Лучшие цитаты успешных людей про профессии (300 цитат)

— Договорились, но никаких бухгалтеров, никаких юристов. Ненавижу мужчин со скучной работой.
— А кем был Росс? Дрессировщиком львов?

Родитель — самая трудная профессия на свете, а никто к ней не готовит.

— Так вы ж из санстанции?
— А мы и флористами подрабатываем в свободное время.
— И в ФБР, а еще по четвергам лечим плюшевых мишек..

— А что, Слава тоже креативщик? А я думала, он нормальный мужик…
— Анечка, сколько тебе говорить: слова креативщик, саундпродюсер, точно так же, как педиатр или гомеопат, никакого отношения к человеческой сексуальной ориентацией не имеют!

— Ты же знаешь, как я занята карьерой.
— Какой карьерой?
— Я дизайнер!
— Ты обставила офис отца, и теперь ты дизайнер? Хорошо, я вчера была в зоопарке, теперь я коала!

В этом мире каждый должен чем-то заниматься. Кто-то придумал это правило, что каждый должен чем-то заниматься. Каждый должен кем-то стать. Дантистом, пилотом, полицейским, швейцаром, священником. Иногда я устаю даже думать о том, кем я не хочу быть; что я не хочу делать, куда не хочу ехать. К примеру, в Индию. Или не хочу чистить зубы, или спасать китов. Я никогда не понимал этот мир.

Профессия изначально должна быть актом любви. И никак не браком по расчету.

Один нечестный бухгалтер страшнее армии неприятеля.

Найди что-нибудь, что тебе нравится делать, а потом найди кого-нибудь, кто будет тебе за это платить!

— А как тебя зовут?
— Доктор.
— Имя, а не профессия.
— Доктор.
— А фамилия?
— Доктор.
— Ты зовешь себя Доктором?
— Да.
— Это уже не имя, а психическое состояние…

Обслуживая людей, нужно обладать умом и достоинством. Они лишь люди, у которых много денег и мы их обслуживаем. Но мы не их рабы. Профессия, мисс Вентура, не определяет личность человека. Главное в человеке – умение подняться после падения.

— Как она выглядит?
— Как библиотекарша.
— Библиотекарша на твой вкус или на мой?
— Ну, на ней была одежда, если ты об этом.

Нравственный человек приводит свою профессию в соответствие со своими убеждениями, а не наоборот. Но со времен Средневековья такие люди встречаются все реже и реже.

Экстрасенс, целитель – очень неблагодарная профессия. Люди ждут от тебя, что ты придешь, как волшебник, взмахнешь палочкой – и все у них станет хорошо. Но они не понимают, что их жизнь не наладится, пока они сами не приложат усилия. И когда у них снова начинаются проблемы, они во всем винят экстрасенса, который «не помог»…

Стряхнул бы пыль с прибитых молью званий почетного шахтера, металлурга, токаря, пекаря, слесаря и присваивал, не скупясь.

Я профессионал, который хочет и должен получать деньги за свою работу, но я снимаюсь не только ради денег.

Желаешь без печалей обойтись, Наукам и ремеслам обучись.

Мама, папа люблю вас, больше вас люблю спецназ.

Я смотрю, вы забросили право — что, решили вести честную жизнь?

— Руби Роуз… У вас… серебрянные глаза. — Эм… — Итак. Где вы научились этому? — В академии «Сигнал». — Они научили вас использовать одно из самых смертоносных оружий за всю историю человечества? — Ну, один учитель в частности… — Ясно… Просто, я знал только одного человека, сражающегося косой с таким же умением. Старый, угрюмый ворон… — О! Это же мой дядя Кроу! Он преподаёт в Сигнале. Я была полным отстоем до того, как он меня взял к себе под крыло. А теперь я вся такая… — Оно и видно. И что же такая очаровашка, как вы, делает в школе, обучающей воинов? — Ну, я хочу быть охотницей. — Чтобы убивать монстров? — Ага! Мне осталось доучиться всего 2 года в Сигнале, потом собираюсь поступить в Бикон. Понимаете, моя сестра поступает в этом году — она тоже хочет стать охотницей. И я хочу тоже стать охотницей, чтобы помогать людям. Наши родители всегда учили нас помогать другим, вот я и подумала «Эй, на этом можно сделать карьеру!» Полиция тоже годится, но быть охотницей намного интереснее! И романтичнее! И круче! И вообще! Понимаете? — Вы знаете, кто я? — Вы — профессор Озпин, директор Бикона. — Ну, здраствуй. — Рада познакомиться! — Значит, хочешь учиться в моей школе? — Больше всего на свете! — Значит, решено.

— За что пощечина? Ветру нельзя дать пощечину. — Какие изысканные фразы. — Это моя профессия. — Ты поэт? — Да.

Для того чтобы покорить вершину мастерства, необходимо вначале освоить азы ремесла.

Охранник и таксист — не профессии, это серьезный «диагноз» и чем дольше человек в этих профессиях, тем он тяжелее. Мозг медленно, но уверенно атрофируется, а вытекающая отсюда лень превращается в хроническую болезнь и человек с каждым днем деградирует.

— Может что-либо произойти в жизни, что вы можете изменить профессии актёра? То есть поменять профессию? — Нет. Я не смогу и у меня не получится. Артист — это не профессия, это диагноз. Как говорил мой педагог Раевский: «Если вы думаете, что пришли в институт учиться на артиста, то вы ошибаетесь. На артиста выучиться невозможно. Это либо боженька в лоб поцеловал, либо нет».

Профессия как женщина: мало выбрать, надо еще и овладеть.

Многие люди с высоким уровнем реактивности становятся писателями или выбирают другие интеллектуальные профессии, в которых «все зависит только от вас: вы закрываете дверь, опускаете жалюзи и выполняете свою работу. Вы защищены от неожиданностей». (По тем же причинам люди с более низким уровнем образования, по словам Кагана, чаще всего становятся офисными работниками и водителями грузовиков.)

Артист может пережить на сцене то, чего не обрел в жизни. В этом прелесть и проклятие профессии. Когда познаешь великие страсти, размениваться на нечто мелкое уже не имеет смысла.

Далекие от академической жизни люди предполагают, что в каждом преподавателе литературы скрывается страстный поклонник литературы, но любой искушенный человек способен развеять это заблуждение. Редко когда страсть способна устоять перед профессиональным подходом, и литература в этом смысле не является исключением, особенно если иметь в виду, что каждый преподаватель со временем все меньше и меньше занимается самими книгами, а все больше их анализом, самостоятельным или чужим.

Женщины могут стать подругами, если они не делят профессию и мужиков.

Если человек любит свою профессию, это еще не значит, что у него доброе сердце.

— Вы не представляете, что мне пришлось сегодня делать на работе!
— Но ты сам выбрал профессию, где надо говорить о динозаврах.

Красивые женщины не поступают в мед. вузы, или же они покалечены внутри так же, как красивы снаружи.

В городе не до человека. Людей нет, есть функции: почтальон, продавец, сосед, который мешает. Человеком дорожишь в пустыне.

Я уважаю вообще все профессии, если человек в них профессионал.

— Знал бы, освоил другую профессию.
— А этой ты учился в институте?

— У меня всё по штампу. Нормально. Закончила филфак в МГУ. Факультет невест называется, знаете? Занимаюсь сатирой.
— Русской или иностранной?
— Нашей.
— По 19-му веку?
— Нет, современной.
— У вас потрясающая профессия, вы занимаетесь тем, чего нет.

Если бы я не стал астрофизиком, я бы мутил отличные вечерухи! Но всё решил случай.

Нужно выбирать ту профессию, в которой ты способен проявить все силы души.

