Безразличие — одно из самых непредсказуемых эмоций человека. Сложно отнести его как к положительным, так и отрицательным качества. Человек ощущает безразличие при потере интересов и целей в жизни. Не интересна как жизнь других, так и своя собственная, человек попросту теряется сам в себе. В этих случаях стоят начать искать ценности в самых малых вещах. В данной подборке представлены цитаты о безразличии.
Что есть зло, если не равнодушие?
Казалось, они знают одних и тех же людей. Я же не знал никого. Меня трудновато привести в восторг. Мне было наплевать.
Бедность является не более чем результатом нашей лени или безразличия.
Когда мы встречались в лифте, вы так странно на меня смотрели. Совершенно нейтральным взглядом. Нейтральным, как Швейцария.
В этом мире лучше вообще ничего не чувствовать, быть равнодушным, но целым.
Обратная сторона любви не ненависть, а безразличие.
Человек, который равнодушен к смерти своих близких, — всё равно, что мясник.
Урок номер один: истинная роскошь Запада заключается в равнодушии масс. Это называется свободой.
Женщина скорее полюбит человека, которого она ненавидит, чем того, к которому равнодушна.
Нет ничего более страшного для человека, чем другой человек, которому нет до него никакого дела.
Юний и Льют только потому могли свои мерзости творить, что посадили на сворку «псов», и те по указке убивали, били и насиловали. И не скажешь сразу, что страшнее – лютая злоба хозяина «скотного двора» или спокойная исполнительность пастухов.
— Если будешь и дальше вызывать в нём ревность — он тебя возненавидит. — Это лучше, чем когда ты для кого-то — пустое место.
Противоположность любви — не ненависть, а безразличие. Если ты меня ненавидишь, значит, я тебе не безразлична, и у меня ещё есть шанс сделать из тебя человека.
Неблагодарный сын хуже чужого: это преступник, ибо сын не имеет права быть равнодушным к матери.
Нет худшего врага, чем равнодушие! С молчаливого согласия равнодушных как раз и творятся все злодейства. Ты ведь «Муму» читал? Понял притчу? Как он всё молчал молчал, а собака-то погибла.
Человек, который никого не любит, это тот, которого нельзя задеть, тот, кого нельзя предать, тот, кто держит ответ только перед собой.
Когда душа твоя устанет быть душой, Став безразличной к горести чужой, И майский лес с его теплом и сыростью Уже не поразит своей неповторимостью. Когда к тому ж тебя покинет юмор, А стыд и гордость стерпят чью-то ложь, — То это означает, что ты умер… Хотя ты будешь думать, что живешь.
Любит ли он их? Нет, подумал он, он всегда лишь хотел любить их, что не одно и то же. Он хотел любить их во имя неких скрытых ценностей, которые прежде пытался распознать в каждом человеке. Сейчас он не испытывал к ним ничего, кроме равнодушия. Не было даже сожаления об утрате.
Дэвид, в этой поганой жизни на некоторые вещи нужно плевать. Наплевать и всё. Жизнь и без того болото.
Гнев и ненависть не являются, в действительности, противоположностями любви — противоположностью является безразличие. Когда кто-то безразличен к вам, любовь утеряна.
Дело в том, что никому ни до кого нет дела. Очень мало смертей, которые наносят нам раны. Если не считать потерь внутри собственного клана, все прочее по большей части нам безразлично.
– Ты даже представить не можешь, как ты меня сейчас раздражаешь. – А ты даже представить не можешь, насколько мне плевать!
— Хомура, почему ты всегда такая равнодушная? — Может, потому, что я уже не человек.
Фашистская язва исчезнет с лица земли в тот день, когда будет разбит заговор равнодушных, когда тысячи людей перестанут оказывать поддержку палачам одним фактом своего нейтралитета.
Скука родилась из однообразия.
Полагаю, что я поняла все свои недостатки и смирилась с ними. А те, кто не смирился с ними, могут пойти на х*й.
… Все мы тупеем, когда пытаемся судить о безразличных для нас вещах.
Мне в сердце угодил осколок льда, Как будто повинуясь чьей-то воле… Я даже не почувствовала боли — На теле не осталось и следа… Но — мне в глаза напрасно смотришь ты: В них нет любви и солнечного света, И спрятаны давно мои секреты Под совершенством вечной мерзлоты…
Не будьте равнодушны, ибо равнодушие смертоносно для души человека.
Человек-от… не станет лучше, если от него всем миром отвернуться.
Меня больше всего тяготит слепота людей. Слава богу, нет такого большого количества людей, которые совершенно не видят гадких, мерзких вещей, происходящих в этом мире. Но слепота и фарс во всём — в политике, в названиях программ, в магазинах, фальшь в пафосе, лицемерии, ханжеских псевдопуританских законах, которые принимаются в нашей стране. Это всё невозможно не видеть. Меня поражает слепота людей.
Когда я говорил, что забочусь о мире? Случись что с миром, только ты и расстроишься!
Пассивность составляет половину человеческого существования.
Порой за маской холодного безразличия могут скрываться самые нежные чувства…
… «понимаю» — это расхожая фраза, которой мы бросаемся походя каждый день, — мы говорим, что понимаем, тогда как в действительности ничего не поняли, а зачастую нам все настолько неинтересно, что мы и не хотим ничего понимать.
В безразличии сила. Такому человеку можно говорить правду, потому что он не побуждает никого лгать. Ему все равно, что ему скажут. Но такому человеку не говорят ничего из того, чего не хотят передавать другим людям. Ведь неизвестно, что и когда он кому-нибудь скажет. Если очень хочется хоть кому-нибудь сказать правду о чем-либо — нет более подходящего человека. Но если кто-то опасается, что сказанное станет известно другим людям, не будет говорить с ним.
Наука изобрела лекарство от большинства наших болезней, но так и не нашла средства от самой ужасной из них — равнодушия.
Тётушки, которые бросают своих племянников, не могут быть хорошими тётушками.
— Василий, по-моему, вы прибедняетесь. Посмотрите, что сейчас в мире происходит. Некоторым людям сейчас гораздо хуже, чем вам. — А меня не волнует, что там в мире. Мне не интересно, что в России происходит. Меня интересует конкретно моя семья и моя жизнь. Что мне эти взрывы? Зачем мне это знать? У меня есть на данный момент моя конкретная нетрудоустроенность, и она меня волнует. Я тоже не мать Тереза, чтобы о других думать.
Что, если вместо того, чтобы притворяться, что мы не существуем в природе, может останемся друзьями?
— Ну вот мы и пришли, третий урок — французский. У меня сейчас математика, так что жди меня в классе до звонка. Я приду, чтобы провести тебя на обед. — Ты заметил, что на этой неделе меня еще никто не дразнил? — Это потому что мы защищаем тебя. — Возможно. Но, может быть, меня никто не беспокоил, потому что никому нет дела. — Ты мечтаешь. — Хорошо, слушай, я не говорю, что в этой школе все готовы принять гея. Но, по крайней мере, они достаточно развиты, чтобы быть равнодушными. Я вижу, насколько ты несчастен, Дейв. Я мог бы просто ненавидеть меня, когда ты задирал меня. Но все, что я вижу сейчас — это твоя боль. Ты не должен себя мучить из-за этого. Я не говорю, что ты завтра должен признаться всей школе, но может быть, наступит такой момент, и ты сможешь. Что не так? — Я.. черт возьми, я так сожалею, Курт. Мне, мне очень жаль, что я так поступал с тобой. — Я знаю, знаю. — Круто, спасибо.
Равнодушие всегда ранит, равнодушие любимых убивает.
Равнодушие есть наивысшая жестокость.
— Чем бесстрастие отличается от бесчувствия? — спросили ученики Ходжу Насреддина. — Ледник Бесстрастия находится высоко в горах Хребта Самоотречения, — объяснил мудрец. — Путь к нему лежит через озеро Личной Скромности, лежащее на плато Эмоционального Равновесия. А варан Бесчувствия водится в зыбучих песках Личной Жалости знойной пустыни Тотального Эгоизма.
Почувствовать себя ненужным и уйти – не значит проиграть. Терпеть равнодушие и оставаться – это и есть ежеминутное поражение.
