Жизненные цитаты Сергея Бодрова (80 цитат)

Мне интересно жить. Интересно разговаривать с таксистом, проституткой, которая сидит в этом баре, гулять, смотреть на лица. В магазины заходить, смотреть хорошее кино, читать хорошую литературу, потому что везде-везде-везде есть то, что тебя радует.

Это четкий закон: ты берешь, чтобы отдать, и отдаешь, чтобы потом взять.

Говоря о патриотизме, я имею в виду именно это – ощущение единства с людьми, с которыми живешь в одной стране.

Мужественные поступки совершать труднее, чем постыдные, но зато они делают тебя сильнее.

Знаете, вся эта так называемая бурная жизнь – как мобильный телефон: куда ни пойдешь – везде трень-трень-трень. Ну не волнуйся же ты так – если действительно кому-т

Быть, а не казаться.

Ты становишься на углу оживленной улицы и представляешь, что тебя здесь нет. Вернее, тебя нет вообще. Пешеходы идут, сигналят машины, открываются двери магазинов, сменяются пассажиры на остановке. То есть в принципе мир продолжает жить и без тебя. Понимать это больно. Но важно.

Я опасаюсь заявлений типа «Наше время пришло», «Теперь наше время» — это ложная формулировка. Никто не возьмет на себя ответственность за время.

Мужественные поступки совершать труднее, чем постыдные, но зато они делают тебя сильнее.

Выстрел на экране в настоящей жизни равняется поступку, слову или мнению. Из этого состоит жизнь.

Когда медленно идёшь, видишь больше интересных лиц, больше мыслей в голове родится.

Интересно разговаривать с таксистом, с проституткой, которая сидит в этом баре, гулять, смотреть на лица. В магазины заходить, смотреть хорошее кино, читать хорошую литературу, потому что везде-везде-везде есть всё то, что тебя радует.

Свобода хороша, только когда ей пользуешься.

Говоря о патриотизме, я имею в виду именно это — ощущение единства с людьми, с которыми живёшь в одной стране.

Один мой друг любил цитировать: «Будь щедрым, как пальма, а если не можешь, будь как кипарис, благородным и строгим». Здесь важен момент смирения: «а если не можешь». Оказывается, такой эпиграф был предпослан какой-то повести, напечатанной в 70-е годы в журнале «Юность». Также он любил повторять: «Делай что любишь и люби то, что делаешь». Я соглашусь с тем, что это, наверное, и есть счастье.

Если человеку пришлось умереть, то тот, кто его любил, не перестанет любить. Это очевидно. Во-вторых, обратного, видимо, быть не может. Я не знаю, как заканчивается любовь. Если любовь заканчивается, видимо, это не она.

Надо верить в то, что ты делаешь. Любить то, что ты делаешь. Делать то, что ты любишь

Если я живу честно, то я вроде как защищенный: и за себя отвечаю, и за то, что я делаю, и за слова свои.

Единственный способ защиты от этой агрессивной реальности – оставаться самим собой.

Достоинство должно быть всегда сильнее страха…

Все мы надеемся на красивый конец этой некрасивой жизни…

Когда близости чересчур, становится очень плохо. И, наоборот, когда этого не хватает, люди готовы идти на любые подвиги. Все, что когда-либо происходило в мировой литературе, — не важно, между родными людьми или нет, — было связано с тем, что кто-то хотел быть вместе. Или эту близость сломать. Вот и все. Здесь важно внутреннее ощущение мира, потому что природа человека двойственна: с одной стороны, он должен быть с кем-то, с другой — он все-таки должен быть один. Редко кому удается быть вместе и при этом сохранить себя.

В студенческие годы у меня был один преподаватель, профессор, который внушил мне одну простую истину. Он говорил, что настоящего мужчину можно определить по двум вещам: по его отношению к книге и по отношению к женщине. Сам он всегда, прежде чем взять книгу, шел мыть руки. И для меня стало правилом на всю жизнь трепетно и с уважением относиться к книгам и, конечно же, к женщинам.

Испытаниями душа крепнет.

Единственный рецепт для любого дела – быть искренним. Когда ты увлечен, делаешь что-то искренне, тогда все получается.

Детство — это самое важное и самое потрясающее время в жизни человека.