Боже! Почему я не родился во время чумы! Или у подножия вулкана!? Почему я вырос, вымахал, возмужал и стал учителем?!

Мы не учимся быть артистами, художниками или писателями — мы учимся быть.

— А всё-таки у нас с Вами самые замечательные профессии, самые нужные!
— Судя по зарплате — нет.

А у меня по щам всегда были пятёрки… Может, я чего забыла положить?

В наши дни быть богатым – это прямо-таки профессия. И совсем не простая.

— Моему мужу… требуется много выступать публично.
— Наверно, ему стоит сменить работу.
— Он не может.
— Рабский договор?
— Что-то вроде этого, да.

Инженер — это человек, который может объяснить, как работает то или иное устройство, но не может объяснить, почему оно не работает.

— Почему твоя мама преподаёт биологию?
— Потому что мистер Харрис преподавал биологию. Пока не сменил профессию… стал жертвоприношением.

Двух вещей очень трудно избежать: тупоумия — если замкнуться в своей специальности, и неосновательности — если выйти из нее.

… В каждой профессии есть свои профессиональные секреты.

Он сказал: «Если вы решите стать ветеринаром, то богатым не будете никогда, но зато жизнь у вас будет интересная и полная разнообразия».

Одному ткачу так повезло, что он стал правителем. Однажды к нему обратился его придворный музыкант: — Дай мне красивую головную повязку, чтоб я мог принарядиться в праздник. Правитель ему ответил: — Принеси мне шерсть, и через три дня ты получишь новую головную повязку.

Актерская профессия — штука жесткая. В ней нет слесарей второго разряда, только высшего.

Не бывает плохих профессий, есть любимая и не любимая работа. Даже разгружать вагоны можно с любовью, счастливым, если знаешь зачем и какова цель. Даже самое светлое и достойное дело можно выполнять через боль, несчастным, если не видишь в нём смысла и потерял ориентир.

В шесть лет я хотел стать поваром, в семь — Наполеоном, а потом мои притязания постоянно росли.

— Мы, зрители, волей-поневоле смешиваем актера с его ролью. Вы, конечно, знаете, сколько людей пошли в разведку потому, что именно вы сыграли эту роль. Вас в нынешней Литве за это не упрекают? — Мне даже Путин при встрече сказал, что после фильма захотел стать разведчиком. — И как вы отреагировали? — Посмеялся. Если ему нравится быть разведчиком, пусть будет.

Просто так получилось, что это единственная профессия, в которой можно быть всем, кем захочешь.

Когда мне было шестнадцать, моя мать, всегда считавшая, что я талантлив, отвезла меня в институт Дрексела в Филадельфии, чтобы узнать, к чему я предрасположен в жизни. После трёх дней тестирования моей матери сказали: «Ваш сын отлично подходит на должность водителя сортировочной машины или помощника электрика, в особенности — электрика по лифтам».

Знание оборотной стороны профессии или призвания — это та цена, которую мы платим за овладение профессиональными навыками.

Волнение актера — от предстоящего контакта со зрителем. Я сравниваю нашу профессию с профессией тореадора, вынужденного каждый раз мобилизовывать все свои силы, чтобы не быть сраженным быком. И в нашей профессии нужно избегать гнева зрителей.

Диктаторы должны бояться своего переводчика и своего дантиста, так как они более могущественны, чем они сами.

Каждый раз, когда я беру в руки пешку и двигаю её на одну клетку вперёд, меня начинает мучить совесть: а тем ли я делом занимаюсь при росте 190 см и весе 100 кг?

Мы живем в эпоху специалистов, которые не интересуются своей специальностью.

Таксидермист сдирает шкуру; таксист сдирает три шкуры.

Специалист — это тот, кто знает очень много об очень малом.

Двух вещей очень трудно избежать: тупоумия — если замкнуться в своей специальности, и неосновательности — если выйти из нее.

— Профессия? Динозавры.
— Вообще-то я палеонто… Ладно, пусть будут динозавры.

Хороший повар должен радоваться тому, что он делает, иначе он не хороший.

Наверное, я стал врачом, потому что с самого раннего детства мечтал помогать людям. Я никому этого не рассказывал, помню, мне было лет семь и я нашёл птенца, который выпал из гнезда. Я подобрал его, принёс домой, построил ему домик, ну, как сумел, конечно, гнездо из старой коробки из-под обуви… Нет, я стал врачом по тем же четырем принципам, что и остальные: женщины, деньги, власть и женщины.

– Жизни едва хватает, чтобы толком освоить хотя бы одно дело.
– Если вообще хватает.
– Да. Поэтому с профессией надо осторожно.

Не выбирай профессию ради денег. Профессию надо выбирать как жену: по любви и из-за денег.

Диктаторы должны бояться своего переводчика и своего дантиста, так как они более могущественны, чем они сами.

Я всегда и везде говорю: «Я — не артист, я — не артист, — я не артист». А мне: «Нет, вы — артист!». А я: «Артист — это совсем другое. Это другие люди, другая конституция. Роль для меня — это не профессия. Это поступок, который совершаешь»

Как известно, редким талантом спать с полузакрытыми глазами обладают только две категории граждан: солдаты срочной службы и менеджеры среднего звена.

Когда я вижу «политологов» на телеэкране, мне чаще всего представляется, что это шарлатаны какие-то. А если о политике говорит или пишет дельный человек, скорее всего, у него есть какая-то иная профессия.

Счастье есть привилегия целый день заниматься тем, что тебе представляется важным. Один находит счастье в том, чтобы кормить свою семью. Другой — в ограблении банков. Третий может потратить годы на научную работу, результат которой неясен. Обратите внимание на индивидуальность и субъективность выбора. Не найдется и двух одинаковых случаев — да их и не должно быть. Каждый мужчина и каждая женщина должны подобрать себе такое занятие, за которым будут счастливы целый день, не поднимая головы. Если же вы норовите сократить свой рабочий день, продлить отпуск и пораньше уйти на пенсию, то вы занимаетесь не тем, чем следует. Может быть, вам стоит попробовать грабить банки. Или стать конферансье. Или даже заняться политикой.

Самая тяжёлая профессия — заведующая школьной столовой. Вы бы знали, как это морально тяжело — красть у детей!

Ну что поделаешь, если девчонка с таким норовом. Вот заявит сейчас, что едет в Сиднейский бордель изучать на практике профессию шлюхи — и то её, пожалуй, не отговоришь. Ох уж это милейшее чудовище Джастина, сущая казнь египетская.

— Мой папа, врач, всегда говорил: «Девочка должна читать и набивать себе в голову знания. Не дай ей бог добывать свой хлеб в том же месте, где и я…»
— В смысле?
— Папа работал проктологом.

Больше всего в профессии актера мне нравится то, что на протяжении 25 лет тебе не нужно приходить в один и тот же офис в одно и то же время.

Двух вещей очень трудно избежать: тупоумия — если замкнуться в своей специальности, и неосновательности — если выйти из нее.

Откровенно говоря, преподаватели — это единственная профессия, представители которой преподают нашим детям.

Актерство — развлечение. Я слишком это люблю, чтобы останавливаться, это то, как я вырос. Некоторые думают, что людям, выросшим на съёмочной площадке, все в обязательном порядке должно надоесть, или же они решат заняться чем-то иным. Я же не знаю ничего кроме съемок. Там всегда комфорт и дружеская обстановка. Надеюсь, я и умру на съемочной площадке. Честно. Но лучше, конечно, как можно позже.

Если женщины могут быть железнодорожниками в России, почему они не могут летать в космос?

Профессия – максимально ввязываться в жизнь. Взять и нырнуть. И посмотрим, что дальше.

