Оригинальные цитаты с намеком (200 цитат)

Семьи разрушаются тогда, когда люди понимают те намеки, которые ты и не собирался делать, или когда они не обращают внимания на те намеки, которые ты делаешь.

Намек — это просьба деликатного, обращенная к умному.

К чему лишние слова? Двух слов довольно умному.

— Ты что-то особенное увидела, Жанлин?
— Не что-то, а кого-то.
— Ух ты! Готовишься к какому-то торжеству, да?
— Не к торжеству, а к романтическому ужину на двоих. Потом, конечно, будет свадебное торжество, и какое!..
— Серьёзно?! Не знал, что ты влюблена! Ну и кто этот счастливец?
— Ну, мы начнём с голубиного жаркого, потом я подам жареного единорога на кости, а затем будут запечёные тараканы.
— Потрясающе! Обожаю мясо единорога! Классно!
— Это-то я знаю, поэтому и готовлю. Здесь как раз две порции: мне… и тебе.

Джон, мы живем по известному кодексу. Поэтому я не говорил тебе, что известный вертолет на известной площадке ждет кое-кого.

Если вдуматься, наша история — это сказка, слегка приукрашенная правдой, а если не вдумываться — тем более.

Завтра в семь часов утра я буду на зелёной скамейке, в парке, и буду вас ждать. Я решилась говорить с вами об одном чрезвычайно важном деле, которое касается прямо до вас.
P. S. Надеюсь, вы никому не покажете этой записки. Хоть мне и совестно писать вам такое наставление, но я рассудила, что вы того стоите, и написала, — краснея от стыда за ваш смешной характер.
PP. SS. Это та самая зелёная скамейка, которую я вам давеча показала. Стыдитесь! Я принуждена была и это приписать.

— Я уже пригласил его на множество ужинов, на множество вегетарианских ужинов… А секса у нас всё ещё не было.
— Может, он думает, что находится в «Джейн Остин»?

— Неет, это абсолютно неприемлемо. Сокращение расходов — это еще ладно, но ты же не думаешь, что я стану жить в одном номере с Рэем?
— Аа, я буду нежен.
— Мама! Ты же понимаешь, на что он намекает?!

0001449. Успей сам смыть грязь, чтобы не замучили правдой.

0001460. И не близкий путь прямым может быть, и извилистый путь коротким может оказаться.

— Я его правая рука.
— Но вы, наверное, часто бываете заняты.

Чем лучше мы узнаём друг друга, тем хуже.

Распаляется пламя ветром, а влечение — близостью.

Подлинная близость в отношениях всегда характеризуется возможностью говорить и показывать свои теневые стороны близкому человеку без страха быть отвергнутым и «рассекреченным». В подлинно близких отношениях страх просто блокируется раскрывшимся чувством Любви и ощущением единения с Любимым Человеком. Уходит социальное привитое всем нам желание приукрашивать себя, свои достижения, а значит врать: просто нет смысла в этом – есть желание быть увиденным другим таким, каков ты есть. Соответственно, другой (если это действительно близкий) человек, всё больше узнавая Вас, созерцая Вашу уникальность, приходит во всё большее восхищение в узнавании… В связи с этим, не бойтесь разочаровать любимого человека, Вами, такими, каков Вы есть. Случайно встретившийся на жизненном пути разочаруется и оставит Вас. С любящим эта откровенность (слово прекрасное!) ещё больше сблизит вас! Уйдет ложь и фальшь во взаимоотношениях, останется только Свет.

Люди инстинктивно ищут партнёров со схожими взглядами.

Мы тонули в пурпурном упоении, ощущая близость земли и блаженство звезд. Я поднял темно-красную ленту, которую ты обронила во время танца, и снова повязал ее на твоей груди, на твоей и моей груди, обернул нас ею, связав наши сердца навечно! Навечно!

Чем дальше заходят отношения, тем они становятся ближе.

Рядом с тобой тепло, спокойно, все как будто становится на свои места, когда ты рядом, будто пока тебя нет — я чувствую, что чего-то не хватает. Страсть ничто по сравнению со всепоглощающей и бескорыстной любовью. Ее власть над человеком очевидна. Знаешь, бывает человек так рад, что ему хочется кричать, но это не есть высшее показание счастья. Моя счастье тихое, мирное, доброе, без криков, оно заставляет улыбаться душу, сердце. Я рада, когда ты рядом со мной, очень рада. Сразу на душе теплеет, я не знаю, что становится с моим сердцем, но мне так радостно и спокойно с тобой. Спасибо, что ты не оставляешь меня в трудные моменты, я ценю каждую твою заботу обо мне. Ты по-своему взрослее меня, я чувствую, что могу опереться на тебя, могу довериться, хотя в душе ты такой же ребенок, но возраст берет свое, ты умнеешь. И становишься сильнее.