Ты становишься на углу оживленной улицы и представляешь, что тебя здесь нет.
Вернее, тебя нет вообще. Пешеходы идут, сигналят машины, открываются двери магазинов, сменяются пассажиры на остановке. То есть в принципе мир продолжает жить и без тебя.
Понимать это больно. Но важно.

Все значительные сражения происходят внутри нас.

Боюсь оказаться включенным в корпорацию, боюсь потерять память и чувство меры. Также растратить время впустую.

Существует закон сохранения энергий: ничто не исчезает бесследно и ничто не берется из ниоткуда. Но понять, насколько велики потери и приобретения, можно лишь спустя время.

Взять себя за горло я не позволю никому, в том числе и жизни. Хотя я фаталист. Но фатальна не жизнь, а судьба. Есть точка, где ты обязателен.

Наверное, самое страшное — потерять то, из чего ты состоишь.

«А, по-моему, он просто козел!» – «Он брат мой!»

Каждый человек задумывается о смерти, каждый человек задумывается о Боге… Я просто не считаю нужным об этом говорить.

Единственный рецепт для любого дела – быть искренним. Когда ты увлечен, делаешь что-то искренне, тогда все получается.

Даже если ты прав, то это вовсе не значит, что тебе будут верить. За правду надо бороться.

Любой кусок жизни имеет значение. Важно уметь извлечь смысл. Если с интересом и любовью воспринимать то, что вокруг тебя.

Я за тобой. Русские своих на войне не бросают.

Наверное, самое страшное – потерять то, из чего ты состоишь.

Я не знаю, как люди умирают. Мы видим это, но сами не умираем. А когда умираем, то это видит кто-то другой. Есть вещи, которые не нужно знать, о которых не нужно думать, о них никто ничего не знает. Ты знаешь, первый раз в жизни мне хочется иметь свой дом. Заботиться об этом, что-то для этого делать. Я всё время думаю про то, как мы будем жить. Мы с тобой очень родные и очень похожие люди. С одной стороны, это трудно, зато в самом главном мы с тобой чувствуем одинаково и понимаем друг друга в самом важном. Я правда не знаю, как люди расстаются, но не живут же они в самом деле несколькими жизнями. Смерть однозначна, а любовь нет. И её неотвратимость заложена в самой модели жизни. Собственно неотвратимость смерти тоже.

Даже если ты прав, то это вовсе не значит, что тебе будут верить. За правду надо бороться.

Знаете, вся эта так называемая бурная жизнь – как мобильный телефон: куда ни пойдешь – везде трень-трень-трень. Ну не волнуйся же ты так – если действительно кому-то нужен, то найдут тебя, что же ты все время на крючке подвешен.

Я думaю, что гaрмоничные отношения у него склaдывaлись с теми, кто ценит дистaнцию кaк гaрaнтию гигиены взaимоотношений.

Все значительные сражения происходят внутри нас.

Как говорится, только в детстве у человека появляется интерес к спорту, а если он не появился, то человека тянет к алкоголю и прочей дряни.

Время — одна из тех вещей, на которые мы не в состоянии повлиять. Единственное, что мы можем сделать, – это наполнить наши дни, сделать их длиннее, шире. И средство одно – любовь и внимание к окружающим.

Мне интересно жить. Интересно разговаривать с таксистом, проституткой, которая сидит в этом баре, гулять, смотреть на лица. В магазины заходить, смотреть хорошее кино, читать хорошую литературу, потому что везде-везде-везде есть то, что тебя радует.

Конечно, суеверие — грех, но есть какая-то кармическая ответственность. Это тысячи раз было проверено.

В студенческие годы у меня был один преподаватель, профессор, который внушил мне одну простую истину. Он говорил, что настоящего мужчину можно определить по двум вещам: по его отношению к книге и по отношению к женщине. Сам он всегда, прежде чем взять книгу, шел мыть руки. И для меня стало правилом на всю жизнь трепетно и с уважением относиться к книгам и, конечно же, к женщинам.

Взять себя за горло я не позволю никому, в том числе и жизни. Хотя я фаталист. Но фатальна не жизнь, а судьба. Есть точка, где ты обязателен.