Кесарю — кесарево, слесарю — слесарево.

Нет неувлекательных специальностей. Есть лишь пассивные люди, не способные увлечься тем, что перед ними.

Две профессии казались мне возбуждающими — следователь и шпион. Шпион — это человек, который притворяется, но притворяется идеально. Следователь — это тот, кто видит шпиона насквозь и различает подлинное и сыгранное.

Найди что-нибудь, что тебе нравится делать, а потом найди кого-нибудь, кто будет тебе за это платить!

Строго говоря, профессия актера — это профессия шлюхи.

Про профессию актера говорят слишком много всякого дерьма. Не уверен, что люди понимают, что это значит на самом деле — быть актером.

Инженер — это человек, который может объяснить, как работает то или иное устройство, но не может объяснить, почему оно не работает.

Мы не учимся быть артистами, художниками или писателями — мы учимся быть.

Если механики смеются, значит, что-то есть.

Жить без профессии нельзя. Работа должна быть поднята если не до пафоса, то хоть до профессии, иначе она раздавит бездушностью. Можно халтурить попутно, но жить халтурно нестерпимо.

Не выбирай профессию ради денег. Профессию надо выбирать как жену: по любви и из-за денег.

— Папа, а почтмейстер важный начальник? — Важна не должность, которую ты занимаешь. Важно другое — ответственно относиться к работе…

Мечтала ли я стать патологоанатомом? Не мечтала. Я точно знала, что именно эта профессия — единственное мое призвание. Я обожаю детективную составляющую своей профессии. Вот-вот, и разгадка смерти на поверхности, но нет… За «поворотом» прямой кишки новые улики и подозрения.

Для людей нет маленькой или большой службы. Каждая профессия священна.

Как говорил мой отец — если мужчина ничего не умеет, он идёт работать охранником. А если женщина ничего не умеет — она идёт на панель. Суть одна — спать за деньги.

Как говорил мой отец — если мужчина ничего не умеет, он идёт работать охранником. А если женщина ничего не умеет — она идёт на панель. Суть одна — спать за деньги.

— У меня новая профессия, но нет цели в жизни. Я всё ещё не вижу своего будущего.
— Разве так не у всех? Если будешь упорным в поисках, то довольно скоро найдешь.

Мой папа — судья по гражданским делам. Это самые страшные юристы. Даже Люси, наша горничная от него в ужасе. И папочка так хорош, что получает за борьбу с людьми 500 баксов в час, а со мной он борется бесплатно, потому что я его дочь.

Вот мою дочь как-то спросили, когда ей было шесть, кем она будет, когда вырастет. А это ужаснейший вопрос для людей любого возраста. И она сказала: «Я поэт». И это действительно так. Я ей даже позавидовала, ведь она так уверенно об этом сказала.

Раньше в детстве все хотели стать космонавтами или пожарными, а становились инженерами. Теперь кем хотят, тем и становятся. То есть менеджерами.

Профессионализм и чистые руки. И то, и другое позволяет принимать непопулярные решения, не обращать внимания на завистников и недоброжелателей, отстаивать свои позиции при «наездах» чиновников. Если бы не был специалистом в своем деле, если бы брал взятки и «откаты» — давно сожрали бы.

Если женщины могут быть железнодорожниками в России, почему они не могут летать в космос?

Специалист — это тот, кто знает очень много об очень малом.

Всем приходится как-то приспосабливаться, искать определенную форму, чтобы существовать. Будь то обличие доктора, адвоката или солдата — большой роли не играет, что именно это будет. Просто, выбрав определенную форму, приходится идти в этом обличье до конца. Таковы правила: или вы умудряетесь вписаться в общую схему, или подохнете на улице.

Если бы я не занималась микробиологией, то, возможно, занялась бы изучением физики. Или фигурным катанием.

Каждый раз, когда я беру в руки пешку и двигаю её на одну клетку вперёд, меня начинает мучить совесть: а тем ли я делом занимаюсь при росте 190 см и весе 100 кг?

В семнадцать я мечтал стать депрессивной рок-звездой, в двадцать — прогрессивным диджеем, в двадцать два — гениальным журналистом. Каждое из этих устремлений вначале взрывало мой мозг, а затем очень быстро исчезало. Виной тому были не жизненные перепоны, не недостаток таланта, не отсутствие единомышленников, не малая работоспособность. Мне не потребовалось испытывать судьбу или козни завистников, я не подвергал детальному анализу каждую из профессий на предмет будущих бонусов, я не переосмысливал свои жизненные ориентиры. Всё было гораздо проще-я так и не сделал ни одного шага навстречу своей мечте, не предпринял ни одной попытки доказать, в первую очередь себе, что у меня получится.

Не идеализируйте профессию артиста, на свете много других профессий, намного интереснее и полезнее, чем артист. Просто эти профессии меньше показывают на телевидении, в кино и на эстраде.

Если, по-вашему, женщина может быть кузнецом, то почему мужчина не может быть педикюршей? Она куёт, он пилит — прекрасная пара!

Она давно выработала профессиональную глухоту, иначе ей не справиться с ее работой.

— Ты торговец? Наёмник?
— Я младший сын. Это трудное и опасное занятие. Большинство таких, как я, умирает от скуки. К счастью, будучи младшим братом Батранда заскучать невозможно.

— Интересно, а что у вас за профессия такая, где можно не врать?
— Пианист я.

Про профессию актера говорят слишком много всякого дерьма. Не уверен, что люди понимают, что это значит на самом деле — быть актером.

Нет, пап, я не чокнутый стрелок, я убийца! Разница в том, что первое — болезнь, а второе — профессия.

Опасность — неизбежный спутник моей профессии.

— Род занятий? — Серийный убийца. — Архитектор.

Какие-то сюда все слабонервные идут. Плачут. А чего плачут? Не понимают, потому и плачут. Несчастные-то те, которые тут остались. Талант… Ведь это, ищи его. А ежели его нет? А уж приняли! Вот тебе несчастный человек на всю жизнь!

Чтобы достичь высот в своей профессии, требуется многим пожертвовать.

Вы пижон, сын пижона и дети ваши будут пижонами. Мальчик! То, что произошло — это даже не эпизод, так — случайность. Джентльмен в поисках десятки. И вообще, что это за профессия такая, прости Господи, — сын лейтенанта Шмидта? Ну год, ну два, а потом ваши рыжие кудри примелькаются и Вас начнут просто бить.

Когда мне было семнадцать лет, я поступил в цирковую школу. Но, слава богу, у меня хватило ума ее бросить. В противном случае, сегодня перед вами сидел бы клоун — злой, опасный и почти наверняка разочарованный.

Я не сожалею о медленном развитии моей карьеры. Эта медлительность помогла мне понять основательно мою профессию. Когда я был ещё неизвестным, я пытался окрасить деталями, мимикой, жестами маленькие роли, которые мне поручали. Таким образом, я приобрёл некоторый комический багаж, без которого не мог бы сделать карьеру. Поэтому, если начать снова, то я бы не отказался от этого пути.

В небе любая профессия — мужская.

Сейчас я понимаю: это был Божий промысел — привести туда, где меня так правильно выучили профессии.

В данном случае, я прочитала письмо Юрия Быкова… По моим представлениям, человек, который настолько зависим от чужого мнения, не может пока состояться ни в какой профессии. Он не может быть ни режиссёром, ни водопроводчиком. <…> Когда тебе каждую секунду советуют — что тебе делать, а ты на это так легко ведёшься… Да, Господи, да кто из нас не был объектом травли?

Всякое ремесло имеет свои тайны и требует таланта.