До отвращения болезненна и, удивительно, приятна твоя близость, но осознание, что это сон, мираж моего сознания, настолько сильно ранит, что я впервые за долгие годы боюсь снова засыпать. Если я снова увижу тебя в своей бессознательной реальности, меня разорвет изнутри от собственной безысходности и омерзительной жалости к себе.

Если подойти ко мне слишком близко, то инстинктивно я отойду на шага два.
Если держаться от меня сдержанно дальше, то я сама найду повод коснуться Вас рукой.

Словоблудие — греховная близость языка и слова…

В физической близости — нет близости душевной.

Телесная близость ничтожна в сравнении с близостью душевной!

Я поняла по истеченьи многих Лун:
В постели меня любят не за ум,
И в жизни обожают дарованья:
Веселый смех и томное молчанье.

Держа обеими руками чашу,
Вкушаешь сладость… Нету краше,
Когда ко мне губами припадая,
Ты жадно пьешь, а я не иссякаю. Будь опьянен, безумствуй без опаски,
Пей терпкое вино блаженной ласки,
Так вымолишь себе благословенье,
Ведь я твое святое причащенье.

То ли это влюбленность,
То ли это весна,
То ли лишняя скромность
Наконец-то ушла. Я в себе ощутила
Два крыла за спиной
И огромную силу
Быть всецело собой. Пропиталась любовью,
Воспарила до звёзд,
На бескрайнем раздолье
Стала тем, что сбылось. И на пике блаженства,
Позабыв все слова,Связь с потерянным детством
Вновь в себе обрела. Улыбаюсь и плачу,
Без конца говорю
(Невозможно иначе),
Как тебя я люблю…

А кто может ещё быть ближе [матери]? <…> Ближе никого не будет. Никогда. Я почему-то, как показывает жизнь, в этом убеждён и уверен, что даже жена тебе не станет ближе, чем мать. И рвётся какая-то связь внутренняя, очень мощная. Боль никуда не уходит, она становится тупее. А все эти сказочки про время; то, что оно лечит. Нихера оно не лечит! Оно только калечит!

— Мне бы кое-что хотелось прояснить. Я плачу, чтобы вы кое-кого убили. А вы другого подряжаете на это дело?
— Не волнуйтесь, я кое-кого убью.

— Намекаете на самоубийство?
— Никаких намеков, я лишь складываю воедино все замеченные и доказанные мною факты.

— Намекаете на самоубийство?
— Никаких намеков, я лишь складываю воедино все замеченные и доказанные мною факты.

Самые важные и значительные мысли, откровения, являются на свет голыми, без словесной оболочки: найти для них слова — особое, очень трудное дело, целое искусство. И наоборот: глупости и пошлости сразу приходят наряженными в пестрые, хотя и старые, тряпки — так что их можно прямо, без всякого труда, преподносить публике.

Преодоление всего пошлого – вот в чем человеческое величие. Но нарочитое стремление к величию делает человека не великим, а вздорным. Не быть запачканным грязью пошлого света – вот в чем чистота души.

Я не против пошлости, но никакой шутки, связанной с пошлостью, они не вставляют. Они думают, что показ половых органов или намёк на них уже считается шуткой. Судя по всему, у кого-то вместо головы половые органы!

— Только не говори, что от меня воняет, ладно? Я только что приняла ванну и освежилась.
— Такое не смывается водой. Вонь твоей пошлости въелась гораздо глубже.

— Ага, — сказал я, — холодно. Пока ехал сюда краем уха услышал по радио, что и влажность сегодня большая.
Наташа, широко улыбнувшись, проговорила, сдерживая смех:
— Самая высокая влажность была в том году, когда «Пятьдесят оттенков серого» стали бестселлером.

Узкая полоска ума делает пошлость сальностью.

Мы не знаем, кому принадлежит честь создания древней медицины. В основе этой древней науки была светлая идея, блестящая мысль гениального человека. Из рук гения эта идея перешла в руки бездарных, посредственных людей. И те в соответствии со своими возможностями свели ее до своего уровня, до степени шарлатанства. Нечто комическое стало присутствовать в этой идее…
Правильная идея была опошлена до такой степени, что разобраться в ней не представлялось возможным.

Гомосексуал живет в мире фантазий, прежде всего, сексуальных. Подросток утешается похотью романтических мечтаний. Интимная близость представляется ему средством утоления боли, самим раем. Он жаждет близких отношений, и чем дольше он лелеет эти фантазии в своем замкнутом внутреннем мире, или мастурбирует, погружаясь в эти грезы, тем сильнее ими порабощается.

Эмоциональный голод в общении с мужчинами обуславливает в дальнейшем поиск мужской любви и гомосексуальной близости.