Сегодня я думал, что с тобой что-то случилось — авария или что-то еще. Я знал, что нельзя об этом думать. Но это было почти так же страшно, как мысль о том, что ты меня можешь не любить. И честно говоря, даже страшнее. И я просто стал молиться Богу. И даже согласился на то, чего так боялся вчера. Лучше ты не будешь меня любить…

Все мы в России и на Западе ищем внутреннюю свободу, ищем источник сил. Мы поехали туда, потому что сегодня именно там главное место мира где происходят события, крутятся деньги, снимается кино, живут звёзды. Данила Богров должен был появится там. Ну, а где она эта сила? Трудно сказать. Я думаю внутри человека, понятно же что не в Америке, силы то там как раз и нет. Я все время думаю, есть ли на самом деле такой человек? Молодой парень, как Данила или постарше, дембель или служит еще где-то, живет в каком-то небольшом городке и смог бы, кто-нибудь, так же как он ни имея ни денег, ни связей, ни языка отправится на другой конец Земли, просто потому что надо помочь брату армейского друга. Да и никто его не просил и он никому нечего не обещал, у него что дел своих нету? Или время девать некуда? Зачем? Почему? Ответ существует — потому что так надо. По-другому просто нельзя. Это же ясно. Значит он есть наверное такой… да точно есть. Хочется быть на него похожим? Не знаю, мне лично хочется. Другой вопрос, вот смог бы ты так же, так как он? У меня вообще странное к нему отношение, он и похож на меня и не похож и проще чем-то и взрослее вроде. Ну в общем действительно, брат.

Детство — это самое важное и самое потрясающее время в жизни человека.

То, чем становишься, происходит в первые шестнадцать лет жизни.

Я всегда и везде говорю: «Я — не артист, я — не артист, — я не артист». А мне: «Нет, вы — артист!». А я: «Артист — это совсем другое. Это другие люди, другая конституция. Роль для меня — это не профессия. Это поступок, который совершаешь»

Каждый человек задумывается о смерти, каждый человек задумывается о Боге… Я просто не считаю нужным об этом говорить.

Конечно, это мечта — заниматься любимым делом да еще и деньги за это получать. Это редко кому удается — и на Западе, и у нас. Большинство людей в мире по 8 часов в день проводят на нелюбимой работе. 8 часов — треть жизни! Потом они 8 часов спят — еще треть жизни. И еще немножечко времени у них остается на то, чтобы пройти по магазинам, посмотреть телевизор и детишкам «козу» состроить. Вот и вся жизнь.

За все надо платить, за успехи — утратой свободы. Но успехи-то ведь сомнительны, не абсолютны. Они содержанием жизнь не наполняют, зато ты вдруг становишься зависимым от ненужных людей, телефонных звонков. А свобода — самое важное, что есть у человека.

Есть малый и большой «джихад» — внешний и внутренний враг. Главное — справиться с внутренним врагом, с самим собой… Все взгляды — гражданские, политические, любые — укладываются в два простых слова: не прогибаться…

Мы не свободны от воспоминаний, старых замыслов и страхов. То есть мы не свободны ни от прошлого, ни от будущего, ни от того, что мы делаем. Так и должно быть. Но то, что мы делаем, должно быть новым.

Конечно, это мечта — заниматься любимым делом да еще и деньги за это получать. Это редко кому удается — и на Западе, и у нас. Большинство людей в мире по 8 часов в день проводят на нелюбимой работе. 8 часов — треть жизни! Потом они 8 часов спят — еще треть жизни. И еще немножечко времени у них остается на то, чтобы пройти по магазинам, посмотреть телевизор и детишкам «козу» состроить. Вот и вся жизнь.

Даже если ты прав, то это вовсе не значит, что тебе будут верить. За правду надо бороться.

У меня вообще иногда такое сумасшедшее ощущение, что мы с тобой два разных характера одного человека. Мы как два брата близнеца, разлученные в роддоме и встретившиеся через много лет. Кое-что сложно, но кровь-то родная. Ты для меня абсолютная судьба. И я в тебя очень верю. Верь и ты мне.

Знаете, вся эта так называемая бурная жизнь – как мобильный телефон: куда ни пойдешь – везде трень-трень-трень. Ну не волнуйся же ты так – если действительно кому-то нужен, то найдут тебя, что же ты все время на крючке подвешен.

