвачки… Ну что ты за человек?

— Так, ладно, а что мне за это будет?
— Я так и знала. Хорошо, высказывай свои грязные пожелания.
— Секс?..
— Нет.
— Ладно, я не мог не попытаться… Тогда… кино?
— Кино?
— Ну да. Я побуду за тебя доктором Черноус, а ты сходишь со мной в кино.
— Хорошо, я согласна.
— Но кино про секс.

(Обиженно Любе): — Сама на секс подсадила, теперь шантажирует!

— Что, Лобанов, стоишь, глаза пучишь? Тебе что, заняться нечем?
— Да я вообще-то к жене.
— Сейчас твоя супруга — медицина. Давай руки в ноги и марш исполнять супружеские обязанности!

Никогда не думал, что венерологи людям еще и в глаза заглядывают.

Если ты мне не объяснишь, чем вызвано твоё непрезентабельное выражение лица, то лучше отвернись к стенке, ты мне пищеварение портишь.

Заткнись и слушай мою версию реальности.

Самодурство — это не мой характер. Это — моя метода!
Только она работает в этой стране, как ты видишь!

— Быков, если подчиненный этого заслуживает, то я выскажу ему, что захочу, при ком захочу и в той форме, в которой посчитаю нужным, понял?
— Да, моя женщина.
— Вот так бы сразу.
— Хорошо, мышка. Но, раз ты такая крутая, пауков на балконе пальцами сама давить будешь.
— Нет!

Вот это доктор! И осмотрел, и опросил, и задумчивый ушёл!

Официант приносит вино.
— Вот этого не надо, спасибо.
— Почему?
— Ну как почему? Ты что не помнишь, что бывает, если мы с тобой вдвоем выпиваем?
— Помню! Наливайте!
— Эво как! Тогда мне 200 виски, лёд и колу отдельно!

Кисегач, ты знаешь, что твоя фамилия в переводе с английского означает «целовать задницу»?

Ты сказала, если я возьму интернов, я буду как сыр в масле кататься. Где мое масло? Я хочу в нём кататься!

Мужчина имеет право плакать в двух случаях: когда у него коньюктивит… или когда он лук режет. Остальное — срам.

Ваня, ты, несомненно, непревзойденный знаток женских тел, но женская душа для тебя, как айфон для макаки.

— Ну, Андрей, ты что издеваешься надо мной? — Вот за что я люблю тебя, Настя, так это за проницательность!

Левин! Ты безмозглая инфузория, раздутая самомнением! Ты безногий эмбрион с красным дипломом! Взял ноги в руки и помчался! Впитывать бесценный опыт Любови Михайловны…

Пойдем, лопендос ушастый! Разомнемся.

Сухой закон — это смерть для Купитмана.

Меня все ненавидят, а значит, я все делаю правильно.

— Любовь Михайловна, подготовьте доктору Купитману четвертую палату, 20 кубов физраствора с аскорбинкой струйно. И 6 кубов эуфиллина лично от меня. — Любовь Михайловна, я отменяю заказ, я пока ещё тоже доктор. Я прописываю 400 коньяка перорально!

— То есть ты хочешь переспать с женщиной и говоришь ей, что ты гомик. План-то какой-то чудной, Купитман! — Вот она, прямолинейная славянская логика. Пойми, Андрюшенька. Любая женщина подсознательно хочет спасти мужчину-гея и перетащить его в стан так называемых натуралов. Это инстинкт, закон жизни, понимаешь?

Опять воздух пинаешь! Поэтически выражаясь — лесным ветрам титьки тискаешь!

— Глупый еврей-венеролог говорит, что я к ним привык. — Ну, а сам-то ты как считаешь? — Я считаю, что глупых евреев не бывает.

С тех пор, как ты бросил пить, с тобой невозможно стало разговаривать!

— Иди домой спать. — Да я бы с радостью, только не с кем.

У меня стресс, а ты мой единственный антидепрессант.

— У нас после ночного дежурства только Лобанов хорошо выглядит, потому что спит…

— Романыч, у тебя в ГИБДД вообще никого нет? — Был один, но его уволили за взятки. — Сука продажная, не мог до нас подождать.

… да, и побрейте ему пах. Только крайне деликатно. В его возрасте это может быть травмой!

Настя, аденома моей совести!

— Понимаешь, мы разные с тобой: ты в клуб — я за книжки, ты больше собак любишь, а я кошек… — … а я еще я по утрам лицо брею, а ты красишься.

— Как ты, Лобанов, самый тупой врач клиники, можешь обмануть Быкова, самого умного врача клиники? — Сейчас ты у меня станешь самым мертвым врачом клиники!

Да хрен тебе на весь макияж, я сам ухожу!

— Нам будет неудобно вместе, мне придётся всё время наклоняться, а Вам всё время подпрыгивать. — Я могу ходить по бордюру.

… это как в ванне с крокодилом — интересно, но по времени мало…

— Что ей вообще надо-то?.. — Мужика ей надо! Нормального. — А я что, не мужик что ли? — Ты?!! Я тебя умоляю! Какой ТЫ мужик?!

У меня узкая зона микроклиматического комфорта.

Женщина-врач — это даже не смешно.

Пока у тебя не отросло собственное серое вещество, на, пользуйся моим.

… На, Лобанов, и купи себе на эти деньги мозги или книжку. Лучше книжку. Мозги, я боюсь, твой организм отторгнет

— А кто звонил-то?
— Да так… любовница.
— А-а, по работе.
— Чёй-то?
— Ну у тебя две любовницы: я и работа.