Наверное, ни одна близость на свете не может сравниться с двумя взглядами, которые открыто и решительно встречают друг друга и уже не отпускают.

Память плоти — страшная вещь.

Он обнимает меня и не отпускает, и мало-помалу я забываю, где я и что я, тревога и боль бледнеют.

Люди, одержимые одной пламенной страстью, лучше понимают друг друга, больше друг другу доверяют, легче раскрываются друг перед другом.

Когда знаешь, с кем тебе хорошо — не ищешь, где тебе лучше.

Чтобы быть по-настоящему близким с другим, мы должны по-настоящему слушать другого: отбросить стереотипы и ожидания, связанные с другим, и позволить сформировать себя ответом другого.

Если вы не можете общаться с близким человеком, как с собой, значит, другого близкого человека, кроме себя самого, у вас нет.

Стыд убивает близость.

И, облаку заразному подобна, гнилая Пошлость, подлой Скуки дочь, со всех сторон ползет на Человека, окутывая едкой серой пылью и мозг его, и сердце, и глаза.
И Человек теряет сам себя, перерожденный слабостью своею в животное без Гордости и Мысли…

Есть только грязь, пошлость, азиатчина…

Всем скверно живется. Когда я бываю серьезен, то мне кажется, что люди, питающие отвращение к смерти — не логичны. Насколько я понимаю порядок вещей, жизнь состоит только из ужасов, дрязг и пошлостей, мешающихся и чередующихся…

Ненависть к пошлости — это тоже пошлость, нельзя ненавидеть обездоленных. Не надо просто быть пошлым самому, а ненависть к пошлости — очень у многих подогревает тщеславие и уважение к себе.

Пошлость — это всё, что человек делает не для себя, а для чужого мнения. Это любые потуги выглядеть как-то в соответствии с чуждыми критериями, то есть — это неорганичное поведение.

Пошлость, она, как чума — проникает всюду, в том числе и в театры. Тот же Чехов, который всю жизнь боялся пошлости, стал разменной монетой, пропуском за границу. Хочешь в гастрольную поездку на Запад — бери Чехова, собирай компанию известных артистов и осуществляй проект. Не спектакль, а именно проект. Это как с ребенком: он ещё не родился, но уже известно, в каком колледже будет учиться.

Как говорил Андрей Синявский, у всякого предмета есть своя тень. Пошлость — это тень предмета. И эта пошлость отбрасывается как тень, ничего не поделаешь.

— Это Бенедикт взял вас в «Хоббит», или это вы взяли его в «Хоббит», или это вы оба просто там оказались?
— Мысль о том, что он взял меня в «Хоббите», заставляет меня желать смерти каждого в этой комнате.

— Это Бенедикт взял вас в «Хоббит», или это вы взяли его в «Хоббит», или это вы оба просто там оказались?
— Мысль о том, что он взял меня в «Хоббите», заставляет меня желать смерти каждого в этой комнате.

В любви-страсти совершенное счастье заключается не столько в близости, сколько в последнем шаге к ней.

Каждой ночи необходимо своё меню.

Секс — это просто секс. Но не нужно подпускать к себе кого-то слишком близко.

На одно мгновение наши жизни встретились, наши души соприкоснулись.

Настоящая близость обычно начинается издалека.

Разве это не ужасно, когда совершенно незнакомый человек подходит к тебе на очень близкое расстояние? С какой стати? По мне, нужно каждый сантиметр близости завоевывать годами.

Ловлю ладошками лицо, и губы дрогнули,
коснувшись тоненьких ресниц хмельным движением…
Для вспышки страсти сумасшедшей надо много ли? —
на миг отдаться без сомнений притяжению… Впитать на вдохе тёплый взгляд до опьянения,
щекой к щеке и вниз, к губам, уже безумствуя…
Со всем, что есть в душе, поддаться окружению
твоих ладоней, пальцев, рук… И просто чувствовать… … и просто чувствовать тебя, забыв всё грустное…
Всю нежность в выдохе излить, всю страсть до донышка,
с такою силою обнять, чтоб сердце хрустнуло…
Желанный мой, любимый мой… Ты нужен, солнышко!.. До боли стиснуть, отпустить, и легче пёрышка
запомнить пальцами тебя… Губами линии
твои испить… Вдохнуть… Вобрать… Застыть беспомощно,
не в силах выпустить из рук ладони сильные… Растаять в близости свечой, хрустальным инеем…
Щекой к ладони, замереть на взгляды долгие…
Чуть-слышно шёпотом назвать тебя по имени,
и видеть, как в улыбке нежной губы дрогнули…

Люди все ближе друг к другу, мир перенаселен.

Пошлость — любимое оружие низости, когда ей недоступно прямое насилие.

