Эрих Мария Ремарк (нем. Erich Maria Remarque, урождённый Эрих Пауль Ремарк, Erich Paul Remark) — один из наиболее известных и читаемых немецких писателей двадцатого века. Родился 22 июня 1898 в Оснабрюке. Он был вторым из пяти детей книжного переплётчика Петера Франца Ремарка (1867-1954) и Анны Марии Ремарк, в девичестве Шталькнехт (1871-1917). В юности Ремарк увлекался творчеством Стефана Цвейга, Томаса Манна, Фёдора Достоевского, Марселя Пруста и Иоганна Гёте. Лучшие цитаты Эриха Мария Ремарка представлены в этой подборке.
Ведь нужно уметь и проигрывать. Иначе нельзя было бы жить.
Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.
Говорят, труднее всего прожить первые семьдесят лет. А дальше дело пойдет на лад.
Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
Самая большая ненависть возникает к тем, кто сумел дотронуться до сердца, а затем плюнул в душу.
Я ничего не имею против приключений, и ничего — против любви. И меньше всего — против тех, которые дают нам немного тепла, когда мы в пути. Может быть, я немножко против нас самих. Потому что мы берем, а взамен можем дать очень немногое.
О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет.
Просто счастливы нынче только коровы.
Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом его беда, и его обаяние.
Только несчастный знает, что такое счастье. Счастливец ощущает радость жизни не более, чем манекен: он только демонстрирует эту радость, но она ему не дана. Свет не светит, когда светло. Он светит во тьме.
На самом деле человек по-настоящему счастлив только тогда, когда он меньше всего обращает внимание на время и когда его не подгоняет страх. И все-таки, даже если тебя подгоняет страх, можно смеяться. А что же еще остается делать?
Не следует затевать ссоры с женщиной, в которой пробудились материнские чувства. На ее стороне вся мораль мира.
Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.
Что может дать один человек другому кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
Самый чудесный город это тот, где человек счастлив.
Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.
Любовь — не зеркальный пруд, в который можно вечно глядеться. У нее есть приливы и отливы. И обломки кораблей, потерпевших крушение, и затонувшие города, и осьминоги, и бури, и ящики с золотом, и жемчужины… Но жемчужины — те лежат совсем глубоко.
Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после мелких интрижек, да и то получается пошловато. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
Жизнь не имела ввиду — сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.
Только если окончательно расстанешься с человеком, начинаешь по-настоящему интересоваться всем, что его касается. Таков один из парадоксов любви.
Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил.
— Вы не любите говорить о себе, не правда ли? — Я даже думать о себе не люблю.
Кто ничего не ждет, никогда не будет разочарован. Тогда все, что придет потом, покажется вам приятной неожиданностью.
Любовь не терпит объяснений, ей нужны поступки.
Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого? Ты только никого не подпускай к себе близко. А подпустишь — захочешь удержать. А удержать ничего нельзя.
Никогда не следует мельчить то, что начал делать с размахом.
Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову.
Каким неуклюжим становится человек, когда он любит по-настоящему! Как быстро слетает с него самоуверенность! И каким одиноким он себе кажется; весь его хваленый опыт вдруг рассеивается, как дым, и он чувствует себя таким неуверенным.
Женщинам ничего не нужно объяснять, с ними всегда надо действовать.
Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Всё прочее — ложь.
Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можно заполучить, — старинное правило.
Видимо, жизнь любит парадоксы: когда тебе кажется, будто все в абсолютном порядке, ты часто выглядишь смешным и стоишь на краю пропасти. Зато, когда ты знаешь, что все пропало, жизнь буквально задаривает тебя — ты можешь даже не пошевелить пальцем, удача сама бежит за тобой, как пудель.
Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности, если ума нет.
Еще ничего не потеряно, — повторил я. — Человека теряешь, только когда он умирает.
А время — оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта… И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль… и новую жизнь.
Если мы перестанем делать глупости — значит, мы состарились.
Женщина, экономящая на себе, вызывает у окружающих только одно желание — сэкономить на ней еще больше.