Равнодушие — это болезнь. И я сожалею, что в медицине не ставят этот диагноз. В жизни, полной запахов, цветов и музыки, перед которой порой бывают бессильны наши огрубевшие струны. Оставаться слепым, глухим и немым — болезнь куда страшнее, чем жить в выдуманном мире.
Время не стоит на месте, не заботясь о людях, оно проносится над миром, умерщвляя всё, что некогда было прекрасным; и никто не может укрыться от него.
Одно из главных преимуществ богатства — то, что оно дает нам способность удалять чужие несчастия от нашего личного внимания.
Когда ты долго не можешь ничего добиться, когда тебе раз за разом приходится терять все, на что ты надеялся, тебе постепенно становится все равно.
Хлеба? Да разве в этом счастье, болваны? Ведь он-то ел досыта и все же готов был кричать от боли душевной. В семье у него развал, вся жизнь исковеркана, — и от мысли об этом у него подкатывали к горлу рыдания, стоны смертельной муки. Да разве все дело в том, чтобы не знать голода? Разве все тогда пойдет как нельзя лучше?.. Отрезайте каждому положенный ему ломоть хлеба, а душу вы не избавите ни от одной горести. Нет, вы лишь добьетесь того, что на земле чаша страданий переполнится, и придет день, когда люди, как собаки, завоют от безысходного отчаяния, ибо они распростятся с бездумным удовлетворением своих инстинктов и поднимутся до страдания, порождаемого неутоленными страстями.
Видеть несправедливость и молчать — это значит самому участвовать в ней.
А что делаете вы? Читаете о резне, о том, как опрокинулся школьный автобус, и вы кричите: «О, ужас!» Потом переворачиваете страницу и доедаете яйца куриц, которые содержутся выгульным способом.
Мне абсолютно наплевать на тех, кому я не нравлюсь. Но мне не наплевать на тех, кому я небезразличен.
Он проклял её не за то, что она стала к нему равнодушна, а за то, что она позабыла ему об этом сказать.
Сомневаться в ком-то — это не плохо, потому что помогает лучше узнать человека. Хуже может быть только полное безразличие.
Одна из самых больших трагедий нашего времени заключены в отношении к человеку. Нет уважения к личности. Вместо него — безразличие, пренебрежение.
Я уезжаю. Мне тут делать нечего. Нет времени изображать приличия. В этом веке нравы уже не те. Надо быть проще и делать то, что приносит пользу именно тебе, а не ещё кому-то. Что тогда, что сейчас, люди всё те же. От твоего геройства ничего не изменится.
Все ошибки природы — невротики, сумасшедшие, преступники, алкоголики, трудные дети, самоубийцы, извращенцы и проститутки — ошибки лишь постольку, поскольку общество не заинтересовано в их исправлении.
Если ты говоришь, что тебе на что-то плевать, значит тебе не наплевать! Как с тем парнем, с которым я мутила в пятницу, когда я сказала: «Рикки, мне плевать, что ты ниже меня ростом». Это значило «Потеряй мой номер, Фродо!»
Людям свойственно видеть не дальше своего носа. Недостаток ума, недостаток чувства. Человек равнодушен к тому, что находится вне известных ему узких границ. После меня хоть потоп. В сущности, никто в этом не признаётся, хотя каждый думает именно так. Да, глупость и безразличие довольствуются малейшим предлогом, чтобы отбросить всякое беспокойство.
Он вспомнил равнодушие Масленникова, когда он говорил ему о том, что делается в остроге, строгость смотрителя, жестокость конвойного офицера, когда он не пускал на подводы и не обратил внимания на то, что в поезде мучается родами женщина. «Все эти люди, очевидно, были неуязвимы, непромокаемы для самого простого чувства сострадания только потому, что они служили. Они, как служащие, были непроницаемы для чувства человеколюбия, как эта мощеная земля для дождя, — думал Нехлюдов, глядя на мощенный разноцветными камнями скат выемки, по которому дождевая вода не впитывалась в землю, а сочилась ручейками. — Может быть, и нужно укладывать камнями выемки, но грустно смотреть на эту лишенную растительности землю, которая бы могла родить хлеб, траву, кусты, деревья, как те, которые виднеются вверху выемки. То же самое и с людьми, — думал Нехлюдов, — может быть, и нужны эти губернаторы, смотрители, городовые, но ужасно видеть людей, лишенных главного человеческого свойства — любви и жалости друг к другу.
Сначала перестала видеть сказку за театральным представлением, разглядев убогие декорации и подтекший грим актеров. Потом разучилась слушать чужие сердца, погрузившись в свое безумие. Стала почти равнодушной…
С юных лет я не понимал, как это могут уживаться в женщине безразличие и тревога?
Говорят, смерть убивает человека, но не смерть убивает. Убивают скука и безразличие.
Не бойся врагов — в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но с их молчаливого согласия существует на земле предательство и ложь.
По утверждению Брайана Ферри, «любовь — это наркотик», но, боюсь, самая горькая правда скрывается не в глэм-роке «Рокси мьюзик», а в госпеле «Степпенвулфа»: «Дилеру плевать, жить тебе или умирать».
Я рад, что вы сняли этот материал и его покажут во всём мире. Похоже, это единственный способ заставить людей вмешаться. Но если никто не вмешается? Будет ли польза от этих кадров? Как можно не вмешаться, когда происходят такие зверства? Боюсь, люди посмотрят репортаж, и скажут: «Боже, как это ужасно», и продолжат ужинать. Хотя, откуда мне знать?
— Я приглашал детских врачей, все они в затруднении. Только доктор Каштан сказал… Доктор Каштан считает, что граф Вишенка не болен, просто у него меланхолия. — Это ещё что такое? — Это тоска, печаль. Доктор Каштан считает, что у ребёнка должны быть товарищи, по этому рецепту, он должен ходить в школу. «Ничего не болит у больного, пульс в порядке и сердце здорово, не больна у него селезёнка. Одиночество губит ребёнка». — Вот так лекарство! Граф на одной парте с какими-то там редисками, да никогда! Пусть лучше носит очки, которые ему достались, в наследство, от дедушки Вишни и тогда будет видеть всё так, как надо. Вот за этим и проследить.
Никогда не говорите «мне все равно». Не надо стремиться афишировать свое равнодушие. Это не показатель Вашей независимости. Что Вы чувствуете, когда Вам говорят «мне все равно» ? Становится пусто и холодно внутри. Вы ёжитесь и протестуете. Чаще всего про себя… Ведь собеседнику… «все равно»… Всего каких-то два слова, а как глубоко проникают они в душу, занозой впиваются в сердце и остаются гнить, иногда напоминая о себе. Человек не может жить без уверенности в том, что он кому-то нужен, что его любят. Он чахнет, переживает, замыкается в себе, погибает. Худшее преступление, которое мы можем совершить по отношению к людям, — это не ненавидеть их, а относиться к ним равнодушно; в этом — суть бесчеловечности. Прошу, никогда не говорите «мне все равно»…
Подчас мужчина старается зажечь страсть в женщине, совершенно ему безразличной. Спрашивается, не проще ли обратить внимание на ту, которая его любит, чем тратить время на ту, которая к нему равнодушна?
Самый ужасающий факт о Вселенной не в том, что она враждебна, а в том, что она безразлична, но если мы сможем прийти к согласию с этим безразличием и принимать вызовы жизни в границах смерти, — однако переменчивый человек может сделать их — наше существование как вида может иметь смысл и подлинное исполнение.
На самые страшные вещи зачастую просто закрывают глаза.
Знаешь, что хуже ненависти? Безразличие.
— Равнодушие убивает… — Плевать!
Единственный человек в мире, который может с утра до вечера любоваться этой красотой, абсолютно равнодушен к ней. Се ля ви.
— Я тут с ума схожу, а тебе, видимо, наплевать! — Мне не наплевать. Я люблю тебя.
— Знаешь что в тебе самое плохое, Борщов? То, что ты равнодушный. — Да? Ну и что здесь плохого? Я равнодушный, Коля, вон, женой затюканный, вы угрюмый — все разные. Ну и что? — А я вот где-то читал, Борщов, что не так страшны предатели и убийцы, потому что они могут только предать или убить, а страшны равнодушные, это с их молчаливого согласия происходят все преступления.