Зло есть сила, которой можно иногда сильнее влиять на людей… оказалось, что часто надо мстить и ненавидеть, чтобы не быть пошлым.

Пошлость — это когда с пафосом об очевидном.

Деньги, это суровая правда жизни, которая может опошлить самые высокие чувства.

Марк, это пошло — носить настолько дорогие и нефункциональные вещи!

Вы не ревновать ли? Вы эти глупости оставьте! Это по́шло, я не переношу этого.

Есть пошлые насекомые: Клопы; есть пошлые растения: Герань и Фикусы; есть пошлые животные: Свиньи; есть пошлые люди: Октябристы.

Пошлость — плата за развитие, за открытие глубин, недоступных среднему человеку, за богатства духа, не влезающие в его голову.

Есть мудрые фразы, которые нельзя сказать, не скатившись в пошлость. Например: будущее в ваших руках.

Талант превращает пошлость в искусство, а бездарность превращает искусство в пошлость.

В мире только и можно выбирать между одиночеством и пошлостью.

Если говорить о большинстве людей в обычных их состояниях… Обычное наше состояние — это оторванность от глубин бытия. Она, оторванность, в ходе развития общества только изменила свою форму… Бессознательная оторванность от глубин бытия — это грубость, примитивность, дикость. Чему она уступила место? Можно ли сказать, что она больше уступила духовности? Нет, она уступила место пошлости. А пошлость — это самодовольная оторванность от глубины бытия. И не в коей мере не прогресс. Я очень много думал об этом, отчасти в связи с желанием понять, почему Солженицин, человек городской, любит больше крестьян. Я приглядывался к лицам, разговаривал… В конце концов, я понял, в чем дело. Вот, если вы поедете в электричке и посмотрите на лица крестьянок, возвращающихся с базара, вы пошлости на их лицах не найдете. Они грубые, но у них нет стремления что-то из себя изображать. Они ничего не изображают, они просто устали и хотят поесть. Если же вы посмотрите на лица горожанок, едущих на дачу, то в них чувствуется стремление как-то выглядеть. Дело не в том, что они подкрашиваются, — на них лежит внутренний грим. И вот это и есть пошлость.

Под каким углом ни посмотри, а в голову всё равно одна пошлятина лезет.

Чурайся пошлости, это плесень разума. Нужно с ней неустанно сражаться, или она отравит все, что мы делаем.

Искусство выигрывает, отворачиваясь от пошлости. Но когда оно отворачивается от великих исторических движений, оно само проникается элементами пошлости.

В банальности — пошлость, в новизне — жизнь.

Появление пошлости бывает часто полезно в жизни: оно ослабляет слишком высоко настроенные струны, отрезвляет самоуверенные или самозабывчивые чувства, напоминая им свое близкое родство с ними.

Каждый, кто встречает вас, будь он даже лучший друг, задает один и тот же вопрос: «Ну как там кенгуру? Видел? Прыгают?» Любой разговор начинается с вопроса о кенгуру. <…> Наиболее чуткие люди, заметив мой тоскливый взгляд, смущаются, и всё-таки удержаться от этого вопроса не в силах. Кое-кто пытался извернуться, быть оригинальным. Лучше всех это удалось одному физику, известному своим острым умом и своеобразностью мышления. — Небось замучили, все спрашивают про кенгуру? — сказал он.
— Точно угадал, — обрадовался я.
— Пошляки. Ну, и что ты им отвечаешь? — И глаза его загорелись.

Пошлость начинается там, где посредственность пытается быть оригинальной.

В старые, более простые времена спать в присутствии другого человека считалось актом полного доверия. Если доверие было обоюдным, то сон рядом сближал больше, нежели телесное соединение.

Всегда мысленно разговариваю с дорогими мне людьми — делюсь тем, что вижу, чувствую, слышу. Мы родственные души, такая связь выше расстояний, преград, обстоятельств.

Близость сиюминутна. Одиночество вечно.

Я та, кто знает тебя настоящего. Ты тот, кто не оставляет меня.

Прелесть близости в том, чтобы всегда заниматься ерундой вместе.

Чем ближе человек, тем сложнее разглядеть его истинное обличие.

Чем вы ближе, тем чаще ссоритесь.

Каждый боится близости — другое дело, осознаете вы это или нет. Близость означает: полностью показать себя незнакомцу — а все мы незнакомцы; никто никого не знает. Мы незнакомцы даже для самих себя, потому что не знаем, кто мы такие.

Не бойтесь узнавать о неприятных вам качествах близкого человека. Возможно, вам будет больно, но если они останутся скрытыми, то вы будете жить рядом с чужаком.