Когда я провожу первые разговоры со своими студентами, я говорю им, что театр — это зона повышенного риска. Социального риска. Ты идешь в профессию, которая ничего не гарантирует.

Я считаю, что всё время гундеть и всё время жаловаться — это бесперспективное дело. <…> … и потом это стыдно, быть всё время несчастным, всё время бедным, всё время бездарным, всё время обиженным, всё время самому себе противным, потому что такой другой профессии, мне кажется, нет кроме актерской, где находится масса ингредиентов, чтобы свалить на кого угодно, только не на себя: режиссер — сволочь, не угадали с амплуа, интриги. Никто не говорит: «Это не моё»…

Я вот что думаю… У каждого человека должна быть своя точка… ну, место своё. Оно — одно-единственное. Вот попал на это место — и все твои способности наружу выходят. Вот тут вот, человек всегда счастливый бывает. Вот ты вот — свою чувствуешь, тебя тянет к ней, и другие — тоже. А я вот понять не могу: где она? Но где-то есть эта моя точка. Она — только моя. Моя! Вот я и хочу её найти. И я найду её, обязательно найду.

Мама, ну разве это самое важное, кем я буду? Каким буду — вот главное! А дорога — она разная может быть; но всё равно, если во мне что путное сидит — ведь выйдет наружу, обязательно выйдет. И учиться я буду.

Пилот всегда стремится к новым знаниям.

Я хотела работать над словами в любом виде. Я… я росла в доме, который не назвать мирным. И книги просто уносили меня ввысь. Хотя в мою работу входит обзор плохих книг, хорошие продолжают уносить от забот.

Но если б он стал возражать, кто знает, что бы она учинила? Вздумала бы, чего доброго, выбрать себе профессию, стала бы врачом или адвокатом – мало ли какая нашла бы на неё дурь!

Откровенно говоря, преподаватели — это единственная профессия, представители которой преподают нашим детям.

Если у каждого ребенка сбудется заветная мечта, наш мир заполнят пожарные и милиционеры.

Знали бы вы, сколько Джеймсов Бондов или Суперменов скрывается под личинами невзрачных тощих менеджеров или программистов!

Журналистика — профессия почти столь же древняя, как… словом, это вторая древнейшая профессия.

Сегодня в России остается все меньше людей, относящихся к журналистам с доверием и уважением. Уже давно понятно, что существенная часть сотрудников СМИ «за долю малую» в состоянии оболгать кого угодно, что свобода слова в нашей стране многими понимается как свобода лжи. В этой связи журналистика начинает восприниматься как аморальная профессия, занятие для бессовестных людей. Может быть, петербургским деятелям пера и микрофона стоит задуматься и над тем, почему их организация, о «корочках» которой совсем недавно мечтали действительно талантливые и достойные личности, сегодня не обладает в городе должным авторитетом?

Дипломат — существо особое, подлость для него не порок, а профессия.

Порой у меня возникало ощущение, что моя профессия — злобная живая тварь, которая проверяет меня, испытывает на прочность и все время увеличивает нагрузки, чтобы посмотреть, когда же я протяну ноги.

Вы пижон, сын пижона и дети ваши будут пижонами. Мальчик! То, что произошло — это даже не эпизод, так — случайность. Джентльмен в поисках десятки. И вообще, что это за профессия такая, прости Господи, — сын лейтенанта Шмидта? Ну год, ну два, а потом ваши рыжие кудри примелькаются и Вас начнут просто бить.

В армию идут четыре типа людей. Для первых, как для меня, это семейная традиция. Второй тип — патриоты, рвущиеся послужить своей стране. Третий тип — те, кому просто нужна работа. А к четвёртому принадлежат те, кто хочет убивать. Армия — единственное место, где это можно делать легально.

Женщины могут стать подругами, если они не делят профессию и мужиков.

— Там было всего одно свободное место, и я отдал его богатому парню, потому что он дает деньги, которые мы потратим на открытие акушерского отделения.
— Больше всего меня пугает то, что что ты можешь смотреть на парня, которому только что подписал смертный приговор, и даже не переживаешь.
— А я здесь не для того, чтобы переживать.

У фотографа необычная профессия: он находит что-то прежде, чем люди успеют это потерять.

Поэт — это состояние, а не профессия.

Две профессии казались мне возбуждающими — следователь и шпион. Шпион — это человек, который притворяется, но притворяется идеально. Следователь — это тот, кто видит шпиона насквозь и различает подлинное и сыгранное.

… Если ты действительно хочешь посвятить себя литературе или, во всяком случае, писать, чтобы тебя читали, придется привыкнуть, что иногда тебя будут игнорировать, оскорблять, презирать и почти всегда демонстрировать безразличие. Это одна из прелестей профессии.

Сама по себе профессия (любая) не обеспечивает востребованность. Востребованным может быть только конкретный человек в меру своей профессиональной подготовки и общекультурного развития.

Профессионализм и чистые руки. И то, и другое позволяет принимать непопулярные решения, не обращать внимания на завистников и недоброжелателей, отстаивать свои позиции при «наездах» чиновников. Если бы не был специалистом в своем деле, если бы брал взятки и «откаты» — давно сожрали бы.

Когда я вижу «политологов» на телеэкране, мне чаще всего представляется, что это шарлатаны какие-то. А если о политике говорит или пишет дельный человек, скорее всего, у него есть какая-то иная профессия.

Родительство — самая трудная профессия на свете. И никто к ней не готов.

— У меня новая профессия, но нет цели в жизни. Я всё ещё не вижу своего будущего. — Разве так не у всех? Если будешь упорным в поисках, то довольно скоро найдешь.

Нельзя судить человека по его профессии. Глупо в каждом встречном искать недостатки, лишь бы у тебя появилась причина не общаться с ним.

Не всем суждено пронести свою мечту через жизнь, и не каждая мечта выдержит столкновение с реальностью. Стать, как отец – не просто, ой, не просто. Для начала надо «Вознестись главою непокорной хотя бы выше нужника, хотя б на метр над уборной, на средний уровень пока». Овладеть ремеслом, набить множество шишек и стать – нет, пока не равным отцу или наставнику, это уж у кого как, – а просто добиться, чтобы коллеги начали твоё мнение просто слышать. Это первый этап. Потом будут и второй, и третий, и сто двадцать пятый… И пока ты растёшь, становишься специалистом, а потом и мастером, только мечта и благородное упрямство не дадут тебе утонуть в море рутины, опустить руки, перестать учиться. И тогда, спустя немало лет доведётся тебе услышать за спиной: «Смотри, он не хуже своего батьки, нет, не хуже!»

– Жизни едва хватает, чтобы толком освоить хотя бы одно дело. – Если вообще хватает. – Да. Поэтому с профессией надо осторожно.

Одна из утомительных необходимостей человечества — та, что люди не могут освежить себя в середине жизни, круто сменив род занятий.

— Там было всего одно свободное место, и я отдал его богатому парню, потому что он дает деньги, которые мы потратим на открытие акушерского отделения. — Больше всего меня пугает то, что что ты можешь смотреть на парня, которому только что подписал смертный приговор, и даже не переживаешь. — А я здесь не для того, чтобы переживать.

— Мне нравится слушать, как ты рассказываешь о своей профессии. Просто я этого не понимаю. Ты похож на канатоходца, который играет с жизнью. — Хоть не сказала, что я похож на клоуна. Это уже хорошо.

Я уважаю вообще все профессии, если человек в них профессионал.

Не работайте на скотобойне. Не будьте мясником. Мысль, что люди должны работать в этих профессиях из-за зарплаты, нелепа. Они могут заняться чем-то другим. Воруйте из магазинов, ребята. Да, лучше быть проституткой, чем отрубать животному голову ради средств на жизнь.