Если хочешь, чтобы люди ничего не заметили, не надо осторожничать.
Самый легкий характер у циников, самый невыносимый у идеалистов. Вам не кажется это странным?
Нельзя привязываться к людям всем сердцем, это непостоянное и сомнительное счастье. Ещё хуже — отдать своё сердце одному единственному человеку, ибо что останется если он уйдёт ? А он всегда уходит.
Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.
Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы.
Ты можешь превратиться в архангела, шута, преступника – и никто этого не заметит. Но вот у тебя оторвалась, скажем, пуговица – и это сразу заметит каждый. До чего же глупо устроено все на свете.
Любить – это когда хочешь с кем-то состариться.
Если хочешь, чтобы люди ничего не заметили, не надо осторожничать.
Самый чудесный город тот, где человек счастлив.
Но любой мир ничего не стоит, если нет мира в сердце.
Иной раз человеку кажется, будто он очень хитёр; именно тогда он обычно и делает глупости.
Любой город перестаёт быть враждебным, как только ты в нём поел и попил.
В общем плохо, всё плохо. Но внешне всё выглядит блестяще
Пока человек жив – ничто не потеряно.
Когда у человека уже нет ничего святого – всё вновь и гораздо более человечным образом становится для него святым.
Жить – значит жить для других. Все мы питаемся друг от друга. Пусть хоть иногда теплится огонёк доброты… Не надо отказываться от неё. Доброта придаёт человеку силы, если ему трудно живётся.
Так бывает всегда: только мелочи объясняют всё, значительные поступки ничего не объясняют.
Иногда умирает сотня людей и ничего не ощущаешь, а иногда один, с которым в общем-то не многое тебя связывает, а кажется, будто это тысяча.
Если во что-то веришь, страдания не столь мучительны.
Удивительно, как начинаешь понимать других, когда самому подопрет. А пока тебе хорошо живется, ничего такого и в голову не приходит.
Вероятно, каждый человек для одного бывает хорош, а для другого – плох.
Есть такое старинное солдатское правило: коли ничего не можешь сделать, постарайся хоть не волноваться.
Пока тебя мучит множество вопросов, ты ни на что и не способен. И только когда уже ничего не ждешь, ты открыт для всего и не ведаешь страха.
И чем мы владеем на самом деле? К чему столько шуму о предметах, которые в лучшем случае даны нам только на время; к чему столько болтовни о том, владеем мы ими больше или меньше, тогда как обманчивое это слово «владеть» означает лишь одно: обнимать воздух?
Так уж человек устроен. Не успеет избавиться от одной опасности, как опять готов рисковать.
Никогда мир не кажется таким прекрасным, как в то мгновение, когда вы прощаетесь с ним, когда вас лишают свободы. Если бы можно было ощущать мир таким всегда! Но на это, видно, у нас не хватает времени. И покоя.
Если хочешь, чтобы люди ничего не заметили, не надо осторожничать.
Смеяться ведь лучше, чем плакать. Особенно, если и то и другое бесполезно.
Если не предъявлять к жизни особых претензий, то все, что ни получаешь, будет прекрасным даром.
Чудо, когда его переживаешь, никогда не бывает полным, только воспоминание делает его таким.
Только идиоты утверждают, что они не идиоты. Противоречить им бесполезно.
То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом и состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
Стань богаче других, если тебя злит их богатство.
Разве мы можем знать истинную меру своего счастья, если нам неизвестно, что ждет нас впереди?
Только если окончательно расстанешься с человеком, начинаешь по-настоящему интересоваться всем, что его касается. Таков один из парадоксов любви.
Каждый неизменно находится на пути к Богу. Весь вопрос в том, что человек под этим разумеет.
Никогда не предпринимай никаких сложных ходов, если того же можно достичь гораздо более простыми способами. Это одно из самых мудрых правил жизни. Применять его на деле очень трудно. Особенно интеллигентам и романтикам.
Чтобы что-то понять, человеку нужно пережить катастрофу, боль, нищету, близость смерти.