Так уж устроен наш мир: что одному беда, другому — звук пустой…
Стена «В контакте» стала чем-то вроде эмбриона нового вида жизни. Я несколько раз спрашивал себя, на кой я пишу, потом пожимал плечами и забивал на все идиотские вопросы. Да просто потому, что интернет уже стал еще одним органом жизнедеятельности или шестым чувством: слух, вкус, сеть. Эпистолярный жанр 21 века: напиши слова, никто в них не поймет и не услышит тебя, зато кто-то найдет себя и радостно оближет.
В вашем льду так мало сердца…
Один любит, а другому — наплевать.
Быть может, ее доброта была утонченной формой ума, а то и просто равнодушия.
«Посторонний» — это человек, который считает, что принимаемая нами цивилизация не что иное, как отрицание самых главных человеческих ценностей. Интуитивно он понимает, что жизнь бесконечно разнообразнее, чем кажется; а то, что мы есть, — пародия на наши возможности. Он испытывает глубокое отчуждение — как от самого себя, так и от общества. Он осознает собственную внутреннюю раздвоенность и вместе с тем понимает, что крайне необходимо обрести внутреннее единство. Из-за невозможности почувствовать себя «своим» в этом мире «посторонний» замыкается и переступает то, что Уилсон назвал «порогом безразличия». Это — состояние тоски, уныния, равнодушия, которое зачастую выражается в виде скуки. А скука создает цепь негативных реакций, усиливающих самое себя, пока не становится невыносимой. Таким образом, для «постороннего» жизнь — скорее не возбуждающий ум процесс познания, а бессмысленное, пассивное плавание по течению.
Мне сейчас на все наплевать! И не наплевать мне только на то, что мне на все наплевать!
Надели кого-либо силой богов, и он станет безразличным, как бог.
Не бойтесь врагов — они могут только убить; не бойтесь друзей — они могут только предать; бойтесь людей равнодушных — именно с их молчаливого согласия происходят все самые ужасные преступления на свете.
Равнодушие подобно полярным льдам, оно сковывает.
– Тебе все равно? – Все равно… Меня всегда забавляло это словосочетание. Ни одному живому существу не может быть «все равно». Разве что только тому, у кого отняли душу, или у него ее вообще никогда не было. Просто кого–то одно волнует больше, нежели другое. Но все дело в степенях сравнения. Нуля в этих определениях не существует. Поэтому никто не может быть безразличным.
До определенного момента мы все безразличны к некоторым вещам. В сутках не хватит часов, чтобы все понять.
Признаюсь, такая ненависть меня даже пугает. Она опаснее, чем равнодушие, потому что… потому что может перейти в любовь.
Халтура, конечно, всегда беспринципна. Она создает безразличное отношение к теме — избегает трудную.
Думаете, нормально просто смотреть, как ваш товарищ плачет?! К этому вас привела цивилизация?! Городская жизнь учит вас истреблять слабых?! Отвратительно!
Слова любви немеют при разлуке.
Попробуй сохранить равнодушие, когда кончатся деньги.
Безразличие — вот идеал одержимого.
Безразличный – не в полной мере осознающий разницу между вещами.
Кто нашёл свою нирвану — тому всё по барабану.
Для человека нет ничего более угнетающего, чем привычка мириться с тем, что его не любят, принять это как нечто должное, естественное, как правило, лишь изредка подтверждаемое исключениями. Тогда каждое утро приходится снова и снова убеждать себя в том, что даже самые простые вещи имеют смысл.
Он мне вообще всю жизнь подарки делал. А мне они оказались до лампочки.
Моя главная проблема в жизни — это равнодушие к внешнему миру.
По-моему, страстное заблуждение лучше равнодушного непонимания.
Самый большой грех по отношению к ближнему – не ненависть, а равнодушие; вот истинно вершина бесчеловечности.
Он совсем не такой, как я его себе представлял. Цирк прекрасен. Он манит к себе и пьянит. Он мрачен. От него исходит зло. В нем убивают людей, убивают ради удовольствия публики.
Равнодушие — это холодное чувство ума. А бездушие — это когда никому твоя душа не нужна.
Мы рождаемся тет-а-тет с одиночеством, с Богом, с миром. И всю жизнь с темноты на свет путешествуем, копим силу. Для чего и зачем? Ведь мир равнодушен к своим твореньям. Умираем – опять одни, будто не было погружений, страхов, поисков, лиц, сердец, и эмоций, и чувств, и планов… За спиной – темнота и лес, впереди – пелена тумана.
Развелось столько духовных братств, что умерли братские чувства.
Равнодушный человек — это тот, кто раз и навсегда оставил нас в покое. Боже, окружи нас равнодушными людьми!
Равнодушие — это главное, иначе цены могут взлететь в несколько раз.
Есть кое-что похуже презрения — это безразличие.
Как-то сын спросил у отца: «Папа, а что такое некомпетентность и безразличие?». Папа посмотрел и говорит: «Не знаю, сынок. Да, честно говоря, мне и пофигу».
Мир в упор не видит событий, которые кажутся тебе катаклизмом.
Когда я умру, похороните меня лицом вниз, чтобы этот мир смог поцеловать меня в зад!
Уж лучше кричи, но не притворяйся равнодушным.
Адское пекло — это премия за нерастраченное тепло человеческой души.
Почему ты слеп, если у тебя есть глаза? Почему ты глух, если у тебя есть уши?
Все знают, что равнодушие убивает, но инстинктивно стремятся оградить себя от темных сторон жизни. Однако только от нас зависит, станут ли они когда-нибудь светлыми…
Я ко всему могу относиться равнодушно. Равнодушно — но не одинаково.
Все люди лгут, но это не страшно, никто друг друга не слушает.
Безразличные идут мимо жизни.
Когда человеку все равно, он не может сделать ничего хорошего, ничего полезного, он ничего не может создать, он может только прозябать. Ты посмотри вокруг: люди строят дома, собирают урожай, лечат больных, пишут книги и картины, снимают кино, в космос летают, работают на стройках, фабриках и заводах, значит, людям не все равно.
Люди живут и друг друга не видят, ходят бок о бок, как коровы в стаде; в лучшем случае бутылку вместе разопьют.
К сожалению, равнодушие проникает даже в вообщем-то неплохие сердца. Это даже не равнодушие, а подлая нехорошая способность человека увильнуть в сторону. Ведь иногда, даже сочувствуя чужому горю, проходишь мимо, потому что помощь может вызвать личные неудобства.
Неистовый поиск собственного комфорта оборачивается глухотой к боли другого человека
— Он ждал 145 лет только для того, чтобы понять, что Кэтрин он безразличен. В смысле, это, наверное, больно, да? — Да в принципе и сам он не подарок!
В чужую душу легче плюнуть, чем влезть.
Нет ничего проще, чем отказывать людям в помощи.
Она была молода, не старше девятнадцати лет, но на лице ее застыла печать вечности, тревожащая память, словно в ее гибком теле обитала древняя как мир, неумирающая душа; тьма времен смотрела из этих глаз, они так долго созерцали жизнь, что стали равнодушны к ней.
Она думала, что ей всё равно, но это не так…
– Так значит, зло чаще всего появляется из–за… одиночества? – Да. Вспомни сказки. Там все злодеи и негодяи… оказывались одинокими. Рядом с ними никого не было. Поэтому им пришлось сражаться в одиночку. Но знаешь… они заслуживают уважения. Потому что все же боролись, потому что не сгинули в пучине чужой злобы или равнодушия. Последнее – тоже очень опасная вещь. Ведь одинокими злодеи порой становятся не только из–за жестокости, но и из–за безразличия других к их судьбе. Но эти выживают куда легче, ведь равнодушие – не ненависть.
Можно ли представить себе горожанина, который в душе не был бы убийцей?
Теперь в нём оставалось только безразличие, и это было страшнее отчаяния.
Дохлую собаку бьют безразличием, а не палкой.
— Ты выглядишь так, будто тебе на все плевать! — Я встретила человека, которого полюбила…
Вы представляете, как чудовищно безразличие! Как это ужасно! Как будто меня и нет. Целый день я готовлюсь, чтобы появиться всего на минуту. А в итоге, как будто ничего и не делала. Как будто съела воздух, а вышло облачко.