Честно говоря, я не очень все это люблю. Мне кажется, что если ты хочешь чего-либо добиться в профессии, то нужно достигать это самой. Меня так воспитали. Мои родители совершенно не связаны с театральным миром и миром кино, поэтому попросить за меня было некому. И теперь я этим по-настоящему горжусь. Если бы меня кто-то подталкивал, у меня не было бы сейчас того замечательного чувства, что я сделала все, что могла, всего добилась сама.

Конечно, я верю в то, что случайности существуют! Но есть разные жизненные ситуации. Можно действительно встретить принца на белом коне, и это тоже счастливая случайность. Я верю в то, что в сфере отношений и любви все может сложится удачно и само собой. Но профессия — совсем другое дело. Здесь, чтобы добиться успеха, нужно работать. А как бы ты не работала над тем, чтобы найти себе мужа, это ничего не даст — в области чувств как раз важнее случайности.

А у меня по щам всегда были пятёрки… Может, я чего забыла положить?

Люди умственного труда подчинялись вещам и ничего не могли с ними поделать. А люди-мастера сами не имели вещей. Когда в нашей квартире засорялась уборная, замок буфета ущемлял ключ или надо было передвинуть пианино, Аннушку посылали вниз, в полуподвал, где жил рабочий железнодорожного депо, просить, чтоб «кто-нибудь» пришёл. «Кто-нибудь» приходил, и вещи смирялись перед ним: пианино отступало в нужном направлении, канализация прокашливалась и замок отпускал ключ на волю. Мама говорила: «Золотые руки» — и пересчитывала в буфете серебряные ложки. Если же нижним жильцам требовалось прописать брательнику в деревню, они обращались к «их милости» наверх. И, глядя, как под диктовку строчатся «во первых строках» поклоны бесчисленным родственникам, умилялись вслух: «Вот она, умственность. А то что наше рукомесло? Чистый мрак без понятия». А в душе этажи тихонько презирали друг друга. «Подумаешь, искусство», — говорил уязвлённый папа: «раковину в уборной починил… Ты вот мне сделай операцию ушной раковины! Или, скажем, трепанацию черепа». А внизу думали: «Ты вот полазил бы на карачках под паровозом, а то велика штука — пёрышком чиркать!»

Мне трудно было представить себе, что когда-нибудь я стану настоящим врачом и буду принимать настоящих больных, которые придут ко мне и доверят мне свою судьбу.

Не стоит скорби ни жён, ни друзей,
Жизнь гладиатора — Колизей.

Пилот всегда стремится к новым знаниям.

Я хотела работать над словами в любом виде. Я… я росла в доме, который не назвать мирным. И книги просто уносили меня ввысь. Хотя в мою работу входит обзор плохих книг, хорошие продолжают уносить от забот.

— Стреляете хорошо?
— Награждён красными революционными шароварами, товарищ командир.
— На кавкурсы прямо с завода?
— Так комсомол приказал.
— И жениться Вам тоже комсомол приказал? [Трофимов опускает глаза] Ну-ну-ну-ну-ну… Это Ваше личное дело. А вот профессию надо не по приказу выбирать, а по призванию.
— Ну, какая же это профессия? Военный — это… просто служба такая, вот и всё.
— И долго Вы «просто служить» собираетесь?
— До победы мировой революции!
— И что же потом?
— Учительствовать пойду.

Интересно: некоторые люди, осваивая новейшую технику, почти фантастическую, приобретая новые современные профессии, долго остаются до странности неинтеллигентными.

— Мне интересно: Почему из всех возможных профессий такая девушка, как ты, выбрала службу в правоохранительных органах?
— Ну, когда мне было девять, я уже знала, что хочу заниматься именно этим.
— Когда мне было девять, кажется, я хотел стать бронтозавром.

Лётчиков-испытателей часто называют экзаменаторами самолётов. Это почётно и в общем правильно. Но нельзя забывать, что если лётчик-испытатель экзаменует самолёт, то и самолёт каждый раз, в каждом полёте, в свою очередь, экзаменует лётчика-испытателя. И делает это со всей строгостью. Срезавшийся зачастую уже никогда не сможет попытаться исправить отметку.

Кто мечтает быть пилотом,
Очень смелый, видно, тот,
Потому что только смелый
Сам полезет в самолёт,
Потому что только смелых
Уважает высота,
Потому что в самолёте
Всё зависит от винта!
От-от-от винта!
От-от-от винта!

Она знала, что он самый искусный тореро. Он лучше всех владел мулетой, а сверкающая шпага казалась продолжением его гибкой руки. Но хотя он был самым ловким и быстрым, красивым и бесстрашным, он так и не стал знаменитым матадором. Для матадора он не умел самого главного.
Он не умел убивать. И за это она его любила.

Главные, да и, пожалуй, единственные источники знаний о профессии разведчика — кино и литература — давно уже выработали определенный штамп: сложенный как древнегреческий бог молодой человек с чеканными сверхволевыми чертами лица. О, конечно же, он поразительно находчив, он всезнающ и всеведущ. Никакие козни противника не могут застать его врасплох. Он знаток музыки и литературы. У него самые высокие вкусы в искусстве. На все случаи жизни у него есть свое мнение… Словом, этот розовый герой экрана хорош всем, кроме одного — он выдуман от начала и до конца.

Сама по себе профессия (любая) не обеспечивает востребованность. Востребованным может быть только конкретный человек в меру своей профессиональной подготовки и общекультурного развития.

Артист может пережить на сцене то, чего не обрел в жизни. В этом прелесть и проклятие профессии. Когда познаешь великие страсти, размениваться на нечто мелкое уже не имеет смысла.

Он сказал: «Если вы решите стать ветеринаром, то богатым не будете никогда, но зато жизнь у вас будет интересная и полная разнообразия».

Я не сожалею о медленном развитии моей карьеры. Эта медлительность помогла мне понять основательно мою профессию. Когда я был ещё неизвестным, я пытался окрасить деталями, мимикой, жестами маленькие роли, которые мне поручали. Таким образом, я приобрёл некоторый комический багаж, без которого не мог бы сделать карьеру. Поэтому, если начать снова, то я бы не отказался от этого пути.

— Это море сделал мой дядя. — Море? — Море. — Дядя? — Дядя. — Хочешь сказать, что ты — племянник Аллаха? — Мой дядя — командир шагающего экскаватора. Он сейчас Куйбышевское море копает.

Ложная вера в то, что общественного признания можно достичь лишь за счет работы. На протяжении длительных периодов нашей истории работа отнюдь не была достойным занятием. Достойным считалось помогать людям, лечить их, учить и защищать. Работали из-за нужды или из-за скупости. Лишь после Реформации у работы появилась моральная составляющая. Лютер был одним из тех, кто допустил роковую ошибку, смешав для последующих поколений смысл слов «профессия» и «работа».

Профессию надо не по приказу выбирать, а по призванию.

— Интересно, а что у вас за профессия такая, где можно не врать? — Пианист я.

Интересно: некоторые люди, осваивая новейшую технику, почти фантастическую, приобретая новые современные профессии, долго остаются до странности неинтеллигентными.

Если у каждого ребенка сбудется заветная мечта, наш мир заполнят пожарные и милиционеры.

— А все-таки у нас с Вами самые замечательные профессии, самые нужные! — Судя по зарплате — нет.

Моя профессия — литература; а в этой профессии трудностей для женщин меньше, чем во всех других, не считая только театра, — я имею в виду специфически женские трудности.

У вас потрясающая профессия. Вы занимаетесь тем, чего нет.

Профессия секретарши в нашей стране окутана неким флером интимности: никогда не знаешь, какие дополнительные обязанности могут свалиться.