Тише-тише, родная моя.
Тебя я люблю даже больше себя.
Тобой дорожу даже больше себя.
Тебя берегу даже больше. И если ты хочешь — конечно, заплачь,
Но только от радости, милая, плачь.
А если тебе стало грустно — не плачь,
Отдай это мне. И если тебе на душе тяжело,
И если с ненастьем судьбою свело,
И если болит вдруг второе крыло —
Отдай это мне. И я буду рада тому, что судьба
В награду за что-то с тобою свела,
И буду я рада тому, что стрела,
Сидит не в тебе. А во мне.

Где-то в глубине, где живут души, где рождаются сны, где нет боли, ибо там ей нечем питаться, там венчание – это слияние двух душ. Как слияние двух рек. Когда вода сливается воедино.

Не важно, кто и когда тебя обнимает. Иногда просто нужно, чтобы тебя обняли.

У каждого должен быть кто-то.

Осторожнее с этим словом — близко. Мы на разведывательной службе. Близко — это ничто. Хуже, чем ничто. Хуже, чем что угодно в этом мире.

Близость просто означает, что двери сердца открыты; тебя приглашают войти и быть гостем.

— Говорю же вам, с ним что-то не так. Я всегда чувствую, если с Раджем что-то не так.
— Боже, насколько вы близки были до того, как мы поженились?
— Тебе лучше не знать.

Недолго думая, я сделала шаг вперед, и, обернув свои руки вокруг его шеи, крепко его обняла. Не помню, чтобы раньше я была настолько близка к Уиллу. Он был теплым и твердым. Я закрыла глаза, почувствовав, как он щекой прижался к моей макушке.

«Я здесь…». Произносишь ты эти два простых коротких слова, в которых заключается вся моя жизнь. И становится неважным, насколько долгою и сложною она была до тебя, к тебе.
«Не бойся. Я рядом…». Шепчешь ты мне и обнимаешь, надежно укрывая в своих объятьях. Ночной кошмар уходит, а ты ласково посмеиваешься над моими страхами, укрепляя чувство бесстрашия.
Догадываешься ли ты, чего я боюсь больше всего?..
Я прижимаюсь к тебе, накручивая темную прядь любимых кудрей на палец, ощущая безотчетное смирение перед твоей совершенной женской властью…

Думаешь, я так мало дорожу тобой, что обижусь на предательство?

Так близко, но никогда не коснётся…

— Сестра, отсос.
— Пациента ещё нет…
— А я знаю!

— Давай не опошляй. Это, знаешь ли, не разовая какая-нибудь.
— А многоразовая.

Пени… Слово то какое незаконченное!

— У меня нет времени морочиться с твоими сексуальными мелочами.
— Правда? А она два года с твоей мелочью морочилась.

Знаешь, быть язвительным и не пошлым очень сложно. У меня получается.

У пошлости перед благопристойностью есть несомненное преимущество: она увлекательна. Всегда хочется почесать там, где свербит. Ничто так не возбуждает изысканную публику, как безнравственные поступки, — при условии, что они сходят ей с рук.

— Вы посмотрите на эти SMS-ки. И этими же пальцами она пишет SMS-ки своей мамуле.

Этот парень путает мусоропровод со сливом! Он не понимает, какая дырка для чего предназначена… в будущем его ждут большие проблемы.

Были в моей жизни испытания — нищетой, травлей в детском возрасте, войной, тюрьмой, смертельной болезнью, потаённой жизнью, славой, травлей всесоюзной, бездомностью, изгнанием с родины — кажется, немалый ряд? Но ещё в этом ряду сперва не хватало пошлости. Постепенно — наползла, наползла и она.

Я могу показаться вам набором пошлости. Моя любимая птица — орел, мой любимый цветок — роза, моя любимая книга — «Маленький принц».

Единственная разница между моей реальной жизнью и порно — это то, что в жизни освещение получше.

Моя левая нога — Рождество, моя правая нога — Пасха, почему бы вам не зайти ко мне между этими праздниками?

Чрезмерная простота в обхождении отдаёт пошлостью.

— Молодец, Мэриэнн. Вы поговорили о Шекспире, о скоте, о поэзии. При следующей встрече ты узнаешь о его взглядах на природу и чувства, а потом вам не о чем будет говорить и роман закончится.
— Неужели я вышла за рамки приличия, потому что не была скучной, неинтересной, не говорила о погоде и состоянии дорог?
— Нет, но теперь мистер Уиллоуби понимает, как ты в нём заинтересована.
— А почему я должна скрывать свою благодарность?
— Для этого нет оснований, правда, мы его мало знаем.
— Степень близости не определяется временем, проведённым вместе. Одним людям для знакомства мало и семи лет, а другие — понимают друг друга через неделю.

То, что называется давкой в метро, в ночных клубах считается приятной близостью.

Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!

Я ненавижу одиночество, но слишком большая близость меня страшит. Суть моей жизни — тайная беседа с самим собой, и превратить ее в диалог было бы равносильно самоубийству.

В тишине они постигли еще одну степень близости — общение без помощи слов.

Потом они долго молчали, каждый со своими мыслями, и были похожи на одну из тех пар, которые так долго любят друг друга, что им уже не нужно разговаривать.

— Я получаю удовольствие от женщин.
— Удовольствие не есть близость.
— Близость не обязательно есть удовольствие.

Но особенно ее ставило в тупик то, что оказалось возможным жить совсем рядом с кем-то даже без намека на ощущение близости — во всяком случае без того, что всегда представлялось ей близостью. Они жили, ели, спали вместе, у них были шутки, всем другим непонятные, они знали друг друга вплоть до нижнего белья, однако это порождало только системы поведения, а не бесценное единство откликов.

Я лежу и стараюсь запомнить лица любовников, но мне всё равно никогда их не узнать среди прохожих на улице. Близость живет в другом измерении, которому нет места при свете дня.

Пока ты обо мне думаешь, моё сердце будет с тобой.

Я так долго искал ту руку, которую смог бы держать.

Всем нужен кто-то, кому не все равно, вернемся ли мы домой.

— Оттуда, где ты сейчас, видно Токийскую башню? Я вижу.
— Я тоже вижу. Мы оба её видим.
— Но… из разных мест… Я хотел бы жениться на тебе… но не могу… не могу вычеркнуть память о тебе. Ты — это то место, где я остановился на 3 года. Я читаю книги, которые ты любишь. Я слушаю музыку, которую ты любишь. Теперь ты просишь меня уйти, но я просто не могу. Жизнь больше ничего для меня не значит. Поэтому… я должен остаться.

Чтобы говорить о важном, нужно стать ближе.

Едва ли не каждое слово, обращенное к другому, затрагивало какой-нибудь нерв, провоцируя ответный всплеск раздражения, но это лишь свидетельствовало о почти невыносимой тревоге, в которой они жили, о любовном чувстве, вспыхнувшем с новой силой по причине угрожающих обстоятельств.

Любимые пахнут легко и благоуханно. А нелюбимые – воняют. Вот и весь секрет.

Высшая степень близости – когда, перейдя с «вы» на «ты», через какое-то время опять начинаешь употреблять «вы»; как бы высшая форма признательности, когда человеку не нужно подчёркивать, что он твой друг.

Люди привыкли не обращать внимания на то, что их окружает. «Чем ближе к тебе предмет, тем больше ты его презираешь», не так ли?

Именно молчание, как ничто другое, помогает понять душу близкого человека, Если когда-нибудь меня спросят, с каким человеком я предпочту связать свою жизнь, то я искренне отвечу: не с тем, который умеет слушать, а с тем — кто умеет молчать рядом со мной.

— Ты когда-нибудь был с девушкой, Форрест?
— Я постоянно сижу с ними на занятиях по экономике.

Мы жаждем совершенства, а вокруг торжествует пошлость.

— Мы не можем позволить нашему сыну это смотреть.
— Но здесь нет ни пошлости ни насилия.
— Это тупость, а это для детей ещё вредней, чем пошлость и насилие.

Пошлость вообще бессмертна.

Вопреки Вашему твёрдому убеждению, Вселенная не пляшет под ту дудку, что у Вас в штанах, даже если Вы свято в это верите.

В мире, где всем завладела пошлость, нет и не может быть ничего нового.

Ты мне нравишься, но не по-нормальному…

Не хочешь, чтобы я лез под юбку, — не говори непристойности.

Физическая близость — это всегда смена обличий: мужчина может стать огромным, как дерево, как колонна; женщина, напротив, словно уходит в бесконечность, свертывая в себе пространство и время.

Примечательно, какие грандиозные преграды стоят на пути к близости между людьми и как они рассыпаются от одного легчайшего прикосновения. Достаточно взять другого человека за руку определенным образом, даже просто определенным образом заглянуть ему в глаза, и мир вокруг вас навеки преобразится.

Люди привыкли любую человеческую близость сводить только к эротизму, грабя самих себя, потому что такое восприятие обедняет и отравляет любое духовное наслаждение, любое проявление человеческих чувств.

— Позволь спросить, как ты думаешь, что такое настоящая близость с женщиной?
— Это когда без резинки?

Cходство ДНК автоматически не делает людей ближе.

Близость с женщиной оставляет на мужчине след… На тебе его нет…

Кажется, что для них – это так просто…сблизиться с другим человеком, как будто никто им не сказал, что – это самое сложное в жизни.

Шарлотта поняла, что можно сымитировать оргазм — но близость всё равно не сымитируешь.