Делай вид, что тебе наплевать. Обратишь внимание — только хуже будет.
От ненависти близко к любви, ближе, чем от безразличия.
Будущее за теми, кому все похер.
Взгляд Спока, быстро прошедшийся по ним, был настолько полностью лишен интереса, что даже удар по лицу был бы добрее.
Лишь тот, кто не боится заблудиться В лабиринтах чувств, найдет дорогу к раю. Где под луной влюбленные вдвоем мечтают, Гуляя вечером в тиши садов прекрасных слов. А мы живем в долине каменных цветов, Где сами себе судьбы пишем, слов не выбирая. И ждем, пока средь бесконечной грязи под ногами, Не откопаем мы ключи от наших снов!
Я научился страдать пассивно.
За столом я просил передать мне масло, а папа, будто меня не слыша, говорил: «А ты уверен, Денни, что армия — твое призвание?» «Да передайте же мне, ради Бога, масло!» А мама спрашивала Денни, не купить ли ему новую рубашку на распродаже… В конце концов, мне приходилось тянуться самому за маслом через весь стол. Однажды (мне было девять лет) я засомневался, слышат ли они меня вообще, и чтобы это выяснить, брякнул за столом: «Мам, передай, пожалуйста, вон тот задрюченный салат». «Денни, — услыхал я в ответ, — сегодня звонила тетя Грейс. Интересовалась, как идут дела у тебя и у Гордона…»
Когда ребенок с малых лет узнает, что матери он безразличен, это приводит к беде.
Больно почувствовать, как бродят в тебе чудодейственные силы задора и печали, и при этом знать, что те, к кому ты стремишься всей душой, замкнулись от тебя в весёлой неприступности.
Самый страшный крест тот, что мы ставим на себе сами.
Имеющий уши не услышит, имеющий глаза не увидит.
Зачем спрашивать у человека, как дела, когда ты плевать хотел на ответ?
Дружба — когда понимают с полслова. Ненависть — когда понимают без слов. Безразличие — когда понимают всегда.
Мне начхать, что мне начхать!
Если ты не можешь быть равнодушной — притворяйся.
Тебя ведь больше не волнует, будет ли она счастлива? Ты считаешь, что если она так и не найдёт никого до конца своих дней, следуя за тобой, то всё нормально? Тебе она совершенно безразлична, но ты всё равно думаешь: «почему бы и не иметь при себе такую?» Пока ты будешь продолжать давать ей надежду, она будет любить тебя. Какой же ты всё-таки жестокий.
«Мне все равно» — самая моя ненавистная фраза. Спрашиваешь их: «Хочешь, поиграем в теннис?» или «Хочешь, займемся любовью?», а им, видите ли, все равно. Да не очень-то, ***ь, и хотелось! Иди тогда, онанизмом займись.
У него синели кончики пальцев и губы, то и дело темнело в глазах, а кожа стала сухой и блестящей, но она как будто не замечала этого, в ней была, как говорил один писатель, «завороженность сердца», позволявшая ей занимать себя только приятными глазу предметами и неутомительными для души делами.
Ах, все эти вечеринки… Делаешь причёску, надеваешь платье, а никому нет дела до твоей истинной сущности.
Люди горазды языком трепать, чем что-то реально делать. Может потому, что им особо ни до чего нет дела? Просто нет дела?
Мещанин — это человек, который совершенно спокойно живет в совершенно неизведанном мире.
Я знаю, что вы сейчас подумали, да только мне дела нет до ваших мыслей.
Ненависть тоже нужно заслужить. Одно сплошное Безразличие.
Мой мир — это маленький островок боли, плавающий в океане равнодушия.
Далеко за пустыней Безразличия и хребтом Эгоизма лежит мой оазис Личной Жизни.
– О, ты признаёшь, что поносишь их? – Поносить можно только тех, к кому ты неравнодушен, а меня они не волнуют.
Многие плохие люди, тех, кого мы считаем плохими, плохими становятся из-за нашей доброй равнодушности.
Безразличие — это афродизиак.
Можно расслабиться — когда становится по-настоящему наплевать.
Вы считаете, что антипод любви – ненависть. Но, поверьте, это вовсе не так! Настоящий антипод любви – равнодушие…
… Все это меня особо не волновало. Как никак, жизнь идет своим чередом, а если и нет, это не имеет ко мне никакого отношения, а если бы даже имело, мне было бы все равно. Я никогда не размышлял, кем хочу стать. Никогда не думал, чем хочу заниматься. Иногда на меня находит, мол, а можно ли так жить? Но даже эта мысль особо меня не волновала. Что-то во мне остыло. Нет, не так. Скорее, что-то во мне иссохло. Я апатичен и равнодушен…
Лень, безразличие и отчаяние – вот наши главные враги. А совсем не гнев. Он наш друг, пусть и не самый кроткий, зато очень и очень преданный. Он не смолчит, если нас кто-то предал или если мы предали самих себя, и укажет, когда пришло время действовать, отстаивая свои интересы. Сам по себе гнев – не действие. Это приглашение к действию.
– Этот человек заразен. – Почему заразен? – Ему все равно, во что верить, только бы ни во что не верить.
Барабану все равно, кто по нему стучит!
— Скоро уже остановка. — Макс, человек заходит в метро и умирает, думаешь, кто-то заметит?
— И тебе не интересно, чем все кончилось? — Нет. — И тебе не интересны жизнь и страдания других людей? — Только не твои. — Ты свинья. — Да.
— У тебя всё в порядке? — Нет. Как хочешь помочь? — Никак, из вежливости спросил.
…и каждая думает, что она у него одна: вот эта вот в белом, а та (прости, Господи), в красном, и та, что сегодня, и та, что была вчера. Забавное шоу. Но жаль, что такое напрасное: всё это так глупо. Их жалко, и жалко его:любовь разменял на осадок из лиц и юбчонок. Проходит и это. Пройдёт. Отболит. Ничего! Не хочешь болеть — не смотри. Выключай это шоу.
Я здравомыслен, но не равнодушен, люблю, но не эмоционален… видимо, я умер.
Есть еще весьма большое количество утешителей, которые утешают только для того, чтоб им не надоедали своими жалобами, не тревожили привычного покоя ко всему притерпевшейся холодной души.
Не хочу ни о чём писать. Надоели слова, слова… Так устала полвека ждать, пока жизнь мне отдаст тебя. Ухожу в молчаливый путь. Буду слушать, смотреть, дышать. Если мне тебя не вернуть, то, выходит, нет смысла звать.
Безразличие к себе — это перчатка, в которую дьявол легко просунет свою руку.
А ты не покидаешь моих снов. Прописка в них – обычное явление. Признайся, в твоей памяти давноНет даже тени наших отношений? Но ты молчишь. Вся правда под замком. Ни голубей, ни писем, ни привета… Ты вновь и вновь приходишь в царство снов, Как будто ко мне нет других билетов.
… иногда ты думаешь, что к тебе начали относиться плохо, а на самом деле просто это ты уже плохо начал думать о человеке. Все люди внутри остались животными и без слов чувствуют все, что происходит, ни одно душевное движение не остается без ответа, и более всего равнодушие.
— Господин Кселлос, вы что, прошли мимо, когда на деревню напали? Поверить не могу! — Ну, раз Вальгаава там не было, то меня это тоже не касается, не так ли? — Да-а, тебе бы в правительстве работать.
В горькие минуты… он встанет с постели на колени и начнет молиться жарко, усердно, умоляя небо отвратить как-нибудь угрожающую бурю. Потом, сдав попечение о свое участи небесам, делается покоен и равнодушен ко всему на свете, а буря там как себе хочет.
— Что касается жандармерии, мы прекрасно сотрудничаем с полковником Теонестом, который ее возглавляет. Это человек слова, профессионал, он уверяет меня, что наказывает виновных за бесчинства и оплошности. Вот оно как. Для ООН жестокое убийство Сиприена, его жены и детей представляло собой оплошность.
А я – вот уже три года как я слишком спокоен. В этой трагической глуши я могу почерпнуть только немного бесплодной чистоты. И я ухожу.
Сомневаться и верить — одно и то же, Пилат. Безбожно только равнодушие.