Мало-помалу жестокая реальность вторглась в наш идиллический мир. Искусство открывает свои двери лишь избранным. Очень немногие из нас нашли работу, связанную с рисованием. Можно пойти работать учителем рисования, чтобы сохранить лицо, но шанс найти работу был слишком мал, а лист ожидания — чересчур длинный.

Главные, да и, пожалуй, единственные источники знаний о профессии разведчика — кино и литература — давно уже выработали определенный штамп: сложенный как древнегреческий бог молодой человек с чеканными сверхволевыми чертами лица. О, конечно же, он поразительно находчив, он всезнающ и всеведущ. Никакие козни противника не могут застать его врасплох. Он знаток музыки и литературы. У него самые высокие вкусы в искусстве. На все случаи жизни у него есть свое мнение… Словом, этот розовый герой экрана хорош всем, кроме одного — он выдуман от начала и до конца.

Если ты хотел творить добро, надо было стать врачом.

Красивые женщины не поступают в мед. вузы, или же они покалечены внутри так же, как красивы снаружи.

Ни один учитель никогда не скажет тебе, что ты – прирожденная порнозвезда или оружейный барон.

Лучшее средство от всех разочарований и обид — это профессия.

Это единственная профессия [инженер-строитель], для которой не нужно учиться лгать. Сталь это сталь. Большая же часть наук — это чьи-либо размышления, чьи-то желания и ложь многих людей.

Хороший парень — это не профессия!

И с неожиданной грустью я подумал о несовершенстве механизма человеческого самопонимания, при котором виртуозы бухгалтеры грустят о несостоявшихся судьбах отважных мореходов, гениальные портные жалеют об утраченных возможностях стать журналистами, а видные врачи-кардиологи считают, что их талант по-настоящему мог расцвести только на театральных подмостках, — профессьон манке, как говорят французы, пренебрежение призванием.

Больше всего в профессии актера мне нравится то, что на протяжении 25 лет тебе не нужно приходить в один и тот же офис в одно и то же время.

Никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. Опасность, риск, власть природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то Южный Крест, то Медведица, и все материки – в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди.

Вообразите, что было бы, если бы библиотекари стали сами писать книги, а хранители музеев – рисовать.

Я думаю, ущербность содержится в любой профессии. Профессия — это работа. Разве человек создан для работы?

Родительство — самая трудная профессия на свете. И никто к ней не готов.

— Только одно условие. Мы дочери профессора Тихомирова. Я старшая, ты младшая. Я учусь в медицинском, специализируюсь по психиатрии. Ты в своём химико-технологическом.
— А это зачем?
— Знаешь, насколько я разбираюсь в жизни, мужчины предпочитают женщин интеллигентных профессий.

Жена — нелёгкая профессия.

В школе педагоги по профориентации советовали мне пойти в гостиничный бизнес, вот я и занимаюсь изгнанием нечисти.

Жить без профессии нельзя. Работа должна быть поднята если не до пафоса, то хоть до профессии, иначе она раздавит бездушностью. Можно халтурить попутно, но жить халтурно нестерпимо.

Видишь ли, профессия — это угол зрения. Профессионал очень хорошо видит один кусок жизни и не может видеть других вещей, которые его профессии не касаются.

Нельзя судить человека по его профессии. Глупо в каждом встречном искать недостатки, лишь бы у тебя появилась причина не общаться с ним.

Всякое ремесло имеет свои тайны и требует таланта.

Как говорил мой отец — если мужчина ничего не умеет, он идёт работать охранником. А если женщина ничего не умеет — она идёт на панель. Суть одна — спать за деньги.

Причем природа эти наклонности и способности раздает людям без учета их половой принадлежности.

— Кем вы работаете?
— Знаете, есть такие профессии, в принадлежности к которым признаваться опасно. Скажешь, что ты доктор, у собеседника тут же тысяча болячек. Скажешь, что ты мастер по ремонту телевизоров, потребуется телевизор отремонтировать.

Обслуживая людей, нужно обладать умом и достоинством. Они лишь люди, у которых много денег и мы их обслуживаем. Но мы не их рабы. Профессия, мисс Вентура, не определяет личность человека. Главное в человеке – умение подняться после падения.

— Моему мужу… требуется много выступать публично. — Наверно, ему стоит сменить работу. — Он не может. — Рабский договор? — Что-то вроде этого, да.

Самое страшное — это когда ты ничего собой не представляешь. Даже детей растить удобнее, когда ты занят, когда добиваешься успехов в профессии. Не думаю, что могу дать им больше, стоя у плиты.

Нужно выбирать ту профессию, в которой ты способен проявить все силы души.

Творческих профессий вообще надо избегать. Не можешь избежать, тогда другой вопрос. Тогда просто выхода нет. Значит, не ты ее выбрал, а она тебя.

Если бы я не занималась микробиологией, то, возможно, занялась бы изучением физики. Или фигурным катанием.

— Вы не представляете, что мне пришлось сегодня делать на работе! — Но ты сам выбрал профессию, где надо говорить о динозаврах.

— У меня весь арсенал поэта. Кроме стихов. — У меня весь арсенал стюардессы. Кроме иллюзий.

Я всегда и везде говорю: «Я — не артист, я — не артист, — я не артист». А мне: «Нет, вы — артист!». А я: «Артист — это совсем другое. Это другие люди, другая конституция. Роль для меня — это не профессия. Это поступок, который совершаешь»

Мой собственный долг был для меня ясен. В том-то и состоит красота юриспруденции, что она может оспаривать любое заявление любого человека, при каких бы обстоятельствах и в какой бы форме оно ни было сделано.

Я думаю, ущербность содержится в любой профессии. Профессия — это работа. Разве человек создан для работы?

— Суслик бежит. На полусогнутых. Слушай, философ! Чего люди суетятся? — Субординация. Только я не философ, а филолог. — Да один хрен — грамотный.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь? — Я профессиональный убийца. — О, неплохой выбор. Теперь это в моде.

Если бы я не стал астрофизиком, я бы мутил отличные вечерухи! Но всё решил случай.

Поэт — это состояние, а не профессия.

Охранник и таксист — не профессии, это серьезный «диагноз» и чем дольше человек в этих профессиях, тем он тяжелее. Мозг медленно, но уверенно атрофируется, а вытекающая отсюда лень превращается в хроническую болезнь и человек с каждым днем деградирует.

Сестринское дело – это профессия, которая требует, чтобы вы каждый день отдавали часть своей души

Реальность нереальна. Что есть истина – твои мысли, чувства, или окружающие вещи, которые можно осязать? Кто-то в душе фотограф, метко фиксирует детали, скрытые от посторонних глаз, видит все с нестандартного ракурса, но по пути на работу в банк. Кто-то талантливый музыкант, сочиняющий у себя в голове симфонии, сидя за офисным столом. Есть тонко чувствующие флористы, парфюмеры, иллюстраторы, продающие кроссовки. Встречались мне и выдающиеся ораторы, и философы, работающие менеджерами, водителями такси или барменами. Почему? Потому что с детства нам внушали, что мечты – это блажь, баловство и глупости, что реальны только серые коробки зданий за окном, твердые корочки дипломов о высшем образовании, гречка, растущая в цене и желтые шарики аскорбинки… Кем быть при столкновении реальностей? Что важнее – внутри или снаружи?

Если вы составите список профессий: врач, юрист, уборщик, учитель или кинозвезда, все выберут кинозвезду. И почему? Чтобы можно было валяться у бассейна, пить «Маргариту» и посылать деньги родителям. Так вот это я и сделал.