Если у вас с человеком близкие отношения, они не могут повториться с кем-то еще.

Я всегда хотела, чтобы жизнь была необычной… приключением… но не без тебя.

Прикоснувшись, мы можем убить; отдаляясь, мы можем владеть.

Неужели нам необходимо расстояние, чтобы стать ближе?

Настоящая любовь — это не та любовь, которая способна стойко перенести длительные годы разлуки и пережить самое далёкое расстояние между влюбленными, а та, которая с достоинством выдерживает годы непосредственной близости.

— Ближе, ближе…
— Настолько близко?
— Да. Я надеялась, что гравитация завершит остальное.

В его-то прежнем окружении никого особенно не смущало, если юноши и девушки добивались близости, покоряли друг друга поцелуями и ласками, но чтобы так же себя вели особы в хорошем обществе, этого он вообразить не мог.

— Знаешь, мы ведь неплохо ладим…
— Да, все здорово.
— И мы становимся все ближе друг к другу.
— Ближе?
— Ну да, мы многое делаем вместе, значит, мы близки.
— Ладно, мы близки.
— В четверг мои родители едут в кино. Традиция у них такая, каждый четверг ездить в кино. Так вот я это к тому, что дома никого не будет. Дома в четверг никого не будет… В четверг вечером никого не будет дома… Что скажешь?
— Ты приглашаешь меня к себе заняться с тобой сексом?
— Если я скажу да, это уменьшит шанс на то, что ты согласишься?

В интимности мы ограничены друг другом, и невидимые оковы становятся нашими освободительными узами. Ограничение это императивно: оно предполагает исключительность. Делить значит предавать.

Мы тоскуем по близости — и почитаем ее за яд, когда она ниспослана. Мы сызмальства учимся остерегаться близости: «никогда не раскрывайся» — учимся мы… неужто ты хочешь, чтобы чьи-то грязные заскорузлые пальцы теребили сокровенные фибры твоей души? Никогда не бери конфетку у незнакомца. Или даже у друзей. Стащи тайком мешок ирисок, когда никто тебя не видит, но не принимай, никогда не принимай от чужих… неужто ты хочешь быть кому-то обязан? А главное — забудь о заботе, забудь НАВСЕГДА. Ибо забота, симпатия заставят тебя опустить мост своего замка и высунуться из панциря… неужто ты хочешь, чтобы всякий проходимец знал, какое на самом деле мягкое у тебя брюшко?

У меня было такое ощущение, что мы, находясь по разные стороны Межграничья, все же рождены для того, чтобы быть рядом, хотя сами не могли бы этого объяснить.

Ошибочно думать, что любовь вырастает из длительной дружбы и настойчивого ухаживания. Любовь – это плод духовной близости, и, если близость не возникает через секунду, она не возникнет ни через года, ни через поколения.

Если мы живем в слишком большой близости с другим человеком, то с нами случается то же, как когда мы постоянно трогаем пальцами хорошую гравюру: настает день, когда под руками у нас оказывается только клочок плохой, грязной бумаги. И душа человека стирается от постоянного прикосновения; по крайней мере она кажется нам стершейся — мы уже не узнаем ее первоначального рисунка и красоты. — Всегда теряешь от слишком интимного общения с женщинами и друзьями; и иногда при этом теряешь жемчужину своей жизни.

Знает ли она, что вот прямо сейчас на нее падает отблеск разливающегося на горизонте теплого оранжевого сияния, как бывает в те редкие моменты, когда не совсем уже день переходит в не совсем еще ночь? Я наклоняюсь к ней, закрывая ее от света. Я целую ее; мы целуемся долго — долго, а потом наши глаза закрываются, и мы впадаем в дрему. И в этот миг перехода от яви ко сну я ощущаю нечто, чего никогда не чувствовал раньше: близость — и не просто в физическом смысле ; духовную связь, для которой неважно, что на самом деле мы встретились совсем недавно, и еще чувство принадлежности друг другу, несущее с собой восторг и огромное счастье.

Пошлость коварнее любой тюрьмы. Ее решетки позолочены примитивными выдуманными чувствами и кажутся затворнику колоннами дворца.

— При всем уважении, этот мужчина — рыцарь в сияющих доспехах. Вы должны ему копье полировать!
— Простите?
— В переносном смысле, а не так как прозвучало.

Между элегантностью и пошлостью — тонкая грань.

— Так, объясняю, о чем песня «Как девственница». Эта песня про девушку, которая прется от парня со здоровенным болтом, вся песня — метафора про здоровенные болты.
— Не, не, это песня про очень ранимую девушку, ее пару раз ***али и тут она встречает чуткого парня…
— Не, не, стоп, тайм-аут… туристам эту ***ню рассказывать будешь.