На тех, кто тебе безразличен, незачем и обижаться.
Расскажи мне, как прошел твой день, выговорись, а я внимательно послушаю. Знаешь, мне ведь не всё равно, ты же мой друг. Хотя постой… Мне всё равно.
БЕЗРАЗЛИЧИЕ. Оно порой страшнее вражды, страшнее ненависти, страшнее любви. Потому что не знаешь, как к нему относиться. Оно непонятно, оно непредсказуемо. Оно убивает.
Любой «сухарь» размачивается либо сверху, либо снизу.
Наша моральная проблема — это безразличие человека к самому себе.
Мир опасен не потому, что некоторые люди творят зло, но потому, что некоторые видят это и ничего не делают.
Мне безразлично, жива ты или мертва. Ненавижу себя за это, но вынуждена признать – мне было не безразлично, жив он или мертв. Каждый день меня уязвляло его нежелание быть рядом со мной.
— Мне никогда не было так хорошо. Теперь я понимаю, что истинную любовь можно познать только в объятьях короля… — Кстати, ты сегодня уезжаешь…
Им плевать, кому они вредят, пока у них есть богатство и власть.
Из-за всего этого Снэульв был так же несчастен, как и она, и даже больше. Для мужчины и воина запутаться во всех этих противоречиях было гораздо больнее. И он не стал бы так яростно обвинять её во всём, если бы она была ему безразлична.
Этой зимой, даже если мы укутаемся, холодное равнодушие заставит промерзнуть до костей.
Эшли, вам давно надо было сказать, что вы любите Мелли, а не дразнить меня рассуждениями о чести. Вам понадобились годы, чтобы понять это? Я значу для вас не больше, чем Белль для Батлера. Я любила образ, который сама себе… сама себе нарисовала… А вы мне безразличны. Как могло это произойти? Теперь не важно…
Равнодушные ко всему люди погружаются в спячку.
Ты мне безразличен. Я ненавижу то, что ты олицетворяешь.
Он же, в силу безразличия к подобным вещам, оказался на периферии всего, в том числе и самой жизни человеческой, если его и зацепило, то лишь поверхностно; он ограничился тем, что был постоянным клиентом магазина «Монопри», расположенного в его квартале, и состоял в команде исследователей-микробиологов.
Я непростой человек. Хотя бы потому, что мне, по большей части, на все насрать.
Не надо никого обижать. Люди не вымысел, не персонажи. Ты не представляешь, через что я прошла, чтобы стать такой, как сейчас. Чтобы смотреть на тебя и ничего не чувствовать.
Я всегда знала, что всем на меня плевать, и ни от кого не скрывала, что мне это известно.
Бойтесь женского равнодушия. Гораздо лучше, когда она на вас кричит, бьет посуду, устраивает скандалы. Это все можно пережить. Но если женщина молчит и смотрит на вас холодными глазами — все, эмоциональный лимит исчерпан. А вы сами, вероятно, уже вычеркнуты из ее жизни…
— Тебе приятно воротить нос от общества, потому что ты считаешь себя выше его и правящих им тонкостей. — Не выше. Просто я к нему равнодушен.
… разлука – это не всегда окончательное расставание. Окончательная точка отношений наступает тогда, когда ни одно воспоминание о совместных днях не вызывает ни радости, ни боли утраты. Нет ничего хуже абсолютного равнодушия.
Чтобы любовь была вечной, равнодушие должно быть взаимным.
Сказанное «мне всё равно» не так убедительно, как улыбка и ничего в ответ.
Я знал красавиц недоступных, Холодных, чистых, как зима, Неумолимых, неподкупных, Непостижимых для ума; Дивился я их спеси модной, Их добродетели природной, И, признаюсь, от них бежал, И, мнится, с ужасом читал Над их бровями надпись ада: Оставь надежду навсегда. Внушать любовь для них беда, Пугать людей для них отрада.
Вскоре после того, как они перестали ругаться и оскорблять друг друга, они развелись. Легко скрыть ненависть, труднее — любовь, но самое трудное — скрывать безразличие. Под конец своего супружества они даже не старались делать это.
Не верь, если кто-то скажет, что ему все равно, как к нему относятся. Каждый хочет быть особенным и красивым, пусть даже для одного человека, но все же хочет…
Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
Раз так стряслось, что женщина не любит, Ты с дружбой лишь натерпишься стыда, И счастлив тот, кто разом все обрубит, Уйдет, чтоб не вернуться никогда.
Одно из самых тяжелых заболеваний человека — это приступы равнодушия к работе и жизни.
Опаснее взрывов только равнодушие и безразличие.
— Тупой громила делает вид, что не знает, кто я. — Он знает, кто ты. Просто ему плевать.
Людям всё равно, сколько вы знаете, до тех пор, пока они не узнают, насколько вам не всё равно.
Я всегда чувствовал себя изгоем, и это не могло не беспокоить меня. Я никак не мог понять, почему мне не хочется общаться со своими сверстниками и одноклассниками. Много лет спустя я понял, почему: я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.
— Ему плевать. Он теперь презирает её. Даже не называет её по имени. Просто «эта женщина». — Это отвращение или восхищение? Так называют даму, которая небезразлична.
Холодная трезвость гораздо лучше, чем чувства, выжигающие душу дотла и превращающие сердце в пепел.
Хорошее и даже самое лучшее быстро приедается, если оно становится повседневным.
Давайте, ребята. Не будьте пофигистами. Соберите волю в когти и отстаивайте свои права! На свете нет ничего глупее, чем равнодушие!
— Мне в самом деле плохо, настолько, что даже не хватает слов красиво описать свои чувства, я просто по кусочкам рассыпаюсь, больными щипками трогает сердце и перехватывает дыхание… — Закрой в себе боль и держи голову прямо. Но буду честен, это никого не волнует. Ты никого не волнуешь.
Боль эхом отразилась от хрустального свода прекрасного замка, стены затрещали от резкого импульса, вырвавшегося из ее раненой груди, но глаза оставались холодными, наполненными тихой грустью и поздним озарением. Апатия навалилась на плечи, она, не в силах выдержать этого груза, упала посреди разрушенного, наполненного светом зала. Находясь под чарами безумного безразличия и совсем потеряв способность здраво мыслить, она направляет свой светлый взор на открывшееся над головой прозрачно-голубое ночное небо. Капли слез, ранее пролитых в этом священном месте, наблюдают за ней сверху, обрамленные ярким звездным светом, кружат в масштабном танце меланхолии, так и норовя сорваться вниз, коснуться ее щек, пробежать по светлому подбородку и вновь вернуться на небосвод. Желание продолжать начатое, бороться за собственный мир тают на глазах, словно снежинка в руках, как и желание жить. Так, сжавшись в комочек посреди огромного, светлого и холодного мира, она с немой печалью в глазах отдалась черной, страшной апатии, пожравшей ее нежную израненную душу.
Равнодушие губительно. Если ты пробуждаешь в людях сильные эмоции — это по-настоящему позитивно. Если люди презирают тебя, это значит, что ты нашел их голый нерв, ты втираешь соль им в раны. И те люди, кто это понимает, становятся верными и преданными.
Впрочем, в сущности, безразлично, как именно тебя обманывают, потому что все равно обманывают всегда.
Что может быть страшнее того, кто всё видит, но бездействует?
Бунтарство — это не попытка остановить колесо хаоса или выйти на антиправительственный митинг. Бунтарство — значит не быть безразличным к боли людей, постараться помочь. Если каждый из нас раз в неделю не поест салат в гламурном кафе и отдаст эти деньги больному ребенку, то многое изменится к лучшему.
Только если мне всё равно, это не значит, что я не понимаю.
Тому, кто говорит, что ему наплевать, на самом деле совсем не наплевать, потому что тот, кому действительно наплевать, об этом просто не говорит.
Если ты равнодушен к страданиям других, ты не заслуживаешь названия человека.
Роме было наплевать на всех остальных. А мне наплевать на то, что ему наплевать.
Если человек любит только какого-то одного человека и безразличен к остальным ближним, его любовь это не любовь, а симбиотическая зависимость или преувеличенный эгоизм.
Эта женщина мыслила, но не чувствовала.