Знание оборотной стороны профессии или призвания — это та цена, которую мы платим за овладение профессиональными навыками.

Не бывает плохих профессий, есть любимая и не любимая работа. Даже разгружать вагоны можно с любовью, счастливым, если знаешь зачем и какова цель. Даже самое светлое и достойное дело можно выполнять через боль, несчастным, если не видишь в нём смысла и потерял ориентир.

И с неожиданной грустью я подумал о несовершенстве механизма человеческого самопонимания, при котором виртуозы бухгалтеры грустят о несостоявшихся судьбах отважных мореходов, гениальные портные жалеют об утраченных возможностях стать журналистами, а видные врачи-кардиологи считают, что их талант по-настоящему мог расцвести только на театральных подмостках, — профессьон манке, как говорят французы, пренебрежение призванием.

— Семёныч, ты на кого?
— На министра промышленности… лёгкой! Лёгкой!

— Вадим. Ударник.
— Поздравляю!
— Да нет, я руководитель ансамбля! Четвёртым будешь?

— Ты будешь мной гордиться, потому что я решил, что мое будущее, дело моей жизни будет в этом! [надевает наушники] — Ты собираешься стать летчиком?
— Нет! Диск-жокеем на радио! Весь необходимый опыт я могу получить здесь, в больнице!
— Мы опять вернулись к тому же.
— К чему?
— Полгода назад ты хотел стать поп-звездой!
— Это другое. Я не умею петь…
— Два года назад ты хотел стать жокеем на скачках!
— Я боюсь лошадей…
— До того ты хотел быть актером!
— Я не могу запомнить текст! Но это другое, у меня получается!

Мой собственный долг был для меня ясен. В том-то и состоит красота юриспруденции, что она может оспаривать любое заявление любого человека, при каких бы обстоятельствах и в какой бы форме оно ни было сделано.

Ни один учитель никогда не скажет тебе, что ты – прирожденная порнозвезда или оружейный барон.

— Ты точно учитель?
— На полставки.

— У него нет профессии. — Нет профессии? Значит он джентельмен.

Как бы мне хотелось отвечать: «Я доктор» – всем, кто спрашивал, чем я занимаюсь, ведь доктора нынче в почёте – вот кто творит настоящие чудеса. Но тут и к гадалке не ходи: случись нашему автобусу перевернуться на крутом вираже, все сразу же кинутся ко мне, и поди докажи – среди воплей да стонов, – что хоть ты и доктор, но юрист; а после, взбреди им в голову судиться из-за увечий с правительством и нанять меня в консультанты, придётся сознаться, что на самом деле я бакалавр, притом философии; затем, в ответ на крики, и за что им это наказание, придётся покаяться, что я с трудом одолел Кьеркегора, и всё такое прочее. Словом, как оно ни прискорбно, как ни унизительно, решил я всё-таки не грешить против истины.

Если, по-вашему, женщина может быть кузнецом, то почему бы мужчине не быть педикюршей? Она кует, он пилит — прекрасная пара!

— Гектор сказал, что он просто супер — умный, веселый и типа доктор. — Типа доктор? Какого типа доктор? — Он медбрат!

— Так вы ж из санстанции? — А мы и флористами подрабатываем в свободное время. — И в ФБР, а еще по четвергам лечим плюшевых мишек..

Я хочу быть похожим на министра промышленности… лёгкой!

— Ты же знаешь, как я занята карьерой. — Какой карьерой? — Я дизайнер! — Ты обставила офис отца, и теперь ты дизайнер? Хорошо, я вчера была в зоопарке, теперь я коала!

Вообразите, что было бы, если бы библиотекари стали сами писать книги, а хранители музеев – рисовать.

Ну что поделаешь, если девчонка с таким норовом. Вот заявит сейчас, что едет в Сиднейский бордель изучать на практике профессию шлюхи — и то её, пожалуй, не отговоришь. Ох уж это милейшее чудовище Джастина, сущая казнь египетская.

Никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. Опасность, риск, власть природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то Южный Крест, то Медведица, и все материки – в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди.

Наверное, я стал врачом, потому что с самого раннего детства мечтал помогать людям. Я никому этого не рассказывал, помню, мне было лет семь и я нашёл птенца, который выпал из гнезда. Я подобрал его, принёс домой, построил ему домик, ну, как сумел, конечно, гнездо из старой коробки из-под обуви… Нет, я стал врачом по тем же четырем принципам, что и остальные: женщины, деньги, власть и женщины.

— Знал бы, освоил другую профессию. — А этой ты учился в институте?

В этом мире каждый должен чем-то заниматься. Кто-то придумал это правило, что каждый должен чем-то заниматься. Каждый должен кем-то стать. Дантистом, пилотом, полицейским, швейцаром, священником. Иногда я устаю даже думать о том, кем я не хочу быть; что я не хочу делать, куда не хочу ехать. К примеру, в Индию. Или не хочу чистить зубы, или спасать китов. Я никогда не понимал этот мир.

Не идеализируйте профессию артиста, на свете много других профессий, намного интереснее и полезнее, чем артист. Просто эти профессии меньше показывают на телевидении, в кино и на эстраде.

Недалёк тот день, когда не останется той работы, которую за нас не сможет выполнить искусственный интеллект. Возможно, перед доктором-роботом вам будет не так стеснительно раздеваться, но если вы случайно забудете включить поворотники, то уже вряд ли договоритесь с этой бездушной машиной прямо на месте. Уже сейчас простые модели роботов легко могут заменить депутатов. Ведь они также умеют кивать головой и нажимать на две кнопки.

Жена — нелёгкая профессия.

— Мне нравится слушать, как ты рассказываешь о своей профессии. Просто я этого не понимаю. Ты похож на канатоходца, который играет с жизнью.
— Хоть не сказала, что я похож на клоуна. Это уже хорошо.

Профессия писателя — самая одинокая на свете. Именно это сразу же воспринимаем как данность мы, решившие зарабатывать на жизнь таким способом. По моему мнению, если бы нам хотелось получше узнать людей, мы бы пошли работать гидами или пианистами в гостиницу.

Это единственная профессия [инженер-строитель], для которой не нужно учиться лгать. Сталь это сталь. Большая же часть наук — это чьи-либо размышления, чьи-то желания и ложь многих людей.

… Если ты действительно хочешь посвятить себя литературе или, во всяком случае, писать, чтобы тебя читали, придется привыкнуть, что иногда тебя будут игнорировать, оскорблять, презирать и почти всегда демонстрировать безразличие. Это одна из прелестей профессии.

Когда мне было семнадцать лет, я поступил в цирковую школу. Но, слава богу, у меня хватило ума ее бросить. В противном случае, сегодня перед вами сидел бы клоун — злой, опасный и почти наверняка разочарованный.

Честно говоря, я не очень все это люблю. Мне кажется, что если ты хочешь чего-либо добиться в профессии, то нужно достигать это самой. Меня так воспитали. Мои родители совершенно не связаны с театральным миром и миром кино, поэтому попросить за меня было некому. И теперь я этим по-настоящему горжусь. Если бы меня кто-то подталкивал, у меня не было бы сейчас того замечательного чувства, что я сделала все, что могла, всего добилась сама.

Самая доступная в России профессия после проституции — это журналистика. Туда я и отправился.

Ты ренджер. Тебе не нужно искать неприятности, они сами тебя найдут.

Опасность — неизбежный спутник моей профессии.

— Род занятий?
— Серийный убийца.
— Архитектор.