Любовь, желающая быть только духовной, становится тенью, если же она лишена духовного начала, то она пошлость.

Здравствуй, родная! Я не Кот Базилио, но могу показать тебе Поле Чудес!

— Журнал «Неврология Дели» очень хороший!
— Да, а редактор журнала «Чмокаем и глотаем» тоже говорил, что они лучшие!

— Все твои высказывания носят расистский или сексисткий характер…
— В этой блузке ты как афганская проститутка. Это я для примера.

Нужен какой-то необычайный, великий порыв, чтобы спасти красоту и искусство от того варварства и пошлости и самодовольной позитивной тупости, которые надвигаются на нас.

— Слышал, что вы считаете, что мы с Уилсоном любим полировать друг другу клинки. И под клинками я подозреваю пушки.

— Где ты этого набрался?
— В школе.
— Отлично, деньги потрачены не зря.

Ты просто расстроена, потому что она была с тобой, а думала про мой гигантский, несгибаемый… диагностический дар!

Ближе — прислонившись ко мне плечом — и мы одно, из нее переливается в меня — и я знаю, так нужно. Знаю каждым нервом, каждым волосом, каждым до боли сладким ударом сердца. И такая радость покориться этому «нужно». Вероятно, куску железа так же радостно покориться неизбежному, точному закону — и впиться в магнит. Камню, брошенному вверх, секунду поколебаться — и потом стремглав вниз, наземь. И человеку, после агонии, наконец вздохнуть последний раз — и умереть.

Когда близости чересчур, становится очень плохо. И, наоборот, когда этого не хватает, люди готовы идти на любые подвиги. Все, что когда-либо происходило в мировой литературе, — не важно, между родными людьми или нет, — было связано с тем, что кто-то хотел быть вместе. Или эту близость сломать. Вот и все. Здесь важно внутреннее ощущение мира, потому что природа человека двойственна: с одной стороны, он должен быть с кем-то, с другой — он все-таки должен быть один. Редко кому удается быть вместе и при этом сохранить себя.

А вы знаете… Всё, что я делала после той встречи на мосту, я делала, чтобы стать ближе к вам…

Одно из самых удивительных свойств плотской любви – то ощущение близости, которое она вызывает, если к желанию примешивается хоть малая толика взаимной симпатии. С первых же минут от «вы» переходишь к «ты», и кажется, будто любовница, даже встреченная только вчера, имеет право на такую степень откровенности, до какой ты бы не дошел ни с одним человеческим существом.

В мире живут 4 миллиарда человек. Из них мне близка только горстка людей. Включая тебя. Особенно тебя.

Никогда не рассказывай женщине о других женщинах, если рассчитываешь на близость.

Не поцелуешь человека перед выходом, потом он целый день будет искать настроение.

Что самое важное в любой выбранной нами жизни? – думал я. – Может ли все быть таким простым и сводиться к близости с тем, кого мы любим?

Я очень ценю две вещи — душевную близость и способность доставлять радость.

Противоположностью одиночеству, Ричард, является не совместная жизнь, а душевная близость.

Глубина твоей интимности с другим человеком обратно пропорциональна числу других людей в твоей жизни.

Когда любишь человека, не можешь довольствоваться только познанием его души – непременно надо понять и его плоть. Так уж и непременно? Не знаю, но инстинкт ведет нас именно к этому.

То, что они избегали смотреть друг на друга, связывало их еще большей близостью, чем скрещенные взгляды.

Родную кровь ищи. Или душу родную, это все едино. Тех ищи, кто тебя поймет, пожалеет… Негоже одному быть.

Главное ведь — зайти в квартиру и закрыть за собой дверь. Дальше начинают говорить глаза, руки, губы — без слов, потому что, когда двое хотят одного и того же, слова без надобности.

Почему вдруг люди решили, что физическое проявление любви – греховно?

Может быть, это прозвучит глупо, но иногда люди «из Интернета» становятся намного ближе, чем те, которые видятся каждый день… Можно быть чужими, не только ежедневно видясь, но и живя в одной квартире.

И как все озабоченные клетки, они начали размножаться.

Липкий паук. Он ползает вокруг тебя. Опутывает тебя паутиной дешевых комплиментов.
Глоточек шампанского для обезболивания. Лепестки роз для усыпления. Поток пошлости для оглушения. И, наконец, лапки в стороны: «Моя… очередная и единственная».

Свежесть и необычность, если ими злоупотреблять, легко трансформируются в пошлость.

Опа! Опа!Знаки зодиака!
Девой снова мне не стать,
стану, значит, раком!

Идеальный способ выяснить степень пошлости твоей женщины — увидеть её в крайнем раздражении. И ещё — послушать, как она говорит о плотских утехах.