Ибо равнодушие, я это знаю, было бы своего рода счастьем…
Страшнее равнодушия может быть только забвение…
Противоположность «симпатии» — это «равнодушие», в то время как от ненависти до любви — один шаг.
Равнодушие — конечно, показатель, что ты бездарен.
Наши желания — это полужизнь, наше безразличие — это полусмерть.
— Когда мне плевать на человека, я говорю, что у него красивые глаза. Что ты так смотришь? — Глаза у тебя красивые.
Вся эта чушь, которую можно услышать по телевизору, касательно выражения чувств — полная туфта. На самом деле никому нет дела до того, что ты говоришь.
Ваше молчание ясно говорит, что в вашем сердце я не рождаю никакого отклика, оно и лучше всего доказывает ваше равнодушие и одновременно самым жестоким способом даёт мне это понять. Я не смею надеяться на ответ: любовь написала бы его не медля ни минуты, дружба – с радостью и даже жалость – с добрым чувством. Но и жалость, и дружба, и любовь равно чужды вашему сердцу.
Вот поколение пожимающих плечами… Он знает, что я слышала рассказы о нем, и показывает, что ему на это наплевать. Наша цивилизация вполне может умереть от безразличия, прежде чем падет жертвой внешнего нападения.
… Коллеги посмотрели на меня, как коровы на проезжающий мимо поезд, и вернулись к разговору о гольфе.
Стоит человеку утратить свою способность быть безразличным, как он тут же становится потенциальным убийцей; стоит ему преобразовать свою идею в бога — последствия оказываются непредсказуемыми.
Я пугающе равнодушен ко всему.
Ужасно легко быть бесчувственным днем, а вот ночью — совсем другое дело.
Если девушка ровно дышит к героям киноэкрана и ароматическим свечкам, с ней, похоже, что-то не так.
Люди так боятся, так переживают, что объекты их обожания к ним остынут. На самом деле следовало бы бояться того, что сами они остынут многим раньше.
Есть только два чувства к человеку, которые нередко приносят пользу – это любовь и безразличие.
С грустью вдыхая людей безразличие, Ангел страдает в собачьем обличии..
… люди всегда инстинктивно распознают равнодушие и не прощают, даже когда оно им на пользу.
Время всё равно идёт в своем неощутимом темпе, одинаковом для всех — ничуть не более медленном для счастливых и не более быстром для несчастных.
Я позабыл любви призывы И плен опасной красоты; Свободы друг миролюбивый, В толпе красавиц молодых, Я, равнодушный и ленивый, Своих богов не вижу в них.
Ночные мысли всегда ярче, даже если пространство вокруг тише. Ведь, чередуясь с неизбежностью, люди заполняют его пластмассовыми чувствами. Безразличие давно уже зависло в воздухе, мешая дышать. Ты нужен им, когда ты нужен, и не нужен, если ты счастлив. Они просто будут рядом по умолчанию/всегда. Пустые люди вокруг тебя.
Больше всего боюсь слиться с «массой» — не в том смысле, что я ставлю себя выше кого-то, нет. А в том, что не хочу стать равнодушным и живущим ради удовлетворения каких-то физических потребностей.
Соблюдая все заповеди приличия, ты теперь избегаешь его старательно. Между вами особый род безразличия: вы приятели.Жизнь откровенно геометрична: любовные треугольники, замкнутые круги; на данном отрезке ты ему безразлична, но о том, что это взаимно, не лги, не лги.
Зло проистекает не от дьявола — оно коренится в банальности. Зло состоит в том, что мир равнодушен. Ты идешь по улице, видишь бездомных, умирающих от голода людей — и тебе все равно. В каком-то смысле ты становишься носителем зла. С моей точки зрения, равнодушие эквивалентно злу.
Равнодушие — самое страшное, греховное, чудовищно непростительное из всего, что можно помыслить.
— Они были обречены, застряли в своём времени. Они забыли первый урок, что мы должны быть сильными, красивыми и без сожалений — это главное. — Ты можешь меня этому научить? — Да! — Жить без сожалений. Какая бы из нас получилась пара… Но что если этот урок я не хочу учить? Что если всё, что у меня осталось, это моё страдание — мои сожаления? — Разве ты не хочешь их потерять? — Чтобы ты и это получил? Сердце, которое её оплакивает… Ту, что ты сжёг дотла. Я знаю, что ты это сделал. И знаю, что ты ни о чём не сожалеешь. Ты ничего не чувствуешь и если это всё, чему ты можешь меня научить, я могу это узнать и сам.
Проявление мнимого равнодушия чревато явными последствиями.
Привыкнуть быть в обществе в известной мере одиноким, следовательно, не высказывать всего что он думает, и с другой стороны не очень доверять тому, что скажут люди; не ждать от них многого ни в моральном, ни в умственном отношении и выработать в себе то равнодушие к их мнениям, при котором только и может создаться истинная терпимость.
— Ты ничего не чувствовал, тебе было всё равно. И не я одна этим расстроена, вот и капитан тоже. — Что? Нет-нет, не втягивай меня в это дело!… Она права.
Для религии нет ничего губительнее безразличия.
Всё закончится: боль и страх, это чувство, рвущее душу, будто пламенем от костра обжигающее виски. И сомнения, и пустота — всё твоё и тебя не разрушит. Ты пройдёшь через это сама, не держись за него, отпусти. Он пройдёт. Как ночная гроза. В предрассветном растает тумане. Но запомнятся эти глаза — голубые, как в море прибой. Он пройдёт. Он не против, не за, не с тобой, не в тебе… Он обманет сам себя, сам себе отказав в тихом счастье быть рядом с тобой.
— Даже если ты всегда прав, ты когда-нибудь задумывался? — О чём? — О том, что людям, которым просто хочется жить, плевать на твоё мнение, на твои рациональные доводы и на тебя?
Безразличие тона намного больше действует на собеседника, чем превосходство, шипение или злобный смех.
Я бы ненавидел его, если бы не был таким мягким и безразличным.
Среди чужих смертей не имеешь возможности думать о своей.
Мы наполнили города светом, но потеряли звезды. Протянули километры проводов, но забыли, как протягивать руку. Научили свой голос преодолевать по ним тысячи миль, но разучились видеть глаза близких. Мегаполисы отдают запахом гниющей свободы, разлагаясь на тысячи дорог в никуда…
Я знаю, это мы — вот я и все те, кто, как я, чуждался политики, кто пытается еще сейчас соблюсти преступный нейтралитет, — повинны в катастрофе, которая постигла Германию! Я так и озаглавлю мою книгу: «Заговор равнодушных». Я докажу им, что только с их молчаливого согласия возможно это беспримерное торжество низости, тупоумия и злодейства.
Можно быть честным и любящим, ждать у ворот счастья, взаимности или хотя бы улыбки, но наблюдать, как любимая мимо идёт, не замечая двухтысячной новой попытки. Можно быть любящей, нежной, готовой беречь и окружать заботой, и светом, и лаской — и удивляться, что снова он смог пренебречь чистой любовью, польстившись на пошлые сказки. Не совпадаем! Не видим друг друга порой. В выборе глупости делаем снова и снова. Не замечаем того, кто подарен судьбой, и догоняем того, кто любви не достоин.
— Санька убивать любит… лягуш. — Лягуш?.. Черт знает что! Да мне-то какое дело до этого? Действительно, какое кому дело, что Санька убивал лягуш? Почему к нему ненависть? Почему Дюшка так много думает о Саньке? Только о нем. Родился непохожий на других — мучает кошек, бьет лягуш. И не в кошках, не в лягушках дело, а в том, что он любит мучить и убивать. И это страшное «любит» почему-то никого не пугает. «Да мне-то какое дело до этого»? Никому нет дела до того, что любит Санька. До Богатова есть дело, Богатова осуждают… вместе с Минькой. И Дюшка, давясь словами, произнес: — Он и людей бы убивал, если б можно было. — Ну, знаешь! — Он зверь, этот Санька, а Богатов не зверь. Что тебе Богатов плохого сделал? За что ты его не любишь? За что? За что–о?! — Ты что кричишь? — Боюсь! Боюсь! Вас всех боюсь! — Эй, что с тобой? — Никому нет дела до Саньки? Никому! Он вырастет и тебя убьет и меня!.. — Дюшка, опомнись! — Опомнись ты! Убивать любит, а вам всем хоть бы что! Вам плевать! Живи с ним, люби его! Не хочу! Не хочу! Тебя видеть не хочу! Дюшка, вскочив на ноги, тряс над головой кулаками, визжал, топал: — Не хо-чу!..