Сегодня я думал, что с тобой что-то случилось — авария или что-то еще. Я знал, что нельзя об этом думать. Но это было почти так же страшно, как мысль о том, что ты меня можешь не любить. И честно говоря, даже страшнее. И я просто стал молиться Богу. И даже согласился на то, чего так боялся вчера. Лучше ты не будешь меня любить…

Каждый человек задумывается о смерти, каждый человек задумывается о Боге… Я просто не считаю нужным об этом говорить.

Любой кусок жизни имеет значение. Важно уметь извлечь смысл. Если с интересом и любовью воспринимать то, что вокруг тебя. Тогда все будет выстраиваться в некую конструкцию. Ты можешь еще не знать, какая она будет, какая у нее будет труба и наличники на окнах. Но надо понимать, что это некое целостное здание.

Самый интересный опыт всегда последний. В лучшем случае — предстоящий. Если это не так, то скорее всего ты двигаешься по ложному пути.

Я не знаю, как люди умирают. Мы видим это, но сами не умираем. А когда умираем, то это видит кто-то другой. Есть вещи, которые не нужно знать, о которых не нужно думать, о них никто ничего не знает. Ты знаешь, первый раз в жизни мне хочется иметь свой дом. Заботиться об этом, что-то для этого делать. Я всё время думаю про то, как мы будем жить. Мы с тобой очень родные и очень похожие люди. С одной стороны, это трудно, зато в самом главном мы с тобой чувствуем одинаково и понимаем друг друга в самом важном. Я правда не знаю, как люди расстаются, но не живут же они в самом деле несколькими жизнями. Смерть однозначна, а любовь нет. И её неотвратимость заложена в самой модели жизни. Собственно неотвратимость смерти тоже.

Количество добра и зла в мире всегда одинаково. И если сейчас зло воплощено в виде гуннов с черными бородами, то так и должно быть. С этим злом можно бороться, но количество его в мире не изменится.

Если человеку пришлось умереть, то тот, кто его любил, не перестанет любить. Это очевидно. Во-вторых, обратного, видимо, быть не может. Я не знаю, как заканчивается любовь. Если любовь заканчивается, видимо, это не она.

Существует закон сохранения энергий: ничто не исчезает бесследно и ничто не берется из ниоткуда. Но понять, насколько велики потери и приобретения, можно лишь спустя время.

Количество добра и зла в мире всегда одинаково. И если сейчас зло воплощено в виде гуннов с черными бородами, то так и должно быть. С этим злом можно бороться, но количество его в мире не изменится.

За все надо платить, за успехи — утратой свободы. Но успехи-то ведь сомнительны, не абсолютны. Они содержанием жизнь не наполняют, зато ты вдруг становишься зависимым от ненужных людей, телефонных звонков. А свобода — самое важное, что есть у человека.

Есть малый и большой «джихад» — внешний и внутренний враг. Главное — справиться с внутренним врагом, с самим собой… Все взгляды — гражданские, политические, любые — укладываются в два простых слова: не прогибаться…

Испытаниями душа крепнет.

Я очень трепетно отношусь к каким-то главным ценностям, может, это и неправильно. Но я не думаю, что норма — это когда человек хороший. Кто сказал, что люди должны быть хорошие, честные, искренние, почему они должны радоваться и улыбаться нам? Нормально, это когда люди обманывают, лукавят, ищут себе какие-то блага. И тогда все остальное, выходящее за рамки этой нормы, когда человек сказал тебе «спасибо», не соврал, поддержал тебя, сделал что-то хорошее, хотя мог этого и не делать при условии, что ты не зависишь от него, а он — от тебя, вызывает большую радость, ликование и вообще делает мир прекрасным.

Есть свои правды, а есть одна — безусловная для всех. Если твоя правда — действительно правда, то она никогда не будет «другой», а будет частью той, общей. Конечно, если мы подразумеваем именно правду, а не интересы.

Когда близости чересчур, становится очень плохо. И, наоборот, когда этого не хватает, люди готовы идти на любые подвиги. Все, что когда-либо происходило в мировой литературе, — не важно, между родными людьми или нет, — было связано с тем, что кто-то хотел быть вместе. Или эту близость сломать. Вот и все. Здесь важно внутреннее ощущение мира, потому что природа человека двойственна: с одной стороны, он должен быть с кем-то, с другой — он все-таки должен быть один. Редко кому удается быть вместе и при этом сохранить себя.

Единственный рецепт для любого дела – быть искренним. Когда ты увлечен, делаешь что-то искренне, тогда все получается.