Ложная вера в то, что общественного признания можно достичь лишь за счет работы. <…> На протяжении длительных периодов нашей истории работа отнюдь не была достойным занятием. Достойным считалось помогать людям, лечить их, учить и защищать. Работали из-за нужды или из-за скупости. Лишь после Реформации у работы появилась моральная составляющая. Лютер был одним из тех, кто допустил роковую ошибку, смешав для последующих поколений смысл слов «профессия» и «работа».

Не всем суждено пронести свою мечту через жизнь, и не каждая мечта выдержит столкновение с реальностью. Стать, как отец – не просто, ой, не просто. Для начала надо «Вознестись главою непокорной хотя бы выше нужника, хотя б на метр над уборной, на средний уровень пока». Овладеть ремеслом, набить множество шишек и стать – нет, пока не равным отцу или наставнику, это уж у кого как, – а просто добиться, чтобы коллеги начали твоё мнение просто слышать. Это первый этап.
Потом будут и второй, и третий, и сто двадцать пятый… И пока ты растёшь, становишься специалистом, а потом и мастером, только мечта и благородное упрямство не дадут тебе утонуть в море рутины, опустить руки, перестать учиться. И тогда, спустя немало лет доведётся тебе услышать за спиной: «Смотри, он не хуже своего батьки, нет, не хуже!»

Актерство — развлечение. Я слишком это люблю, чтобы останавливаться, это то, как я вырос. Некоторые думают, что людям, выросшим на съёмочной площадке, все в обязательном порядке должно надоесть, или же они решат заняться чем-то иным. Я же не знаю ничего кроме съемок. Там всегда комфорт и дружеская обстановка. Надеюсь, я и умру на съемочной площадке. Честно. Но лучше, конечно, как можно позже.

— За что пощечина? Ветру нельзя дать пощечину.
— Какие изысканные фразы.
— Это моя профессия.
— Ты поэт?
— Да.

Профессия как женщина: мало выбрать, надо еще и овладеть.

— Это же я нажал! — Но я ответил — это называется командная работа… — А ты не думаешь, что я должен отвечать на вопросы про инженерию, я ведь инженер! — Но тогда я должен отвечать на вопросы по антропологии, я же млекопитающее.

— Договорились, но никаких бухгалтеров, никаких юристов. Ненавижу мужчин со скучной работой. — А кем был Росс? Дрессировщиком львов?

— А что, Слава тоже креативщик? А я думала, он нормальный мужик… — Анечка, сколько тебе говорить: слова креативщик, саундпродюсер, точно так же, как педиатр или гомеопат, никакого отношения к человеческой сексуальной ориентацией не имеют!

Боже! Почему я не родился во время чумы! Или у подножия вулкана!? Почему я вырос, вымахал, возмужал и стал учителем?!

— Как она выглядит? — Как библиотекарша. — Библиотекарша на твой вкус или на мой? — Ну, на ней была одежда, если ты об этом.

Самая доступная в России профессия после проституции — это журналистика. Туда я и отправился.

Ехал к вам сейчас и попался такой таксист, я уверен, вы видели таких людей. Такой таксист, к которому садишься и он спустя некоторое время поездки говорит: «А ты знаешь, я, на самом деле, никакой не таксист». Ему хочется ответить: «Да я знаю, дружище. Я ведь тоже никакой не пассажир. Просто играй свою роль. Они не должны понять, что мы знаем». Я просто к тому, что когда вызываешь такси, хочется чтобы за тобой приехал профессиональный таксист, а не бывший скульптор. Хуже может быть, только если летишь на самолете и в какой-то момент слышишь что-то типа: «Уважаемые пассажиры, наш полет проходит на высоте 10000 метров, температура за бортом -25. Кстати, я, на самом деле, не пилот. Я простой, обычный таксист».

Писатель – это свободная профессия. Никто не гарантирует, что ты не провалишься. Надо писать и писать, год за годом, до самой смерти. И сколько бы ты ни написал, никто не гарантирует, что ты на этом заработаешь, вот в чём проблема.

Профессия врача — единственная, которой можно начать заниматься в любом возрасте, не теряя надежды, что обеспечишь себе средства к существованию.

Режиссер — лучшая работа в мире.

Как известно, редким талантом спать с полузакрытыми глазами обладают только две категории граждан: солдаты срочной службы и менеджеры среднего звена.

Счастье есть привилегия целый день заниматься тем, что тебе представляется важным. Один находит счастье в том, чтобы кормить свою семью. Другой — в ограблении банков. Третий может потратить годы на научную работу, результат которой неясен. Обратите внимание на индивидуальность и субъективность выбора. Не найдется и двух одинаковых случаев — да их и не должно быть. Каждый мужчина и каждая женщина должны подобрать себе такое занятие, за которым будут счастливы целый день, не поднимая головы. Если же вы норовите сократить свой рабочий день, продлить отпуск и пораньше уйти на пенсию, то вы занимаетесь не тем, чем следует. Может быть, вам стоит попробовать грабить банки. Или стать конферансье. Или даже заняться политикой.

Нам дано лишь изучить практические приёмы своего ремесла, овладеть кистями и красками, вместо того чтоб им служить и ничего не бояться. А все прочее привносится извне. Ну, ладно. Если у нас достанет терпения и времени развить свои возможности, мы бываем способны или не способны сотворить что-нибудь стоящее. Тут крайне важно умело и кропотливо овладеть самыми основами нашего ремесла. Но стоит нам только помыслить об успехе, о том впечатлении, какое наша работа может произвести на публику, допустить хоть малейшую мысль о дешёвой популярности — и сразу же мы теряем свою творческую силу, свежесть манеры и все прочее. Я по крайней мере в этом убедился. Вместо того чтоб спокойно обдумывать работу и отдавать ей все своё мастерство, мы начинаем суетиться и думать о том, чего не в силах ни ускорить, ни остановить хоть на мгновение.

Большинство людей выбирают профессию по трем критериям: зарплата, условия работы, продолжительность рабочего дня. Но помните, что ставя эти критерии на первый план, вы выбираете работу, а не призвание.

Он было сунулся в гинекологию, но вовремя понял разницу между туризмом и эмиграцией.

Учитель — немец, врач — еврей, повар — француз, сапожник — армянин, любовница — полька.

— Твоя любовь к труду, от матери передалось или от отца?
— От матери, должен сказать. Моя мать, совсем как я, только без дружелюбных, социальных и приятных аспектов.
— Дружелюбный патологоанатом… Это что-то.

Если общество можно оценить по тому, как мы относимся к самым уязвимым его членам, то сестринское дело – это мера нашей человечности.

Горе можно проглатывать раз за разом, но рано или поздно оно нанесет ответный удар.

Думал: «Вот здесь у меня что-то не получается…» В принципе, стараюсь всегда начинать с себя. Ты будешь необъективным, если будешь все причины искать вовне. Большая часть людей, сколько я заметил за всю свою жизнь, ищет все причины вовне. Они никогда в себе не ищут причины, но мне кажется — это ошибка.

— Это всё из-за меня.
— Что?
— Он уходит. Я думала, что смогу так жить, но выходит — не гожусь.
— Никогда так не говорите.
— Как?
— Не принижайте себя.
— Я не уверена, что во мне есть то, что нужно, чтобы быть женой полицейского. Он очень старается, а эти все ублюдки всё обгадят и конец…

Вы знаете, мне по-прежнему верится,
что если останется жить Земля,
высшим достоинством человечества
станут когда-нибудь учителя!

Без каких-нибудь особенных затрат,
Создан этот самогонный аппарат.
А приносит он, друзья, доход –
Между прочем – круглый год.
Между прочем – круглый год.

Актерская профессия — штука жесткая. В ней нет слесарей второго разряда, только высшего.

Люди умственного труда подчинялись вещам и ничего не могли с ними поделать. А люди-мастера сами не имели вещей.