— Ты опять без очков. Иди, решай задачи. — Я уже всё решил. — Иди решай другие. — У меня болит голова. — Голова болит, слишком много думаешь. Перестань думать и меньше будет расходов на лекарства. — Вот всегда так. — И ещё потому же ты опять не носишь очки.
Обычно люди делятся на два типа: тех, кто за Тома и тех, кто за Джерри. Но есть и третий тип людей, которые за Спайка: идите со своими разборками куда подальше, дайте заняться своими делами.
Мне за тридцать и я уже обледенел на треть.
— Она была беременна… И ты застрелил ее. — Да, верно. Знаешь что, ты все видел. Ты мог пулю разложить на атомы, испарить пистолет и бутылку в снежинки превратить, но ты этого не сделал. Тебе на самом деле плевать на человечество.
… равнодушие, он чувствовал, может быть страшнее боязливости — оно выпаривает из человека душу, как воду медленный огонь, и когда очнешься — останется от сердца одно сухое место; тогда человека хоть ежедневно к стенке ставь — он покурить не попросит: последнее удовольствие казнимого.
Сбылись грезы Ильича, он лежит, откинув тапочки, но горит его свеча: всем и всюду все до лампочки.
Чужая боль, дворняга грязная, Не трогай детка, а вдруг заразная! Не гладь — испачкаешь ладошки, Зачем, иди другой дорожкой! А детка, подрастая, знает: Так проще — жить не замечая. К чему тащить чужую ношу?! Делить беду? Придумал тоже! Сам разбирай! Не мне же больно! С меня своих проблем довольно! И так и дальше… Жить в покое, Делить все на свое и на чужое… Чужую боль в упор не замечают, Забыв одно: бездушья не прощают…
Хвилищевский ел клюкву, стараясь не морщиться. Он ждал, что все скажут: «Какая сила характера!» Но никто не сказал ничего.
Можно подумать богу важно, какая у меня юбка. Вот больше ему нечем заняться — баб на головные уборы проверять!
Ей я столько же дорог, как перержавевшая подкова.
Я бы спросил, в чем дело, но вы же ответите. А оно мне нужно?
— Как твой брат? — Он считает, что я большой дурак. Ты не представляешь, Гарри, как я, как я клял свою чёртову гордость. Если бы у меня была голова на плечах, чтобы схватить своё счастье, когда мне снова представился шанс. Тогда бы ничего этого не произошло. — Я не уверен, что понимаю, о чём ты. — Я изображал безразличие к ней, в то время как я просто был сердит и обижен. Слишком поздно, слишком поздно я стал понимать себя и её. Никогда, никогда я не встречал ей равную по чистоте характера. Она… она само совершенство. Я никогда не любил никого, кроме неё.
Людям на все наплевать. Я правда так считаю. У них либо вообще нет «морального компаса», либо этот гребаный компас сломан. Мы живем в стране, где шоу «Икс Фактор» заботит людей гораздо больше, чем проблемы бездомных — даже премьер-министр обсуждает этот чертов «Икс Фактор».
Лишь одна ситуация супружеской жизни чужда наслаждению — состояние равнодушия.
Вечная сцена! Слуги насилия, их жертва, а рядом — всегда и во все времена — третий — зритель, тот, что не в состоянии пошевелить пальцем, чтобы защитить, освободить жертву, потому что боится за свою собственную шкуру. И, может быть, именно поэтому его собственной шкуре всегда угрожает опасность.
— Что именно вам не нравится, капитан: что между нами ничего нет, или что мне всё равно? — Знаете, я бы предпочёл получить от вас пощёчину, чем безразличие.
Ох, как меня тогда задело его равнодушие! Уизли посчитал меня недостойной своей ненависти, отомстив тем самым так, что дух перехватило…
Тебе всегда наплевать на то, что не имеет к тебе никакого отношения.
Многие считают, что я равнодушный. Но они путают равнодушие с подозрительностью.
Я вообще заметила, что талант всегда тянется к таланту, и только посредственность остается равнодушной, а иногда даже враждебной.
Какая жалость, Анастасия, Вы так упрямы — прям нету силы, Скажу Вам прямо, моя мессия: Вы бессердечны! Анастасия! Я к Вам и с лева, я к Вам и с права, Я к Вам с лекарством, а Вы — с отравой, Вы так циничны, Вы так жестоки, Мне жутко больно, Вам — жутко пофиг… Но я надеюсь, что Антарктида, На Вашем фейсе, лишь так, для вида, Я стану солнцем и Вас расстаю, Давайте точки над «i» расставим… Кручусь за вами как по оси я, Опали листья с ветвей осины, А вы всё та же, Анастасия, Все тот же сумрак и холод синий… Вот только скучно и грустно сильно, Так много соли и ран глубоких, Вы там сидите в своей России, Мне жутко больно, вам — жутко пофиг…
Многие люди думают, что они терпеливые, хотя на самом деле они безразличные.
Эта жестокая земля, дающая рождение всему живому, большому и малому. Какие плоды приносит она? Эта горькая земля.Часы жизни настраивают свои стрелки. Нужно успеть и поторопиться, пока еще есть силы, пока не угасло желание запускать вновь и вновь этот уставший часовой механизм.Жизнь неумолимо быстротечна. Что, если моя жизнь – одуванчик, дрожащий и тонкий. Коснись такого легким дыханием – и нет его больше. И единственным воспоминанием обо мне останется осиротевший стебель, покорно отдавший свои нахохлившиеся цветки ветреному сопернику. Эта холодная земля, выстилающая твои шаги палыми листьями, отвергнутыми и почерневшими. Ты шагнул в декабрь, будто в бездну. Рано темнеет небо. Рана темнеет в душе. Кто проведет меня к свету? Или к побережью, чтоб с морем наедине… Эта бессердечная земля многому учит. Я не знаю, какие испытания ждут меня впереди. Неизвестность не пугает, я научилась укрощать тревоги и страх. Больше всего я боюсь, что однажды рассказать о своем бесстрашии будет некому… Но я верю, что эта жестокая земля, в конце концов, не может быть настолько чужой и равнодушной. Она не может быть похожей на тебя…
Скромен не тот, кто равнодушен к похвалам, а тот, кто внимателен к порицаниям.
Есть два способа убить себя – самоубийство и безразличие.
Я всегда очень дружески отношусь к тем, кто мне безразличен.
Вот, смотрите, кот. Коту совершенно наплевать, существует ли общество «Память». Или отдел идеологии при ЦК. Так же, впрочем, ему безразличен президент США, его наличие или отсутствие. Чем я хуже этого кота?
Тьфу на вас! … Тьфу на вас ещё раз.
Ты даже не представляешь, насколько мне срать.
Любовь и работа имеют свойство делать человека абсолютно равнодушным к другим вещам.
Величайшая опасность для нашего будущего – безразличие.
– Будешь задавать много вопросов – опять исчезну, – сказала она без всякого выражения.
Главный провал в любом искусстве — это когда ты не вызываешь никаких эмоций. Пусть люди злятся на меня, чем остаются равнодушными.
Некоторые будут ненавидеть тебя, некоторые будут любить, но большинству людей абсолютно насрать на то, кто ты, чем живёшь и какие идеи тебя увлекают.
Безразличие — самый болезненный остаток любви.
Наш свет закостенел в равнодушии, которое нельзя разбить никаким молотом.
Перестань ты за все цепляться и наплюй на все… Наплюй!
Фанатик — любой человек, который с жаром говорит о вещах, нам безразличных.
Вот потому, что вам всё равно, у вас жизнь никак и не наладится.
И более всего несправедливы мы не к тем, кто противен нам, а к тем, до кого нет нам никакого дела.
Если бы моя мечта исполнилась… мне было бы безразлично, умри я в тот же момент.
Трудно запомнить вещи, на которые тебе начхать.
Главный враг любви — равнодушие, а не ненависть.
Каково бы ни было горе, нельзя рыдать без конца. Что-то переполняется в душе, и раздирающее отчаяние сменяется тупым безразличием.