Внеси в свой злобный клекот информативности…

— Лобанов, ты за последнее время столько накосячил, что если я тебя сожгу на костре, то всё равно попаду в рай
— Что ещё-то?
— Ну как — что? Загибай пальцы, пока они есть…

Любить будем друг друга, да покусывать!

— Нет у меня проблем!
— Лобанов, ты же Лобанов, у тебя не может не быть проблем.

— Блин, что делать?!
— Моё предложение до сих пор в силе. Я хоть сейчас могу доказать тебе, что я не гей.
— А я тебе хоть сейчас могу доказать, что моя коленка твёрдая. Думай давай!
— Не могу, я сейчас думаю о твоих коленках.

Сотряс — не простатит, за неделю пролетит.

Ты че ржешь? Насоветовал и ржет, писькин доктор!!!

— Ну, Андрей, ты что издеваешься надо мной?
— Вот за что я люблю тебя, Настя, так это за проницательность!

Отношения между нами — патология. А лечить патологию — наша с тобой работа.

Купитман, вот у тебя совести нет, как у моряка ширинки!

Я — хороший врач и легко найду себе другую трудную, плохую работу. А ты — хорошая мать, но вряд ли найдёшь себе другого трудного плохого сына…

Эх, Варя — грудь бы тебе побольше, а мозгов поменьше… Отличная была бы баба!…

Ладно, будем считать, что на одну косу в вашем отряде смерти стало меньше.

Ведьмы и упыри — шабаш на посту. Кто последний — выносит утки!

Ни маникюра, ни совести.

Добавтьте туда лимон и мяту, и будет урино-Мохито.

— Лобанов, что случилось?
— Что случилось? Два взвода писек вот так вот, перед глазами, как на параде!
— Ну ты же хотел стать венерологом, вот — это бесценный опыт!
— Да нахрена мне его столько сразу, как я теперь спать буду? Я глаза не могу закрыть, у меня одни письки перед глазами!

— А что, у вас реально так плохо относятся к геям?!
— Нет! Ну что ты! Прекрасно относятся! Их даже в армию не берут — видишь, как берегут!

— Скорее всего вам эта просьба покажется вычурной… с какой-то стороны даже немного экстравагантной…
— Как меня заводит твой интеллигентский бубнеж!

Трудовой кодекс — не Уголовный, можно и нарушить.

— Страшный?
— Да нет. Вроде ничё так…
— Вроде ничё… Вроде ничё — это борщ бывает. А он всё-таки мужик.

— Я не знаю, чем ты руководствовался, Лобанов. Логику я исключаю сразу…

— Скорее всего вам эта просьба покажется вычурной… с какой-то стороны даже немного экстравагантной… — Как меня заводит твой интеллигентский бубнеж!

— Так… быстро эволюционируем до прямоходящих и за мной!

— Я тебе за это обрезание сделаю… ну значит ещё одно!

— Может мне подстричься? — Не надо, я тебя ЛЮБЛЮ таким.

Ну что, теперь ты понял, кто тут завотделением, а кто: «Эй ты, дятел белобрысый, вали с дороги»?!

Да мы вырежем у вас кусочек мозга, которым вы свои идиотские диагнозы выдумываете

Подойдите ближе, бандерлоги!

— Жалко его.
— А чё его, дурака, жалеть? Дураков учить надо! Ради их же блага! Исключительно, ради блага!

— Чой-то, Иван Натаныч новую мебель купил? Разрешите..
— Туда нельзя.
— О! Вы говорить ещё умеете, замечательно! Тогда объясните мне, врачу этой больницы, почему мне нельзя войти в кабинет своего друга и коллеги по совместительству?
— Потому!
— Всё? Да у меня попугай больше слов говорил.

— Неужели ты думаешь, что ты какой-то подарок, из-за которого бабы передраться должны?
— И что же во мне не так-то, а?!
— Да всё в тебе не так! Ну, назови ты хоть одно своё положительное качество.
— … у меня икры спортивные!

Часы — вещь интимная, прям как трусы моряка: один раз и на всю жизнь.

Пока у тебя не отросло собственное серое вещество, на, пользуйся моим.

Ну ладно, если вас паранойя отпустила, мне грех вас не отпустить.

Бить морду заведующему отделения — плохая примета.

Доктор, делайте уже укол, а то у меня жопа замерзла ждать, когда вы на неё налюбуетесь!

Начальник — существо одинокое.

— А что у нас комиссия из Минздрава по определению стерильные, к ним микробы не липнут?
— Знаете Андрей Евгеньевич замечательный врач, но вот с чувством юмора у него так себе…
— А я не шучу, вон вы на него посмотрите, он же по колено в стафилококках, жирные такие.

Мы же русские люди, нам не привыкать привыкать!

То, что ты у мамки пудру стыбрил и на кладбище пивка выпил, не делает тебя ещё настоящим Тёмным. Тьма должна быть у гота в душе, а не в бижутерии. Сопляк ты ещё, чтобы служить нашей черноокой владычице смерти.

Настя, ты же знаешь, я не умею находить общий язык с детьми. Они меня боятся, и, как следствие, писаются.

Ты — это будущее науки, а Купитман — это прошлое науки…

— Вы подлый и циничный! — Да, но зато опрятный.

— Давай вазелин скорей, сейчас не дай Бог этот фашист придет, блин, в больнице столько нормальных врачей, нам эта падла досталась! — Я тебя тоже люблю, Лобанов!