— Не по себе? [кивает на трупы охранников] — Не особо. Сами выбрали такую работу, да и мёртвые уже.
— Что ты там говорила о ветерке, дорогая? Наверное, как всегда, ничего интересного.
… он бросил взгляд на растерзанное тело и отвернулся, борясь с тошнотой. Он уже видел немало таких сцен, и мог бы давно привыкнуть. Но он боялся, что однажды ему станет все равно, и ярость уступит место равнодушию. Потому что именно ярость давала ему силы идти дальше, продолжать борьбу.
В глубине души мне всегда было ровно по фигу, что там думают обо мне другие, но в то же самое время это меня очень волновало.
Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силён, того, кто господствует.
До двухтысячного года никто и думать не будет, что там и как. Кого это интересует? Только героев комиксов да вас, межпланетный вы наш скиталец Флэш Гордон! Только чокнутых, дорогой мой Бак Роджерс!
Снисхождение к злу очень тесно граничит с равнодушием к добру.
— Ты даже не слушаешь меня. — Какое слово во фразе «Мне все равно» тебе не понятно?
Деревья, травы, цветы не бывают добры или злы, они живут своей неизменной жизнью, блаженно-равнодушные, благосклонные или жестокие к людям, сами того не замечая. Что же случилось с ней, почему она стала не такой, узнала новые чувства, от которых на душе то весна, то осень? Ее и вправду испортил горячий человеческий дух. Но Дивница сама не знала, желает ли она исцеления.
Равнодушие — тяжкая болезнь души.
— Утлая лодка моего «я» совсем затерялась в океане Бытия, — пожаловался Ходже Насреддину ученик. — Берегись острых зубов акул Необузданных Страстей и цепких щупалец осьминога Душевного Безразличия, — посоветовал мудрец, — и ровные пассаты Божественного Промысла обязательно вынесут тебя к архипелагу Самопознания.
Загорись их изба, все просто следили бы за тем, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома. Но никто и пальцем бы не пошевелил, чтобы потушить пожар. Это нормально. Как показывает история, человечество вообще предпочитает такие взаимоотношения. Просто стоять в сторонке и смотреть…
Ты мельчаешь на этом солнце,корабли задевают дно, от реки ручей остаётся, только солнцу-то всё равно. Допевай эту песню. Хватит. Что же ты никак не поймёшь: для речной полноводной глади нужен теплый, хороший дождь. Хватит солнца. Пролейся светом, стань себе живою водой. Оставайся, ведь в мире этом ты кому-то нужна такой.
Если вдуматься как следует, то окажется, что увечье и безобразие, переносимые с высокомерным равнодушием, не только не умаляют величия, но даже поддерживают и подчеркивают его.
Жгучее равнодушие.
Есть среди людей весьма безразличные. Безразличные к жизни, к себе, к тому, что происходит здесь и сейчас. Удивительное отсутствие способности к рефлексии и созиданию. Заложники пустых товаров, бессмысленных лозунгов, бесцветных трендов, фальшивых идей. Эпоха тотального потребления и тотального упрощения. Если пристально вглядеться, то впечатление, будто мир находится в эпицентре ядерной катастрофы, а человек стоит и разглядывает, какого цвета на нём тапки.
Я же кипел праведным негодованием. — Ну погоди, святоша, — шипел я. — Некогда ему, видите ли! Не нашел времени выслушать того, кто нуждался в помощи! Я уж приготовлю для тебя поленья! Чтоб жарче горели. Если кто-то идет в целители душ, то требования к такому человеку гораздо выше, чем к любому другому. И суд над ними строже. А если он был не уверен, что готов к такому, то лучше бы на печи сидел! Своим равнодушием он наносит окружающим больше вреда, чем сотня преступников!
Оглядитесь вокруг: повсюду проповедующие ларвы; каждое учреждение выполняет какую-нибудь миссию; в мэриях – свои абсолюты по образцу храмовых; государственные ведомства с их уставами — метафизика для обезьян. Все изощряются в поисках способов исправления всеобщей жизни. Этим занимаются даже нищие, даже безнадёжно больные. Тротуары мира усеяны реформаторами, и ими же до краёв набиты больницы. Желание стать первопричиной событий действует на каждого подобно умопомешательству, подобно сознательно принятому на себя проклятию. Общество — это настоящий ад, населенный спасителями! Вот потому-то Диоген со своим фонарем и искал человека безразличного.
— Хотя бы скажи, что ждал. — Зачем такое говорить? — Не сказать, что ждешь, то же самое, что сказать, что не ждешь её, упрямый баран.
Бойтесь равнодушных: именно с их молчаливого согласия совершаются предательства и убийства.
Ты говоришь – многовато? Пустяки. Вино лёгкое, а гренадин только отбивает привкус серы. Смотри, не обижайся. Подметил я твой моментальный взгляд, искоса. Знаю, у тебя мелькнула мысль про меня: «Не опустился ли?» Нет, дружище: я человек не опустившийся, а так сказать, опустошённый. Опустела душа, и остался от меня один только телесный чехол. Живу по непреложному закону инерции. Есть дело, есть деньги. Здоров, по утрам читаю газеты и пью кофе, всё в порядке. Вино вкушаю лишь при случае, в компании, хотя сама компания меня ничуть не веселит. Но душа отлетела. Созерцаю течение дней равнодушно, как давно знакомую фильму.
Мысль, что ты непопулярен, унижает менее, чем осознание себя незначительным, тщеславие предпочитает считать, что равнодушие является скрытой формой враждебности.
У кого они ещё остались, слезы? Они давно уже перегорели, пересохли, как колодец в степи. И лишь немая боль — мучительный распад чего-то, что давно уже должно было обратиться в ничто, в прах, — изредка напоминала о том, что ещё осталось нечто, что можно было потерять. Термометр, давно уже упавший до точки замерзания чувств, когда о том, что мороз стал сильнее, узнаешь, только увидев почти безболезненно отвалившийся отмороженный палец.
Ну давай, покричи, поплачь, может, тебя вырвет сейчас — меня это не остановит, мне вообще все равно, точно тебе говорю. Вообще.
Я стараюсь не обращать внимания на проблему. В идиотской надежде, что проблема устанет от моего равнодушия и исчезнет…
— Чего ты боишься? — Всего. Хотя странно, знаешь, я ведь всю жизнь оттачивал искусство ***зма…
Мне плевать на всех, потому что так легче жить.
И спросил у Люцифера Его Сын: — Неужели мир так жесток? И ответил Люцифер Своему Сыну: — Мир не жесток. Он всего лишь бесстрастен. А бесстрастие — это равнодушие.
Так проще. Это словно детская игра: закрыл глаза – и ты в домике, ничто тебя не касается. Но если все постоянно будут закрывать глаза на своих близких, мир ослепнет?..
Вежливость — это хорошо организованное равнодушие.
Однажды, когда я ездила в Нью-Йорк, я видела, как старый пьяница тащит по улице за руку маленькую девочку в голубом платье. Она так плакала, что у нее кровь пошла носом. У старика был зоб, и шея — будто велосипедная камера. Огромная красная шишка на лбу, прямо посередине, а на синем пиджаке из саржи длинная белая полоса. Но все торопливо шли мимо, потому что, если не обращать внимание, они скоро скроются из вида.
Иногда не понимаешь простейших вещей, подумал он; в одной и той же комнате два человека; один смертельно болен, а другой к этому совершенно равнодушен.
Во мне умерли все чувства…
Над головой летали чайки, трепали крыльями и насмешливо кричали. Весь мир и каждое существо в нем казались жестокими и безразличными.
Когда в душе человека скопляется уже слишком много отчаяния и горя, они либо доводят до сумасшествия и самоубийства, либо же сами себя притупляют — своею собственной силой и бесконечностью, так что человек наконец деревенеет как-то и доходит до абсолютного равнодушия ко всему на свете и прежде всего к своей собственной особе: «Ждать больше нечего, надеяться не на что. Будь что будет, а мне все равно! Пытка — так пытка, смерть — так смерть!» И таковое состояние, по преимуществу, является результатом величайшего озлобления на судьбу и людей, результатом напрасно потраченной борьбы и энергии.
